Предлагаем вашему вниманию заключительный — пятый — очерк Сеитумера Османова, участника партизанского движения Крыма, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Эти очерки были написаны автором в канун 55-летия Великой Победы над нацистской Германией. С тех пор прошло уже 15 лет, а ПРАВДА об участии крымских татар в Великой Отечественной войне до сих пор до конца не раскрыта…

Очерк 5. Как пленные красноармейцы стали «добровольцами»

В 1950-х годах в Институте Истории АН СССР был создан архив, очерняющий крымских татар и «обосновывающий, оправдывающий» их выселение из Крыма. Профессор Рефик Музаффаров сумел попасть туда и установил, что архив составлен из немецко-фашистских и других грязных источников. Об этом Р. Мазаффаров рассказал в ряде публикаций…

Не берусь говорить обо всем архиве, но из статьи Р. Муззафарова «Миллетчи айдутнынъ хатырлавлары» («Ленин байрагъы», 20.12.1990 г.) меня привлекло «дело» о четырех тысячах крымских татарах — «добровольцах», которые в марте 1942 г. были переведены из Николаева в Симферополь.

Судьба распорядилась так, что я этих «добровольцев» встретил дважды, и хочу сообщить о том, чему был свидетелем-очевидцем.

Прежде чем перейти к изложению фактов, хочу сделать два замечания:

Во-первых: я подтверждаю слова Р. Музаффарова о том, что в Крыму чисто крымскотатарских добровольческих частей не было. Речь может идти только о частях, в составе которых были и крымские татары.

Во-вторых: прибывших из Николаева «добровольцев» я увидел в открытом для обозрения, огражденном только колючей проволокой лагере. Их количество было в 2-3 раза меньше, чем утверждается в «архиве» АН СССР.

Я свидетельствую, что указанных «добровольцев» впервые увидел в немецком лагере-тюрьме для пленённых в г. Николаеве. Лагерь состоял из нескольких одноэтажных зданий, огороженных забором из колючей проволоки. Во дворе тюрьмы голодные военнопленные в грязной, истрепанной военной форме, еле передвигались, перенося тяжелые железные прутья.

Я имел возможность дважды побывать у изгороди лагеря и пообщаться с пленными. Эти советские солдаты терпели голод, холод и пытки. Больные, раненные без медицинской помощи они умирали как мухи. Из бесед с пленными я понял, что адские условия жизни пленных в лагере фашисты «объясняли» действиями партизан в Крыму. Ежедневная, интенсивная агитация гитлеровцев доказывала, что они хотели использовать пленных солдат в борьбе с партизанами. Эта агитация была психологической подготовкой.

Я объяснил пленным, что фашисты замышляют коварное дело. Они хотят настроить пленных против партизан. Невыносимые условия жизни в лагере — дело рук самих оккупантов. Я советовал пленным не поддаваться лживой, коварной агитации и объяснил, что в создавшихся условиях пленные могут надеяться только на себя. Из этого пока надо исходить и действовать. Иного пути нет. Вот о чем я говорил. Кроме того, я объяснил пленным, что в Крыму идет всенародная борьба против оккупантов, эта борьба носит постоянный, многообразный характер.

На мне были костюм и ватная фуфайка. В соседнем селе я обменял свой пиджак на муку, а в городе, где я остановился у совершенно незнакомых людей, из этой муки испекли хлеб — три каравая. Этот хлеб я передал пленным для раздачи больным и раненным. Это все, чем можно было помочь им в тот момент.

Я обещал пленным, что об их условиях жизни в фашистском лагере расскажу всем тем, кому важны и дороги их жизни.

Свое обещание я выполнил. Крымским партизанам об этом лагере для военнопленных я сообщил через Сеит-Бекира Османова при встрече в Буюк-Озенбаше в конце 1941 года…

Второй раз я увидел этих пленных солдат во временном лагере на окраине Симферополя, у железнодорожного вокзала. Они уже были переодеты в немецкую военную форму и объявлены добровольцами. Однако, было видно, что гитлеровцы обращаются с ними по-прежнему, как с военнопленными. Они по-прежнему были голодными. Оружия им не доверяли, они по-прежнему были под бдительной охраной немецких автоматчиков.

Одетые в немецкую форму военнопленные красноармейцы преподносились как «добровольцы», для обмана и пропаганды. Это был фарс — политическая провокация фашистов. Как выяснилось, немцы не осмелились вооружить этих «добровольцев» и направить их против партизан, потому что штыки бывших военнопленных могли быть направлены против самих оккупантов. Есть доказательство, что часть этих «добровольцев» совершила побег. Некоторые из них были пойманы и расстреляны.

Небольшая справка: среди пленных в николаевском лагере, а затем в Симферополе, был, в частности, член ВКП(б), бывший председатель колхоза в Дуванкое, награжденный до войны Малой Золотой медалью Всесоюзной сельхозвыставки, уроженец Буюк-Озенбаша мой брат Юсуф Османов — старший сын Османа эфенди. Юсуф был тяжело контужен, потерял сознание, речь, и попал в плен. В николаевском и симферопольском лагерях мы встречались и долго беседовали.

Среди совершивших побег «добровольцев» был и Юсуф, который был пойман в районе Буюк-Озенбаша и расстрелян выстрелом в затылок под Бахчисараем. Его тело обнаружил, опознал и предал земле ветврач по имени Мустафа, знавший Юсуфа по работе в Дуванкое.

Имеются высказывания, что эти «добровольцы» были направлены против советского десанта в Керчи и Феодосии. Это могло быть — фашисты в боях впереди себя гнали и мирных жителей.

Сталинские агитаторы вроде авантюриста Мехлиса пытались вину за провал керческого десанта переложить на «добровольцев», на крымских татар. Это вопиющая ложь. Как уже доказано — разгром немцами Керченкого фронта, потеря Керченского плацдарма и более полутора сотен тысяч людей, большого количества военной техники произошли из-за бездарности таких «военных специалистов» как Мехлис и ему подобные. Крымский фронт был разгромлен в мае 1942 г. дивизиями 11-й армии Манштейна.

Из Николаева в Симферополь были доставлены советские военноепленные, представители восточных народностей, в том числе и крымские татары.

Информация из архива института истории АН СССР (Дело 21.Л.14) о прибытии весной 1942 г. из Николаева в Симферополь 4 тысяч крымских татар-добровольцев от начала и до конца является ложью. Она с большим удовольствием заимствована бериевскими спецслужбами из немецко-фашистских источников. Институт Истории и его хозяева не брезговали ничем для обоснования выселения из Крыма и геноцида крымскотатарского народа.

На мой взгляд, работу по разоблачению лжи и клеветы, направленных против нашего народа, надо продолжать…

Я верю, что наш миролюбивый, волевой и мудрый народ добьется возвращения всего, что у него было отнято преступным режимом, и продолжит мировую жизнь на своей родине — в Крыму, как это было до его выселения.

Я верю…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к публикации Асан Хуршутов

(Из книги: Османов С.О. «Дорога длиною в век» — Симферополь. «Доля», 2007)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения Крыма, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Эти очерки были написаны автором в канун 55-летия Великой Победы над нацистской Германией. С тех пор прошло уже 15 лет, а ПРАВДА об участии крымских татар в Великой Отечественной войне до сих пор до конца не раскрыта…

Очерк 4. Сатанинская записка Сталина

«Хватит об этом молчать!» — таким призывом заканчивается материал, опубликованный в газете «Арекет» (20.12.1997) под заглавием «Предательство, какого не знала история» (публикация из газеты «Комсомольская правда в Украине», посвященная судьбе участников обороны Севастополя в 1941-1942 гг.) Приведенные сведения по существу были ответом С. Спиридонова на вопросы корреспондента «КП» Николая Сухомовского.

