Услышав эту певицу хотя бы один раз, ее уже вряд ли можно с кем-то спутать. И дело, как говорит она сама, вовсе не в ее четырех октавах. Этим даром в чистом виде ни зал не взорвешь, ни Аллу Пугачеву стоя аплодировать не заставишь. О том, что скрывается за кадром, Джамала сегодня рассказывает читателям Lb.ua.

— Джамала, вас можно поздравить с выходом нового альбома?

— Да, 23 марта он уже появился в музыкальных магазинах Украины и на моем сайте jamalamusic.com, где его можно скачать бесплатно.

Альбом — это 11 треков моей авторской музыки на слова Татьяны Скубашевской. Она наш украинский лирик, моя любимая поэтесса. Аранжировщиком и саундпродюсером пластинки выступил Евгений Филатов ( The Maneken). 12-й трек — PENGEREDEN — это крымско-татарская народная песня, которую я посвящаю своей бабушке Эдие и всему крымско-татарскому народу. И три бонус трека HISTORY REPEATING, «Маменькин сынок», «Верше, мій верше» — песни, которые я исполняла на «Новой Волне». Итого 15 композиций. Альбом полностью записан и произведен в Украине. И я очень горжусь тем, что именно наши люди принимали участие в его создании. Альбом долгожданный, я копила для него песни целых полтора года. Называется «FOR EVERY HEART» — «Для каждого сердца».

В альбоме потрясающий буклет с фотографиями и картинками. Для обложки и буклета проводилась специальная фотосессия во Львове с очень талантливым фотографом Сашей Самосновой, а иллюстрации к песням делала моя подруга дизайнер Гаянэ Асцатурян. Может, это звучит нескромно, но мне кажется, что мы все сделали профессионально. Полиграфия, музыка, качество диска — все выверено, и все не случайно.

— Но почему же чисто украинский продукт на английском языке?

— Музыка диктовала мне слова. Под музыку больше подходил английский текст. Многие говорят — ты же живешь в Украине, надо петь на украинском, чтобы было понятно. Слава Богу, сейчас есть интернет, где можно найти любые тексты. Я же воспринимаю музыку на эмоциональном уровне. Наши мамы заслушивались Джо Дассеном, Челентано, Билли Холидей… Разве они знали французский, итальянский, английский?…

— Насколько легко в нашей стране достучаться до каждого сердца? Насколько наши люди готовы к вашему стилю музыки?

— Я недавно летела из Одессы. В аэропорту ко мне подошла женщина лет шестидесяти: «Джамала, я начинаю свой день с песни SMILE. Она мне очень помогает заряжаться позитивом на целый день. Спасибо Вам за это». Эта женщина продавала газеты у входа в аэропорт. Узнав о том, что я буду в Одессе, меня нашел детский музыкальный театр-студия «Эрмита», и очень попросил прийти хотя бы на час в их школу, поприветствовать детей, потому что они любят мою музыку. Это дети и им не скажешь, что надо слушать.

Это самые неподкупные и самые чистые слушатели. Вы не представляете, что со мной было, когда я пришла в эту школу.

Постоянно комок в горле, слезы. Они меня посадили, как президента на сцене. Устроили настоящий концерт. Пели, танцевали, рассказывали стихи. Все в костюмах — мамы, бабушки, учителя…Вот мой ответ на ваш вопрос готовы ли люди. Готовы. Я думаю, что к моим песням готовы еще и потому, что в них нет ничего негативного. Вам ведь не нравится общаться с негативными людьми? Я пропагандирую позитив. Я хочу, чтобы люди улыбались. Даже вопреки стрессам, катаклизмам и трагедиям. Нельзя все время жить в угнетенном состоянии и своей угрюмостью давить на окружающих. Ведь все в мире не случайно. Все в мире взаимосвязано. И от состояния, настроения каждого из нас зависит благополучие мира в целом.

