ЛЕНУР ИБРАИМОВ родился 1 октября 1939 года в Ялте в семье Ваапа Ибраимова и Полины Романовской. Увы, через год после рождения Ленура семья распалась. Полина Романовская с двумя детьми переехала в Симферополь. Потом война, высылка крымских татар…
В 1946 году Ленур пошел в школу. Десять лет жил с фамилией матери. Притеснений и обид по поводу своего происхождения не ощущал. Однако, имея поэтическую натуру и принимая близко к сердцу любую несправедливость, внутренне пережил трагедию народа, искал сближения с ним.
Я познакомился с Ленуром в 1967 году. В каждый свой приезд в Крым, в Симферополе я всегда приходил к дому по ул. Гоголя 52/18, в котором родился. И в тот раз, по традиции, от дома пешком прошелся до центра. Там, где сейчас находится Украинский театр, был небольшой уютный скверик. Сел на скамейку. Ко мне подсел парень, примерно моего возраста, и спросил без всякого предисловия: «Ты крымский татарин?».
«Ленур, — представился он и добавил: — Ибраимов». «Руслан Эминов»:- ответил я. Посидели с ним в кафе, в скверике на углу улиц Кирова и Р. Люксембург. Повод был — знакомство и рождение моего сына. У него тоже был сын Алексей, родившийся 18 мая 1966 года. Я поведал ему о национальном движении, борьбе за возвращение народа на Родину. Хотя и не предполагал, что впереди — долгие годы борьбы и трудов. Тогда же Ленур Ибраимов зачитал: «Ильич, сбрось бронзу и гранит, восстань из мрамора немого». С этого дня началась наша дружба. Все его письма ко мне начинались словами: «Брат мой! Друг мой!».
После того памятного знакомства, приезжая в Симферополь, я всегда останавливался у Ленура в его комнате в коммунальной квартире, где он жил с женой Люсей и сыном. Иногда в их доме ночевало до пяти-шести человек, Люся с ребенком уходила к родителям. В этой же квартире, в другой комнате жила мать Ленура Полина Петровна Романовская с дочкой Лёлей и внучкой Викой (дочкой Ольги). В их комнате ночевали женщины-крымские татарки. Сколько людей прошло через их квартиру?! Помнят ли они о Ленуре и тёте Поле?! Их дом по ул. Некрасова снесли, а на этом месте сейчас возвышается современное здание. Сами же они с 1986 года покоятся на Абдале…
Как-то зимой 1968-го втроем: я, Ленур и Ремзи Ибраимов (бывший шофер секретаря горкома партии города Чирчика) зашли в горотдел милиции и слышим татарскую речь. Говорили в конце темного коридора. Мы подошли поближе, говорившие прервали свой диалог, а мы увидели двух милиционеров. Караимы и старожилы-русские, хорошо владели крымскотатарским языком.
С Ремзи Ибраимовым мы ездили по деревням Альминской долины, где собирали сведения о его отце-партизане. Не знаю, как, но Ремзи познакомился с Вадимом Гарагулей и познакомил с ним нас с Ленуром. Гарагуля, у которого ещё прадед был врачом в Крыму, очень сочувствовал крымским татарам. В его личной библиотеке было полное собрание «Известий Таврической Ученой Архивной Комиссии». Знакомство с Гарагулей очень обогатило нас в знании крымской истории.
Весной 1968-го мои соратники Риза-ага Умеров и Ибриш Асан из Ташкента сообщили, что намечается очередная большая делегация в Москву (до этого я уже дважды был представителем в Москве). Просили подключиться в группу от Орджоникидзевского района Ташкентской области. Делегация была приурочена к 24-той годовщине выселения татар из Крыма.
Я выехал в Симферополь, остановился, по обыкновению, у Ленура и, как всегда, проговорили с ним всю ночь. Перед отъездом он дал мне тетрадку со своими стихами и проводил на вокзал. Вместе с Чирчикским представителем Шевкетом Абибуллаевым на поезде выехали в Москву. Вещи свои мы оставили в автоматической камере хранения на вокзале и поехали в район гостиниц ВДНХ — «Алтай», «Восток», «Заря». Там уже были наши представители из многих мест проживания, около 500 человек. Меня встретили Февзи Арифов и Мустафа Ибриш из Кибрая, передали мандат представителя народа и деньги на проживание и дорогу (220 рублей), а также список группы из 16 человек. Ночевали в четырехместном номере гостиницы, кажется, человек 10. Спали на полу: кто на матрацах, кто на одеялах. Утром мне поручили группу — человек 40, и мы отправились в Генеральную прокуратуру СССР. Как тогда практиковалось, началась «охота» за крымскими татарами. Нам удалось избежать выдворения из Москвы. Мы с Шевкетом направились ночевать на вокзал, в автобусе меня узнали ребята, с которыми ходил на приемы в различные инстанции Москвы, и предложили поехать с ними на квартиру, где они остановились. Тогда же я познакомился с Муратом Военным, с которым и написали «Экстренную информацию». Гостеприимным хозяином квартиры оказался Петр Якир, сын командарма, расстрелянного в 1937 году. Петр Ионович работал в институте Истории народов СССР.
