На этой неделе в Татарстане произошли два представляющихся взаимосвязанными события, которые могут иметь далеко идущие последствия для республики крупнейшего мусульманского народа РФ. Оба связаны с городом Елабуга, в исходно татарском звучании — Алабуга.
Сперва в нем без особого шума был открыт памятник российской императрице Софие Августе Фредерике Ангальт-Цербстской, более известной как Екатерина II. Памятник был построен на деньги спонсоров, в частности Российского Дворянского Собрания, и открыт при участии местного православного протоиерея Сергея Лепихина.
В свое время, в 2016 году идея строительства этого памятника вызвала большие споры, в частности, официальный протест со стороны Всемирного Форума Татарской Молодежи, который указал на то, что это может оскорбить чувства соседних мусульманских народов, таких как башкиры, крымские татары и ногайцы, ставшие жертвой репрессивной и завоевательной политики это императрицы. Тогда это планировалось сделать в Казани и напротив Старо-Татарской слободы, что вызвало соответствующую реакцию. Сейчас это было сделано в городе, обязанном Екатерине II статусом уездного города (райцентра на привычном современном жаргоне), со значительной, возможно преобладающей долей русского населения, что по идее было призвано найти какой-то «компромисс».
Комментируя все это, мы прежде всего должны напомнить, что отношение Ислама к любым памятникам и статуям живых существ, кто бы это ни был, в принципе негативное. Однако мы отдаем себе отчет в том, что в таких странах как Россия мусульмане живут в реалиях светских государств с устоявшимися традициями возведения различных истуканов. Поэтому оценивать их приходится скорее не с религиозной (тут в принципе все ясно), а с культурно-исторической и этно-политической точек зрения. И здесь тоже возможны два подхода — радикальный и умеренный.
Первый исходит из негативного отношения к любому символическому имперскому присутствию на землях Татарстана. И как показывает практика, в том числе те события, о которых пойдет речь в этой статье, для мусульман-татар и других коренных мусульманских народов, титульных для соответствующих республик, этот подход принципиально верен. И не только с точки зрения своей древней, но и с точки зрения современной российской истории. Ведь создание этих республик и самоопределение их титульных народов произошли не в царский период, а уже после 1917 года, во время двух революционных волн — в 20-х и 90-х годах прошлого века. Те же, кто сегодня мечтает о возвращении порядков до февраля 1917 года и всячески их прославляют, в том числе подобными памятниками, обычно призывают к упразднению национальных республик и их превращению в обычные русские губернии.
Сторонники второго, умеренного подхода призывают учитывать то, что мусульманские, и не только, народы России все-таки вписаны в российский культурно-исторический контекст, и что надо находить в нем не только темные, но и светлые страницы. И если например памятник заведомым палачам вроде Ермолова — это однозначное зло, то про Екатерину II можно вспомнить то, что именно начиная с нее в поздний имперский период в отношении верноподданых российских мусульман начинает проводиться политика относительной веротерпимости, создания «духовных магометанских собраний» и т.п. Словом, «не все так однозначно», поэтому можно пойти на компромисс.
Однако тут возникают два вопроса.
Первый — почему, когда «не все так однозначно», на компромисс нужно идти только в пользу одной стороны? Например, в соседнем Башкортостане башкирская общественность уже годами не может добиться от его властей установления памятника основателю первой Башкирской республики Ахмет-Заки Валиди. Не дают — именно потому, что «не все так однозначно», мол, поддерживал «басмачей», был «пантюркистом», «сотрудничал с нацистами» и т.п. Но почему тогда закрываются глаза на куда более неоднозначные (а точнее вполне однозначные) действия Екатерины II в отношении усмиряемых и покоряемых империей мусульман?
Второе и главное. Начавшись с открытия памятника Екатерине II, эта история имела на этой неделе куда более показательное продолжение. Вчера, 24 декабря 2020 года Топонимическая комиссия г. Елабуга при Елабужском исполкоме (мэрии) приступила к работе по переименованию всех традиционных татарских названий улиц города. Основанием для этого стало решение Федерального казенного учреждения «Налог-сервис» ФНС г. Москвы, которое 24 августа 2020 года отказалось внести в базу данных названия улиц татарстанского города с использованием татарских слов, потребовав их изменения на русские. В частности, предлагается переулок Ихлас переменовать в переулок Искренний, улицу Алмагач в улицу Фруктовая, улицу Хыял в улицу Мечтателей и т.д.
Конечно, можно было бы грустно пошутить над идиотизмом московских чиновников и предложить им переименовать такие московские улицы и районы как Арбат, Ордынку, Измайлово, Балчуг, Якиманку и другие, найдя для них тоже исконно русские аналоги. Но если серьезно, то по правилам наименования улиц в самой Елабуге, половина улиц должна иметь русские названия, а половина татарские. В самой же Республике Татарстан как русский, так и татарский языки являются государственными языками.
И вот теперь с разницей в несколько дней елабужские чиновники ставят в этом городе Татарстана памятник Екатерине II и принимаются за изгнание из города всех татарских названий улиц. «Совпадение? Не думаю…» Скорее это похоже на целенаправленную кампанию по изгнанию «татарского духа» («татарлыка») из Татарстана, для начала на примере одного города, где кидается такой пробный шар.
Поэтому хочется надеяться на то, что наши татарские читатели, татарская общественность в целом проявят принципиальность в этом вопросе и встанут на защиту родных названий на родной земле. А на будущее для народов России будет урок — там, где сегодня ставятся памятники имперских деятелям, завтра могут начать искоренять местные языки. Причем, «завтра» не в аллегорическом и растянутом, а в почти буквальном смысле.
Икрамутдин Хан