Национальное движение — более чем полувековая общенародная борьба крымских татар за восстановление попранных прав и возвращение на Родину в Крым высветило целую плеяду ярких личностей.

Они шли в первых рядах движения по своим благородным качествам, преданности общенародному делу, масштабности мышления, организаторским способностям.

Не требуя ничего взамен, честно работали для народа, подвергали свою жизнь опасности, сидели в тюрьмах и лагерях. Свято веря в правоту народа, добивающегося возвращения на Родину, защищали национальное движение на многочисленных судилищах советского режима.

Одна из достойных личностей крымскотатарского национального движения — Исмаил Языджиев (1918-1979). В этом году исполняется 95 лет со дня его рождения.

Уроженец села Корбекуль Исмаил Языджиев рано осиротел, воспитывался сестрой Фатмой. После школы окончил исторический факультет Симферопольского пединститута.

В 1940 году был призван в армию. Проявил беспримерный героизм во время обороны Севастополя.

Попал в плен, бежал, присоединился к белорусским партизанам, вновь участвовал в боях, был ранен, контужен. Был обвинен и судим за драку, в которой не участвовал, и получил шесть лет лагерей.

Освободился в 1950 году, своих родных нашел в Булунгуре Самаркандской области. Работал в совхозе «Булунгур» на разных работах. По своей специальности учителя-историка Исмаилу Языджиеву работать так и не довелось.

В 1952 году он женился. С 1957 года Исмаил Языджиев активно включился в ряды борцов за восстановление справедливости и возвращение на Родину.

Ум, честность и благородство Исмаила Языджиева принесли ему огромный авторитет в рядах инициативников и любовь простого народа. Он был в авангарде инициативных групп движения в Самаркандской области, он разъяснял народу суть происходящего, стратегию движения, давал свои предложения в составляемые письма-обращения, обращался с открытыми письмами в партийные органы, писал пламенные стихотворения о судьбе народа.

27 декабря 1968 года в доме И. Языджиева работники КГБ учинили обыск, изъяли документы движения, письма.

Его отправили в Ташкентскую тюрьму, где он провел шесть месяцев вместе с десятью другими инициативниками — участниками движения. 4 июля 1969 года начался суд.

«Все, что я писал в своих открытых письмах, — это правда — высылка из Крыма, 25 лет ссылки, уничтожение языка и культуры крымских татар, уничтожение народа, специально созданные для этого условия. Это геноцид», — сказал Исмаил Языджиев на суде.

Он отказался от адвоката. Он прочел на суде свои стихи. Его перебивали несколько раз. Он настаивал, чтобы стихи были внесены в протокол. Народ встречал десятерых участников процесса как героев, с цветами.

5 августа 1969 года был зачитан приговор суда. Исмаила Языджиева приговорили к 1 году лагерей за «антисоветские измышления против советского строя». Вышел он из лагеря в канун Нового года.

После этого работал в Булунгурском районе в ПМК на строительных работах. Здоровье его ослабло, однако ничего не могло его заставить отойти от национального движения.

До конца своих дней он верил в правое дело народа и национального движения, которое защищал на суде достойно и смело, с высоко поднятой головой.

Он героически сражался, обороняя Севастополь

Иззет Хаиров, ветеран крымскотатарского национального движения:

«Я близко познакомился с Исмаилом Языджиевым в 1968 году — мы вместе проходили по делу в «процессе десяти». Как человек он был мягким в обращении с людьми, незаносчивым, но был жестким и непримиримым к тем, кто преследовал крымских татар.

В застенках КГБ он умел себя держать с ними достойно и достаточно жестко, чтобы не дать себя запугать, унизить. Сильный духом был человек.

Рафинированный интеллигент, он оставался простым — не любил высокопарных слов. Он мог бы работать учителем, стать поэтом, но всю жизнь был рабочим человеком. Работая, так проявил себя, что его дважды представляли к званию Героя Социалистического Труда. Но звания этого ему не дали. Недвусмысленно намекали и в райкоме, и в Самарканде, что все бы хорошо, но его убеждения мешают воздать ему должное за его добросовестный труд…

Языджиев не придавал этому никакого значения, поскольку понимал политику СССР в отношении крымских татар, понимал, что ему воздадут за заслуги только, если он откажется от своих убеждений, чего он делать не собирался.

В книге Владимира Карпова «Полководец» упоминается И. Языджиев. Речь идет о том, что в 1942 году на одном участке фронта шли ожесточенные бои. В этом месте гитлеровцы стремились прорвать оборону города (Севастополя. — Ред.), которую держала 7-я бригада морских пехотинцев полковника Горпищенко. Исмаил Языджиев воевал в составе этой бригады.

В одном из фронтовых донесений сообщается, что «третий день удерживает жесточайший натиск противника 7-я бригада. Особо отличился взвод под командованием младшего лейтенанта Языджиева. Шквальным огнем они остановили натиск румынской дивизии…»

После боя Исмаила Языджиева вызвали на командный пункт полковника Горпищенко. При всех офицерах штаба бригады Горпищенко обнял его и поздравил с представлением к званию Героя Советского Союза. И сказал: «Вы дрались так, что заменяли целую дивизию!»

Горпищенко тогда достал бутылку шампанского, всем штабом ее распили, и Горпищенко еще раз поздравил Языджиева с представлением к званию.

Исмаил Языджиев не получил этого звания.

В 1995 году я опубликовал свои воспоминания об Исмаиле Языджиеве в газете. Через некоторое время меня разыскал его бывший однополчанин — Николай Иванович Брежнев, ему было под 80 лет, он жил в селе Новопавловка Бахчисарайского района, он приехал ко мне домой.

