В рамках спецпроекта «Крым своими глазами. После «русской весны» обозреватель «НВ» рассказывает о нынешней жизни и настроениях крымских татар…
Весной в Крыму чуть не рвануло — стычка между пророссийскими и крымскотатарскими активистами грозила перерасти в масштабное кровопролитие. К счастью, тогда удалось пройти по краю пропасти. Но как чувствуют себя крымские татары сегодня? Каковы их страхи и надежды? И как они расценивают вхождение Крыма в состав России?
Бахчисарай в переводе — «сад-дворец». Именно здесь располагалась по-восточному блистательная столица Крымского ханства. Изящные минареты, соперничающие в стройности с окрестными тополями, завораживающее пение муэдзина, закутанные в паранджу женщины… Этот островок мусульманского Востока среди славянского моря похож на ожившую сказку Шахерезады.
Захожу в роскошные покои ханского дворца. Экскурсовод, миловидная крымская татарка, певучим голосом рассказывает легендарную историю несчастной любви одного из правителей к пленной польской аристократке, вдохновившую Пушкина на создание поэмы «Бахчисарайский фонтан».
— Как видите, крымские татары обладали развитой культурой и государственностью, раз они построили такой дворец и такую столицу! — не без гордости говорит она.
Через несколько минут мы останавливаемся у картины с изображением поезда, из окон которого видны скорбные и напуганные лица крымских татар, отправленных на встречу с неизвестностью. В голосе экскурсовода появляются трагические нотки.
— 18 мая 1944 года советское правительство депортировало крымских татар, обвинив их в массовом сотрудничестве с нацистами, — вздыхает она. — Людям дали всего несколько часов, чтобы собрать вещи. По пути в Среднюю Азию многие из них умерли от голода и болезней. Эта насильственная высылка стала для нашего народа раной, которая заживёт, наверное, не скоро…
Побродив вдоль увитых виноградником домов старого Бахчисарая, я убедился в том, что для крымских татар та депортация — действительно серьёзнейшая травма, дающая о себе знать и сегодня.
Большинство местных жителей идут на контакт неохотно. На вопрос: «Как вам в России?» — машинально отвечают: «Как-как… Никак… Хорошо…» И глядят на меня недоверчиво… Неужели я так ничего от них и не добьюсь?..
…Наконец удаётся разговориться с красивой статной женщиной лет сорока пяти, торгующей оригинальными сувенирами в туристической лавке. Мира считает себя татаркой, хотя в ней течёт ещё и русская, итальянская, греческая кровь. Вместе с семьёй она приехала в Крым в 1990-е годы из Узбекистана, куда была депортирована в 1944-м её родня.
— Как нам живётся при России?.. Да мы ещё не поняли, — отвечает женщина. — На референдум не ходили. Но российские паспорта получаем — а как иначе? Конечно, то, что Крым больше не Украина, — это шок для большинства татар. Понимаете, мы пережили страшную депортацию, которую устроил Советский Союз. У моей подруги отец вернулся с войны, вся грудь в орденах, герой, коммунист, но дома никого не застал — всех отправили в Узбекистан… А вдруг Россия снова нас куда-нибудь депортирует?
— Неужели вы думаете, что Москва может взять на вооружение методы Сталина?
— Да, такие страхи есть у многих. Но лично я не сторонница того, чтобы огульно хаять Россию. Нельзя заранее заявлять, что вот эта страна и вот эти люди плохие. В моей семье и среди моих близких никто так не считает. Но я вот что хочу сказать. Русским, украинцам — им есть куда уехать. А у татар, кроме Крыма, больше нет ни одного места на всей планете. Нам отсюда уезжать некуда.
Пока немногочисленные туристы разглядывают сувениры — фигурки в форме минаретов, нарядные женские платки и обязательные магнитики с изображением Ханского дворца, — Мира с удовольствием рассказывает мне о жизни крымских татар. В её словах чувствуется большая любовь к своему народу и знание его традиций.
— Мы народ работящий, по-хорошему упёртый и домовитый, — рассказывает она. — Каждый готов крутиться на двух-трёх работах, лишь бы жить в достатке и содержать семью. Голодающего татарина с протянутой рукой вы не увидите. А ещё мы очень гостеприимны — каждый гость считается у нас даром Аллаха, поэтому ему принято отдавать всё самое лучшее.