Полковник Спиридонов многие годы жизни посвятил изучению архивных документов, мемуарной и другой литературы, а также поиску сведений о судьбе участников героической эпопеи.

Он обоснованно утверждает, что именно в результате грубых ошибок, допущенных командованием в 1942 году на фронтах юга страны, советские войска потерпели сокрушительное поражение, сопровождавшееся огромными потерями материальных и людских ресурсов. Врагу удалось ликвидировать Керченско-Феодосийский плацдарм, захватить города Севастополь и Харьков.

Официальное сообщение Ставки ВГК от 04.07.1942 г. «По приказу Верховного командования 3 июля советские войска оставили город Севастополь» полковник Спиридонов считает грубой ложью.

На самом же деле судьба Севастополя и его защитников была предрешена еще 30 июня, когда с согласия И. Сталина было принято решение эвакуировать из города только 200-300 человек ответственных командиров и политработников, включая командующего Черноморским Флотом и Севастопольским Оборонительным районом (СОР) вице-адмирала Ф.Октябрьского. Эта эвакуация, санкционированная ВКГ, а точнее — трусливое бегство командования — состоялось в ночь с 30 июня на 1 июля 1942 г. когда в городе еще шли бои.

ВКГ тщательно скрыло от широкой общественности факт, что оборонявшие Севастополь войска без боеприпасов, продовольствия и воды были предательски оставлены на поле боя — на растерзание фашистских захватчиков. И это в условиях, когда имели возможность эвакуировать Севастопольский гарнизон морским путем.

Парадоксально, но факт, что даже корабли Черноморского флота не были использованы для обороны собственной базы Севастополя. Они не были использованы и для эвакуации защитников этой базы. Берегли флот, а не людей.

Полковник Спиридонов прав, утверждая, что главными виновниками этого предательства были: вице-адмирал Ф. Октябрьский, министр ВМС адмирал Н. Кузнецов, командующий Северокавказским направлением маршал С. Буденный и Верховный Главнокомандующий И. Сталин.

Я считаю, что к этому списку надо добавить Льва Мехлиса — политического авантюриста — личного представителя Сталина в составе командования Крымского фронта. (В мае 1942 г. Крымский фронт потерял Керченско-Феодосийский плацдарм, 176 тыс. человек, всю боевую технику. Захваченные там танки и артиллерию фашисты использовали против защитников Севастопольского Оборонительного района).

Виновники поражения советских войск в Севастополе в июне 1942 г. изобразили это поражение как победу. В сообщении Совинформбюро говорилось: «Слава о главных организаторах обороны Севастополя войдет в историю Отечественной войны…» и т.п. Речь идет только о «главных организаторах», а не героических участниках обороны, которые были оставлены на произвол судьбы и забыты.

Полковник Спиридонов иначе оценивает это поражение, напоминая о том, что защитники Севастополя в 1941 году отбили два штурма. Можно не сомневаться, что они отбили бы наступление противника и в июне 1942 г., если бы бездарное командование не предало войска СОРа.

Мне, участнику антифашистского сопротивления в Крыму, было известно, что немцы в 1942 г. в районе Севастополя захватили в плен огромное количество наших солдат. Севастополь был превращен в огромный лагерь для военнопленных… Чудом оставшиеся в живых защитники Севастополя после войны преследовались карательными органами Берии.

Спиридонов рассказал о горькой судьбе героя Советского Союза сержанта Марии Байда, которая пережила ад фашистских лагерей, а после войны терпела издевательства в застенках советской контрразведки.

Среди защитников Севастополя, после падения города, среди пленных были и крымские татары.

Хочу коротко рассказать о судьбах хорошо известных мне двоих уроженцев Буюк-Озенбаша — защитников Севастополя. Один из них Мемет Куртбедин (Аджы-Куртбедин). До войны Мемет был биологом, специалистом по вирусологии. Работал преподавателем в Симферополе. В армии — с начала войны. Служил в медсанбате. С отступающей военной частью попал в Севастополь и участвовал в его обороне. В 1942 г. после падения главной базы ЧФ погиб в плену.

Эбазер Абла оглу Тоймаз до войны работал трактористом в колхозе. С начала войны он — матрос береговой обороны в Севастополе… После падения города ему удалось избежать немецкого плена и лесными тропами пробраться в родной Озенбаш.

В 1943-1944 гг. Эбазер Абла огу — участник партизанского движения в составе 9-го отряда Южного Соединения крымских партизан. Он — участник боев за освобождение Крыма. С 18 мая 1944 г., как и весь народ крымских татар, Эбазер — спецпереселенец. Работал в Узбекистане.

В 1952 г. он был арестован, обвинен по ст. 58 Уголовного кодекса закрытым судом. Был приговорен к смертной казни. Трое суток находился в камере смертников. Смертный приговор был заменен 25-летним тюремным заключением с последующим лишением гражданских прав сроком на 5 лет.

Срок отбывал на «комсомольской стройке» в Башкирии. Полностью реаблитирован в 1957 году. Эбазер Абда оглу Тоймаз умер 14 марта 1981 г. в г. Симферополе, похоронен на кладбище села Мазанка.

Я считаю, что полковник в отставке Станислав Владимирович Спиридонов совершил подвиг и заслужил всенародную благодарность и признание. Своими многолетними исследованиями и поиском он установил и доказал, что поражения советских войск на фронтах юга страны — в районе Керченско-Феодосийского плацдарма и Севастопольском оборонительном районе (1942) было следствием бездарности командования.

Им установлено и доказано, что героические защитники Севастополя (стотысячный гарнизон) не были эвакуированы, хотя имелись возможности их эвакуации морским путем. Этот акт предательства защитников Севастополя ВГК тщательно скрывало от советской общественности. Боясь огласки, после войны сталинские сатрапы преследовали защитников города, чудом оставшихся в живых.

Выражаю редакции газеты «Арекет» глубокую благодарность за публикацию этого ценного исследования по истории Великой Отечественной войны. Хотелось бы узнать, удалось ли полковнику С.В. Спиридонову опубликовать свой труд в полном объеме? Желательно было бы узнать, как реагировали на эту публикацию другие органы периодической печати Крыма.

Коварством и сверхвероломством сталинского руководства было и то, что свою вину и ответственность за неудачи, поражения на фронтах Крыма оно решило переложить на плечи крымских татар, обвинив их в «измене родине». Кульминацией этой многолетней клеветы, политических и военных провокаций против крымских татар стала сатанинская записка И.Сталина, адресованная Государственному Комитету Обороны. (Рассказывая об этой записке, я пишу по памяти, можете уточнить). В ней содержалось обвинение «в предательстве, измене родине» народа крымских татар в 1941-1944 гг. и мысль о необходимости его наказать «выслать навечно из Крыма, лишив всех гражданских прав».

Как было сказано ранее, сталинское руководство еще до войны начало подготовку этой чудовищной операции. Эта операция продолжала готовиться и в годы оккупации Крыма фашистами. В 1944 г. Сталин и его правительство решили, что настал момент завершить эту провокацию. ГКО решило выслать народ крымских татар навечно, лишив его всех прав и имущества. Выселение было осуществлено молниеносно. Для людей, измученных войной и оккупацией, это был страшный и неожиданный удар.

Для народа это был абсолютно неприемлемый и глубоко враждебный акт. Тем не менее, весь народ, не сговариваясь (для этого не было ни времени, ни возможности) принял единственно правильное решение — подчиниться диктату. Не согласен с рассуждением о том, что в 1944 г. наш народ был обманут. В 1944 г. имел место не обман, а ультиматум, вооруженный разбой и диктат. На «размышления» и сборы было только 15 минут.

Крым был наводнен войсками НКВД, подчиненными ведомству палача Берии. Малейшее сопротивление окончилось бы для народа катастрофой. Люди это хорошо понимали. Со стороны представителей народа крымских татар не было сделано ни одного выстрела. Это факты.

