Вспоминаю событие 15-летней давности: 24 февраля 2000 г. в читальном зале Библиотеки им. И. Гаспринского состоялся вечер памяти Мухсима Османова (1930-1997), приуроченный к его 70-летию, организованный и проведенный совместно работниками библиотеки и Национальным Движением крымских татар.

В нём приняли участие более семидесяти человек, в их числе представители первого и второго поколения участников Национального Движения… Это были разные по характеру люди. Но каждый из них был личностью сильной и колоритной.

Директор библиотеки Айдер Эмиров приветствовал собравшихся, и сказал, что в руководимом им учреждении создан отдел архива и рукописей, призванный собирать, систематизировать, сохранять, вводить в научный оборот, публиковать бесценные материалы по истории народа, по истории его Национального Движения.

Попытаюсь вспомнить и воспроизвести главное из того, что сказали тогда о Мухсиме Османове, люди в разной степени знавшие его.

«Если каждый из знавших Мухсима агъа расскажет немного о нем, приведя какой-либо наиболее яркий, запомнившийся пример, то получится очень интересный рассказ о Человеке, о Движении», — сказал Сейдамет Меметов, познакомившийся с М. Османовым сразу после армии (1964) и работавший с ним в Движении, пока не остановилось сердце Мухсима агъа.

К человечному, отзывчивому, терпеливому Мухсиму агъа на протяжении многих лет как в Фергане, так и в Крыму обращались сотни людей с самыми разными вопросами и за советами.

«Мухсим Османов был одним из тех, кто формировал фундаментальные принципы Национального Движения его мировоззренческую основу. Принцип открытости и подотчетости народу зародился с самим Движением, а как устойчивая традиция окончательно закрепился с начала 1960-х. Одним из основоположников этого принципа, наряду с Джеббаром агъа, Бекиром агъа, Абдуреимом агъа, Рустемом агъа и другими зачинателями Движения был и Мухсим агъа» — сказал Сейдамет Меметов.

Педагог Риза Асанов (г. Симферополь) вспомнил, что в числе составителей Информации № 1 представителей народа в Москве был и Мухсим Османов.

Арсен Альчиков (с. Мазанка Симферопольский р-н), знавший М. Османова с 1965 г., вспомнил о нем, как об одном из лучших координаторов работы представителей народа в Москве: «Он был как бессменный часовой, несмотря на отсутствие зрения, месяцами без устали работал в столице».

Ахсеит Сеитмеметов (с. Воинка, Красноперекопский р-н) подчеркнул, что Мухсим агъа всегда объединял людей на пути борьбы за права народа: «Его нет среди живых, но он объединил сегодня нас на этом вечере памяти. В каждом из нас есть его частичка, как добрая память, как чувство солидарности и традиция..».

«Надежным тылом для Мухсима агъа на протяжении жизни и долгих лет участия в Нациольном Движении была его семья: мать — Зоре апте, сестра — Шадие апте, жена — Лейля апте», — с благодарностью сказал А. Сеитмеметов.

Решат Джемилев (г. Симферополь) подчеркнул: «Мухсим пользовался изумительным авторитетом среди соратников и умел, как никто, организовывать работу».

Он вспомнил, как в начале 1970-х годов экземпляр документа «Всенародный протест» (известный еще как «22 фарса»), предназначенный для сдачи в высшие партийные и государственные инстанции и для мировой общественности, оказался в руках диссидентов, которые под предлогом, что «язык документа не будет понят на Западе», что «нужны голые факты, а анализ и выводы там сделают сами» выхолостили дух и суть документа, отредактировав его. Против этой затеи решительно выступил М. Османов, который не позволил «доброжелателям» совершить подлог — т.е. приложить подписи, собранные под народным документом, под диссидентский вариант текста. Запланированная операция по дискредитации Движения тогда не удалась.