Кстати, столько разговоров, особенно у вас, в России, ведётся о взаимной неприязни между крымскими татарами и русскими. Но это не так. Посмотрите, сколько между нами заключается смешанных браков! Ещё лет сто — и вся кровь будет здесь смешанная.
* * *
Крымских татар можно встретить, конечно, не только в «сказочном» Бахчисарае. В том же Симферополе этот народ составляет 7 процентов населения. А в целом в Крыму его доля — 10-13 процентов (более 200 тысяч человек).
Я побывал в столице полуострова в первой половине сентября, когда маленький очаровательный особнячок на улице Шмидта, 2, ещё занимал Меджлис, а над самим зданием реял флаг Украины. Однако в середине сентября здесь появились сотрудники ФСБ и судебные приставы. Они изъяли литературу, признанную экстремистской, и обязали в течение суток освободить помещение.
Аргументация властей: Меджлис наотрез отказывается регистрироваться в качестве общественной организации, а связанный с ним фонд «Крым», учреждённый Мустафой Джемилёвым, активно использует серые схемы финансирования. Хотя, разумеется, дело не только в этом…
Между тем факт остаётся фактом — многие крымские татары (по разным оценкам, от 20 до 60 процентов) считают лидеров Меджлиса своими заступниками, а любые нападки на них — личным оскорблением.
— Скажите, что мне думать о России, если она прессует уважаемых людей? — негодует обычный рабочий Рахим, подстригающий клумбы в центре Симферополя. — Почему нашему лидеру Мустафе Джемилёву не дали въехать в Крым? Это же просто возмутительно! Или почему сюда больше не пускают Рефата Чубарова? Да, пока простых людей никто не трогает, но что будет потом? Как жить дальше?
С этим вопросом я обратился к видному общественному деятелю Заиру Смедляеву, ранее занимавшему различные посты в Меджлисе, а сегодня возглавляющему избирательную комиссию Курултая, представительного органа крымских татар. Пока мы пьём пепельно-чёрный турецкий кофе в этнической кофейне Симферополя, мой собеседник делится своим видением ситуации в Крыму, и в его глазах то и дело мелькают хитринки.
— Я всегда стараюсь видеть плюсы и минусы, но пока что не могу сказать о нашей жизни ничего хорошего, — заявляет он категорично. — Возьмём так называемый референдум… Разве нам дали свободу выбора? Почему я должен был выбирать между присоединением к России и автономией в составе Украины? А если я хочу независимости? Или присоединиться к Турции, Китаю, США… А ещё после вашего прихода у нас стали пропадать без вести крымские татары.
— Хотите сказать, что репрессии усилились?
— А что я должен говорить, если постоянно идут обыски в мечетях, медресе и в домах активистов? Люди боятся, что всё это может коснуться каждого. А ещё мы не можем понять, почему нам 18 мая запретили провести мероприятие, посвящённое 70-летию депортации крымских татар. Это же плевок нам в душу!
— Но повседневная жизнь крымских татар разве изменилась? По-моему, как жили, так и живут…
— Да, это так. Но тенденции не радуют. А если говорить об экономике, то ситуация точно ухудшилась. Цены растут, с электричеством и водой проблемы, связи с Украиной разорваны. Нам обещали, что в этом году Крым получит 6 миллионов туристов, а в итоге с трудом набрали 2 миллиона. Тогда правительство стало рассказывать, что вместо бедных украинцев, приезжающих со своим салом, к нам приехали богатые россияне и оставили астрономические суммы. Но где они, эти суммы? Не вижу! Вы или честно скажите, что сезон провален, или признайтесь: «Мы тут покрали немножко».
— Скажите, ваши взгляды разделяет большинство крымских татар?
— Некоторые думают иначе. Но попробуйте их поискать!
Что ж, последую его совету и отправлюсь на поиски.
* * *
Мечеть Кебир-Джами, построенная ещё в 1508 году, словно пронзает ясное симферопольское небо своим минаретом, издали похожим на взлетающую с космодрома белоснежную ракету. «Интересно, как она выглядит изнутри? — думаю я про себя. — Но меня туда наверняка не пустят…»
В это мгновение, словно прочитав мои мысли, ко мне обратился пожилой крымский татарин в тюбетейке.