Мне в этом смысле очень нравится фильм «Аватар». Помните, там идея, что все на планете подключены к каждому листочку, к каждому дереву. Я считаю это гениальный фильм, потому, что абсолютно современным языком рассказана настолько важная сейчас тема.

— Пропаганда позитива в стране, где так много разочарованных и уставших от безнадеги людей…

— Я бы хотела, чтобы моя музыка внушала веру в себя. Внушала позитив. Я не говорю, что надо петь только веселые песни. Но, если песня грустная, пусть это будет светлая грусть. Вам хочется плакать — плачьте. Я тоже могу плакать, мне тоже может быть грустно. Я человек. Очень ранимый человек. Но я всегда стараюсь быть сильной. Нужно работать над собой. Заряжать себя верой. Я не устаю повторять себе — «Я, безусловно, верю в то, что я делаю. Это не случайно в моей жизни. Я не случайна. И люди, которые окружают меня, не случайны»…

— Откуда такая вера в себя?

— Наверное, с детства. Ведь детям присуще настоящее бесстрашие. Мама говорит, что я в три года уже пела. С восьми лет участвовала во всевозможных конкурсах. Это детское бесстрашие, когда ты не боишься делиться своей искренностью, своими эмоциями. С каждым годом у нас появляется все большая неуверенность в себе. И это тоже борьба. Я не знаю, откуда у меня это возникло.

Наверное, все-таки из дома, из семьи. Меня в меру хвалили, в меру ругали. Я не жила в иллюзорном мире «гениальной девочки». Похвала от родителей была всегда очень важна, потому, что они музыканты, они знают в этом толк. И по сей день они слушают и смотрят все, что я делаю. А еще я очень боюсь потерять жадность к познанию, жадность к миру. Это есть у детей. И я считаю, что это самое ценное, когда взрослый может всю жизнь удивлять и удивляться.

— На каких инструментах играют ваши родители?

— Мой папа окончил училище, как хормейстер. У него был хор. А потом он брал очень много частных уроков на аккордеоне, и был известен в Средней Азии, как очень хороший аккордеонист и певец.

У него потрясающий голос. Когда папа поет, у меня мурашки по коже. Мама — пианистка. Преподавала в музыкальной школе. Мои родители — это мое самое ценное музыкальное образование. Мой папа любит всю восточную музыку. У нас дома звучало очень много фольклорной музыки: и иранская, и арабская, и азербайджанская, и армянская, и грузинская. Причем не просто фольклорной, а по-настоящему традиционной, с хорошим вокалом. Мама слушала классику. А в школе все слушали «Руки вверх!» и «Иванушек». Но дома мне это ставить не разрешали. Это было ценным моментом в воспитании. Поставлю «Иванушек», слышу, папа подъезжает к дому…

— И уже звучит Мария Каллас…

— Да. Но «Иванушки» закончились очень быстро. И меня уже за уши нельзя было оттянуть, когда папа играл народные песни. А еще у нас были домашние концерты. Сначала из-под палки — Сусана, спой. А потом я вошла во вкус: приедут гости, я буду петь, ура!

— А правда, что, когда мама вас вынашивала, она аккомпанировала вокалистам? А вынашивая вашу сестру, работала с музыкантами? В результате вы стали певицей, а ваша сестра играет на домре.

— Да, да, да. Это очень интересный факт. Мама говорит, что ей надо было бы диссертацию написать на эту тему. Действительно, во время первой беременности она аккомпанировала скрипачам, а когда уже вынашивала меня — вокалистам. И я думаю, что мое музыкальное воспитание началось еще в утробе мамы.

— А потом вместо колыбельной была Элла Фицджеральд?

— Да. Тогда каждая сторона пластинки была 20 минут. Мама ставила музыку, и я спала 20 минут. Для того, чтобы спала дольше, приходилось переворачивать пластинку на другую сторону.

— Вы в детстве были спокойным ребенком?