Иззет Хаиров (г. Симферополь) вспоминал: «Мухсим был высококвалифицированным народным политиком и прекрасным идеологом национального движения. Этому много примеров. Когда в 1960 — 1970 годы часть нашего народа временно осела вокруг Крыма в Краснодарском крае, Херсонской области, Запорожской области (усилилась его географическая раздробленность и опасность разрыва сложившихся связей и структуры Движения, Мухсим Османов сумел добиться принятия и осуществления принципа единства и неделимости Движения народа. В 1970 годы с его М. Османова, участием был выработан принцип преемственности основ и традиций Движения, что помогло сохранить и передавать историческую память, опыт борьбы и работы Национального Движения при неизбежной смене поколений… На одной из республиканских встреч, учитывая что ужесточились преследования карательных органов против участников Движения (тогда сажали в тюрьму формально не за участие в Движении, а по уголовным статьям), Бекир агъа Османов и Мухсим агъа выработали принцип несовместимости целей и задач НДКТ с коррупцией и криминалом. Была проведена тщательная разъяснительная работа среди молодежи…».

«Такие люди, как Мухсим Османов, Джебарр Акимов, Бекир Османов — это наше духовное наследие. Лучшая дань их памяти — идти их путем», — заключил своё выступление И. Хаиров.

Ветеран Великой Отечественной войны Осман Османов вспомнил, как Мухсим Османов приезжал в Андижан и подключал к участию в Движении соотечественников.

Энвер Аметов (г. Симферополь), знавший М. Османова с 1966 г. как одного из самых самоотверженных участников Движения, вспомнил, как в 1972 г. Мухсим агъа приехал из Москвы в Мелитополь, где организовал группу соотечественников для работы в Москве, и «вместе с этой группой возвратился в Москву для продолжения работы». Энвер агъа отдал должное семье М. Османова, которая много испытала за долгие годы борьбы.

«Взаимопонимание в семье — одна из основ твердой воли Мухсим агъа» — сказал Э. Аметов.

Эбазер Халиков (г. Симферополь), знавший М. Османова с начала 1980-х годов, отметил, что Мухсим агъа не делал себе карьеру или состояние в Национальном Движении, как это происходило и сейчас случается с иными горе-лидерами, карьеристами и сребролюбцами: «Их участь всегда одна — позор. А после таких чистых сердцем, как М. Османов, остается добрая память народа».

Сеитягья Билялов (г. Симферополь) отметил следующее качество Мухсим агъа: «Главными способностями Мухсима Османова были умение собрать, вдохновить и организовать людей для борьбы, для кропотливой и многотрудной работы. Это потому, что у него все шло от сердца. Он, как магнит, притягивал людей».

«…Убежденность в правоте народного дела, в святости борьбы за восстановление всех попранных прав народа были общей чертой неутомимого и дипломатичного Мухсим агъа, проницательного и волевого Бекира Османова, мягкого в обхождении с людьми и несгибаемого перед недругами народа Джеббара Акимова», — сказал С. Билялов.

Зекерья Максудов (Кировский р-н): «1967-1968 гг. были самыми счастливыми в моей жизни. И они прошли рядом с Мухсимом агъа — человеком цельным и беззаветным в народном Движении…»

На встрече выступили ещё многие её участники.

Мне тоже было дано слово. Подчеркнув, что говорю как представитель поколения детей и внуков тех, кто в основном собрался сегодня на вечере памяти, сказал примерно так:

«Семьдесят лет назад в мир пришел человек, которому родители дали имя, означающее в переводе с арабского «благодетельный». Всей своей жизнью он подтвердил и исполнил, предначертанное заложенное в его имени, посвятив себя служению народному делу: возвращению в Крым и восстановлению всех его попранных прав. Есть такой священный хадис — «Любовь к родине — это половина веры». Какой же должна быть вера этого человека, если эта половина заполнила до края всю его жизнь без остатка, если ее свет и пример до сих пор служат сплочению и возрождению народа?!

