Естественный демографический процесс в обществе меняет перед нашими глазами табло с четкими цифрами. Численность здравствующих участников войны 1941 — 1945 годов на постсоветском пространстве уменьшается в сравнении с численностью людей, относящихся к поколению детей войны.
Участников войны, умеющих критически мыслить, трудно было ввести в заблуждение блудливыми вымыслами. Сегодня реально представляют себе правду давно ушедшей войны прежде всего дети войны. Именно те, кто видел ее и прочувствовал на себе.
Очень надеюсь, что они дадут должный отпор мутантам сталинско-бериевского мракобесия, пытающимся на нынешнем этапе жизни в обществе посеять зерна межнационального раздора, взмутить ситуацию, надеясь что-то отловить в своей неуемной корыстной игре.
Недавняя беседа с женщиной моего поколения укрепила надежду в то, что смрад шовинизма в нашем обществе не встретит поддержку.
Алла Дмитриевна Афанасьева (в девичестве Сиротенко) родилась в ноябре 1937 года в Симферополе. Свидетельство о рождении выписано на крымскотатарском и русском языках. На мой вопросительный взгляд она разъяснила, что в годы оккупации документы ее и отца, ушедшего на фронт, положили в кастрюлю и закопали в землю во дворе ее бабушки по матери, жившей в селе Мамут-Султан (Доброе), чтобы не попали в руки оккупантов. Потому бумаги выглядят ветхими.
Родители Аллы Дмитриевны жили тогда в Симферополе в доме по улице Восточной (ныне Краснознаменная), 29. После окончания средней школы уже после войны Алла училась на консервном отделении Симферопольского пищевого техникума. По завершении учебы начала работать лаборантом на молокозаводе, затем перевели мастером. Позже перешла на стеклотарный завод мастером, а вскоре стала начальником смены. Выпускали трехлитровые банки для консервирования.
Через 5 лет пришлось уволиться, так как дочь пошла в школу и работать посменно по скользящему графику уже не было возможности. Алла Дмитриевна успешно окончила двухгодичные высшие экономические курсы при филиале Севастопольского приборостроительного института. Работала в механических мастерских завода «Киевреммаш» начальником отдела труда и зарплаты около 8 лет, а потом на базе «Бакалея» мастером участка.
Отец Аллы, Дмитрий Ситротенко, 1912 г.р. родом из Карасубазара, шофер, а мать, Нина Ильинична Сиротенко, 1915 г. р. До войны родители Аллы жили с бабушкой по отцу по ул. Краснознаменной.
Отец с первых дней войны сражался на фронте. Весной 1942 года часть, в которой он служил под Белой Церковью, была разгромлена. Оставшиеся в живых пытались пробиться за линию фронта. Дмитрий Сиротенко пешком дошел до Симферополя. Остановился у тети в крымскотатарской деревеньке на окраине Симферополя. Оттуда через некоторое время тайно перебрался в Мамут-Султан к теще, и, несколько освоившись, в сопровождении своего шурина В. Онищенко через деревню Кизил-Коба поднялся в горы и оказался в лагере партизан.
Хорошо зная местность, Дмитрий Сиротенко выполнял функции разведчика и снабженца, будучи зачисленным в 20-й отряд Северного соединения крымских партизан. Нередко по заданию спускался в Мамут-Султан и даже проходил в Симферополь. В 1943 году ему пришлось увести к партизанам свою корову из Мамут-Султана, получив взамен справку с заверением, что корову вернут с восстановлением советской власти. И действительно, вернули в 1946 году, когда мама Аллы со своей соседкой из зуйского леса пригнали домой корову, выделенную им из колхозного стада.
В сложнейших условиях, при нехватке боеприпасов, продовольствия, при постоянной угрозе нападения врага, партизаны не давали оккупантам покоя, нападали на их обозы, автомашины, отбивали их попытки проникнуть в глубь леса. Отряд контролировал пространство от Зуи до Алушты. Погиб отец Аллы — партизан Дмитрий Сиротенко 19 марта 1944 года в лесу, в районе нынешнего памятника «Партизанская шапка», когда вместе с односельчанином Ковичем шел на задание. При глубоком снежном покрове в сильный мороз он наступил на мину. Взрывом оторвало голень одной ноги и часть ступни с другой. Напарник перевязал рану, а сам пошел в отряд, чтобы сообщить о происшествии. Снег и ветер замели все кругом.
Раненого партизана отыскали только через неделю. Глаза выклевали птицы, а нос объела какая-то зверюшка. Похоронили Дмитрия Сиротенко, завернув в плащ-палатку, под раскидистым дубом. После освобождения Крыма его перезахоронили на кладбище возле Центрального рынка в Симферополе. Тогда маленькая Алла увидела лицо отца, от навеянных воспоминаний она и сейчас содрогается.
