Известный политик, глава крымских афганцев, а ныне нардеп от «Удара» Сергей Куницын дал интервью газете «Экономическая правда». Предлагаем вашему вниманию полный текст откровений Сергея Владимировича.

«ЭП»: Сергей Куницын: Власть отрабатывает задачу собирания конституционного большинства

Появление Сергея Куницына в проходной части предвыборного списка партии «УДАР» Виталия Кличко для многих стало неожиданностью.

Бывший премьер Крыма пришел на съезд партии Кличко в качестве первого заместителя главы Партии ветеранов Афганистана генерала Червонопиского. Там он сообщил о вхождении этой организации в «УДАР».

Появление Куницына для многих стало подтверждением теории о присутствии в партии Кличко интереса бизнесмена Дмитрия Фирташа. Ведь Куницын является почетным президентом футбольного клуба «Таврия», который принадлежит олигарху.

Но овации на съезде он сорвал не этим решением, а заявлением «Нам не по пути с голубыми». Такое высказывание было несколько неожиданным для Куницына, учитывая его биографию. Он дважды возглавлял правительство автономии еще во времена Леонида Кучмы — с 1998 по 2001 год и с 2002 по 2005 год.

С июня 2006 года по апрель 2010 года, при президентстве Виктора Ющенко, Куницын был главой администрации Севастополя. А с апреля до октября того же 2010-го — представителем президента Виктора Януковича в Крыму.

Куницын работал как раз во время прихода в автономию «макеевских» во главе с покойным Василием Джарты. Тогда выходцы из родного региона Януковича беспощадно «выдавили» всю прежнюю крымскую элиту, заняв ответственные посты по всей вертикали власти. Не миновала эта доля и Куницына.

В интервью «Экономической правде» он изложил свою теорию увольнения с должности представителя Януковича. По словам Куницына, ему не простили «самодеятельность» — самовыдвижение в депутаты Крыма.

Впрочем, в совет автономии Куницына избрали, и работал он там до последних парламентских выборов. Теперь же экс-премьер Крыма заседает в Верховной Раде в составе оппозиционной фракции.

В интервью Куницын рассказал и о планах власти собрать конституционное большинство для избрания Януковича на второй срок в Верховной Раде, и о своей дружбе с Фирташем, и о ситуации в Крыму…

«В Крыму нет устойчивой, сложившейся общности людей. И я могу сказать, что из всех, кто правил Украиной, пока лучше всех Крым понимал Леонид Кучма», — говорит Куницын.

С Фирташем мы по-человечески дружим

— Как вам в новом парламенте?

— Ничего нового я для себя не открыл. 18 лет назад я был депутатом первого созыва. Здание парламента не изменилось. Правда, у нас не было такого роскошества. У нас было два здания: здание парламента и здание через дорогу.

Конечно, нам тяжелее пришлось, потому что мы пришли сразу после Советского Союза и даже немножко его застали. Тогда Верховная Рада собиралась два раза в год по две недели, депутаты голосовали за то, что партия сказала и все.

Когда мы пришли, началась парламентская работа. Работали с 8 утра и до 8-10 вечера. Помощников не было, аппарата не было, здания комитетов не было.

— Есть ли сейчас у власти устойчивое большинство?

— Сейчас сложно говорить об устойчивом большинстве. У Партии регионов 206 депутатов, а у коммунистов 31, на поверку 237. Но коммунисты такие ребята, что был у них интерес получить пост первого вице-спикера — они проголосовали за Партию регионов.

А, допустим, в вопросах бюджета или социальных вопросах они не могут постоянно голосовать как Партия регионов, потому что это пойдет вразрез с их главными лозунгами. Я думаю, они опять будут торговаться, и опять откусят свой кусок власти.

— Есть мнение, что у власти имеются некие скрытые резервы «тушек» во фракции «Батьківщини» и «Удара», которые они могут задействовать в случае крайней необходимости. Например, для собирания конституционного большинства.

— Для меня совершенно очевидно, что у власти нет вариантов. Выборы показали, что при таких настроениях народа сегодняшний президент не выиграет выборы в 2015 году. Они же не даром придумали смешанную систему. При пропорциональной они бы проиграли парламент.

