Два дня я работаю в Симферополе на Поляне Протеста с крымскими татарами. Впрочем, со всех сторон меня просят не политизировать этот вопрос и не придавать значения тому, что жители поляны — татары.
В этом деле было сложно разобраться. Но суть вот в чем. Когда-то ещё при Украине семьи вернувшихся из депортации татар самозахватили земли. Это происходило в Крыму повсеместно. Татары, вернувшись на родину, не претендовали на дома, которые когда-то принадлежали их дедушкам, бабушкам или родителям. Но они претендовали на свой кусок земли. Некоторые захватывали чрезмерно — для продажи, а кто-то — шесть соток, чтобы жить. Украина никак не реагировала на самозахват — не гнала с земли живущих, но и не переводила землю в их собственность. И тут пришла Россия.
В связи с присоединением Крыма к России был принят ряд постановлений. В частности ст. 22 закона Республики Крым 66-ЗРК/2015, утверждена Постановлением Совета Министров Республики Крым. Гражданин получал право обратиться в уполномоченный орган с заявлением о предоставлении в собственность или в аренду земельного участка с возведённым на нем капитальным строением. Говорят, что это постановление было принято по решению Путина. А, может, это слухи, и его приняли, чтобы никто не мог говорить — Россия будто бы притесняет крымских татар. Но мы договорись не политизировать этот вопрос.
Об этой Поляне много чего говорят. Но не местные СМИ. Те боятся даже приближаться к забору, которым застройщик Поляну обнёс. Одно из изданий написало о связи застройщика с главой Крыма Аксёновым и получило судебный иск.
Жители, конечно же, обрадовано побежали подавать заявления, считая, что Россия исправит невнимание Украины. Но увы, их заявление не были пущены в дело — почему-то. Администрация передала землю застройщику — «Монолит«. Застройщик обнёс поляну забором, пригнал туда строительную технику, и она уже работает и разбивает дома (по решению суда).
Люди, с которыми я общалась — в тяжёлом психологическом состоянии. Им некуда идти, у них дети, и они охраняют свои дома. Впрочем, застройщик говорит, что они — никто, и Застройщик им ничего не должен. Однако же по доброте исключительно душевной, он предлагает им компенсацию и участок в другом месте. Жильцы отвечают, что компенсация слишком мала, на неё ничего не купить. Застройщик парирует — скажите и за то спасибо, мы высчитываем компенсацию по результатам независимой экспертизы. Жильцы уверяют, что экспертиза очень даже зависима. И они — жильцы — ждали человеческого отношения.
В ночь с 1 на 2 августа они пытались сопротивляться возведению забора. Приехавшая полиция заняла сторону застройщика. За забор приехала охрана в камуфляже, и в нервное состояние впали не только дети, но и дворовые животные. Один из жителей в знак протеста себя поджег.
Позавчера я собственной персоной подошла к группе чеченцев-охранников, которые наводят наибольший ужас на оставшихся за забором татарских женщин и детей, и вежливо поинтересовалась, что они тут делают. В это время они ели арбуз, закусывали шашлыком. Отдыхаем, ответили мне с характерным грозненским акцентом. Спору нет — место для отдыха выбрано распрекрасное — пекло, трава, гудящая техника, разбитые дома.
— Ваш народ, между прочим, тоже пережил депортацию, — напомнила я, — и вы могли бы оказаться в таком же положении, как эти семьи.
— У них нет документов на дома, — ответили чеченцы.
— А вы откуда знаете? Вы же тут просто отдыхаете.
Затем я спросила, как они отнесутся к тому, что мечеть, построенная на самозахваченной территории, будет разбита. Не могла не поинтересоваться, увидев обширный полумесяц на груди одного.
— При нас не будет, — ответили они. — А если будет, мы перейдём на сторону жильцов.
Далее я посоветовала этим гаврикам не стрелять по бездомным собачкам, чем — как говорят — они промышляли по ночам. Возможно, это моя субъективная оценка, но я почувствовала присутствие чеченцев в Крыму. И если это был такой ход по построению своеобразного диалога одних мусульман — татар — с другими — чеченцами, то вынуждена сказать: только политтехнологический извращенец мог такое придумать.
Увы, на следующий день чеченцев с Поляны убрали. Даже подумать боюсь, что это я помешала им есть шашлык и арбуз на насиженном месте.
Дальше я не буду вас грузить тем, что Калужский суд не нашёл связи между совхозом «Крымская Роза» и акционерным обществом «Крымская Роза», который передал в аренду застройщику эту землю. Или тем, что жители жалуются — один из лидеров их Протеста был арестован. Ну или тем, что этих людей пытаются обвинить в терроризме, проводят у них обыски в поисках запрещённой литературы. Сами же жильцы хотят держаться подальше от политики и от любых религиозных течений. Они боятся, что их арестуют и посадят ни за что. Вернее, просто за то, что им негде жить.
Кстати, мечеть тоже построена на самозахвате. И Ее муэдзин — простой человек — сказал мне вчера, что он теперь не поёт молитву, а кричит Ее, подаёт сигнал SOS. Может, кто-нибудь услышит? Тут не знаю, что и сказать — вряд ли тот, который инициировал постановление 252, услышит. Ну, Бог услышит тогда. А я пока, пожалуй, соглашусь — в этом вопросе массива Стрелковое нет ничего политического, ничего националистического. И даже нет ничего личного, просто бизнес. И даже, несмотря на недавнюю весну, никакого патриотизма, только лишь бизнес.
Марина Ахмедова
Источник: www.facebook.com/ahmedova.marina/posts/1955143764521989?hc_location=ufi