Со слезами он расспрашивал меня о своем боевом друге Исмаиле. Мы проговорили с ним всю ночь.

Оказывается, они вместе учились на военных курсах, Исмаил командовал пулеметным, Николай — минометным взводами в составе 7-й бригады. Он много рассказывал мне о боевых буднях.

Исмаил Языджиев и на полях боя, и в мирное время делал свое праведное дело честно, выкладывался до конца, был надежным другом, твердым в своих убеждениях.

На судебном процессе в 1969 году он также твердо защищал борьбу нашего народа, защищал, не думая о себе.
Никто из участников процесса не думал о своей судьбе, думали о том, как лучше защитить национальное движение. Была создана единая команда, и неоценима роль Языджиева в сплочении этой команды, которая так сумела организовать защиту национального движения, что вошла в историю…»

Он был прямолинеен и справедлив 

Адиль Усеинов, ветеран крымскотатарского национального движения (г. Самарканд):

«Исмаила Языджиева органы всячески пытались «отговорить» от участия в движении, вызывали на «беседы» (обычно не в здание КГБ, а в райком партии), обещали всякие блага, лишь бы он отказался от своей деятельности, от своих взглядов.

Однажды он на собрании рассказывал нам, как в очередной раз его хотели «подкупить», обещали поселить и прописать его в Крыму, только чтобы он отошел от движения. На что Исмаил-ага ответил: «Я согласен, но только в Крыму я жить один не смогу, переселите туда и моих родственников».

«Хорошо, сколько у тебя родственников, кто они?»

«Мои родственники — это весь крымскотатарский народ. Если переселите их в Крым, вместе со мной, так и быть, не буду заниматься крымскотатарским вопросом!» — сказал кагэбэшникам Языджиев».

Руслан Эминов, ветеран крымскотатарского национального движения (г.Севастополь):

«Я близко познакомился с Исмаилом-ага в мае 1968 года в Москве. Была организована большая делегация крымских татар из разных областей — около 800 человек. Но по какой-то причине к 17 мая организаторов никого не оказалось.Инициативу взяли на себя молодые, политически неподготовленные, и главное, они отступили от инструкций, выработанных организаторами движения.

В частности, Роллан Кадыев, с подачи московских диссидентов, предложил провести митинг напротив здания ЦК КПСС на Старой площади с привлечением зарубежных журналистов. Активно ему в этом способствовала Зампира Асанова, имевшая связи с диссидентствующими.

В результате 17 мая большая часть прибывших в Москву крымских татар была выдворена из Москвы милицией «за нарушение общественного порядка» по месту постоянного проживания.

Наша миссия была сорвана, а мы должны были посетить государственные учреждения, редакции СМИ, оставить письма-обращения, информировать общественность Москвы. Но, увы…

Мне удалось избежать облавы, и я по рекомендации соотечественников остановился у Петра Якира. Вот тут мы и познакомились с Исмаилом Языджиевым, Ролланом Кадыевым, Зампирой Асановой. В этой квартире, которая, несомненно, была «на прослушке», в сложных дискуссиях писалась и печаталась «Траурная информация №69».

Я, с малолетства знавший Джеббара Акимова и круг его единомышленников, впитавший их тактику и политическую идеологию, был против резких выражений и проводимых Языджиевым параллелей о «ловле негров в Африке», против политических выводов, включаемых в «Информацию» Ролланом Кадыевым. Я считал, что анализ произошедших событий и политические выводы должны сделать организаторы движения на республиканской встрече, а наша обязанность — четко информировать о произошедшем.

Исмаил-ага горячился, спорил, и все же они вместе настояли на своем и включили в «Информацию» свое видение и политическую оценку события, за что впоследствии получили нарекания от старших товарищей.

Эта «Информация» явилась впоследствии основой для возбуждения уголовного «Дела №109», названного «ташкентским процессом».

Запомнился мне Исмаил-ага как прямолинейный, импульсивный, отходчивый, справедливый и добродушный. Несмотря на наши споры и несоответствие подходов в рассмотрении событий, мы не рассорились, в данном случае они с Ролланом Кадыевым имели много общего.

Следующая наша встреча была через год на суде, где мы оказались «подельниками».

Здесь он полностью выказал свой независимый, прямолинейный характер. Отказался от адвоката и сам вел свою защиту. Спорил с судьей. Находясь в камере, написал поэму и стихотворения.

В конце 1969 года мы встречали его из лагеря. Последние испытания сильно подорвали его здоровье. Сильный духом, но с ослабленным здоровьем, он уже не мог так активно участвовать в движении. Он болел, я был у него проездом. Присутствовал на его похоронах в сентябре 1979 года.

Исмаил Языджиев — светлый, достойный сын своего народа, до конца жизни думавший больше о судьбе народа, нежели о себе и своих близких».

Он по-отечески относился к молодым участникам движения

Мунире Халилова:

«Мы познакомились с Исмаилом Языджиевым на суде, проходили по одному делу в «ташкентском процессе» в 1968 году. Он был настоящим патриотом, никогда ни перед кем не дрожал, не кланялся.

Очень тепло, по-отечески, относился к нам, двум молодым девушкам, ко мне и Светлане Аметовой, проходившим по делу (мы печатали письма-обращения, разносили их по государственным учреждениям в Москве).

Он даже изъявил желание стать для Светланы отцом, удочерить ее ( у нее не было отца).

Он жалел нас, на суде всячески выгораживал, защищал. Запомнился он мне как человек, готовый на все ради своей Родины, своего народа…»

Гульнара УСЕИНОВА
Газета «Голос Крыма»,
№ 32 (1022) от 09.08.2013 г.