В Европе с завидной регулярностью звучат заявления о возможном приобретении независимости теми или иными территориями. Шотландия хочет отделиться от Великобритании, Падания от Италии, а маленькая прибрежная деревушка Сферракавалло от Палермо.
О том, насколько серьезны эти заявления, и может ли кто-нибудь перейти, наконец, от слов к делу, в интервью «Росбалту» рассказал почетный профессор школы социальных и политических наук Эдинбургского университета (Великобритания), автор книги «Государства и национализм в Европе с 1945 г.» Малкольм Андерсон.
— Насколько сильны сепаратистские тенденции в Европе сегодня?
— Я бы сказал, что не очень. Дело в том, что финансовый кризис и безработица огромных масштабов перекрывают по важности сепаратистские тенденции. В Испании запущен процесс рецентрализации, так что ни Страна басков, ни Каталония не выйдут из состава страны в ближайшем будущем, несмотря на заявления отдельных политиков. В Италии Лига Севера, по сути, развалилась, хотя, конечно, негативные чувства в отношении юга и столицы никуда не делись. В Бельгии политическое отделение Фландрии может произойти, но только разве что случайно, потому что эта тема в последнее время стала терять популярность и давление на центр снизилось.
— Какие движущие силы стоят за современным европейским сепаратизмом? Носят ли эти причины политический, экономический, социальный или культурный характер?
— Это очень сложный вопрос, на который нельзя дать простого ответа. Самое главное заключается в том, что все сепаратистские движения отличаются друг от друга, а силы, которые ими движут, являются сочетанием политических, экономических и культурных устремлений. Все эти факторы присутствуют во всех движениях подобного рода, но во многих случаях культурные отличия используются как источник символов для мобилизации политической поддержки.
— Из всех европейских территорий, время от времени заявляющих о желании отделиться, какая имеет реальный шанс сделать это? Шотландия? Что вы думаете по поводу Ломбардии, чьи политики объявили о желании не только отделиться от Италии, но и присоединиться к Швейцарии?
— Ни одна из такого рода территорий не отделится в ближайшем будущем, хотя Каталония, Шотландия и Фландрия могут сделать это рано или поздно. Я выбрал эти три территории, потому что у всех трех есть институциональные органы, политические ресурсы, экономические возможности, достаточно большое население, объединенное ощущением коллективной идентичности — то есть все, что нужно для того, чтобы образовать устойчивое независимое государство. Среди них я бы поставил на первое место Шотландию, но наиболее вероятным исходом референдума в 2014 году будет все-таки передача ей больших полномочий, а не независимость. Ну, а идея о том, что Ломбардия однажды может присоединиться к Швейцарии — это чистая фантазия.
— Значит ли это, что мы приближаемся к паузе в дезинтеграционных процессах на европейском пространстве? Если да, то, как долго будет эта пауза длиться? До окончания кризиса?
— Бывшая Югославия и СССР являются особыми случаями для Европы новейшего времени. В остальном же военизированные сепаратистские движения доставляли немало хлопот европейским странам, как, например, баскская ЭТА в Испании и ирландская ИРА в Великобритании, но ни одно из них не было достаточно сильным, чтобы добиться своего. Более умеренным сепаратистским движениям удалось добиться существенных уступок, но ни одно из них не настаивает на полном отделении. Так что я не знаю, насколько корректно говорить о паузе в данном случае, потому что сепаратистские тенденции в Европе никогда не были доминирующими.
— Почему, как вы думаете, определенные территории, не имеющие за плечами недавнего конфликта, как, например, было в случае с Косово, желают отделиться? Проводите ли вы разницу между сепаратизмом, являющимся следствием конфликта, и остальными типами?
— Крайне важным мотивом, лежащим в основе сепаратизма, является то, что, как правило, речь идет об относительно бедных группах людей, которые считают, что их подвергают дискриминации и исключают из властного процесса. Именно это объединяет их с другими формами конфликта. Вместе с тем, для успеха сепаратистской риторики необходимо, чтобы у людей было ранее существовавшее чувство коллективной идентичности, легко определяемый «враг» и чувство страдания, которое проходит через все классовые структуры. Если этого не будет, сепаратистская риторика не сможет быть эффективным методом политической мобилизации. Но, как я сказал, все это сейчас перекрывается кризисом.
Беседовала Юлия Нетесова
Источник: http://www.rosbalt.ru