Кому интересна модель Татарстана

Post navigation

Кому интересна модель Татарстана

18 октября был день рождения известного татарского ученого, поэта Равиля Бухараева. Он скончался в январе этого года. В рамках «Бухараевских чтений», организатором которых стал ИА «Татар-информ», прошла встреча журналиста Рината Ахметзянова с директором Института истории им. Ш. Марджани, доктором исторических наук Рафаэлем Хакимовым.

 

Рафаэль Хакимов Первое знакомство Рафаэля Сибгатовича с Равилем Бухараевым состоялось еще в Казанском университете. В то время, Р. Хакимов учился на физфаке, а Равиль Бухараев — на мехмате. Уже тогда, вспоминает Хакимов, Бухараев был известен не столько математиком, как начинающим поэтом. Более близкое знакомство началось тогда, когда Бухараев стал переводить поэзию татарского писателя Сибгата Хакима.

— Я всех переводчиков отца знаю хорошо, — рассказывает Рафаэль Хакимов. — Бухараев переводил много, он был очень мобильным в отличие от многих других переводчиков отца. Переводы ведь не всегда ложатся на душу, с этим у Равиля Бухараева не возникало проблем. Так, к примеру, Кутуй тоже переводил, но его характер перебивал поэзию Сибгата Хакима. И зачастую это больше получался Кутуй, нежели Сибгат Хаким. Перевод Бухараева очень устраивал С. Хакима. Это можно судить по его сборникам, здесь переведенных произведений Равиля много. В этом отношении мой отец был требовательным и щепетильным.

По словам Рафаэля Хакимова, переводчик в советские времена жил неплохо. Иногда, даже лучше, чем поэт. Ведь переводчик — это скорее мастерство, нежели вдохновение. Эта стезя была хорошо поставлена в Советском Союзе. И это определенно положительный опыт, когда национальные поэты быстро переводились на русский язык, становились достоянием всей страны. На русском языке книг татарского поэта Сибгата Хакима вышло больше чем на татарском, это обеспечивало «надежный хлеб».

— Не все так просто в поэзии Сибгата Хакима, как кажется — говорит сын поэта. — Так, например, в одной из глав я по-новому открыл для себя изображение деревни в поэзии отца. Как микрокосм, микромир, в котором вроде бы все есть, и он независим. Поэзия Хакима обманчиво проста. Поэт — это, прежде всего, личность. Если личности нет, то поэт не состоялся. Поэт сродни пророку. Личность — это общественная работа, своя линия жизни.

Для Запада татары — это какой-то антимир, какая-то непонятная среда

На встрече также вспомнили значение Равиля Бухараева в том, насколько он сделал понимание татар, татарской культуры доступной на мировом уровне.

— Во время Перестроечного периода нам не хватало планетарного мышления. Мы подходили ко многому как автономная республика, — продолжает Рафаэль Сибгатович. — И часто мы преподносим историю, как обычную хронику. Но мы должны оценить свое место с точки зрения мировой культуры. На эту мысль меня натолкнула французская писательница, которая исследовала творчество Султана Галеева. Она мне сказала: «У вас взгляд очень узкий здесь с точки зрения не только Республики, но и внутри Республики самой». И Равиль Бухараев один из тех, кто начал активно продвигать татарскую культуру на Западе, в Восточной Европе и нам самим прививал такой же взгляд. Очень позитивный и нужный как тогда, так и сегодня.

Из воспоминаний Равиля Бухараева: «Знаете, в Лондоне, такие необычные и превратные представления о русских, тем более о татарах. О татарах мне пришлось им объяснять, как будто они живут на каком-то острове, потому что ответная реакция была удивлением, мол, как есть такой народ. Соответственно, создавалось впечатление, что татары никем не интересуются, у них островное мышление, якобы у татар какое-то особенное первобытное понимание людей с уклоном в восточную сторону».

— Да, — соглашается, Рафаэль Хакимов, — очень узкий круг ученых изучают историю татар. Для Запада, татары — это какой-то антимир, какая-то непонятная среда. Поэтому важно, что Бухараев показал другую модель Татарстана, перевел информацию на доступный для них язык. Сегодня на Западе интерес к нам, к нашей модели возрастает. Говоря в двух словах, это модель, где сочетается православие и ислам, сформировались договорные отношения с Москвой. Многие научные центры берут модель для написания диссертаций. Как говорится, «?з кадеребезне белмибез». Мы не всегда оцениваем наши достижения по достоинству. Других же людей, это наоборот, удивляет: как мы вообще смогли такую модель создать. Буквально недавно приезжала целая группа Стэндфордского университета, специально изучала этот вопрос.

Равиль Бухараев всю жизнь был ученым, им написано огромное количество ценных трудов, одна из них рассказывает об экономической модели Татарстана.

— Довольно трудно писать об этом, — выражает скептику Рафаэль Хакимов. — Ее невозможно было заранее определить эту экономическую модель республики. Существует много факторов: меняющаяся ситуация, рыночная экономика, говорящие традиции, глобализация — все это настолько сильно влияет, что можно только в общих чертах думать, получится или не получится. Кто, например, мог предположить, что исчезнет целая отрасль. Например, мне в голову не приходило, что авиацию у нас так опустят. Это же генератор конструкторской, научной мысли, тысячи предприятий связаны с одним самолетом. Автомобильную отрасль хоть как-то выправили, но какие усилия были приложены! Благодаря тому, что Шаймиев поднял центральную идею о зависимости от нефти и о том, что она опасна для республики, мы выработали программу «Татарстан после нефти». Стали уходить от зависимости от черного золота. Год от года эта программа выполняется. Я считаю, это правильно. Поэтому сложно говорить о том, что можно сделать удачный прогноз развитию экономики республики.

Люди нуждаются в жертвенной фигуре

Поговорили и о том, что иногда в научном мире начиналась дискуссия, запущенная пытливым умом Бухараева. Так, в начале 1990-х годов, после обстоятельного анализа, появилась гипотеза: в основании Башни Сююмбике лежат особенные кирпичи. Якобы они по своему составу напоминают материалы, из которых строились московские дворцы и делали их итальянские архитекторы. Бухараев предположил, в эпоху правления Ивана III итальянский архитектор мог оказаться в Казани и построить Башню Сююмбике. На что Рафаэль Хакимов высказал свою точку зрения:

— Конечно, невооруженным взглядом видно как похожа Башня Сююмбике на некоторые башни Московского Кремля. Но все же обстоятельно доказано, когда была построена Башня Сююмбике и что в основании ее лежит мечеть. К Башне Сююмбике относятся многие с мифологическим подходом, вот эта сторона может показаться даже интереснее, нежели сугубо научные гипотезы. Сама Башня привлекает и иностранцев, и гостей, здесь рождение мифов неизбежно. Люди живут этими мифами, верят, что царица Сююмбике бросилась с вершины башни. Хотя историки доказывают: царица не бросалась, но никто в это верить не хочет, и людям не нужна эта правда. А правда такова: в 1551 году царицу увезли, отдали замуж, и она родила сына. Нет, эту правду, которую рассказывают гиды, туристы моментально забывают и принимают другую «истину». Я заинтересовался и подумал, почему же люди так верят? Все потому что нам нужна жертвенная фигура, которая отдала бы жизнь ради своего народа.

Источник: http://etatar.ru

Похожие материалы

Ретроспектива дня