Украина движется по спирали…

Post navigation

Украина движется по спирали…

18 января исполняется 360 лет с того дня, как в 1654 году в Переяславе состоялась знаменитая Рада. Дата, вроде, не очень «круглая». Но это — с какой стороны посмотреть. Конечно, в европейской традиции по-настоящему пользуются уважением цифры с множеством нулей — сотни, тысячи.

 

Памятник Богдану Хмельницкому в КиевеА вот с точки зрения традиции восточной, 360 лет — это полное прохождение сразу нескольких астрологических циклов. Тридцать 12-летних, и шесть — шестидесятилетних, самых больших. И сейчас по восточному календарю ровно такая же «звездная ситуация», как и в далеком 1654 году — год Черной Змеи сменяется годом Зеленой Лошади, тютелька в тютельку.

 

И ладно бы речь шла лишь об отвлеченных философских материях. А то ведь и в большой политике параллели более, чем очевидны. И сравнение Переяславской Рады с московскими договоренностями Януковича и Путина — только одна из них, самая заметная. А сколько из них прослеживается в куда менее известных широкой публике мелочах?

 

Ведь вопреки российско-имперской и советской историографии присяга московскому царю была отнюдь не «единодушным порывом» украинского народа. Единодушными были разве что «специально приглашенные» на Раду делегаты. Зато жители многих городов присягали на верность новому сюзерену только в «добровольно-принудительном порядке», обеспечиваемом большими отрядами верных гетману Хмельницкому казаков. Еще более прохладно приняло новые соглашения духовенство, не желавшее менять юрисдикцию Киевской митрополии с далекого и бессильного Константинополя на куда более близкую и мощную Москву.

 

Да что там «гражданские» — нескольких казацких полковников вместе с сочувствующими им подчиненными Богдан приказал кормить-поить «до поросячьего визга» в Чернобыле (тогда еще, ясное дело, не превращенном в радиоактивную пустыню). Чтобы те не высказали свое «особое мнение», могущее оказаться очень весомым, в Переяславе и остальной Гетманщине. И лишь спустя несколько месяцев все наличные вооруженные силы худо-бедно удалось привести к какому-то «общему знаменателю».

 

И в ближайшем окружении лидера восстания против Польши были свои «многовекторники». Например, видную роль в подготовке статей украинско-российского договора сыграл тогда еще «войсковой писарь» (что-то вроде нынешнего «главы президентской администрации») Иван Выговский. Да-да, тот самый, чью победу под Конотопом на русскими войсками стали широко отмечать при президенте Ющенко. И который, став гетманом, радикально попытался развернуть вектор внешней политики Украины в сторону Варшавы. Правда, закончилось это все для него лишением булавы самими же казаками и «утешительным призом» в виде звания польского сенатора. Что, впрочем, не спасло одного из первых украинских «западников» от расстрела самими же поляками, когда те заподозрили его в желании совершить новую «смену вектора», на этот раз опять в сторону Москвы.

 

Почему Хмельницкий искал союзников?

 

Но вернемся к сути Переяславских соглашений, ознаменовавших переход Украины в подданство русского государства. Разумеется, в то время о полном «слиянии и поглощении», выражаясь «рейдерским» языком, речь не шла — «гетманщина» сохраняла широчайшую автономию, суверенитет над большинством вопросов внутренней политики и т.д. Но, тем не менее, именно переяславский договор послужил началом вхождения украинских земель в состав будущей Российской империи.

 

Сейчас, когда споры относительно выбора внешнеполитического вектора нашей страны накалились до предела, складывается впечатление, что оценок действий Хмельницкого может быть только две: либо «предательство» интересов украинского народа, либо выражение его же «вековых чаяний» по вечной дружбе с «братским российским народом». Соответственно, одни его более или менее откровенно проклинают за «потерю независимости», другие — благословляют.

 

Между тем, как это не грустно, но Украина в 17 веке полностью независимой не была. Вообще. То есть, конечно, сразу после начатого восстания Богдан стал не просто харизматическим лидером соотечественнико, но и главой достаточно эффективной администрации, контролировавшей ситуацию на охваченных освободительным движением территории. Только вот собственных сил для борьбы с весьма мощной Речью Посполитой у украинских казаков и взявшихся за оружие крестьян и мещан, увы, было недостаточно.