Описание трагической картины выселения крымских татар из их исторической родины — Крыма посвящены многочисленные воспоминания. О картине выселения из Куйбышевского и Бахчисарайского районов Крыма и о сложившемся жутком положении в опустевших селах и деревнях в первые дни после выселения народа рассказано в воспоминаниях моего друга детства и соседа Мемета Абла оглу Тоймаза, который был шофером большегрузного автомобиля. Он еще два месяца оставался в Крыму, служа в армии и развозя различные грузы.

Его рассказ записал и опубликовал в турецком журнале («Эмель» №197, 1998 г. Анкара) его сын — журналист Энвер Озенбашлы. В этом замечательном, правдивом документальном рассказе, к сожалению, допущен целый ряд неточностей, ошибок. Например, упомянутая в рассказе (стр.88) Эфтаде (Мамутова Эфтаде — С.О.) была сестрой не жены Мемета (как утверждается в рассказе, в тексте на турецком), а сестрой матери Мемета, которую звали Айше апте.

На той же странице сказано, что немцы при отступлении (в тексте) сожгли бензином деревню Буюк-Озенбаш … из 700 домов в деревне сохранилось примерно 10-15, что также является не совсем точным.

Дело в том, что Буюк Озенбаш и еще более сотни других татарских деревень и сел горного Крыма были сожжены и уничтожены не весной 1944 года, когда немцы отступали, а осенью 1943 года, когда фашисты проводили длительную карательную операцию против крымских партизан. Успеха тогда они не достигли. Зато издевались, убивали мирных жителей, грабили, уничтожив более сотни населенных пунктов.

Осенью 1943 года по заданию своего командира мною составлены два акта о злодеяниях немецких фашистов в деревнях Стиля и Коуш. Подобные акты были составлены и о других уничтоженных деревнях Крыма. Прошли многие десятилетия, но до сих пор помню, что в одном разрушенном доме в деревне Стиля были обнаружены тела молодой женщины и грудного ребенка.

Было установлено, что немецкий офицер зверски изнасиловал эту женщину (куски разодранной одежды лежали рядом, а затем выстрелами в голову убил ее и ребенка. В соседнем полуразрушенном доме лежала больная старуха, изнасилованная группой немецких солдат. Эти акты лежат в архивах крымских партизан.

В апреле 1944 года согласованные боевые операции частей советской армии и крымских партизан против оккупантов были настолько сильными и стремительными, что немецко-румынские войска вынуждены были отступать, оставляя города и деревни. Им не позволили уничтожить даже заминированные и подготовленные к взрыву историко-культурные и экономически важные объекты.

Несмотря на неточности считаю, нужным документальный рассказ ветерана Великой Отечественной войны Мемета Абла оглу Тоймаза, в исправленном от ошибок виде, опубликовать на крымскотатарском и русском языках (если это не было сделано раньше).

Таким образом, чего очень хотело, но на что не осмелилось даже российское самодержавие (именно полностью вытравить из Крыма всех его коренных жителей — крымских татар) сделали обезумевшие и кровожадные И.Сталин и его правительство.

Крымские татары, покидая родину в черных эшелонах, были уверены, что этот кошмар кончится, что справедливость восстановится, восторжествует ПРАВДА и народ «вернется в край родной», на Родину — в Крым…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к печати Асан Хуршутов

Дополнительные материалы по теме:

Как сражались крымские партизаны (Очерк 1)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения в Крыму, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Эти очерки были написаны автором в канун 55-летия Великой Победы над нацистской Германией. С тех пор прошло уже 15 лет, а ПРАВДА об участии крымских татар в Великой Отечественной войне до сих пор до конца не раскрыта…

Очерк 3. Еще раз о бескровной операции крымских партизан

Статья о бескровной операции крымских партизан была опубликована в газете «Янъы дюнья» (24.07.1991 г.).

Объявленной целью этой операции было привлечение на сторону партизан вооруженных и других лиц, работавших в созданной оккупантами местной администрации, для их участия в боях по освобождению Крыма. Эта операция, по-видимому, имела и необъявленную часть цели, которая оставалась секретом командования.

Я, автор этой статьи, нашел нужным вернуться к данному вопросу вновь и проанализировать известные факты, высказать новое суждение.

Прежде всего, хочу подчеркнуть, что в начале ноября 1941 года оккупация немецкими войсками Крыма (за исключением Севастопольского оборонительного района) была свершившимся фактом. Эта оккупация продолжалась 2 года и 5,5 месяцев.

Считаю своим долгом особо подчеркнуть и то, что жители советского Крыма, как и всего Советского Союза, были глубоко враждебно настроены против оккупантов.

Тем не менее, ради самосохранения и выживания, они вынуждены были (как временная мера) пойти на контакты с военной администрацией оккупантов и участвовать (определенной своей частью) в работе местных органов. Альтернативы этому не было. Органы советской власти самоликвидировались, местами — даже до появления войск противника. Вот так в Крыму, как и на других оккупированных территориях страны, появились мэры городов, старосты сел и районов, переводчики, полицейские, специалисты различных служб, учителя, врачи. Все они были вынуждены взяться за свои дела во имя жизни…

Среди этих людей оказались и предатели интересов своего народа. Но таких было немного. Большинство же этих людей были и остались патриотами своей родины, помогали мирному населению, подпольщикам, партизанам, разведчикам Красной Армии…

В апреле 1944 года, за двое суток до начала боевых действий по освобождению Крыма от немецко-фашистских интервентов, нам сообщили, что по приказу Главного командования (по-видимому, не без участия ведомства Л. Берии) отряды всех трех Соединений крымских партизан должны провести специальные бескровные операции.

Командование 9-го отряда Южного соединения крымских партизан на своей территории проведение такой операции возложило на автора этих строк. В качестве помощников были выделены два молодых бойца, вооруженных автоматами и гранатами. Моя миссия была сугубо мирная. Поэтому свое оружие я оставил на базе отряда. Выполняя задание, я со своими помощниками, побывал в деревнях Юкъары Керменчик, Гъавр и Фотисала и передал призыв Главкома Советской Армии, обращенный к сельским старостам, полицейским и другим лицам, в силу разных обстоятельств работавших в органах местной администрации.

В призыве содержалось примерно следующее: «В создавшейся сложной, критической обстановке в Крыму, подумайте и переходите к партизанам. В операциях по освобождению Крыма участвуйте совместно с советскими солдатами». Кроме этого в призыве было сказано, что лицам с оружием в руках, принимающих участие в боях по освобождению Крыма, обещается учет этого факта при рассмотрении их дел соответствующими органами. (Здесь я должен оговориться, что письменный текст обращения Главкома я лично не увидел. Всё, что сказано — это со слов командира и начальника штаба нашего отряда).

Мое общение со старостами, полицейскими и другими лицами, работавшими в органах местной администрации, носило характер многочисленных коротких бесед с каждым в отдельности или же с небольшими группами людей. С моей стороны никакого нажима, угроз не было, людям давалось время подумать и самим принимать решение. Мы указывали время и место сбора для лиц, готовых перейти на сторону партизан.

Из вышеназванных и прилегающих сел (а слух о бескровной операции распространился быстро) на сторону партизан перешло около 70 человек. Мы с ними сразу же направились на базу нашего отряда — в деревню Стиля. На всю операцию было отведено двое суток. Надо было торопиться.

По пути, когда наша группа поднялась на возвышенность (плато) между долинами рек Бельбек и Кача, мы встретились с другой, такой же группой людей, собранных представителями другого партизанского отряда из других деревень. Из этой встреченной нами группы часть людей изъявила желание отправиться в наш, девятый, отряд. К нам присоединились и группа полицейских (20 человек) Куйбышевского района во главе с их начальником Али Эфенди. Таким образом, количество людей в нашей группе намного увеличилось. Многие из них имели при себе оружие (винтовки, автоматы, пистолеты и даже ручной пулемет). Среди привлечённых были и безоружные молодые парни, изъявившие желание сражаться с врагом вместе с партизанами.

