Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА «Россия сегодня», анализирует ожидания российской публики от выступления Владимира Путина на встрече  в Ялте с членами фракций политических партий Государственной Думы и деятелями культуры в Доме А.П. Чехова.

Идеальный Крым и идеальный мир

От выступления Владимира Путина в Ялте российская публика, наверное, ждала слишком многого, чтобы президент сразу удовлетворил все эти ожидания. Он говорил о том, как обустроить «идеальный Крым». И мало, совсем мало сказал насчет того, как быть с «идеальным миром», который хотелось бы видеть.

Главная тональность этого выступления — невозмутимость по отношению к странностям поведения небольшой группы государств в отношении Украины, России и, в частности, Крыма. А ведь странности эти уже привели к, возможно, окончательному моральному «разводу» России и Запада: мы теперь в громадном большинстве смотрим на бывший образец для развития в лучшем случае с глубоким сочувствием…

Весна — а дальше?

Речь Владимира Путина от 18 марта под условным названием «Крым возвращается в родную гавань» стала, конечно, одним из самых эмоциональных событий всей российской истории. Такое не повторяется. И, вдобавок, на одних эмоциях государства и общества не развиваются. Так что нынешняя поездка Путина в Крым прошла в подчеркнуто приглушенной, деловой атмосфере.

Когда едешь по дорогам Севастополя и окрестностей, видишь там плакаты: «Русская весна. А что дальше?» (за дословность не ручаюсь, хотя миновал эти плакаты, наверное, больше ста раз). Это очень умная акция местных топ-менеджеров будущего развития Крыма. И отражает она образ мыслей каждого обитателя полуострова.

Какие же ответы «на высшем уровне» прозвучали на этот вопрос в Севастополе и Ялте, где побывал и выступал российский президент?

Ответы были ожидаемыми, особенно о том, что решение о воссоединении Крыма с Россией принято и изменять его не планируется. Да и что касается создания военной группировки в Крыму — кто бы сомневался.

Более приземленные, экономические новости с этой встречи тоже из серии очевидных, они подводят итоги буквально общероссийской дискуссии и даже консенсуса на эту тему (цифры примерно в 700 миллиардов рублей инвестиций в Крым известны, наверное, каждому, как и многое другое).

Итак, первоочередной задачей по развитию Крыма должно быть создание и обустройство электрической, транспортной инфраструктуры, телекоммуникаций и связи. (Что очевидно и для тех, кто следит за событиями в очереди автомобилей на паром в Керчь, и для того, кто потом едет от Керчи на запад по шоссе, строившемуся еще при молодом Брежневе: врагу не пожелаю).

Далее, Артек будет Президентским детским международным центром.

Наконец, языков в Крыму будет три — русский, украинский и татарский, а репрессированные народы будут реабилитированы в полной мере. И это не только татары. И даже не только греки, о возвращении которых в Крым говорят уже давно. Вы удивитесь, но к северу от Севастополя жили еще и немцы, занимались сельским хозяйством… Крым был и будет домом для многих народов, он вообще очень особый.

Остается печально размышлять, что мешало Украине хотя бы пытаться создать «идеальный Крым» и как она довела дело до нынешнего полного неприятия ее наследия со стороны крымчан — но это уже для историков.

Не надо на них обижаться

Но почему так мало было сказано президентом о том, что из-за Украины и Крыма европейцы, да и Запад в целом попали под российские санкции и все равно как минимум не мешают украинской карательной операции в Донбассе? Что с этим делать дальше?

Практически все, что сказал на эти темы президент, сводится к его фразе: «Мы должны спокойно, достойно и эффективно обустраивать свою страну, не отгораживаясь от внешнего мира, не разрывая связь с партнерами, но и не давая вести себя с нами пренебрежительно и менторски». Ну и еще то, что «будем все делать, что от нас зависит, для того чтобы этот конфликт (на Украине) был прекращен как можно быстрее».

То есть никаких обид, спокойная работа, караваны должны идти. И это на фоне, повторим, тотального морального «развода» России с Западом как раз по поводу Украины и Крыма.

Мой вариант ответа на эту загадку: а не надо сейчас лишних эмоций. Бесполезно. Достаточно посмотреть на те вопросы, над которыми сейчас бьется западное общество, какая внутренняя борьба там идет, чтобы понять: не надо трогать.

Прежде всего, Украина их беспокоит в третью очередь. А именно, американцев — после разгорающейся войны в Ираке против «исламского государства», захватившего половину страны, и после израильской военной операции против палестинцев, в Газе. Или — если говорить о европейцах — тут Газа впереди. А Украина в обоих случаях тихо отошла на третье место.

На днях было очень интересно прочесть размышления в лондонской «Гардиан» на тему о том, почему демонстрировать против израильской операции в Газе выходят сотни тысяч англичан (да-да, англо-саксов, а не только тамошних арабов), а ровно аналогичная ситуация в Ираке никого не волнует. Аналогичная — в смысле того, что гибнет мирное население, сносятся с лица земли целые кварталы.

Очевиден вопрос: а когда ровно то же происходит в Донбассе, англичане настроены — как? Но об этом речи в статье вообще не идет. Какой еще там Донбасс…

Кстати, ответ газеты на заданный вопрос: англичане бунтуют по поводу Газы, потому что к разрушениям на Ближнем Востоке причастно их британское правительство; потому что Лондон поставляет оружие и обеспечивает политическую поддержку тем, кто уничтожает мирных жителей. И потому, что британское общественное мнение вообще резко против войны и разрушений. Еще раз: ребята, вы уверены, что не об Украине говорите? Да, они уверены.

Здесь что-то предельно интересное. Давайте зададим вопрос: вести операцию, в которой страдают мирные жители, — можно или нельзя, хорошо или плохо?

Поехали: в Югославии в 1999 году — можно. В Чечне в следующем десятилетии — нельзя. В Южной Осетии грузинам в 2008 году — можно. В Сирии войскам Асада — нельзя. В Ливии натовцам — можно. На Украине Киеву — можно.

Хорошо, а бунтовать, выступать против центральной власти, устраивать революции, требовать отделения… Да-да, одним можно (и западное общественное мнение на все готово в защиту этой позиции), а другим — никак, и тут опять же западники пойдут на все, чтобы свою позицию отстоять.

Есть в этом безумии хоть какая-то логика, кроме того, что друзьям Запада можно то, что нельзя другим?

И еще вопрос: американцы, европейцы и прочие австралийцы хотят, чтобы после этой их умственной агонии их кто-то уважал? Чтобы их считали моральным магнитом, мировым образцом политической и прочей мысли? Это они хотят быть, словами Путина, «менторами»?

А теперь вывод: не надо на них, цепляющихся за обрывки иллюзий о собственной моральной непогрешимости, обижаться, не надо с ними спорить. Когда общества доходят до такого раздвоения сознания, уговоры бесполезны. Это почти как безумие, охватившее сейчас Украину: когда люди начинают мыслить не собственным умом, как это положено человеку, а стадом, то очень часто должно уйти целое заболевшее поколение, чтобы жизнь наладилась.

Так что, словами Владимира Путина в Ялте, «по поводу принципов нашей внешней политики — она должна быть миролюбивой». И здесь ставим точку.

Источник: http://ria.ru