Но это — симптом. Если бы сейчас состоялись выборы президента, и если бы был один кандидат от оппозиции, то он бы выиграл. А в силу этого резервный вариант единственный: изменение Конституции и выборы президента в парламенте. А для этого нужно 300 голосов.

Ходят разные разговоры. Я знаю, что на некоторых депутатов собирается компромат. Я убежден, что все мы на карандаше, на каждого заведена папка.

Хотя, на сегодняшний день, я не верю, что сейчас власть может набрать 300 голосов. Не все так просто, всех не запугаешь. Эти «пугалки» уже всем надоели.

Потому собрать конституционное большинство — очень непростая задача, но она отрабатывается. Ну а вторая задача — расколоть оппозицию, чтобы на президентские выборы пошли три кандидата. Или хотя бы два.

— Вопрос выдвижения единого кандидата обсуждался во фракциях?

— Я думаю, еще рано.

— Ведь получилась неприятная история с якобы выдвижением Юлии Тимошенко, когда не все оппозиционеры с этим согласились.

— Если бы Тимошенко была на свободе, тогда ее кандидатуру можно было бы обсуждать. Но она в заключении, и никто не может дать гарантии, что ее выпустят. Так же очевидно, что амбиции на президентство есть у многих других украинских политиков.

Реально сейчас это не обсуждается. Но для меня совершенно очевидно, что оппозиции необходимо договориться и поставить на одного человека, тогда есть серьезные шансы. Главное, чтобы чьи-то личные амбиции снова не навредили общему делу, как часто бывает в украинской политике.

— А почему вы пошли в парламент от партии Кличко, а не от, скажем, «Батьківщины»?

— Я же пошел не сам по себе. Я представляю Партию ветеранов Афганистана. Я был переговорщиком от нашей партии, мы со всеми вели переговоры. У меня, если честно, были предложения, от многих политических сил.

Но в силу того, что я был первым заместителем Партии ветеранов Афганистана, мы решали коллективно, какую из политических сил поддержать на этих выборах. После детального анализа и непростого обсуждения, фактически единогласно политсовет Партии ветеранов Афганистана принял решения поддержать «УДАР».

Для меня «УДАР» является новой политической силой центристского толка. У нас подписано соглашение с «УДАРом». В этом соглашении есть три принципиальные вещи, которые нас устроили.

Первое: «УДАР», придя в парламент, будет добиваться полного соблюдения закона о статусе ветеранов войны и, по мере роста экономики, содействовать внедрению высоких социальных стандартов.

Второе: «УДАР» включит в свой избирательный список представителей Партии ветеранов Афганистана. Ну, и третье то, что мы предусмотрели возможность долгосрочного партнерства, в том числе на будущих выборах в местные советы.

— А Партия регионов предлагала идти к ним?

— С «регионами» я не вел переговоры. Были какие-то контакты, в том числе, буквально за несколько дней до принятия нами окончательного решения. Но, как я уже сказал, идея поддержать «УДАР» победила безоговорочно.

Мне кажется, в некоторых «высоких кабинетах» сильно просчитались, они до конца не верили, что в среде «афганцев» возобладает идея поддержать «УДАР».

Очевидно, со способностью делать правильные выводы у этой власти совсем плохо. Ведь «афганцы» пошли на штурм парламента не от хорошей жизни.

Парадокс в том, что при «оранжевой» власти у «афганцев» было гораздо больше полномочий, был госкомитет по делам ветеранов, не урезали остатки льгот для инвалидов и матерей погибших.

У меня было ощущение, что власть из нас хотела сделать технический проект. После штурма нас реально испугались, потому что мы организованная сила, которая по тревоге может собрать 10-20 тысяч весьма подготовленных людей.

И, очевидно, у кого-то появилась идея использовать «афганцев» «втемную». Но мы все это просчитали и пошли совсем другим путем, чем очень изменили политический ландшафт накануне выборов.