Такое успешное завершение бескровной операции 9-го отряда, подобных операций крымских партизан в целом, было результатом огромной работы по развитию партизанского движения края с осени 1942г. В этой связи следует особо отметить известное Постановление бюро Крымского обкома партии, принятое осенью 1942 года и снятие со своих должностей тогдашних руководителей крымских партизан — командующего Мокроусова и комиссара Мартынова за их враждебные действия и клеветническую политику в отношении народа крымских татар.

Исключительное значение для развития партизанского движения имело и пополнение рядов крымских партизан пятьюдесятью коммунистами-добровольцами летом 1943 года. В результате этих и других принятых мер уже во второй половине 1943 года и начале 1944 года партизанское движение в Крыму, и в особенности среди крымских татар, приняло массовый характер. Партизанам верили, к их голосу прислушивались.

Произошли определенные изменения в качественном составе интересовавшей нас категории граждан. Часть бандитствующих старост и полицейских были наказаны партизанами. На них устраивались засады. Другая часть была вынуждена сменить место жительства, т.е. бежали.

На должность старост и полицейских население само выдвигало своих надежных людей. Иногда эти посты люди занимали только по настоятельной просьбе местных жителей. Многие из них были связаны с подпольем. Все вышеперечисленное, а так же, то, что партизаны говорили и действовали от имени Главного Военного Командования Советской Армии, определили успех бескровной операции.

Следует особо отметить успех этих операций в горно-лесной и предгорной зонах Крыма, где были расположены селения крымских татар. Поэтому основной контингент перешедших на сторону партизан — это были крымские татары. Мне представляется, что главным образом для этого и предприняты были эти «бескровные» операции.

Всех собранных людей я передал, ожидавшим нас командиру и комиссару 9-го отряда. При этом присутствовал и командир 7-й бригады Л.И. Вихман.

На следующий день утром я узнал, что Али Эфенди расстрелян. Бывший начальник полиции Куйбышевского района Али Эфенди был обвинен в «измене родине» и решением чрезвычайного суда расстрелян. Я был уверен тогда, не сомневаюсь и в данное время, что командир 7-й бригады Л.И. Вихман и комиссар 9-го отряда М. Мамутов (главные организаторы судебной расправы) подозрительно быстро решили судьбу этой неординарной личности.

Партизанам 9-го отряда было известно, что в 1943 г. Л.И. Вихман и М. Мамутов сотрудничали с Али Эфенди. Давали ему задания и получали от него ценные секретные сведения о гарнизонах, планах противника. Все было нормально. Потом что-то случилось, и в этом обвинили Али Эфенди. Мамутов (не без согласия Вихмана) как-то под видом встречи организовал засаду-покушение на жизнь Али Эфенди, но эта затея провалилась.

Али Эфенди высвободился из «объятий» нападавших и ушел, не причинив им вреда. Провалилось и, организованное одновременно с засадой на самого Али Эфенди (в тот же день и час), нападение группы партизан на руководимый Али временный лагерь полицейских в деревне Айрыгуль. Полицейские не захотели воевать против партизан и, воспользовавшись темнотой, рассеялись в ночи.

Несмотря на всё содеянное с ним, Али Эфенди с двадцатью вооруженными полицейскими пришел в 9-й партизанский отряд и в устном рапорте, в присутствии Л. Вихмана и М. Мамутова, заявил, что готов выполнить любое задание. Как видно, за собой он вину не чувствовал. Явился к партизанам, воспользовавшись обращением и обещаниями Главного Военного Командования. П

одробнее на эту тему написано в моей статье «Али Эфенди ким эди?» («Янъы дюнья», 04.09.1992) и в четырех откликах на нее, опубликованных той же газетой («Янъы дюнья» от 06.11.1992 г. и 26.02.1993 г.). Как выяснилось, Али Эфенди — это был Али Бекиров, уроженец деревни Янджу Куйбышевского района, младший из шести братьев знатной семьи Бекировых, учитель, член ВКП (б), участник Великой Отечественной войны, лейтенант. Избежал немецкого плена. С начала 1942 года был начальником полиции Куйбышевского района.

В письмах-откликах утверждают, что он вместе с главой районной администрации Куддусом Эфенди совершил много добрых дел и помог населению пережить фашистсткую оккупацию. В откликах приведены конкретные факты о положительной деятельности Али Эфенди. Высказано твердое мнение, что Али Бекиров внедрился в полицию по заданию подпольной организации, чтобы получить возможность для активной патриотической деятельности.

Подобное утверждение Ремзи Рустемов услышал от ныне покойного отца — Рустема Бекирова (1886 года рождения). Отец, как пишет Ремзи, категорически заявлял: «Али Бекиров не изменил родине» (см. «Янъы дюнья» 26.02.93). О тайных политических мотивах службы Али Бекирова в полицлии говорится и в статье Эдема Усеинова, хорошо знавшего Али Эфенди.

Факты антифашистской деятельности крымских татар, работавших в органах местной администрации, были широко известным, распространенным, стихийным явлением. Эти факты своевременно (по горячим следам) не были изучены. Помешала трагедия выселения нашего народа. В архивах об этих фактах сведений нет. Деятельность Али Эфенди является одним из подобных красноречивых фактов служения родине. Только так я расцениваю деятельность Али Бекирова.

В чем конкретно выразилась вина Али Эфенди? Ответ на этот вопрос имеется в статье Э. Усеинова («Янъы дюнья», 04.09.92), который приводит слова очевидца: «Он (Али Эфенди — С.О) одно из заданий (руководителей партизан — С.О.) не смог выполнить».

В статье Усеинова фамилия очевидца не названа. Однако, познакомившись с его статьей, я понял, что автор имел ввиду комиссара 8-го отряда Южного Соединения Абкерима Аширова, который был одним из самых активных организаторов и участников партизанского движения в Крыму в 1943-1944 гг. Я также понял, что говоря о задании, которое якобы не смог выполнить Али Эфенди, имелось ввиду другое — ошибки, допущенные при проведении операции по разгрому гарнизона оккупантов в деревне Фотисала осенью 1943 года.

Перед началом этой боевой операции, в которой участвовали партизаны 7-й бригады, нас — партизан 9-го отряда — ознакомили с разведданными о фотисалинском гарнизоне и приложенная схематическая карта были исчерпывающими. Тогда нетрудно было догадаться, что эти материалы получены с помощью Али Эфенди.

При реализации же этого, хорошо составленного плана, были допущены отклонения и ошибки, вызвавшие потери личного состава. В любом случае ошибки эти были допущены организаторами боевой операции. Они свои ошибки решили переложить на плечи Али Эфенди и поспешно казнили его, не дав ему возможности высказаться перед общественностью партизан и оправдаться.

Подробнее обо всем этом — в моей рукописи «Нападение партизан на гарнизон оккупантов» (в связи с откликами на статью «Али Эфенди ким эди»?). В 1993 году рукопись заказным письмом была направлена в Симферополь в адрес редакции газеты «Янъы дюнья». О ее судьбе мне ничего не известно. Копия сопроводительного письма на имя Аблязиза Велиева и экземпляр рукописи у меня сохранились.

Приведенные мною в отряд люди были разделены на группы и распределены по нескольким соседним отрядам. В нашем отряде была оставлена группа около 25-30 человек, командиром которой назначили меня. В операциях по освобождению Крыма наш 9 отряд действовал в Куйбышевском районе.

Группа, подчиненная мне, выполняла конкретные поручения командования отряда, взаимодействуя с группой партизан, командиром которой был мой друг, уроженец Буюк Озеншаба человек с львиным сердцем — Осман Базиргян. О действиях бойцов двух наших групп при освобождении Крыма я коротко рассказал в очерке «Акъикъат ве тек акъикъат («Янъы дюнья», 18.05.1991).