Однажды Петр Ионович привез меня в дом к Георгию Федорову. По заданию редакции журнала «Новый мир», точнее, лично Александра Твардовского, Георгий Борисович написал статью-рецензию на книгу Павла Надинского, изданную Крымиздатом (часть I — в 1951, часть II — в 1957, а часть III — уже после смерти «писателя» в 1964 году). Мне запомнилось его выражение в отношении книг Надинского: «Это нацистское творение похлеще, чем «Майн кампф» Гитлера».
30 мая в день памяти Бориса Пастернака я был с Петром Якиром в Переделкино. Собралась не очень большая группа поклонников… Там оказались писатели, художники… Поэт Сенин читал свои стихи… Нас с Якиром отвели к кому-то на дачу. Собравшиеся пили, говорили о политике, возмущались и сочувствовали положению крымских татар. Там я читал стихи Ленура Ибраимова, которые знал на память. Меня поразило, что, сочувствуя нам, крымским татарам, в своих рассуждениях почти все собравшиеся оставались на крайних шовинистических позициях.
Четвертого июня мы с Федоровым по поводу его рецензии были у Александра Твардовского в редакции «Нового мира». Пользуясь случаем, я намеревался показать ему и стихи Ленура. Александр Трифонович меня остановил, сославшись на неотложную работу, но очень просил приехать в воскресенье, 9 июня, к нему на дачу. Дал адрес и объяснил, как доехать и найти его. Провожая нас, он ещё раз сказал, чтобы я обязательно приехал, что будет ждать меня. Но приехать мне не удалось. Шестого июня нас пятерых «выловили» и на следующий день выдворили из Москвы. Часть моих вещей находилась у Якира. Там остались книги, подаренные мне Федоровым, стихи Ленура Ибраимова, которые я взял перед отъездом из Крыма, и мои записи…
18 мая 1971 года в доме У Ленура Ибраимова был произведен обыск. Забрали все его тетради и записные книжки со стихами. Вывезли из Крыма в Ташкент. Поводом для ареста и суда над ним явилась его тетрадь со стихами, которую он отдал Айше Сейтмуратовой по ее просьбе, которые она намеревалась распространять среди крымских татар Узбекистана. Эти тетради были изъяты у Айше при обыске. Судили Ленура Ибраимова в Ташкенте совместно с Айше Сейтмуратовой за его стихи, найденные у Айше и у него дома. Ленур Ибраимов был осужден 30 июля 1971 года по статье 187-21 УК УССР на два года исправительных работ в колонии. С 18 мая 1971 по 28 февраля 1973 находился в ИТК Занги-Ата, а потом на поселении в п. Дехканабад.
Когда его перевели на поселение, он приезжал к нам в Ташкент.
После выхода на свободу Ленур Ибраимов еще активнее включился в национальное движение. Собирал материалы о притеснениях крымских татар в Крыму, участвовал в составлении сборника «События в Крыму». Контактировал с Эбазером Сеитвааповым, Бекир-ага Османовым, проживавшим тогда в Симферополе по ул. Алуштинская 32, с Решатом Джемилевым и другими активными участниками национального движения.
В 2007 году усилиями группы товарищей был издан сборник его избранных стихов. К сожалению, большая часть из имевшихся у составителей стихотворений не вошла в сборник. Находясь в лагере, мне известно, Ленур вел дневник. Интересны и содержательны сохранившиеся письма Ленура. Копии писем и сохранившихся у меня стихотворений я сдал в 1999 году в библиотеку им. Гаспринского…
В настоящее время у крымских татар есть свой Союз писателей. Большая часть, из написанного Ленуром до суда, изъята у него при обысках работниками КГБ. Хотелось бы, чтобы организация наших писателей обратилась к руководству Союза писателей Узбекистана или непосредственно в Службу безопасности Узбекистана с просьбой вернуть изъятые материалы, как имеющие литературную ценность. Тем более, что статья, по которой был осужден Ленур, была амнистирована.
В силу семейных обстоятельств в 1986 году он остался без жилья и рядом не нашлось человека, кто бы помог ему в этой трудной для него ситуации. Последнее своё письмо ко мне он заканчивает словами: «КРЫМ — это теперь мой точный адрес».
Руслан ЭМИНОВ, г. Севастополь