Другой священный хадис: «Щедрость — это нечто от скромности, скромность — это нечто от веры». Всю щедрость своего сердца Мухсим агъа посвятил своему народу, его скромность и была ясным выражением его непоколебимой веры в правоту и непременный успех, победу народа в борьбе за возвращение и возрождение. Такие имена как Мухсим агъа, Бекир Османов, Джеббар Акимов, Юрий Бекирович Османов… объединяли и будут сплачивать и впредь всех бескорыстных в Движении…Память и опыт старших поколений не должны пылиться в темных ящичках, а должны увидеть свет на страницах газет, в радио — телепередачах: жить, звучать как мелодия, «от колыбели и до могилы» воспитывая, просвещая каждого крымского татарина… »

Перед участниками вечера памяти со словами благодарности обратилась вдова М. Османова Лейля апте, пожелав всем здоровья, мира и благополучия.

В завершение своего рассказа вспоминаю, как Айдер Эмиров отметил, что о Мухсиме агъа должна быть написана книга, такая же интересная и поучительная, как сама его жизнь, целиком отданная народу.

Мысль верная, но до сих пор не реализованная.

Так давайте же объединимся, все, кому дорога память Мухсима Османова, и к 20-летию его ухода из бренного мира издадим на крымскотатарском и русском языках сборник «Жизнь, посвящённая народу. Мухсим Османов в памяти современников».

Асан Хуршутов, г. Ялта

Предлагаем вниманию читателей воспоминание о Мухсиме Османове, написанное Ремзи Абдулмеджитовым (1936-2014) и вошедшее в его книгу «Живу, помню, рассказываю»

Прозрение

Посвящается памяти Мухсима Османова

Октябрь 1964 года, Москва, ВДНХ, левое крыло у входа. Около 30 крымских татар, собрались на этом месте. Я подошел и слился с этой группой моих соотечественников, сразу заметив среди них много знакомых лиц. Поздоровался. До того я уже не раз бывал здесь, но каждый раз с интересом наблюдал появление многих новых людей, поскольку посланники (векиллер) крымскотатарского народа постоянно приезжали в столицу, сменяя друг друга. Их целью было доведение до государственных мужей чаяний и требований народа о восстановлении попранных прав и возвращении на Родину — в Крым.

Представители ежедневно собирались у ВДНХ, советовались и, распределив соответствующие документы (обращения народа, скрепленные многочисленными подписями, коллективные заявления и индивидуальные письма, информации о проделанной работе), делились на группы и разъезжались по Москве для вручения материалов адресатам. В тот же день я уловил волнение людей. Они ждали какого-то авторитетного человека, который должен был приехать на поезде… И вот к собравшимся подошло несколько человек, вокруг которых образовалось людское кольцо. В центре оказался мужчина средних лет, которого я увидел впервые. Он поздоровался с людьми и сразу приступил к разъяснению сложившейся обстановки в среднеазиатских республиках. Доложив представителям, что привез много документов, которые необходимо сегодня же развезти по государственным и партийным инстанциям, в редакции газет и журналов, он достал большую пачку бумаг и, называя по имени отдельных людей, вручал им комплекты документов, соединенные скрепками. Тут же составлялись группы по 3-4 человека, которые ходили по заданным адресам.

Меня поразили краткость изложения сути дела, лаконичность и точность его мыслей и то, как он чисто и свободно говорил на крымскотатарском языке. Он не зря торопился, поскольку к нам начали стекаться и пытались протиснуться в центр круга явно посторонние личности. Потом возникла некоторая суматоха, послышались женские крики, и через несколько минут вокруг нас образовалось плотное кольцо из милиционеров и представителей КГБ. Нас всех задержали и привезли на ближайший милицейский участок, где начался долгий и изнурительный допрос. Человека, привезшего и распределявшего документы, среди нас не было. Соотечественники объяснили мне, что ему и еще двоим, его сопровождающим, удалось скрыться.

После допроса нас «рассортировали» на три группы. Первую оставили в КПЗ, вторую посадили в автобусы и в сопровождении охраны отвезли на железнодорожный вокзал для выдворения в Среднюю Азию. Несколько человек, в числе которых был и я, (а это были крымские татары, жившие в столице или обучавшиеся в московских вузах), отпустили, пригрозив, что в следующий раз и нас выгонят из Москвы. В то время я был студентом кооперативного института, и мне пригрозили, что сообщат руководству института и добьются моего исключения.