Мне известно, что такая же группа приведенных мною людей оказалась в составе 8-го партизанского отряда (командир — Алиев, комиссар — Аширов Абкерим), действовавшего тогда в районе г. Ялты.

Все перешедшие на сторону партизан патриоты с оружием в руках участвовали в операциях по освобождению родной земли. Однако сразу же после освобождения Крыма от фашистских захватчиков все эти советские граждане без следствия и суда были объявлены врагами народа и репрессированы. Мне лично известно, что так было в Куйбышевском, Бахчисарайском, Ялтинском районах.

До сих пор помню — была середина апреля 1944 года. Большая группа крымских татар, пришедших в партизанам и участвовавших в боевых операциях по освобождению Крыма, а затем объявленных врагами народа, была из Куйбышевского и Бахчисарайского районов этапом доставлена в Бахчисарай и размещена во дворе Хансарая. Группу арестованных охраняли как особо опасных преступников.

Помню слова начальника РОВД, человека из центра, который обращаясь к своим работникам и партизанам, сказал: «Проходите к арестованным, если найдете подходящую для себя обувь и одежду заберите и оставьте взамен свою изношенную». Эти слова означали, что арестованные уже были на положении особо опасных преступников. (Партизаны, хотя и были плохо одеты и обуты, но «щедростью» начальника не воспользовались). Так было повсюду в Крыму.

Все арестованные были репрессированы. Другими словами, они были расстреляны или же замучены в сталинских лагерях смерти. Оставшиеся в живых после отбытия срока в этих лагерях, характеризуя свое состояние, называли себя «живыми трупами». Утверждая так, я имею ввиду, в частности Эдема Усеинова — автора статьи «Али Эфенди акъкъында» («Янъы дюнья», 1992 г.).

Таким образом, бескровная вначале операция крымских партизан имела свое кровавое продолжение. Это было тщательно, с учетом политической обстановки в оккупированном Крыму (высокий патриотизм коренных жителей, а также массовость, боевитость и авторитет партизанского движения), подготовленная ведомством Л. Берии и объявленная от имени Главного Командования диверсионная операция, главной целью которой было уничтожение большой группы вооруженных людей — крымских татар, переживших немецко-фашистскую оккупацию и готовых без колебания выступить против оккупантов. Впоследствии эту готовность они доказали на деле.

Нам представляется, что указанную категорию вооруженных людей карательные органы Берии-Сталина рассматривали как возможную серьезную помеху при проведении готовящейся депортации крымских татар. Поэтому указанные органы решили обманным путем собрать, использовать в боевых операциях при освобождении Крыма, а затем, объявив их врагами народа, уничтожить.

Кроме того, объявление еще одной большой группы крымских татар врагами народа увеличивает «количество коллаборационистов из числа крымских татар», а это усиливало «козырь» Берии и Сталина в пользу выселения всего народа крымских татар.

Коварство и кощунство Сталина и Берии заключалось еще и в том, что для осуществления своих гнусных целей-провокаций и диверсий против народа крымских татар — они использовали и священное освободительное партизанское движение в Крыму. При этом рядовые партизаны оказались обманутыми пособниками этого преступления.

Руководители партизан эти секреты знали с самого начала «бескровной партизанской операции». В этом теперь уже у меня сомнений нет. Именно поэтому Вихман и Мамутов быстро, бесшумно, хладнокровно приняли решение о расстреле Али Эфенди. Они знали, что примерно такая же участь ожидает и других, перешедших на сторону партизан граждан.

В архивах крымских партизан и органов МВД Крыма какие-то сведения об этих жертвах сталинизма должны быть. Эти сведения наверняка фальсифицированы. Тем не менее, они позволят установить общее число этих жертв узнать некоторые конкретные сведения о каждой из них, составить их списки.

Наш народ, широкие круги общественности вправе узнать и об этих зверствах, предшествовавших выселению крымскотатарского народа. Наши молодые историки должны продолжить изучение этих драматических событий. Наш долг — решить вопрос о реабилитации всех погибших, но все еще не реабилитированных.

Я имею в виду, в частиости, Али Бекирова и многих других, расстрелянных и замученных в тюрьмах. Надо официально снять с них клеймо «врагов народа».

Сейтумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к печати Асан Хуршутов

Дополнительные материалы по теме:

Как сражались крымские партизаны (Очерк 1)

Как сражались крымские партизаны (Очерк 2)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения в Крыму, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Эти очерки были написаны автором в канун 55-летия Великой Победы над нацистской Германией. С тех пор прошло уже 15 лет, а ПРАВДА об участии крымских татар в Великой Отечественной войне до сих пор до конца не раскрыта…

Очерк 2.

Бомбардировка советской авиацией татарских сел горного Крыма осенью 1943 года

В очерке «Внук Османа Эфенди из Озенбаша» я коротко рассказал о статье Юрия Бекировича Османова «Тарихкъа такълид» («Янъы дюнья»,10.09.93 г.) где он критикует рассуждения историка А. Зарубина о коллаборационизме в Крыму в годы Великой Отечественной войны» («Колесо обозрения», №8, август 1993 г.).

Ю.Б. Османов оценивает позицию историка как клеветническую по отношению к народу крымских татар. Приводимые историком факты взяты из фальсифицированных архивов, повторяют ложь и клевету сталинистов.

Кроме того, историком не были учтены — «забыты» целый ряд фактов и факторов, имевших место тогда в Крыму, без учета которых невозможно понять, правильно оценить масштабы, роль и значение борьбы крымских татар против германского фашизма.

Среди «забытых» историком фактов Ю.Б. Османов отметил, в частности, и факт бомбардировки советской авиацией ряда татарских деревень горного Крыма, когда в них не было оккупантов.

Юрий Бекирович Османов считает, что эта акция была запланирована и проведена как прецедент для последующего обвинения крымских татар…

Достоверность этого факта у меня сомнения не вызывает потому, что я сам был очевидцем такой бомбардировки.

Была вторая половина осени 1943 года. Близилась к концу карательная операция немецких оккупантов против партизан. Будучи своевременно осведомлены о планах противника партизаны подготовились и успешно отражали атаки карателей, часто сами проводили наступательные операции, изматывая силы и нанося урон врагу.

Наш 9-й отряд в начале вражеского наступления на лес сменил свое место дислокации, а мирных жителей деревни Стиля перебазировал в недоступный для карателей горно-лесной массив Каспана, где был организован лагерь для гражданских лиц. Сам отряд занял новую позицию, удобную для обороны. Позднее, в ходе боев, отряд маневрировал, нанося удары по противнику. Озлобленные фашисты издевались над мирным населением, сжигали целые деревни в горно-лесной местности с целью создать мертвую зону вокруг партизан.

9-й отряд выполнял и задания вышестоящего начальства. Однажды штаб отряда получил необычное задание — разжечь костры для ориентировки самолетов-бомбардировщиков, идущих бомбить деревни крымских татар Стиля и Коуш Бахчисарайского района. Было указано время и место для разжигания костров. Выполнение этого задания было поручено отделению партизан, командиром которого был Осман Исмаил оглу Базиргян. В операции участвовал и автор этих строк.

Нам, партизанам, тем более — советскому командованию было тогда известно, что в деревнях Стиля и Коуш дома были сожжены немецкими войсками. Эти деревни были пусты: в них не было на тот момент ни жителей, ни вражеских гарнизонов. Поэтому для нас цели, смысл этой бомбардировки оставались неясными, непонятными. Однако приказ центра мы не обсуждали, а выполняли.

Выполнили и этот приказ: в указанное время и в указанном на карте месте костры были зажжены. Через некоторое время в небе над кострами появились два самолета-бомбардировщика, которые направились в сторону деревень Стиля и Коуш. Вскоре мы услышали разрывы сброшенных бомб.