— Да, очень спокойным. У меня был стабильный график. Я ложилась спать ровно в восемь. Была очень дисциплинированной. Я знала, что мне надо спать, что мне надо рано встать в садик, потом в школу. Мама говорит, что не знала со мной проблем.

— И как столь спокойный ребенок превратился в комок экспрессии? Где точка отсчета?

— В девять лет, я пела песню «Мама» на конкурсе «Звездный дождь» в Алуште. Это грустная песня, с очень взрослыми словами, о том, что слово «мама» — это и первое слово для ребенка, и последнее для погибших на войне. Я начала петь и поняла, что как-то подействовала на людей. Зал застыл, кто-то плакал. Что-то произошло на эмоциональном уровне и со мной. Наверное, это и есть точка отсчета. Эмоциональный уровень очень важен.

Знаете, позже, когда я уже закончила консерваторию, и имела небольшую педагогическую практику, у меня была пара учеников. Занимаясь с ними, я понимала, что как именно нужно петь они соображают, а вот изнутри ничего не идет. И я не знала, как это объяснить. Сказать — добавь сердца? А что значит, добавь сердца? Технически вроде получилось. Но не цепляет. И ничего не можешь сделать.

— А если к эмоциональному уровню прибавить ваши четыре октавы…

— Я поражаюсь, когда люди начинают кичиться — у меня четыре октавы, у меня пять октав… Безусловно, в пении важно, чтобы был голос. Но ты управляешь чем-то другим. Тянешь эмоции за ниточки что ли. Ты начинаешь переносить каждую историю в песне на себя. И тем самым подкупаешь людей, и они тебе верят. Не в октавах дело вообще.

— Песня «Маменькин сынок» тоже как-то связана с вашей жизнью?

— Была история с виолончелистом. Мы познакомились в консерватории. Потрясающий музыкант. Мы и сейчас с ним общаемся. Мы дружили, была влюбленность, и он действительно маменькин сынок. Но песня не о нем.

— Вы сказали, что были послушной дочкой. А как же подростковый бунт?

— Бунт был. Я пыталась отстаивать свое право ходить на дискотеку. Папа не пускал. Но пик бунтарства — это когда я выиграла на конкурсе До#Дж специальный диплом и меня в шестнадцать лет пригласили в Москву. Представляете, в Гнесинку! Без экзаменов! На джазовое отделение! Я прихожу домой и говорю, что я еду в Москву. Конечно же, папа был против. А я говорила, что хочу петь джаз и поеду в Москву. Сегодня могу сказать спасибо, что меня так и не пустили. Я не жалею о том, что так сложилось. Москва очень тяжелый город. Она людей давит, нивелирует. Я знаю своих однокурсников, которые поехали «завоевывать» Москву. Сейчас продают в Макдональдсе гамбургеры. Может, они и были личностями, но там потерялись. Очень жестокий город. Я в Москве больше трех дней быть просто не могу.

— Глава в вашей семье отец?

— Да. Но, если бы не мама, наверное, мы бы не учились. Папа мусульманин. Для него важно, чтобы мы выросли порядочными девочками, и вышли удачно замуж. Когда мне было четырнадцать лет, а сестре шестнадцать мы сами уехали в Симферополь. И это именно мама убедила папу, что нам надо поступать в симферопольское училище. У нас был миллион возможностей ходить в ночные клубы и в Симферополе, и потом в Киеве.

Мы ходили, но знали, когда, до какого времени это возможно, как и с кем. Но я всегда понимала, что если я хочу пойти потанцевать в латиноамериканский клуб, (я очень любила танцевать латиноамериканские танцы), то могу себе позволить это до двенадцати, потому, что у меня на десять утра вокал. И я не могу прийти с несвежим голосом, в усталом состоянии. И за пять лет учебы претензий ко мне не было. Так что у меня чистый и честный красный диплом.

