Республика Казахстан, безусловно, способна внести значительный вклад в процесс выработки более согласованных подходов государств региона в направлении противодействия угрозам и вызовам, исходящим из Афганистана.
При этом, принципиально важно и то, что само казахстанское экспертное сообщество внимательно, заинтересованно и явно неравнодушно наблюдает за характером воздействия политики США на Афганистан и Центральную Азию.
В этой связи проект «Центральная Евразия» посвятил отдельную часть продолжающейся виртуальной дискуссии оценкам авторитетных казахстанских экспертов: Марата Шибутова, Антона Морозова, Агыбая Смагулова и Еркина Байдарова.
Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»:
— Уважаемые коллеги, на обсуждение вынесен ряд вопросов. Наиболее важные из них можно сгруппировать в три основных блока.
Во-первых, каковы результаты военной операции в Афганистане, зачем и почему США хотят остаться в этой стране?
Во-вторых, какие цели преследуют США в Центральной Азии, какие основные точки опоры американского присутствия, к чему приведет расширение военно-технического сотрудничества со странами региона?
В-третьих, насколько высока для Центральной Азии угрозат.н. ползучей экспансии — роста терроризма и экстремизма?
Марат Шибутов, представитель Ассоциации приграничного сотрудничества:
— Зачем и почему США хотят остаться в Афганистане? Понятно, что для обеспечения своего присутствия в регионе. Все-таки это супердержава, у которой зона ответственности — весь мир. А Афганистан крайне интересен и важен как площадка для давления на Иран, Пакистан, Китай, Центральную Азию.
Тем не менее, Центральная Азия, на мой взгляд, это вовсе не стратегическая, а скорее тактическая цель, и тобольше для оказания давления на Китай, а не на Россию. Стратегическим же для США регионом на ближайшее время остается АТР. После же «ухода» сил международной коалиции, в Афганистане,возможно, останутся частные военные компании и какие-то миссии США. Но полноценный военный контингент, конечно, уйдет.
Касательно развивающегося военно-технического сотрудничества с США, мне представляется, что выводимую из Афганистана технику будет просто дороговато перевозить. При этом улучшение отношений с центральноазиатскимистранами тоже важно. Понятно, что ремонт, запчасти, боеприпасы и консультации в военно-технической сфере, конечно же, будут нужны. То, какая страна будет лучше всего сотрудничать с США уже понятно: офис НАТО будет в Ташкенте …
По вопросу о «ползучей экспансии» — деятельности различных террористических и экстремистских сил. Тут вообще ничего не понятно. Подождем выборов в Афганистане и Таджикистане.
Антон Морозов, политолог:
— Ттак, зачем США оставаться в Афганистане? На мой взгляд, тут несколько причин.Во-первых, сохраняется штат советников власти Х.Карзая (военных, политических и пр.). Их задача понятна: советовать так, что бы проамериканская власть удержалась как можно дольше. А это и значительные контракты на вооружение, и материально-техническое обеспечение афганских силовых структур, и возможность геополитических игр, и много еще чего.
Во-вторых, то, что США какое-то время сохранят контроль над Афганистаном, значительно облегчает им возможность влияния на страны Центральной Азии.
В-третьих, не исключаю версии, согласно которой для США представляет значительный интерес контроль над производством и распространением наркотиков в Афганистане.
В целом, американцы «уходят, но остаются». Более того, согласен с тезисом о том, что «контролируемая нестабильность»- в интересах США.Но добавил бы, что не только в интересах США, но и в интересах других крупных геополитических игроков. Например, по «Великой шахматной доске» так и получается: США укрепляют свои позиции в стратегически важном регионе. Они ведь не отказались от проекта «Большой Центральной Азии» и прочих вариантов переформатирования больших геополитических пространств.
Какие основные точки опоры американского присутствия в регионе?
На мой взгляд, несмотря на снижение динамики, давление в вопросах соблюдения прав человекаостается инструментом влияния США. Также существуют различные военно-политические и военно-технические программы («Партнерство ради мира», «Каспийский страж» и пр.).