Считаю нужным еще раз напомнить о том, что в уже упомянутой мною статье Яя Касымова содержится информация, согласно которой Мокроусов и Мартынов в 1942 году обратились к командированию Советской Армии с просьбой подвергнуть бомбардировке мирные татарские деревни Кучук Озенбаш и Стиля.

Согласно свидетельства Эскендера Рамазанова («Арекет», 21.07.95) вечером 16 мая 1942 года советские самолеты подвергли бомбардировке село Буюк Озенбаш, когда в нем не было немецких солдат. От бомбардировки погибли 18 человек (стариков и детей), было ранено 30 жителей.

Я думаю, что перечисленными фактами не исчерпываются все случаи бомбардировок советской авиацией татарских деревень и сел горного Крыма. Тем не менее уже известные материалы свидетельствуют о том, что секретные службы Л.Берия и И.Сталина в своей диверсионной деятельности — планах против крымских татар этим бомбардировкам населенных пунктов горного Крыма придавали особое значение.

Как уже сказано, эти бомбардировки были использованы врагами нашего народа как прецедент, предлог для обвинения крымских татар в несуществующих грехах. Кроме того, такие бомбардировки и подобные им провокационные акции имели целью затормозить и помешать массовому участию крымских татар в партизанском движении против фашистских оккупантов.

Эти попытки провалились. Крымские татары выступили активными борцами против иноземных захватчиков, против чумы ХХ века — фашизма…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к публикации Асан Хуршутов

Дополнительные матениалы по теме:

Как сражались крымские партизаны (Очерк I)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения в Крыму, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Эти очерки были написаны автором в канун 55-летия Великой Победы над нацистской Германией. С тех пор прошло уже 15 лет, а ПРАВДА об участии крымских татар в Великой Отечественной войне до сих пор до конца не раскрыта…

Я верю…

В очерках рассматриваются некоторые известные мне события из истории подполья и партизанского движения в Крыму 1941-1944 гг. В них по-новому освещены некоторые события и факты, известные из моих прежних публикаций.

В частности, красной нитью проходит мысль о наличии постоянной антитатарской деятельности.., использования для этих провокаций партизанского движения.

Эта деятельность… началась до войны, продолжилась в годы войны и фашистской оккупации, а затем до самого выселения народа.

Наши историки должны продолжать исследовательскую работу по проблеме, которую я затронул, поскольку это нужно для полного восстановления истины. Это нужно для широкой общественности Крыма, чтобы выбить из рук шовинистов и других противников народа их отравленное оружие лжи.

Я верю, мое слово отзовется в сердцах и будет не напрасным.

Очерк 1. О партизанском движении в 1941-1944 гг.

В статье, опубликованной в газете «Арекет» (26.11.1997 г.) и посвященной партизанскому движению и антифашистскому подполью в Крыму в 1941-1944 гг., Айше Мемеджанова приводит интересные сведения… Она рассказала об участии 12-го партизанского отряда в операциях по освобождению Крыма от оккупантов, упомянула командира отряда Парамонова Михаила Федоровича, назвала имена нескольких бойцов отряда и другие факты.

В связи с этим я нашел нужным высказать некоторые уточнения, замечания и дополнения, и свои соображения по затронутым вопросам. Прежде всего считаю нужным отметить, что М.Ф. Парамонов весь период немецко-фашистской оккупации Крыма храбро сражался против захватчиков. О нем следует говорить и писать.

В октябре 1943 года М.Ф. Парамонов был назначен командиром вновь организованного 7-го партизанского отряда в составе бригады, комиссаром которой был М.В. Селимов, а командиром — М. Македонский. Бойцами нового отряда были жители и уроженцы крымскотатарских сел Буюк Озенбаш, Стиля и Коуш, люди, хорошо знавшие друг друга.

Парамонов М.Ф., возглавлявший отряд, сразу же нашел подход к бойцам, пользовался их уважением и доверием. Позже Михаил Федорович возглавил и успешно руководил 12-м партизанским отрядом, в состав которого вошла и часть бойцов, с которыми Парамонов ранее служил. Среди них был и командир группы Эмир-Асан Куртмоллаев со своими бойцами…

В самом начале Великой Отечественной войны Эмир-Асан Куртмоллаев свою супругу Акифе Сафаевну и дочь Ленияр отправил к дальним родственникам в Алма-Ату, а сам ушел на фронт командиром взвода пехотного полка. Он участвовал в тяжелых сражениях на юге Украины и на севере Крыма. Ему чудом удалось избежать немецкого плена и вернуться в Симферополь. Более года он вел подпольную антифашистскую агитационную работу среди населения. Пришло время, он получил очередной номер газеты «Красный Крым» и прочел слова «Все — к оружию!» Куртмоллаев ушел в партизанский лес и взял в руки оружие.

Эмир-Асан был глубоко интеллигентным, очень скромным и мягким в обращении с людьми человеком. Однако эти качества не мешали ему при выполнении задания организовывать диверсии, пускать под откос железнодорожные составы, груженные вражескими солдатами и боеприпасами. Участвуя в боевых операциях по освобождению Крыма от оккупантов, Эмир-Асан Куртмоллаев со своей группой, наряду с другими действиями, разминировал известные всему миру винные подвалы Массандры. Спас их от разграбления и уничтожения.

…Я хорошо знал его отца — Куртмолла агу по прозвищу «Къушакъсыз». Его дом стоял на пригорке у обочины шоссе при въезде в Буюк Озенбаш. У Куртмолла агъа кроме Эмир- Асана были еще два сына и две дочери. Один из сыновей — Эмир-Усеин был расстрелян немцами в Буюк Озенбаше.

С Эмир-Асаном мы познакомились и подружились будучи студентами Крымского пединститута, организованного на базе Таврического университета. Мы учились на разных факультетах. Эмир-Асан окончил Восточный факультет, остался в Симферополе, закончил аспирантуру и более 10 лет проработал в пединституте и в НИИ крымскотатарского языка и литературы. Опубликовал целый ряд научных работ по крымскотатарскому языкознанию, был соавтором четырех школьных учебников грамматики родного языка. Я же аспирантуру окончил в Ленинграде, работал в Архангельске, Челябинске, Севастополе…

Как старые друзья и убежденные антифашисты мы вновь встретились в Симферополе в марте 1942 года. Встретились в тяжелое для страны, для народа и нас время. У меня в кармане были паспорт, военный билет и диплом кандидата наук. В симферопольской полиции я выступил свидетелем того, что Эмир-Асан Куртмоллаев не был мобилизован и в Красной Армии не служил, его паспорт, военный билет и другие документы похищены грабителями, опустошившими его квартиру. Таким путем, Э. Куртмоллаев получил от симферопольского полицейского управления справку, заменяющую паспорт и военный билет. Сейчас я понимаю, что за такой обман меня могли расстрелять. Но тогда я об этом не думал.

В 1943 году в лес к партизанам через Буюк Озенбаш мы шли также вместе. Мы одновременно вступили в состав 7-го партизанского отряда. Потом я оказался в 9-м отряде, а Э. Куртмоллаев — в 12-м…

После войны мы регулярно переписывались… Эмир-Асан с семьей жил в Алма-Ате, где работал преподавателем истории СССР и казахского языка. Когда же вышел запрет на преподавательскую деятельность для крымских татар, не состоявших в КПСС, он стал инспектором Минпрома Казахстана.

Эмир-Асан Куртмоллаев Кушаксыз (1902-1973) умер и похоронен в Алма-Ате. При жизни он не смог получить партизанский билет и удостоверение участника Великой Отечественной войны. Эти документы после его смерти были вручены вдове и дочери. В данное время в Алма-Ате живет преподаватель музыки Леньяр Эмир-Асановна Куртмоллаева.