Из-за этого после подписания соглашения с «УДАРом» на меня оказывалось страшное давление. В Крыму господин Могилев собрал за моей спиной руководителей районных ветеранских организаций и открыто потребовал снять меня с должности председателя крымских афганцев.

Мэр, глава администрации, министр вызывали городских и районных председателей нашей организации, на стол ложился подготовленный протокол: разорвать соглашение с «УДАРом», выразить недоверие Куницыну и снять его.

Я вынужден был собрать внеочередное правление крымского союза ветеранов Афганистана, политсовет нашей «афганской» партии и поставить вопрос о доверии ко мне. Получил единогласное доверие.

— Насколько оправданы разговоры о влиянии на партию Кличко бизнесмена Дмитрия Фирташа? Вас называют одним из его людей.

— Этот вопрос уже становится банальным. Мы действительно в жизни дружим с Дмитрием Васильевичем. Но мы не ресурсами политическими дружим с ним, а по-человечески. Я ценю эту дружбу, потому что мы способны в трудную минуту друг другу подставить плечо.

А что касается политики, то я — состоявшийся человек, состоявшийся политик. Я был премьер-министром автономной республики, был губернатором, мэром, депутатом.

Поверьте, если бы стоял вопрос, что меня куда-то кто-то воткнет, и я буду должен по свистку что-то делать, я просто не пошел бы в депутаты. Какой смысл? Это можно применить по отношению к человеку, который новичок в политике, но не ко мне.

Еще раз посмотрите мое выступление на съезде «УДАРа», почитайте в интернете информацию, какое на меня было давление со стороны власти во время избирательной кампании, и вы поймете, что свой выбор я уже сделал и не собираюсь его менять.

— Кстати, почему такое давление оказали на Табаловых? В парламенте же полно людей, которые готовы так же принять пятерку миллионов долларов.

— Ну, знаете, готовы, но не приняли. А они — очевидные предатели. Не все в жизни продается, не все в жизни покупается.

Меня спрашивают часто: вам не предлагали? Я говорю: лидеры Партии регионов слишком хорошо меня знают. Поэтому я убежден, что мне никто ничего предлагать не будет: бесполезно, со мной такие номера не проходят.

А «пугалки», страшилки — чем можно испугать человека, который прошел войну, тяжелейшие операции, который, извините, пахал, и давал результат?

Если я лежу в реанимации и по телевизору слышу, что меня сняли с должности представителя президента в Крыму, и мне никто не позвонил — какие у нас могут быть отношения?

— Почему Вас сняли?

— Очевидно, потому, что, несмотря на многолетнее пребывание во власти, остался способен принимать самостоятельные решения.

Я уже четыре созыва депутат крымского парламента. И когда были очередные выборы в крымский парламент, я выдвинулся самовыдвижением и выиграл. И я так понимаю, что именно за это меня сняли. Самостоятельность нынче не очень поощряется.

— Ходят слухи, что за место в списке «УДАРа» для Виктора Пинзеныка Фирташ заплатил 7 миллионов. Вы как-то можете это прокомментировать?

— Я первый раз слышу подобную «информацию». Это только слухи и разговоры, а точней бы сказать — просто бредни. Это все, что я могу сказать на сей счет.

— В свое время вы были в партии «Единый центр» Виктора Балоги. Вы еще дружите с Виктором Ивановичем?

— У меня с ним всегда были хорошие отношения. Он — человек, способный самостоятельно думать и принимать решения, при всей сложности его характера. И это достойно уважения.

Что эти ребята сделали в Крыму?

— Вы занимали много должностей в Крыму, и мы хотели вам задать простой вопрос: что такое Крым? В Украине это совершенно особый регион. Политически, экономически — что это?

— Дело не в том, что это автономия. И не потому, что Крым хочет выделиться. Мы должны понимать: 70 лет назад из Крыма выселили сотни тысяч татар, греков, болгар и привезли людей из России и Украины. Вследствие подобных масштабных переселений народов там образовался очень сложный ментальный «замес».

Это конгломерат советского человека. Я, крымчанин, из Симферополя перешел работать в Севастополь, и оказалось, что это совершенно другая ментальность, совершенно другая среда. Даже в рамках одного полуострова.