Помимо этого, есть и т.н. «мягкая сила»- действия через НПО, фонды, институты и другие механизмы, путем идеологического, «культурного» давления. Более того, сохраняется военное присутствие («Манас» и пр.) и существует экономическое давление: инвестиции и инфраструктурные проекты, реализуемые через подконтрольные США структуры (МВФ, Всемирный банк и пр.).
Полагаю, что ситуацию с развивающимся военно-техническим сотрудничеством между США/НАТО и странами Центральной Азии можно объяснить просто: «вооружение и технику выбросить жалко, а хранить (везти домой) бессмысленно и дорого». С одной стороны, соблюдаются обещания странам Центральной Азии по военно-технической поддержке, а, с другой, — снимается «головная боль» по поводу транспортировки вооружения и техники. При этом, не думаю, что страны региона готовы перейти на западные стандарты вооружения. Кроме того, это традиционный рынок России. Вряд ли США в нынешних условиях пойдут на усложнение отношений с ней.
Не знаю, следует ли принимать за аксиому то, что талибы будут оказывать помощь своим центральноазиатским «братьям». Тем не менее, учитывая, что в Афганистане на стороне талибов воюет масса наемников — т.н. «террористический интернационал», исключать того, что они будут стремиться раскачать ситуацию в сопредельных с Афганистаном регионах, я бы не стал.
Агыбай Смагулов, эксперт:
— В своей недавно опубликованной книге «Развитие военно-политической ситуации в Афганистане с начала антитеррористической кампании и до принятия решения о выводе войск международной коалиции» (электронный вариант находится на сайте Посольства Казахстана в Душанбе — www.kazakhembassy.tj) я детально рассматриваю поднимаемые в ходе дискуссии вопросы.
В данной книге показано как в конце 2009 года американская администрация пришла к стратегии выхода из Афганистана, так и не выполнив задачу открыть южное направление для Центральной Азии, о чем так много говорили в Вашингтоне.
В этом плане итоги антитеррористической кампании международной коалиции неудовлетворительны: она не принесла ожидавшихся результатов и лишь подтвердила тезис о принципиальной ограниченности ресурсной базы внешнего силового воздействия на обстановку в Афганистане и внутреннюю логику ее развития.
Поэтому нет сомнения, что международная антитеррористическая кампания в Афганистане потерпела неудачу. Это признают и в США, и в Европе. США на волне эйфории после «холодной войны», пытаясь одновременно достичь нескольких геополитических целей, явно переоценив свои возможности. В итоге, США и НАТО вынуждены искать иные стратегию и тактику действий в регионе.
США в настоящее время не имеют достаточных ресурсов, чтобы бросить их на быстрое решение афганской проблемы. Тем не менее, вряд ли нам нужно злорадствовать: стабильный и экономически развивающийся Афганистан был бы выгоден всем странам региона, без исключения.
Двадцать лет назад, после обретения независимости и падения непроницаемого «железного занавеса», на южных границах бывшего Советского Союза новые независимые государства Центральной Азии надеялись диверсифицировать свои внешнеполитические и внешнеэкономические связи, получить альтернативный выход на мировые рынки через страны Среднего Востока и Южной Азии.
В 2001 году с вводом войск международной коалиции в Афганистан появились надежды, что со стабилизацией ситуации в этой стране будет открыт выход на юг, к портам в Индийском океане. Давайте перечислим все экономические проекты, с которыми связывались надежды государств региона, и которые так и не удалось реализовать.
Во-первых, это широко известный проект строительства газопровода «Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия». Но строится альтернативный газопровод «Иран — Пакистан». Сдан в эксплуатацию газопровод «Туркменистан — Узбекистан — Казахстан — Китай».
Во-вторых, были и менее известные проекты: строительство автомобильной дороги «Тургунди — Герат — Кандагар — Кветта — побережье Индийского океана», строительство железной дороги «Тургунди — Герат — Кандагар — Кветта — порт Гвадар». Но построена альтернативная железная дорога «Серахс — Мешхед — Бафк — Бендер-Аббас». Построен порт Чарбахар в Ормузском проливе и от него ведется строительство дороги вдоль западной границы Афганистана к границам Центральной Азии.