Упомянутый в статье Айше Мемеджановой Сервер Мейдаш был уроженцем и жителем не Фоти-Сала, а Буюк Озенбаша. Он был бойцом 9-го партизанского отряда, участвовал во многих болевых операциях. Сервер Мейдаш геройски погиб в бою при штурме партизанской бригадой фашистского гарнизона в селе Фоти-Сала…

Значительную часть своей статьи А. Мемеджанова посвятила рассказу о встречах с известным организатором партизанского движения в Крыму в 1943-1944 годы Мустафой Вейсовичем Селимовым.

М.В. Селимов начал свою партизанскую деятельность в должности комиссара отряда. Потом стал комиссаром бригады, а в последствии — одним из организаторов и комиссаром Южного соединения крымских партизан. (Подробнее о жизни и деятельности М.В. Селимова можно прочитать в очерке журналиста А. Велиева «Федакярлыкъ» в газете «Ленин байрагъы» от 01.07.1981 г.)

Утверждение автора статьи, что Бекир Османов сражался в Южном соединении ошибочно. Дело в том, что М.В. Селимов в партизанский лес был заброшен 25 июня 1943 года в составе большой группы (50 человек) партработников-добровольцев для поддержки и активизации партизанского движения в Крыму. Среди десантированных было много крымских татар. Роль и значение такого пополнения для развития движения народных мстителей в Крыму переоценить невозможно.

Бекир Османов же вступил в Куйбышевский партизанский отряд первого ноября 1941 года, в центре Куйбышевского района Крымской АССР поселке Албат, где этот отряд был организован. Командиром отряда был назначен бывший сотрудник РОВД Неджмединов, комиссаром — бывший председатель райисполкома Аметов. Отряд был укомплектован и состоял из работников районных и сельских учреждений — членов партии. Кандидат в члены ВКП(б) Б. Османов с определенными трудностями был включен в состав отряда.

Отряд сразу же отправился на свою базу, расположенную в лесном массиве горы Бойка. Во второй половине ноября 1941 г. Куйбышевский партизанский отряд был неожиданно атакован немецкими карателями, был разбит и перестал существовать… Немецкие войска подозрительно быстро освоились в районе, добрались до находящейся далеко в горах базы отряда.

Думается, что здесь имело место прямое предательство. В этом плане для размышления привожу небольшой отрывок из статьи Яя Касымова (см. «Ленин байрагъы» от 06.04.1989 г.), где говорится: «Житель Махачкалы А.И. Олеша (участник партизанского движения в Крыму) писал редакции журнала «Звезда» о том, что Мокроусов сотни сбежавших от оккупантов и взявших в руки оружие, и стремившихся бороться с немцами патриотов — татар гнал из леса и предавал в руки гитлеровцев».

Подробнее о трагедии Куйбышевского партизанского отряда можно прочесть в очерке Бекира Османова «Отряднынъ дженкявер куньлери» «Фронтовые будни отряда») (журнал «Йылдыз», № 5, 1989 г.).

Считаю нужным подчеркнуть, что очерк этот посвящен одной боевой операции Севастопольского партизанского отряда. В очерке коротко сообщено и о разгроме Куйбышевского отряда в ноябре 1941 г. О некоторых подробностях этой трагедии можно узнать также из моей статьи «Акъикъат ве те акъикъат» в газете «Янъы дюнья» от 8 мая 1991 года.

Возвращаясь к вопросу о партизанской деятельности Бекира Османова, следует сказать, что она проходила главным образом в составе Севастопольского партизанского отряда. Бекир Османов выполнял и отдельные разведывательные задания командования крымских партизан и за проявленные при этом мужество и героизм представлен к высшей правительственной награде. (См.: Интервью Г.Л. Северского газете «Достлукъ», 10.09.1989 г.) Таким образом, Бекир Османов был участником партизанского движения в Крыму в 1941-1942 гг. Позже он был отправлен в тыл для лечения и отдыха.

…На страницах крымских газет, издающихся на русском языке, многие годы периодически появляются статьи, в которых муссируется вопрос о степени участия крымских татар в подполье и партизанском движении.

Отношение крымских татар к оккупационному режиму носило характер массового, стихийного сопротивления. В связи с выселением крымских татар, в свое время этот вопрос остался неизученным. Не исследованной осталась и подпольная антифашистская деятельность многих крымских татар. Они о своей работе и борьбе отчетов не писали, в архивах о них сведений нет.

Авторы многих клеветнических статей отстаивают давно осужденный и отброшенный, лживый тезис о том, что в подполье и партизанском движении против фашистских оккупантов роль — участие крымских татар, якобы, была относительно меньше, чем у русских и других народов, представители которых жили тогда в Крыму. И наоборот, якобы, изменников-коллаборационистов среди крымских татар было больше, чем среди других национальностей. В качестве аргументов этой лжи используются данные фальсифицированных архивов, сомнительных источников, занимаются подтасовкой фактов и прямым обманом.

Секреты этой кухни раскрыты, разоблачены в ряде статей, но эти статьи в Крыму напечатаны только на крымскотатарском языке… Учитывая это обстоятельство, я нашел нужным напомнить те «цифры» и «факты», которые часто повторяют наши недруги в своих писаниях, и дать им объективное объяснение…

В статях часто повторяются данные о том, что в январе 1943 года в Крыму было всего 262 партизана, из них русских — 145, украинцев — 68, белорусов — 6, татар — 6, грузин — 6 и другие… Здесь «не замечены» два важный момента. Во-первых, осенью 1942 года командование эвакуировало на Большую землю многочисленную группу партизан для лечения и отдыха.

По анализу профессора Рефика Музафарова, эта эвакуация была вызвана тем, что непригодные к строевой службе в армии (по возрасту или по состоянию здоровья) гражданские лица выдерживают условия партизанской жизни всего около года. Таким образом, к январю 1943 года в лесах Крыма было оставлено небольшое количество молодых, здоровых людей.

Однако преобладающее большинство оставшихся партизан русской и украинской национальности до войны не были жителями Крыма. Это были те, кто попал в партизанский лес из действующих частей Красной Армии, не сумевших осенью 1941 года прорваться в осажденный Севастополь и вынужденных отступить к партизанам. После неудачного Судакского десанта (январь 1942 г.) часть солдат, оставшихся в живых, также пробилась к партизанам Крыма. Среди упомянутых 262 человек, как пишет Р. Музафаров, «были и крымские татары, но их было очень мало, около нескольких десятков человек».

Иногда вытаскивают и такой «факт». «В партизанских отрядах в течении 2,5 лет непрерывно воевали 4 татарина». Из такой «информации» у читателя создается впечатление, что в партизанских отрядах два с половиной года служили сотни, тысячи человек «а татар только четыре». На самом деле это совсем не так. На самом деле таких (воевавших в лесах партизан весь период немецкой оккупации полуострова — ред.) было всего-навсего 27 человек. Из них 14 военных, (они не были жителями Крыма). Из оставшихся 13 партизан — жителей Крыма — четверо были крымскими татарами. Это соотношение вполне нормально.

Публикуются и такие данные, что к 15 января 1944 годад в партизанских отрядах Крыма было 3735 человек. Из них русских — 1944, украинцев — 348, белорусов — 22, крымских татар — 598 (из них 262 человека ранее служили в добровольческих формированиях немцев), 69 армян, 134 грузина (из них часть ранее была в добровольческих формированиях немцев) и представители других национальностей.

Анализируя этот материал, Р. Музафаров выявил, что в январе 1944 г. значительная часть партизан, говоривших на русском, украинском и белорусском языках до войны не были жителями Крыма. Кроме того, преобладающее большинство их ранее служили в добровольческих формированиях оккупантов. Этот факт Музафаров подтвердил, приведя специально выдержки из «документальных произведений» Н. Лугового («Побратимы», 1966 г.), А. Лазоркина («Добровольцы», газета «Крымская правда от 16.08.1967 г.), а также из работы «Братья говорят» (Симферополь, 1968 г.).