Спустя годы, когда часть кладбища стали застраивать, Алла Дмитриевна со своим мужем перенесли останки на кладбище Абдал.
В 1942 году Аллу с мамой выгнали из их дома в Симферополе за то, что отказались впустить на постой румынского офицера. Комендант по надзору, сидевший в своем кабинете недалеко от здания гестапо в Симферополе, в районе нынешней телевышки, выслушал их и посоветовал вселиться в дом №20 на соседней улице, ныне Красноармейской, хозяева которой, дед и бабушка, были расстреляны за то, что их сын служит в Красной Армии, хотя о его гибели пришла похоронка еще до оккупации Крыма. Это была прокопченная комната безо всяких удобств, но деваться было некуда.
В том же дворе жил дезертир, поддерживавший отношения с дамой, служившей в гестапо переводчицей. С приходом советских войск дезертира забрали и никто его больше не видел, а через много лет на его имя пришло письмо из Южной Америки от той переводчицы. Сосед взял письмо, но не знал, куда его деть. Ему посоветовали уничтожить письмо, чтобы быть от греха подальше. Около здания гестапо был подвал, и соседские дети с приходом Красной Армии открыли его люк, имевшийся со стороны улицы. Там, в подвале, плавали разбухшие трупы…
Дядя и тетя Аллы по матери тоже были в партизанах. Костя Буров в годы войны являлся старостой в Мамут-Султане, а его брат, по слухам, сотрудничал с оккупантами. Потом выяснилось, что они остались в оккупации по заданию, староста выдавал нужным людям пропуска и содействовал проходу в лес через Мамут-Султан. Незадолго до прихода советских войск братья были схвачены немецкой контрразведкой и расстреляны. Оккупанты сожгли несколько деревень в лесной зоне, недалеко от Мамут-Султана. Здесь, в Тавели, функционировала немецкая разведшкола.
В фотоальбоме Аллы Дмитриевны осталась фотография, где четверо живших по соседству в Симферополе детей запечатлены у изгороди на своей улице Восточной. Мальчик, что в центре, Рома, был евреем, а крайняя справа — Оля — крымчачкой, их расстреляли гитлеровцы. Крайняя слева — это Алла, а мальчик покрупнее — это Осман, который, может быть, и откликнется.
Во время перезахоронения отца Аллы отец Османа принес из дома свой ковер и застелил им кузов машины. На другой фотографии Алла во дворе дома, куда упала бомба.
В 1985 году Аллу Дмитриевну пригласили в Татарстан на передачу «Память». Инициативу проявил бывший командир 20-го партизанского отряда Северного соединения К.Галлямов, хорошо знавший отца Аллы. Поехала. Были слезы, воспоминания. Новые друзья затем приехали в гости в Крым. Память о фронтовых друзьях не померкнет. В середине 1970-х годов Алла Дмитриевна поехала на Слободу (г. Симферополь) купить кое-что к предстоящему празднику. Было поздновато, рынок разошелся.
Мужчина у мясной лавки с ножом за голенищем спросил, что хозяйка ищет. Она ответила, что ей нужно все мясное и недорогое. Он пригласил ее подойти завтра с мужем. Так состоялось знакомство с мясником Бекиром, который подготовил весь ее заказ да еще пригласил супругов к себе домой на чай. Познакомились с семьями, подружились, и длится эта дружба уже 33 года. Бекира Сейтумерова уже нет в живых.
Аллу Дмитриевну до сих пор возмущает, что отца четырех детей в те годы обидели, так как купленный им дом не оформили. Бекира отдали под суд за нарушение режима прописки и осудили на один год, который он отбывал в далекой Якутии. Он отсидел и вернулся снова в Крым. Брату Бекира, Эскендеру, уже 73 года. Он все еще строится недалеко от кирпичного завода. Алла Дмитриевна ездила в Самарканд, откуда приехали ее новые друзья, увидела Восток. При мне ей с утра звонила Айше — жена покойного Бекира-ага. Люди чувствовали, что они нужны друг другу.
Я перебираю в памяти все, о чем мы говорили сегодня, и прихожу к выводу, что 76-летнюю Аллу Дмитриевну никакими вымыслами о плохих народах с толку не сбить. Она дитя войны, видела на своем веку многое, поэтому склонна с людьми сотрудничать в поисках добра.
Адиль СЕИТБЕКИРОВ,
Газета «Голос Крыма»
№ 33 (1023) от 16.08.2013 г.