Вернувшись домой, я долго не мог переключиться о впечатлений событий минувшего дня. Поразило меня не задержание и пребывание в КПЗ, а поведение и слова того человека, имя которого я в первый день не запомнил. К этому времени я не был новичком в Национальном Движении крымских татар. Еще в 1961 г., учась в Самарканде в институте, я организовал там первое студенческое собрание по национальному вопросу под видом дня рождения. За три года многие авторитеты Движения мне были известны, но тот новый человек — явно авторитетная личность — привлек мое внимание потому что в его движениях было что-то необычное. Во-первых, он шел в сопровождении двух товарищей, державших его под руки. Когда он говорил, то никому в лицо не смотрел. Когда вручал документы, тоже как бы смотрел мимо, и, собственно, не передавал бумаги, а у него из рук их брали…

Когда, через несколько дней, я вновь был на месте встречи представителей народа, то недалеко заметил того самого человека на скамейке в сквере в окружении небольшой группы соотечественников. Он снова передавал товарищам документы для распространения и отвечал на вопросы. Тогда я уточнил и запомнил на всю жизнь имя этого человека. Это был Мухсим Османов. Но более всего меня поразило то, что он не был зрячим. И этот человек не оставался в стороне от Движения, более того, был одним из активнейших его участников.

Это был мудрый человек, с феноменальной… памятью с которым, общаясь, всегда обогащаешься идейно.

Но вернемся к далеким дням шестидесятых. Делегаты, прибывшие из разных мест ссыльного рассеяния народа, привозили все новые и новые документы. Он выслушивал их, руководил систематизацией, учетом и распределением. В один из таких моментов меня ему представили. Он живо интересовался тем, как студенты участвуют в Национальном Движении, с некоторыми сам познакомил меня. Было удивительно, скольких людей он помнил, знал их по именам и фамилиям, роду занятий, как узнавал каждого по голосу. Я поражался тому, как он разбирался в документах, которые у него всегда были, как он протягивал нужные материалы товарищу и тут же комментировал их содержание. Все представители знали и любили его, а мнение Мухсима агъа ценилось очень высоко.

Временами, исчезая на короткое время (время от времени милиция и КГБ и его принудительно отправляли в Узбекистан), он снова появлялся в Москве с новыми документами, вновь сплачивал и объединял соотечественников. Каждый из нас молодых, старался оказаться в одной группе с Мухсимом Османовым, чтобы вместе с ним быть в редакциях, у общественных деятелей, на приемах, которые время от времени вынуждено было организовывать руководство страны (чаще всего нас принимали и выслушивали представители карающих органов или второстепенные чиновники, но в особо экстренных случаях были персоны и повыше). Я восхищался умением Мусхим агьа при любом, даже самым провокационным характером принимающей стороны, владеть ситуацией, своими эмоциями, насыщенности его выступлений фактами, конкретными цитатами и именами и четкой постановкой вопросов. Мы старались учиться у него ораторскому мастерству, и благодарны были ему за то, что он никогда и никого не лишал права высказывать свою точку зрения.

Это была одна из главных традиций движения — выслушать и учесть мнение каждого, чтобы сделать в результате наиболее правильный вывод. Мухсим агъа был нашим живым архивом и безупречным, как сейчас сказали бы, компьютером, умевшим в любой момент выдать нужную информацию для пользы дела. В общении с такими людьми как Мухсим Османов к нам, молодым тогда людям, приходило прозрение, у нас складывались и крепли убеждения и нарабатывался опыт. Такие люди, как Аким Джеппаров, Осман Эбасанов, Амет Абдураманов, Бекир Османов… своим жизненным примером зажгли сердца тысяч молодых людей, помогали последним осознать свое место в жизни в Движении Народа. Благодаря тому, что такие сильные волей и мудрые люди стали у истоков Движения и смогли на основе коллективного разума и волеизьявления народа сформулировать цели и наметить пути борьбы, наше Движение… оставалось внутренне стабильным даже в периоды самых тяжелых испытаний.