В-третьих, это строительство железной дороги «Хайратон — Мазари-Шариф — Герат — Иран». Удалось построить только 75 км.от Хайратона до Мазари-Шарифа, причем лишь в 2010 году. Кстати, хочу напомнить, что в 2003 году по поводу этого маршрута в Тегеране в один день было подписано два отдельных документа на раздельных трехсторонних встречах, на уровне президентов: Афганистан — Иран — Узбекистан и Афганистан — Иран — Таджикистан. Хотя логично было бы провести одну четырехстороннюю встречу.
В-четвертых, в 2007 году построен мост «Дружба» в Нижнем Пяндже на таджикско-афганской границе. Но этот мост, как выразился американский посол, работавший в те годы в Душанбе, — это «мост в никуда», так как Афганистан остается нестабильным.
В-пятых, не удается реализовать идею строительства высоковольтной линии электропередач CASA-1000. Также не удалось организовать поставки природного газа из Афганистана с месторождений Шибергана. Не реализованным остался проект строительства автодороги из Таджикистана в Пакистан через Ваханский коридор. До сих пор нет ясности по проекту железной дороги «Китай — Кыргызстан — Таджикистан — Афганистан — Иран».
В целом, не получили практического развития все региональные экономические проекты, например, в рамках союза персоязычных государств. Не создано даже единое телевизионное вещание. Не оправдались надежды на развитие внешнеэкономических связей в рамках Организации экономического сотрудничества: не удалось даже создать зону свободной торговли. С осторожным оптимизмом приходится говорить и о перспективах строительства железной дороги, ЛЭП и газопровода из Туркменистана в Таджикистан через северный Афганистан.
С выводом же Международных сил содействия безопасности и большей части международных организаций из Афганистана, снижением объемов международной финансовой помощи иссякнет и без того небольшой экспорт товаров/услуг из Средней Азии и Казахстана в Афганистан.
Надежды на то, что создаваемая международной коалицией Северная распределительная сеть станет основой для развития региональной торговли, также пока остаются иллюзорными. Страны Центральной Азии не способны оказать содействия в восстановлении и развитии экономики Афганистана. В свою очередь, планы международного сообщества остаются абсолютно неясными.
Еркин Байдаров, ведущий научный сотрудник Института философии и политологии Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан:
— Вывод сил антитеррористической коалиции, конечно же, не означает, что США полностью уйдут из Афганистана.
Тем более, что политическая ситуация в Афганистане, так же как и в Пакистане, сегодня далека от стабильной.Деятельность различных исламских радикальных сил («Талибан», т.н. ИДУ, «Лашкар-э-Джангви», «ТаблигиДжамаат» и др.) в Пакистане ставит под сомнение сам факт существования в будущем этого государства. Или оно сохранится или же его расчленят на ряд мелких государств (типа Белуджистана и т.д.). Поэтому, на мой взгляд, США, имея ряд военных баз на территории страны, ни в коем случае не покинут Афганистан. Афганистан в ближайшем будущем будет выполнять роль своеобразного форпоста геополитики США в регионе. Естественно, что роль США в Центральной Азии однозначно будет высокой. Полный уход из Афганистана будет расцениваться как поражение и администрации Обаме это не прибавит авторитета.
Безусловно, США/НАТО сохранят все нынешние параметры своего военно-политического присутствия в постсоветской Центральной Азии. Основные точки опоры такого присутствия останутся те же — Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан, где так или иначе это присутствие конкретно обозначено. Это выгодно во многом и самим вышеназванным государствам региона. И материально, и политически. Какие-либо изменения, скажем в Узбекистане, не окажут серьезного влияния на присутствие США/НАТО. Узбекские политики прекрасно осознают, что это присутствие позволяет их стране в какой-то мере проводить свою независимую политику в интересах государства.
Понятно, что Центральная Азия, имеющая богатые ресурсы, привлекает внимание всех крупных геополитических игроков — и США, и Китая, и Россия, и Ирана, а также Индии. Все названные мною государства имеют свои «виды» на регион. И у всех этих государств есть свои «проекты» как эффективнее использовать выгоды от сотрудничества.
