Клановость в Дагестане, несмотря на громкие слова о борьбе с этим явлением, по-прежнему сохраняется. Поэтому как ни пытается врио президента республики Рамазан Абдулатипов навести порядок, получается это пока только на уровне уборки мусора в отдельных городах и селах.
Клановая система вызывает у дагестанцев огромное недовольство. Но что могут сделать простые смертные, если даже высшее руководство республики неспособно решить проблему?
А все потому, что сама власть на 90% состоит из представителей всевозможных кланов, сильнейшие из которых — группировка отстраненного от должности мэра Махачкалы Саида Амирова, клан Магомедовых, к которому принадлежат бывший глава республики Магомедали Магомедов и его сын — второй президент республики Магомедсалам Магомедов, а также Хунзахский клан, в который входят экс-президент республики Муху Алиев и его приближенные. Более мелкие клановые ячейки правят на местах.
В Дагестане есть две условные группы — даргинцы и аварцы. Влиятельность даргинцев условно обеспечиваются связкой клана Магомедовых, т.н. левашинского клана и мэра Махачкалы Саида Амирова и его приближенных. Им противостоит неорганизованное «аварское пространство», которое когда-то поддерживали лезгины и южный Дагестан.
Как заявил «Росбалту» обозреватель газеты «Завтра» Игорь Бойков, система дагестанских кланов «уродлива, порочна, абсолютно не способна ни к какому развитию (как и аналогичная ей в масштабах страны)». «Теперь (с задержанием мэра Махачкалы Саида Амирова — прим. ред.) из этой системы изымается одна из ее главных системообразующих конструкций — левашинский клан, однако сама она ни капитальному переустройству, ни капитальному перепрограммированию не подвергается.
Рамазан Абдулатипов играть роль такой конструкции в силу ряда причин не может, да его и подбирали именно как человека, напрямую не принадлежавшего к вышедшим из доверия кланам. Посадка одного или даже нескольких зарвавшихся чиновников (равно как и простая присылка вместо них людей из федерального центра) — еще не переустройство всей системы, а лишь изъятие некоторых ее элементов. И это необходимо понимать, — подчеркивает Бойков. — Кто теперь возьмет на себя функции новых системообразующих узлов, если система в целом остается неизменной? Другие кланы? Но другие кланы в Дагестане — это, в первую очередь, аварские кланы, и шлейф криминально-коррупционных скандалов за многими из них тянется, мягко говоря, не менее длинный, чем за впавшими в опалу левашинскими даргинцами».
О масштабах бедствия говорит тот факт, что даже Рамазан Абдулатипов, взявшийся за очищение дагестанских эшелонов власти от коррупционеров и преступников, берет в свою команду людей, о чьем сомнительном прошлом в республике хорошо известно. Неудивительно, что уровень доверия к чиновникам у дагестанцев — ниже некуда.
Едва зародившееся доверие начинает терять и сам Абдулатипов, особенно после последних перестановок в правительстве. «Я недоволен вашей работой. Вы не справились. Поэтому я подписал указ об отправке правительства Дагестана в отставку!» — таким громким заявлением врио буквально ошеломил общественность республики.
Но оказалось, что новый кабинет министров практически не отличается от старого. Свои посты сохранили почти все, кроме трех министров и председателя комитета по делам молодежи РД. Причем смещены с должностей чиновники, которые в принципе были ничем не хуже других. Такой ход дает право предположить, что президент просто пытается тянуть время, дабы не лишиться доверия Кремля до сентябрьских выборов.
Следует отметить, что дагестанцы такие моменты тонко чувствуют и в последнее время начинают демонстрировать недовольство и стремление к переменам. В первую очередь, это касается молодежи, которую чиновники пытаются сдерживать, устраивая для молодых и активных «игры в политику»: дискуссионные площадки, активистские движения, форумы. Что угодно, лишь бы они не лезли в святая святых клановой дагестанской политики. На практике же ни один из «социальных лифтов» в республике не работает.
Как отмечает журналист и блогер Тамерлан Магомедов, дагестанская молодежь неоднородна.
«Дети по-настоящему крупных чиновников и богатых бизнесменов учатся за границей, трудоустраиваются в Москве или просто бездельничают, транжиря родительские деньги на красивую жизнь.
Вторую прослойку составляют дети чиновников средней руки. У них нет таких денег, чтобы соревноваться с детьми лиц первого эшелона, но есть амбиции. Зачастую это нереализованные амбиции их родителей, которые, не сумев вырваться на высшие должности, пытаются выстроить карьерную лестницу для своих отпрысков. Так эти дети и оказываются во всяких парламентах, общественных движениях, политических клубах и прочей мишуре, в надежде, что их заметят, оценят и призовут.
Кто-то лезет учиться в РАГС, кто-то катается на семинары МШПИ, в конечном итоге на глазах этой активной и якобы продвинутой молодежи все теплые места занимают некие мутные личности, проявившие себя зачастую отнюдь не в благотворительных акциях или круглых столах на политические темы, — рассказывает Магомедов. — Про продвижение молодой бедноты, наверно, стоит промолчать — его попросту нет. Ну, разве что по криминальной линии или родственник богатый поможет».
Президент Дагестана часто ссылается на то, что сложно брать в правительство молодых — у них мало опыта и знаний. Конечно, молодежи не потягаться, к примеру, со спикером Народного собрания РД Хизри Шихсаидовым, который имеет богатый «политический» опыт. Помимо клана Шихсаидовых, спикер связан с самым мощным в Южном Дагестане азербайджанским кланом Курбановых, которые успели превратить Дербентский район республики в свою вотчину и активно продвигают в Юждаге проазербайджанскую политику.