 

Поэтому с первых дней восстания значительную роль в его успехах играло войско крымского хана. А когда эта помощь по каким-то причинам прекращалась, начинались чувствительные поражения. Так было в 1651 в битве под Берестечком, когда татары не просто бросили своих союзников-украинцев, но и, фактически, взяли в плен самого Хмельницкого, пытавшегося их переубедить. А двумя годами позже, когда поляки заключили довольно-таки унизительный для себя мир с Крымом, орда с позволения польского короля стала с удовольствием грабить недавних «братьев по оружию», продавая пленных в рабство. Что, собственно, и вывело переговоры с Москвой «на финишную прямую».

 

С другой стороны, ничего другого от Крымского ханства нельзя было ожидать в принципе — его экономика без постоянного грабежа соседей и работорговли просто бы «лопнула». Между тем, выбор соседей у крымских татар был не так уж велик — Московское царство, Украина и Польша, причем, наша страна была ближе всего и удобнее для «походов за живым товаром».

 

Нельзя не учитывать и того, что война за независимость сильно подорвала и человеческие ресурсы украинских земель. Фактически, население Правобережья всего за несколько лет уменьшилось в два раза. Погибли, конечно, не все — большинство «проголосовало ногами», уйдя вместе с семьями в Россию и Молдову. Ни сеять хлеб, ни держать оружие в руках они уже не могли.

 

Были ли альтернативы у Переяславской Рады?

 

В связи с этим перед Хмельницким очень остро и встал вопрос выбора союзников. В противном случае, добытую потом и кровью независимость Гетманщины от Речи Посполитой ожидал неизбежный (и тоже очень кровавый) «дефолт». Собственно, в Переяславе перед делегатами Рады и был поставлен вопрос: кого вы желаете иметь в союзниках? Крымского хана, турецкого султана, польского короля или русского царя?

 

Конечно, хорошо подобранные и «проинструктированные» тогдашние «депутаты» единогласно выбрали последний вариант, который уже был полностью подготовлен к подписанию и царем, и гетманом — но формально выбор был.

Но мог ли быть этот выбор другим? Обычно, в подобных случаях, говорится: «История не знает сослагательного наклонения» — по образцу: «Что было бы, если бы…» Однако в случае с Украиной 17 века вовсе не обязательно заниматься моделированием ситуации или читать всевозможные романы о «попаданцах», наших современниках, попавших в прошлое, и меняющих историю. Потому что реальная история и так дала потомкам едва ли не все возможные варианты выбора Украиной того или иного союзника.

 

Фактический преемник умершего в 1654 году Хмельницкого, Иван Выговский, например, сразу взял курс на Варшаву. Собственно, Гадячский договор, который он подготовил с министрами польского короля, был неплохим. Да вот только Сейм отказался его утверждать. Что и немудрено — при его обычае «либерум вето», когда каждый недовольный шляхтич мог ветировать решение подавляющего большинства своих коллег, как ныне в Совете Безопасности ООН. Польская шляхта, вообще, больше мечтала не о равенстве с собой «быдла» и «схизматиков» (то есть, православных — с точки зрения поляков-католиков), а о том, как бы привести украинцев к повиновению «огнем и мечом», как это описывается в одноименном романе польского писателя-националиста Генрика Сенкевича.

 

Выговского после нескольких «гетманов-однодневок», ориентировавшихся, в основном, на Крым, сменил Петр Дорошенко. Новый крутой поворот — и Украина, во всяком случае, Правобережная, стала вассалом Османской Порты. А заодно — заклятым врагом Речи Посполитой и Москвы. Только и такой союз не очень пришелся по душе нашим соотечественникам — продолжавших «голосовать ногами», в основном, на контролируемое царем Левобережье. Да и как тут радоваться — если платить султану дань приходилось и мальчикам, для будущей янычарской гвардии.

 

В итоге Дорошенко дошел до полного политического банкротства — и капитулировал в 1676 году. Русским войскам, кстати — своим соотечественникам с того же Левобережья или Сечи, он не доверял, справедливо опасаясь мести «за все хорошее». Московиты проявили гуманизм — бывший обладатель булавы был назначен вятским воеводой и умер в глубокой старости в 1698 году.