В Крыму нет устойчивой, сложившейся общности людей. И я могу сказать, что из всех, кто правил Украиной, пока лучше всех Крым понимал Леонид Кучма.

— В чем это выражалось?

— Во всем: в политике, в кадровых вопросах. Посмотрите, что у нас происходит в Крыму: практически смяли собственно крымскую элиту. У нас теперь там сотни, а то и тысячи людей, приехавших из Макеевки и Донецка еще со времен Джарты.

Кстати, я думаю, что еще одна из причин, почему меня уволили, это то, что я жестко противился подобному «обновлению» кадров. В свое время, когда я пришел работать в Севастополь, я с собой привел лишь пять человек. И то меня, знаете, как долбали?

А теперь, когда сотни и тысячи людей в правительстве, в мэриях, во всех руководящих структурах приезжие? Как они могут понять местную специфику и эффективно решать проблемы?

Крымская элита сейчас подавлена, но она не умерла, и уже не тихо сопит — она уже рычит и возмущается. Просто осталось мало людей, которые имеют собственную точку зрения. А как следствие, сильно нивелирован статус автономии. Но при этом возникают другие серьезные риски.

Когда я работал представителем президента, Кучма как себя вел: есть крымский спикер, есть крымский премьер, есть представитель президента.

Он своего представителя всегда ставил вровень во всех мелочах. Начиная с того, что у представителя президента была охрана, как у спикера и премьера, заканчивая тем, что на всех совещаниях представитель президента сидел в ряду с премьером и спикером, и его голос имел такой же вес.

А сейчас представитель президента что есть, что нету. Есть здание, есть должность, но что они делают — вообще не понятно.

Представительство президента создавалось тогда, когда Крым пытался отделиться от Украины. И чтобы избежать подобного развития событий, в любой момент представителя президента могли бы сделать главой исполнительной власти, со всеми надлежащими полномочиями.

— Основная работа представительства теперь — аналитика?

— Сегодня представительство президента, по сути, ниже плинтуса. Хотя я считаю, что это должен быть центр выработки стратегических подходов и рекомендаций по межнациональным отношениям, по инвестиционным делам.

Сейчас политика по отношению к Крыму изменилась. Раньше Крым пытались поднять. Я всегда говорил, что у Крыма и Севастополя есть два неоспоримых преимущества: флот и этническая ситуация. Под это всегда можно вытребовать у Киева ресурс, что мы и делали.

И не надо Крыму бороться за политические права — и так есть автономный статус. А вот экономическую составляющую конституции Крыма можно и нужно было развить.

— Вы считаете, что Крыму более необходима экономическая автономия, чем политическая?

— Конечно. Я считаю, что Севастополь — это украинский Сингапур. Сингапур по стартовым позициям просто ничто по сравнению с Севастополем. А тут порты, аэропорт, природа, исторические памятники, инфраструктура, все.
В 1973 году в Сингапуре лягушки квакали, железных дорог не было, вообще ничего не было. Сегодня это мировое экономическое чудо. Так что — мы не можем подобное чудо создать? Можем! Нужно просто знать, как это сделать.

— Какие люди входят в традиционную крымскую элиту?

— Крымская элита, в первую очередь, это люди, которые воссоздавали автономию. Отец крымской автономии — это Николай Васильевич Багров. Ректор университета, последний первый секретарь обкома партии. Человек, который нашел бескровную формулу, как оставить Крым территорией Украины — дать ему автономный статус.

Есть прослойка людей в Крыму, мэры городов. Скажем, в Евпатории Андрей Даниленко уже 25 лет мэр. Это «волкодав». Человек, который способен быть губернатором, министром Украины. Мэр Керчи Осадчий.

Но их сознательно раздробили, раздавили, и эта элита сегодня как целостный организм отсутствует. Можете себе представить, что из Крыма все приехали в Донецк или Луганск и там захватили всю власть? Это невозможно. А Крым, увы, позволил с собой это сделать.

— Почему?

— Из-за политической трусости.