— Вы сказали, что для вашего папы главное, удачное замужество дочерей…

Я еще не замужем. Но папа пока терпит. Я его немножко научила воспринимать меня уже не просто, как дочку, которая должна выйти замуж и родить детей. А, как человека, которому, наверное, что-то дано неслучайно. Что я не могу закрыться дома и ограничиться только одним мужем. И он это понимает. А дедушка говорит «Ты среди своих ищи, только они смогут тебя понять». Он имеет в виду музыкантов, творческих людей. Он понимает, что я не смогла бы выйти «за деньги», или за того, кто указывал бы, как мне жить. Я уже личность. Делаю свою музыку. Зарабатываю свой хлеб. К тому же сцена для меня — наркотик. Я очень люблю выступать и не люблю записываться в студии. Потому, что эмоция, которую я хочу передать в песне, рождается только на сцене.

— Папа — мусульманин, мама — христианка. Как это сочетается в семье?

— Это сложная тема. Конечно, есть ссоры на этой почве. Но, все-таки, и папе, и маме хватает толерантности, иначе была бы беда. Сколько войн в мире из-за этого, а тут два человека, которые все время вместе. Да и мы с Эвелиной, моей сестрой, играем очень важную роль в их отношениях. С папой мы отмечаем все мусульманские праздники. Маму я поздравляю с Пасхой и Рождеством.

— А в кого верите вы?

— Я мусульманка и верю в Аллаха. Но я очень уважительно отношусь к Библии и христианству. Между мусульманством и христианством очень много общего.

— А как с мусульманством сочетается ваш сценический образ? Та же мини-юбка в клипе «IT’S ME, JAMALA».

— Мой папа на это реагирует немного болезненно. Но, я всегда знаю меру. Вы меня точно не увидите, например, в журнале «Playboy». Единственная фотосессия, на которую я согласилась, в журнале «ХХL». Да и то, я четко обозначила грань декольте. Во-первых, я считаю, что все закрытое интересно. А во-вторых, это мое тело, и позвольте уж мне оставить его при себе. Я и так достаточно открываю себя в музыке.

— А не было желания уехать из Украины. Вы ведь хотели петь в La Scala…

— Я очень люблю Киев, люблю свою страну. После «Новой Волны» я не могла просто так взять и предать публику, которая поверила в меня, Я украинская певица. И верю, что эту музыку могут слушать во всем мире. Знаете, после песни «IT’S ME, JAMALA», мне было очень приятно получить массу писем из Голландии, Испании, Турции, Германии… Неважно, откуда ты, неважно на каком языке ты поешь, главное какие эмоции ты передаешь людям. Я бы, например, с удовольствием спела гимн Украины в каком-то оригинальном стиле на Евро-2012…

— Вам не приходилось чувствовать по отношению к себе негатив со стороны, ну, скажем, так, не мусульман?

— Я этого не ощущаю. Хотя случаи бывали. В школе, когда учительница говорила «И вот татарские орды напали на Русь…», весь класс оборачивался и смотрел на меня. Но ведь, я же не нападала! (Смеется) И вообще крымские татары не имеют никакого отношения к казанским. Там другая история и другой язык. А когда я ехала поступать в консерваторию, мне сказали, что надо менять фамилию. Потому, что Джамаладинова слишком татарская фамилия, и я могу с ней не поступить. Это было. Но, я не беру этого в голову, и не хочу на этом зацикливаться.

— Вы фаталистка?

— Я верю в судьбу. Это по Корану. Но, фаталист думает — вот я сижу на диване, и если на меня упадет мешок с деньгами, это будет классно, не упадет, значит не судьба. А у меня не так. Ты должен бороться и работать над тем, чтобы это себе нарисовать. У тебя всегда есть варианты, какой дорогой тебе идти. Судьба всегда знает, куда ты придешь по той или иной дороге, но ты всегда можешь выбирать эту дорогу. Поэтому я всегда стараюсь видеть знаки, смотреть, куда они меня ведут.

Елена РАЙМАН

Источник: http://lb.ua/news/2011/04/04/91066_Dzhamala_Sudba_vsegda_znaet_ku.html