Таким образом в январе 1944 года среди крымских партизан разных национальностей (русские, украинцы, грузины, армяне, крымские татары, азербайджанцы и другие) значительное количество составляли люди, ранее находившиеся в различных добровольческих формированиях немцев. Все это факты, от которых клеветникам никак не отвертеться.

В 1942-43 годы в Симферополе и в других городах Крыма имелись части так называемой «Русской освободительной армии» (РОА) и другие добровольческие формирования, укомплектованные, главным образом из плененных красноармейцев и часто не по их доброй воле, а путем применения коварных фашистстких методов в спецлагерях и тюрьмах для военнопленных. Поэтому и не случайно эти добровольцы» с оружием в руках поодиночке и группами присоединились к партизанам, когда представлялась возможность. Это было делом не простым и не легким. Но все это было. Автор этих строк был свидетелем всего, что сказано выше.

Авторы клеветнических статей «забывают» или просто отрицают, что в 1941-42 годы командующий партизанским движением в Крыму Мокроусов и комиссар Мартынов проводили открыто враждебную политику против крымских татар, обвиняя народ во всех неудачах партизан, виновниками же были они сами — Мокроусов и Мартынов.

В Постановлении от 18 октября 1942 г. бюро Крымского обкома ВКП(б) решительно осудило неправильные, политически вредные их рассуждения о том, что, якобы, крымские татары враждебно относятся к партизанам. Бюро обкома подчеркнуло, что «крымские татары, как и все другие трудящиеся Крыма, враждебно относятся к немецким и румынским оккупантам». В тексте постановления о продуктовых базах партизан сказано так: «хотя продуктовые базы были разграблены фашистами, но это расценивалось, как преступления крымских татар и появившиеся в лесу граждане расстреливались».

Хочу особо подчеркнуть, что газеты, печатающие клеветнические материалы о партизанском движении, полностью игнорируют это мудрое, объективное и актуальное по сей день постановление бюро Крымского обкома партии.

10 ноября 1989 года в газете «Достлукъ» было опубликовано интервью председателя областного комитета крымских партизан Г.Л. Северского, который в 1941-42 годы был заместителем командующего, а с конца 1942 г. и в 1943 г. — командующим движением крымских партизан. Отвечая на вопросы корреспондентов газеты, он сообщил о проведенной подготовительной работе (комплектование партизанских отрядов, подготовка материальной базы в 1941 г.) и о результатах боевой деятельности крымских партизан в 1941-42 гг.

Материалы интервью такого компетентного лица, как Г.Л. Северский, были во многом очень основательными и исчерпывающими. Приведенные данные ярко свидетельствуют о том, что в рядах партизан против фашистских захватчиков с начала и до конца оккупации Крыма активно, самоотверженно сражались и крымские татары. Однако в своем интервью Г.Л. Северский фактически также проигнорировал Постановление бюро Крымского обкома партии от 18 октября 1942 года. Ведь в 1941-42 гг. Северский был заместителем командующего движением крымских партизан Мокроусова. За допущенные нарушения в партизанском движении определенную ответственность несет и сам Георгий Леонидович.

В интервью особо подчеркнуто то, что во многих книгах и публикациях появившихся после выселения крымских татар, имена передовых людей народа не упомянуты или даны в извращенном, очерненном виде. В книгах же Вергасова, Первенцева, Македонского выдающиеся партизаны-патриоты Родины из крымских татар изображены как «враги народа», «немецкие шпионы».

Но я категорически не согласен с генералом Северским квалифицировавшим эти акты клеветы против крымских татар как «грубые ошибки», допущенные в отношении к отдельным лицам. Всё это — провокации, совершенные для очернения, оскорбления и уничтожения крымских татар, для оправдания преступления 18 мая 1944 г. Нельзя до сих пор прикидываться не понимающими все это. Авторы подобных книг, содержащих клевету, разжигающих национальную неприязнь, оскорбляющих честь и достоинство крымских татар, как и любого другого народа, должны быть привлечены к судебной ответственности.

Прошли многие десятилетия с тех пор как обсуждаемые события происходили. В настоящее время очевидно, что правильно оценить, квалифицировать деятельность руководителей партизанского движения в Крыму в 1941-1942 гг. возможно лишь с учетом общей политической обстановки в Крымской АССР в предвоенные годы и в самом начале войны с Германией.

Перед началом войны политическая обстановка в Крыму была очень сложной. По чьей-то злой воле среди населения циркулировали разные, не совсем понятные слухи.

Вот что писал об этом ныне покойный Яя Касимов (министр юстиции Крымской АССР в предвоенные годы — ред.) в статье «Бу насыл олгъан эди» («Как это было») в газете «Ленин байрагъы от 04.01.1989 г.:

«В конце 1930-х годов, в условиях усиления репрессий, страха, безнадежности из арсеналов царских чиновников были подняты планы изгнания всех крымских татар из Крыма. Все это, как и при царизме, обосновывалось возможностью войны с Германией и Турцией. Разговоры по этому поводу волновали, сильно тревожили людей. Время показало, что эти опасения не были беспочвенными. Дело дошло до того, что в первые дни войны в военкоматах Крыма молодых крымских татар в наши вооруженные силы не брали»…

Я, Османов Сеитумер, 1907 года рождения, автор этих строк, был свидетелем, очевидцем всего того, что написано в статье Яя Касымова. Должен заметить и то, что в начале войны с германским фашизмом меня дважды приглашали на призывной пункт Севастопольского городского военкомата. Оба раза, ознакомившись с моим паспортом, военным билетом младшего лейтенанта, документами об образовании и ученой степени, без медосмотра и без мотивировки возвращали домой. То же повторилось после моего переезда на работу в Куйбышевский район в райцентр Албат. В Куйбышевском райвоенкомате таким же образом поступили и с агрономом Бекиром Османовым, и с преподавателем физики из Буюк Озенбаша Рамазаном Исмаиловым. Все эти люди не были членами компартии.

Раздумывая обо всем сказанном, о преступлениях, совершенных командующим крымских партизан Мокроусовым и присланным из центра комиссаром Мартыновым, невольно прихожу к выводу, что все эти явления, события, факты были звеньями одной единой коварной цепи политических провокаций. Организующим, направляющим центром этих политических, идеологических и военных провокаций могло быть только ведомство Л. Берии в Москве и его органы на местах. Несомненно, что все это делалось с ведома и согласия политического руководства страны во главе с И.В. Сталиным.

Следовательно, Мартынов и Мокроусов выполняли инструкции ведомства Берии — ложью, клеветой, политическими и военными провокациями искусственно создавали «материалы», компрометирующие народ крымских татар для обоснования тогда еще тайных планов изгнания крымских татар с их исторической родины — Крыма. Не подлежит сомнению и то, что эти планы тогда действительно были тайными и для многих партийных органов и в том числе для бюро Крымского обкома партии.

Именно по этой причине бюро Крымского обкома партии удалось объективно, правдиво разобраться и выяснить, осудить антитатарскую деятельность присланного из центра Мартынова, а также Мокроусова, и отстранить их от руководства движением крымских партизан, и в известной степени исправить положение. Говорю «в известной степени» потому что провокации против крымских татар имели место в партизанском движении и в последующие 1943-1944 годы. Решение бюро Крымского обкома партии 1942 года, посвященные анализу ошибок в партизанском движении, об устранении Мартынова и Мокроусова имели большое политическое значение, имеют таковое и в настоящее время…

На маевке-митинге 2 мая 1997 года первый секретарь КПК Л. Грач выступил против «переписывания истории». Он хотел бы оставить, сохранить историю Крыма с печатью геноцида 1944 года.

Не выйдет…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к публикации: Асан Хуршутов