— Как вы считаете, Могилев мягче, чем был Джарты?

— Кто мягче или жестче — это второстепенно, главное — эффективность. Вот что нужно оценивать.

Я задаю себе вопрос: что эти ребята сделали в Крыму? Они не могут похвастаться ни одним масштабным объектом. Да, что-то газифицировали, где-то дороги строили. Но опять таки: на 1 миллиард отремонтировали дороги, но их делали в декабре-январе-феврале. Эти новые дороги весной «полетели».

Получили для Крыма субвенцию в 1 миллиард гривен на социально-экономическое развитие. 24 области, Киев и Севастополь при этом получили ноль. Ну, на миллиард можно же было очень серьезные вещи сделать. Я не понимаю, почему не было каких-то значительных объектов? Для меня это загадка.

— Декларировалось, что Джарты навел порядок в землепользовании. Якобы, наконец, появилась вертикаль, которая позволяет увидеть полную картину, кому какие земли отведены, где есть незаконный захват.

— Тогда ответьте мне на вопрос: почему в Крыму столько самозахвата? Почему при мне было 12 самозахватов на весь Крым, а сегодня — многие сотни? Посмотрите: Симферополь весь окружен самозахватами, и город с точки зрения градостроительного развития просто парализован.

Через 50 лет татары могут стать большинством

— Насколько остра сейчас татарская проблема?

— Период самых тяжелых «боевых действий» мы, слава Богу, пережили. Я вспоминаю 1999-й, когда 50 тысяч людей пешком пришли в Симферополь. Тогда мы стояли фактически на гране гражданской войны. Тем более, в Чечне тогда шла война, и это влияло на крымских татар. Мы большими усилиями избежали конфликта.

Вот тогда Кучма проявил мудрость. Было совещание, когда отдельные представители государства и силовых структур настаивали на силовом решении проблемы. Тогда была бы беда, залили бы Украину кровью.

Надо отдать должное Леониду Даниловичу, он тогда не пошел на поводу у «ястребов» и президентским указом создал Совет крымскотатарского народа при президенте Украины.

Сейчас совет представителей не работает. Татар решили расколоть, ввели туда людей, которые представляют общественные организации по 10-20 человек. Таким образом пытаясь меджлис отодвинуть, размыть.

По отношению к Крыму должна быть государственная программа и концепция. Она может быть в открытом и закрытом вариантах. Государственная концепция этнополитики. Какие-то вещи можно предать гласности, какие-то нет.

Но совершенно очевидно, что крымские татары эволюционным путем стремятся к автономии. Они прекрасно понимают, что процент их населения растет, уже есть районы, где их больше 30%, а есть сельсоветы, где их больше 50%.

У них уже очень много представителей в органах власти, местных советах, правоохранительных органах. Татары понимают, что при таком подходе государства через какое-то время все само собой придет.

— В их планах отделение от Украины?

— Нет, их устраивает быть в составе Украины. Но сейчас Крым имеет автономию по территориальному принципу, а они преследуют цель национальной автономии.

— Через 15-20 лет татары будут большинством в Крыму?

— Ну, через 15-20 вряд ли, но через 50 — возможно. При таком подходе.

— Сильно ли в их среде влияние Турции и арабских стран?

— Нет, оно преувеличено.

— А экстремистские отклонения?

— А вот Хизб-ут-Тахрир и прочие организации наше государство упустило. Я дружу с экс-президентом Ингушетии Русланом Аушевым. Он много рассказывал о том, как в Чечне война происходила. Я устраивал ему встречи с активом меджлиса крымских татар, где он пользуется большим авторитетом.

Аушев предупреждал еще лет десять назад и власть, и сам меджлис, что если только вы допустите появление радикалов, фундаменталистов, хизбов — быть беде.

Допустили. Это очень серьезно и очень жестко построенные организации, где люди разбиты на пятерки и даже не знают друг друга. Я, по роду своей службы, детально владел этой ситуацией и могу сказать, что это очень плохие симптомы.

Сергей ЩЕРБИНА, Сергей ЛЯМЕЦ

Источник: http://www.epravda.com.ua/