Доктор, измерив давление, в очередной раз покачал головой: «Надо больше двигаться». Да куда уж больше! Я вот только что прилетел из Алматы. Весь прошлый год делил рабочую неделю между Москвой и Санкт-Петербургом. Когда-то так же по работе облетал всю Тюменскую область.

Потом делал газеты в Баку и Самаре, журнал в Казани, городской еженедельник в Воркуте… «Гены предков, — шутит жена. — Пристрастие к кочевому образу жизни». Мои предки кочевали по хозяйственным нуждам, кажется, поколений десять-пятнадцать назад. Потом вроде освоились, осели. Так что привычка к перемене мест не от них. Она — от ощущения огромности страны и страха не успеть ее всю посмотреть.

Так бабушка-пенсионерка переживает, что не дождется завершения злоключений «Кармелиты». А безжалостный ВГТРК все наяривает и наяривает очередные сотни серий. Так пожилой спортивный болельщик боится не дожить до участия сборной России в футбольном чемпионате мира. А безжалостный Аршавин…

Предки себя не жалели. Шли и шли покорять Кавказ, воевать Сибирь, открывать Дальний Восток. В итоге не пожалели и нас. Довоевались и дооткрывались до того, что Россия теперь первая в мире страна по своей территории и только 178-я по плотности населения. Получается, что воевали так, что рожать не успевали. Нас всех на такую большую территорию теперь не хватает. Восемь человек на километр лесов, полей и рек не обустроят Россию.

ООНовцы насчитали нам еще большее падение численности. Начиная с этого года минус миллион трудоспособного населения. И так ежегодно. Через сорок лет с 9-го места по населению в мире соскочим на 15-е. Даже Вьетнаму уступим. «Только привлекая до 12 млн человек в год, ваша страна сможет преодолеть эту пагубную тенденцию», — учат ООНовцы. У них, понятно, своя выгода. Развивающиеся азиатские страны хотят вытолкнуть в Россию избыток своих трудяг. Развитые европейцы предпочитают устроить из РФ что-то вроде перехватывающей парковки, чтоб до них этот черноголовый и смуглолицый избыток не добрался.

И что дальше? Если по двенадцать миллионов мигрантов в год, то когда же мы кончимся? Когда в результате дополнительной эмиссии наших акций пусть даже дружественно сольемся и поглотимся. «Ассалому алайкум!» — «Ва алайкум ассалом!».

То есть организм не выдержит повышенного давления.

«Надо больше двигаться», — спасительно советует доктор.

И правда. Сколько ни рожай — ни китайцев с индийцами, ни даже пакистанцев с бангладешцами уже не догоним. А чужие органы могут и не прижиться. Группа крови не совпадет. Или мутируем до неузнаваемости.

Подождите. Нам для чего нужно наращивать население? Просто, чтоб было? Чтоб перед немцами и французами хвастаться — ага, нас больше? Или чтобы эффективно работала страна. Жилось хорошо. Богато.

Вот у Канады территория в два раза меньше нашей, но ведь и население — в четыре. И не плачут, говорят, что хватает, хозяйствуют эффективно. Экономически помощнее нас. Народ богаче. Мобильнее.

Доктор прав. Нам надо двигаться. Прежние правители понимали это прекрасно. Казачьей вольницей, колонистскими поселениями, столыпинской реформой, раскулачиванием, ссылкой и высылкой, депортацией, комсомольскими отрядами — всем, что попадалось под руку, они двигали население, перемещали огромные массы. Часто это были жестокие меры. По дороге из Воркуты в Ухту поезд останавливается в Инте на двадцать минут. Я всегда выхожу на станции, постоять у памятника тем, кто строил эту дорогу. Это памятник и моему деду. Он отсидел в той Инте семнадцать лет.

Мои родичи умирали в товарных вагонах, когда их высылали в Среднюю Азию. У чеченцев и ингушей старше сорока пяти лет в графе о рождении — казахские и киргизские названия. Как узбекские — у балкарцев, ногайцев, карачаевцев, крымских татар…

Но не принимая методов Сталина, так же, как и действий Петра Первого, тысячами укладывавшего людей в фундамент города своего имени, мы понимаем, что дело они сделали. Город построили. Страну укрепили. В войнах побеждали. Двигались.

Можно, нужно двигаться по-другому. Четверть века назад я ехал в Тюмень с комсомольским ударным отрядом. Целый поезд молодых людей, выбравших Сибирь для начала самостоятельной жизни. Поезд шел трое суток. Было весело. Я целовался.

Точно так же уезжали на БАМ, в Нечерноземье, в Комсомольск-на-Амуре. Не всем и не все там нравилось. Но мы ехали туда, где увереннее старт, больше денег, ровесники рядом. Стране это было нужно, потому и платила.

Страна и теперь должна платить. Потому что не выживет, не сохранится без такого движения. Без перемещения потоков людей туда, где они нужны. Без кочевнического умения осваивать пространства. Это в Москве десять тысяч человек на один квадратный километр. Это на Кавказе избыток рабочих рук. А на севере Красноярского края — три человека на сто километров. Так и будем сидеть, ждать, поглядывать, как бодро двигаются по российской земле смуглые иностранцы? А мы посидим — чаю попьем, телевизор посмотрим.

Когда красноярца, а до этого москвича Хлопонина выдвинули на Кавказ, многим это показалось неожиданным. Когда москвич, а до этого питерец Мезенцев уехал в Иркутск, некоторые сочли это странным. Странно, что это кажется странным. Призывая к модернизации — работать по-умному, надо понимать: ничего не получится без мобилизации — умения работать собранно. Мобильно. То есть, если надо, быстро собраться и уехать — за ветром в поле, деньгами, туманами, карьерой. Делать жизнь.

Надо больше двигаться. Чтоб не застаивалась страна. Не образовался тромб. Сердце не отказало. Кровь не ударила в мозг.

Рустам Арифджанов

Об авторе:

Рустам Арифджанов — журналист, историк. Родился в 1958 году в Узбекистане. Окончил исторический факультет Азербайджанского государственного университета. Работал в изданиях: «Комсомольская правда», «Собеседник», «Известия».

Источник: http://www.odnako.org