Даже партийные и карательные органы, преследовавшие нас, признавали мужество и проявляли по-своему уважение к инвалиду 2-й группы, слепому, но дающему свет другим, человеку, не боявшемуся ни арестов, ни обысков, ни оскорблений, ни угроз.

Жизнь Мухсима агьа — это история борьбы нашего народа за возвращение на родину и восстановление всех его попранных прав.

Мне известно, что в становлении такой ярчайшей личности в Национальном Движении крымских татар как Юрий Бекирович Османов Мухсим агьа, как соратник его отца Бекира Османова, сыграл немалую роль.

В 1969-1972 гг., проживая в Фергане, я многократно общался с Мухсимом агьа, много раз был у него дома. В их семье были пожилая мать, двое малолетних детей и жена (тоже инвалид). Были периоды, когда к ним чуть ли не каждый день вламывались бойцы «невидимого «ока», переворачивали вверх дном квартиру, даже землю из цветочных горшков высыпали в поисках «компрометирующих документов». Семья с мужеством переносила все испытания. Мухсим агьа с товарищами снова в какой-нибудь махалле или районе встречался с людьми, разъяснял, собирал подписи, чтобы не прекращалось и действовало постоянное представительство народа в Москве. За ним без конца приезжали соотечественники и увозили то на собрание или республиканскую встречу участников Движения. Мухсим агьа был соавтором и автором многих документов в Движении многих информаций о работе представителей в Москве.

Прошли годы. Я переехал жить в Краснодарский край, куда в течение 1960-1980 гг. переехало более 25 тысяч крымских татар из Средней Азии, Казахстана, Поволжья и других ссыльных краев… Приезжали поближе к Родине, веря, что придет время возвращения.

В 1986-1988 гг. в крае сформировалась великолепная краевая инициативная группа. В Геленджикском районе мне с Айдером Адамановым и Талятом Военным довелось организовать соотечественников и координировать работу инициативных групп района. Рядом с нами, в Новороссийске, подняла народ и вела работу очень сильная инициативная группа, которую собрали и воспитали многоопытные Сеитумер Эминов, Кемал Куку, Сулейман Арифов, Гамер Баев, Айдер Зейтуллаев, Робеспьер Гралов, Мансур Бекиров.

Заслуга Движения, той его части, которая действовала в Краснодарском крае, в продвижении вопроса немалая. Многие тысячи соотечественников приняли самое непосредственное участие в митингах, собраниях, встречах с депутатами, поездках в Москву…

Иногда я испытывал ощущение, что не хватает среди нас таких людей как Мухсим агьа, с его острым умом, энциклопедическими знаниями.., его решительности и опыта.

Тому вкладу в Национальное Движение, что мне удалось сделать за 35 лет я обязан таким людям как Мухсим агьа. Своим примером он учил и учит служить народу бескорыстно. И это тоже одна из незыблемых традиций Движения, нарушив которую неизбежно оказываешься вне интересов общенародных.

Про Мухсима агьа можно сказать, что он весь выложился, сделал всё, что был должен сделать по долгу совести.

Если наш народ забудет о таких людях.., чья жизнь была брошена на алтарь возвращения, возрождения и восстановления прав крымскотатарского народа, то он приготовит себе незавидное будущее. Таких людей надо приглашать в круг молодежи, чтобы они — живая история народа — поведали ей о том, какой ценой народ сумел начать возвращение на родину, возрождение культуры и языка, восстановления порушенных прав, рассказывать о тех, кого мы должны помнить всегда.

Низко кланяюсь Мухсиму агьа, всем, подобным ему беззаветным борцам, благодаря которым исполняется и будет исполнен Наказ народа своим представителям.

Ремзи Абдулмеджитов, 1997 г.