О том, какие порядки царят в самом большом и богатом районе Дагестана, безусловно, знает и президент, но, опять-таки, глаза на это закрывает — ведь Курбановы находятся под протекторатом президента Азербайджана. К слову, троюродный брат главы Дербентского района Курбана Курбанова руководит диппредставительством Дагестана в Баку. Почему молчат дербентцы понятно — сделать никто ничего не может. В районе все покупается и продается, а некоторые элементы коррупции и вовсе возведены в статус «государственных услуг».
И такая ситуация не только в Дербенте. Кланы везде ставят свои условия, и везде у них есть «свои люди», зорко следящие за «порядком». Но даже они пока не могут повлиять на национальный вопрос, которому главы республики всегда уделяют особое внимание.
Национальное квотирование мест в администрации президента, в правительстве, в отдельных ведомствах и на отдельных должностях — это обязательный элемент, от которого в многонациональном Дагестане никуда не деться. Президенты сменяются в соответствии со своей национальностью, а не готовностью быть руководителем региона. Поочередно: то аварец, то даргинец — представители самых многочисленных народностей Дагестана.
Главу кабмина, как правило, тоже выбирают согласно нацквотированию: если президент аварец, значит премьер должен быть даргинцем, и наоборот. Для простого дагестанца добраться даже до кресла начальника какого-нибудь управления в захудалом правительственном комитете — как звезду с неба достать. Если ты не принадлежишь к клану, если у тебя нет денег или «больших связей» с «большими людьми», то лучше даже не лезть. В лучшем случае развалят карьеру, в худшем — попросту убьют.
«Если была бы прозрачность принципа в распределении должностей, если бы был построен диалог с народом, то национальное квотирование можно было бы назвать объективным, — отмечает доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории Даггосуниверситета Фарида Бамматказиева. — Но пока всего этого нет, не может быть речи ни об оправданности, ни уж точно об эффективности».
«Увы, сегодняшние «национальные представители» в руководстве республики зачастую бывают далеки от остальных представителей своей национальности либо превращаются в «ханов» и начинают считать, что их призвание — не служить своему народу, а, наоборот, угнетать и обирать своих земляков. В то же время подлинно народные лидеры, интеллектуалы, интеллигенты, порядочные хозяйственники остаются или не у дел или бывают вынуждены пресмыкаться перед подобными «ханами», — констатирует Тамерлан Магомедов. — И, надо сказать, что здесь срабатывают два основных фактора — личное состояние и личная преданность. Ты или должен быть богат и «влиятелен», или же должен доказать свою преданность тому, кто тебя протежирует. О преданности своему народу речи и не идет».
Член Общественной палаты РД, председатель рабочей группы по связям с общественностью и СМИ Шамиль Хадулаев отмечает, что если отменить распределение должностей по национальному признаку, «определенные силы тут же разыграют националистическую волну, и последствия могут быть непредсказуемы».
О ситуации хорошо осведомлен Кремль, но там ничего не предпринимают — да еще и денег подкидывают в дагестанскую финансовую кормушку. Бюджет, как правило, «распиливается» кастой избранных — это и кланы, и власть имущие, которые под шумок притерлись к «клановщикам», перебегая от одних к другим, когда того требуют времена и обстоятельства.
Именно так поступил в свое время и нынешний вице-премьер Абусупьян Хархаров — представитель клана Магомедовых, бывший глава Махачкалинского морского торгового порта. Секрет его успеха трактуют по-разному. Одни говорят, что Хархаров, как и Муху Алиев, просто отвернулся от своего протеже Магомедали Магомедова, поняв, что клан Магомедовых безвозвратно сходит с политической сцены.
По другой версии, наоборот, семья Магомедовых в надежде на скорое возвращение на политический олимп Магомедсалама Магомедова решила внедрить в близкое окружение Муху Алиева своего доверенного человека, поручив Хархарову держать ситуацию под постоянным контролем. Но есть и еще одно объяснение поведения Хархарова, известное только узкому кругу лиц. В 2009 году прокуратур Дагестана проведела масштабную проверку деятельности Махачкалинского морского порта.
В результате были выявлены многочисленные нарушения не только финансово-хозяйственной деятельности, но и в проведении экспортных операций через порт (хищение экспортных материалов, перевалка оружия, наркотиков, нефтепродуктов и т.д.), которые тянули не на одно громкое уголовное дело.
В виду серьезности нарушений, прокурор республики Ткачев доложил о материалах проверки президенту. После этого Абусупьян Хархаров «неожиданно» стал рьяным сторонником Муху Алиева, а потом — вице-премьером.
Впрочем, простому среднестатистическому дагестанцу не интересны все эти клановые «разборки» и грязные политические игры в высших эшелонах властного бомонда. Людям нужна работа, достойный заработок и безопасность. Вместо этого народ задыхается от несправедливости, неуважения к себе и от огромного разрыва между теми, у кого все есть и которым «все можно», и теми, кто едва сводит концы с концами.
В результате все меньшее число людей верит в светлое будущее «абдулатиповского» Дагестана, некоторые просто махнули рукой, а третьи и вовсе ищут правды и справедливости в радикальных формах — через религиозный экстремизм и террористические вылазки.
Азнаур Алиев
Источник: http://www.rosbalt.ru