 

Полностью не был реализован разве что вариант союза с шведским королем. Хотя частично можно судить и о нем. Ведь задолго до Полтавской битвы с гетманом Мазепой перешли на сторону Карла 12-го считанные полки да Запорожская сечь. Остальные же украинцы предпочли сражаться под знаменами Петра или, как минимум, сохранять нейтралитет. Который, впрочем, сложно обеспечить, если шведские отряды собирают продовольствие методами большевистских «продотрядов», а солдаты-протестанты заводят своих лошадей в православные храмы и рубят иконы, с их точки зрения — «идолы». Так что исход Полтавского сражения, во многом, был предопределен отсутствием поддержки шведов простым народом — и широкой партизанской борьбой с ними.

 

Главная беда Переяславской Рады — преждевременная смерть Хмельницкого?

 

Так что говорить об «ошибке Хмельницкого» можно разве что чисто риторически, находясь в «шапкозакидательских» убеждениях насчет того, что «еще бы немного — и украинцы сами бы справились со всеми врагами, зажив бы независимыми, богатыми и счастливыми».

 

Просто не было у Богдана однозначно хорошего выбора — лишь «меньшее из зол». И, как знать, проживи он еще хотя бы десятилетие — быть может, получив передышку от изнуряющей войны с Речью Посполитой, Украина и обрела бы долгожданную настоящую независимость — уже от Москвы. В конце концов, гетман не был каким-то убежденным москвофилом, как любой нормальный человек, он хотел быть независимым властителем, иметь возможность передать власть своим детям.

 

Но Хмельницкий умер через 3 года после Переяславской Рады. А Украина после смерти своего плохого ли, хорошего ли — но первого и последнего общепризнанного лидера погрузилась в пучину гражданской войны. «Поджигателями» которой были «размножающиеся делением» многочисленные гетманы и гетманчики, порой по два-три одновременно — опустошавшие грады и веси конкурентов. Ну а идейной основой — как раз споры о «выборе вектора развития».

 

Кстати, Полтава была дотла сожжена, а ее уцелевшие жители проданы в рабство туркам еще в 1658 году, при Выговском, который «дал отмашку» на ее разорение союзникам-татарам — в отместку за поддержку горожанами своего недруга Мартына Пушкаря. В целом же, за 30 лет «Руины» население Правобережной Украины сократилось в 10 (десять!) раз. Так что, оказавшийся вновь под властью Польши, этот край напоминал больше безлюдную пустыню…

 

Многовекторность или «Руина»?

 

Как знать, не генетическая ли память предков говорила в опрошенных социологами киевлянах, 63% которых в той или иной мере опасаются начала гражданской войны, а 53% — территориального распада государства? Хоть и не менее подавляющее большинство столичных жителей однозначно поддерживает и европейский выбор, и Евромайдан в частности — но больно уж напоминает вся остальная атрибутика происходившее 360 лет назад. Вплоть до целых трех оппозиционных «соискателей булавы», никак не могущих под надуманными поводами, договориться о выдвижении единого кандидата на ближайших президентских выборах.

 

Что ж, история развивается по спирали. Причем, как не принято ругать упущения, допущенные за годы независимости Украины, объективно ее положение, все же, лучше, чем в 17 веке. Тогда ей приходилось очень тесно сотрудничать с весьма опасными союзниками. А последние 22 года, как бы там ни было, но мы никому не «присягали на верность», не будучи ни гражданами возрожденного «Советского Союза» (или Российской империи), ни другого Союза — Европейского.

 

Да, ныне только ленивый не ругает «гнилую многовекторность». Но, по большому счету, именно благодаря постоянной балансировке между мощными конкурирующими соседями, наша страна и сохраняла суверенитет и свободу выбора. Ныне же эта модель подвергается едва ли не самым большим испытаниям — из-за давления радикалов с обеих сторон.

 

Впрочем, главное — чтобы это давление не переросло в вооруженное противостояние. Потому что повторение «Руины» в обществе, привыкшем к достижениям современной цивилизации, неизбежно отбросит его в тот же 17-й век — что грозит простым людям неисчислимыми бедствиями…

 

Юрий Полевой

Источник: http://obozrevatel.com

 

Похожие материалы

Ретроспектива дня