По Томасу Гоббсу, «монополия на принуждение и насилие» является главным признаком государства. В дальнейшем эту мысль более широко развил немецкий философ Макс Вебер, говоря о том, что потеря этой монополии, неизбежно, ведет к краху государственного института.

Разумеется, распад происходит не моментально, но именно перехват инициативы принуждать, как показывает история, запускал последний этап распада великих империй. В современный век технологий и тонко настроенных механизмов пропаганды сила остается главным фактором сдерживания и доминирования.

В России мощь власти всегда измерялась её силовыми ресурсами. И речь идет не столько о внешних державных победах, сколько о твердом кулаке, который давит «внутреннюю гадину». После нашумевших митингов 2011-2012 годов стало принято сравнивать решительного Путина с мягким экс-президентом Кыргызстана — Аскаром Акаевым и бывшим лидером Грузии Эдуардом Шеварднадзе, которые-де по своей слабости не смогли применить силу против «оранжево-революционной заразы».

Собственно говоря, пропаганда представляет самого Путина как символа «справедливого силовика-хозяйственника». В этом симбиозе «силовик-хозяйственник» кроется одно из главных противоречий режима: когда псевдокшатрийство (силовик) замешивается в одно тесто с хозяйственником-торговцем. В противоречивом образе Путина как в капле отражается вся химерическая сущность правящей элиты.

Политическая жизнь России с внешней стороны хоть и неизменна, но с внутренней — бурлит и меняется. Со временем люди стали понимать, что правящая элита не совсем эффективна, а образ «Путина-хозяйственника» рассыпается при столкновении с социальной реальностью. Постепенно власть стала просто «справедливой и сильной», а Путин стал показным консерватором с претензией, если не на мировой, то, хотя бы региональный проект русского мира. Людей все больше стали кормить рассказами о великом прошлом, которые вытеснили заботы о плохих дорогах и бедной жизни.

Идеологически противоречие выражено в одной ёмкой фразе: «У нашего прошлого большое будущее». Апогеем «справедливости» путинского вектора стало «возвращение Крыма». С развитием интернета и, особенно, взрослением аудитории, которая не подсажена на зомбоящик, от власти постепенно стал отваливаться имидж «справедливости».

Этому поспособствовали громкие дела чиновников-взяточников, расследования Навального и наплыв огромного потока альтернативной информации, которая легко переламывала риторику пропагандисткой машины. Да и в целом, народ устал жить прошлым и появился серьезный запрос на перемены, что и показали многочисленные митинги весной 2017 года. Так от власти осталась только «сила» — единственный, но самый важный фактор обеспечения жизнеспособности государственного института. Текущий этап существования режима самый интересный из всех предыдущих, так как на наших глазах государство теряет свой последний оплот — монополию на силу.

Последние события говорят о том, что в Кремле теряют контроль над политическими процессами, которые в долгосрочной перспективе могут привести к критическим последствиям для самой власти. Одним из ярких примеров тому может служить ситуация вокруг безобидного фильма «Матильда», которая вывела на поверхность общественно-политического поля ультраконсервативные силы «русского мира». Этих до недавнего времени смешных и безобидных персонажей, поджигающих кинотеатры и угрожающих всем, кто против них (при этом власть не торопится называть их экстремистами и террористами), Кремль много лет взращивал собственными руками.

К большой его неожиданности эти франкенштейны пошли против своих создателей. Ультраконсерваторы-державники-монархисты с путанной идеологической системой координат смотрят на нынешний режим как на слабаков. Растерянность власти проявляется в информационном замалчивании деяний Поклонской и Ко.

В силу того, что столь радикальные действия представителей «державных православных» групп не были спрогнозированы Кремлем, то и не была подготовлена пропагандистская повестка, которая объясняла бы обывателям «логику» текущих событий. Абсолютное молчание, говорит о растерянности, так как власть ещё не привыкла к тому, что кто-то навязывает ей собственные правила игры.

Не менее показательным является факт суверенизации некоторых политических фигур во власти, которые имеют собственные силы и ресурсы борьбы с конкурентами внутри режима. Такая ситуация расщепления силового блока значительно ослабляют позиции власти в целом, и, в конечном счёте, с высокой вероятностью приведёт к окончательной потере монополии на насилие.

Артём Уточкин

Источник: http://poistine.org