Выгодно ли США поддерживать в регионе очаги нестабильности и напряженности для оправдания своего перманентного присутствия? Думаю, да. Все те события, которые происходят сегодня, скажем на Ближнем Востоке, не вызывают сомнений, что Вашингтон приложил к ним «свою руку». Перманентное присутствие США в регионе будет рассматриваться всеми заинтересованными в Центральной Азии государствами как повод для активизации своих внешнеполитических планов. Вопрос только в том, как Вашингтон будет реагировать на их «аппетиты».
Естественно, что и Россия, и Китай не будут только лишь сторонними наблюдателями. При этом, самим государствам Центральной Азии нужно научиться безболезненно для себя отвечать на вызовы и угрозы современности. Ведь битва за Центральную Азию только начинается.
Кроме того, очевидна и тенденция исламизации государств Центральной Азии, где речь идет, прежде всего, об усилении влияния ислама на общественную жизнь во всех ее проявлениях. И государства региона прикладывают большие усилия, противодействуя радикальным организациям.
Безусловно, что религиозно-экстремистские силы, в том числе талибы и т.н. ИДУ, после 2014 года заметно активизируются. Возможно даже, что спецслужбы США/НАТО пойдут на сотрудничество с экстремистами. Тогда «теория управляемого хаоса» получит свое реальное подтверждение.
С сожалением, но приходится констатировать, что молодежь государств региона в результате новых преобразований во многом потеряла традиционные ценности. Потеряв же традиционные ценностные ориентиры, некоторые оказались в сетях «ловцов душ» от религии, прислушиваясь к демагогии так называемых такфиритов, мадхалитов, хабашитов и др., воспринимая их идеологию как истину.
Лауреат нобелевской премии Конрад Лоренц отмечал по этому поводу, что отказ от традиций гибелен для устойчивости сознания даже в том случае, если этот отказ полностью оправдан. Потеря частью молодежи традиционных ценностей означает, чтов центральноазиатских обществах, по-прежнему, присутствует идеологический вакуум и отсутствуют духовные ориентиры, а также критическое мышление.
В то же время, отсутствие жизненных перспектив, а также социальных «лифтов» делает туманными перспективы для самореализации у значительной части молодого поколения государств региона. В этих-то условиях советы «братьев» различной экстремистской направленности могут «пригодиться», что приведет к пополнению рядов исполнителей для осуществления захвата власти и переформатирования Центральной Азии в том спектре, в каком это выгодно «кукловодам» из-за рубежа.
На мой взгляд, активизацию военно-технического сотрудничества между США и странами Центральной Азии можно называть услугой. Транзит нужен и платой за это будет военная техника плюс сотрудничество со всеми вытекающими отсюда последствиями. Цели сотрудничества, конечно же, долгосрочны. На это можно смотреть как с положительной стороны, так и с отрицательной стороны.
Положительно это в том смысле, что США для некоторых государств Центральной Азии выступает своего рода гарантом безопасности и стабильности. Отрицательным здесь становится факт того, что оказывавшись в фарватере внешней политики Вашингтона и его союзников по НАТО, государства региона становятся прочно «привязанными» к далекой от демократии линии двойных стандартов, когда одним дозволено все, а другим — ничего. Переход же стран региона на военно-технические стандарты НАТО я думаю, в краткосрочной перспективе маловероятен, на это потребуется гораздо больше времени.
Владимир Парамонов:
— Дорогие коллеги, спасибо.Несмотря на то, что Ваши мнения были выдержаны в разных плоскостях анализа, тем не менее, в прозвучавших оценках присутствует и много общего.
В первую очередь, я бы отметил некое единство в понимании следующих основных моментов: крайней сложности и противоречивости ситуации в самом Афганистане, негативного влияния афганского фактора на ситуацию в Центральной Азии и всей неоднозначности политики США в регионе.
Как в этих условиях бороться с соответствующими угрозами и вызовами? Надеюсь, что ответ на данный вопрос прозвучит в ходе последующих частей дискуссии.
Владимир ПАРАМОНОВ,
уководитель проекта «Центральная Евразия»