— Заходи, не стесняйся! — говорит он дружелюбно. — Некоторые говорят, что ислам — злая религия, а мы, мусульмане, всегда рады гостю. Меня зовут Мемет. Знаешь, я ведь раньше был атеистом, комсоргом. Но как поверил в Аллаха, в моей жизни сразу появился смысл. Хочешь мечеть посмотреть? Эльдар тебе покажет!
Молодой человек со спокойными глазами, открытым лицом и немного детской улыбкой соглашается побыть моим экскурсоводом. Снимаем обувь и заходим внутрь с правой ноги, как это принято у мусульман. Внутри мечети сразу бросаются в глаза роскошные ковры, затейливые узоры и висящие на стенах суры и аяты — изречения из Корана, написанные на зелёном фоне арабской вязью.
— Что, нравится? — спрашивает меня Эльдар. — Все чувствуют здесь умиротворение. Я сам пришёл к религии только полгода назад, но теперь понимаю, что ничего не происходит без воли Всевышнего. Раньше меня постоянно преследовали разочарования, но теперь я нашёл людей, которые меня понимают.
— А к христианам как относитесь?
— Положительно. Один эфиопский царь, христианин, спас нашего пророка Мухаммеда. Если ко мне не приходят с автоматом, то я всем рад. У каждого свой путь к Богу.
— Скажите, а в России вам не страшно жить? — перевожу быстро разговор на интересующую меня тему.
— Я ничего не боюсь, — Эльдар отвечает со спокойствием фаталиста. — «Бойтесь только Аллаха, а всё остальное — козни шайтана». Я чувствую себя в России нормально. В моей жизни ничего не изменилось — работаю, встречаюсь с друзьями и, конечно, хожу в мечеть молиться. Никто нам ничего не запрещает. Только вот дочка жалуется, что в школе перешли на шестидневку, но разве это проблема? Главное — у нас войны нет, никто не стреляет и людей не убивает.
— Никаких притеснений со стороны русских не чувствуете?
— Абсолютно никаких! Конечно, бывают разные инциденты, но это мелочи. Например, мои родители в деревне поссорились после референдума с соседкой Наташей. Она вдруг сказала моей маме: «Ты крымская татарка, вот и вали отсюда в Западную Украину!» Они, бедненькие, перепугались и потом несколько дней корвалол пили. Но идиотов в каждой нации хватает. Ко мне, например, никто на улице не подходит и не оскорбляет из-за того, что я татарин. Это политики воду мутят, а мы, русские и татары, как жили вместе в Крыму, так и будем жить дальше. Нам делить нечего.
Последнюю фразу я нередко слышал из уст многих крымских татар, когда речь заходила о непростых отношениях между разными народами на полуострове. Одним же из самых убеждённых «интернационалистов» оказался водитель маршрутки в Симферополе Рустем, человек весёлый и говорливый. На том месте в салоне, где шофёры-россияне любят вешать триколор или георгиевскую ленточку, у него красуется тарак-тамга — похожий на букву «т» символ крымскотатарской общины.
— У русских своя символика, а у нас — своя, и это абсолютно никому не мешает, — говорит Рустем. — Это политики пытаются стравить между собой народы, выискивают проблемы и противоречия. А простые люди должны быть выше этой мышиной возни. Моя жена, например, русская, а лучший друг — украинец. Что нам теперь, передраться что ли? А в каком мы государстве живём — в России или на Украине, — мне всё равно. Главное — чтоб работа была, деньги платили и бомбы на голову не падали. Вот увидишь, если Россия за два-три года поднимет Крым, то все крымские татары примут её как свою родину.
Резюме
Крыму нужна тонкая национальная политика.
По окончании бурных весенних событий в Крыму жизнь и настроения крымских татар быстро перестали волновать широкие российские массы. «Ну, есть крымские татары — и ладно», — примерно так рассуждают сегодня обыватели. А большинство политиков и экспертов предпочитают по этой теме отмалчиваться. Однако столь халатное отношение к теме крымских татар может выйти боком и Крыму, и всей стране. Ведь этот вопрос один из самых взрывоопасных в нынешней России.
Да, коренные жители Крыма получают российские паспорта — большая часть из них потому, что вынуждены. Получают российские зарплаты и пенсии — жить дальше как-то надо. Но на фоне радости и даже эйфории, которую испытывают русские Крыма по случаю «возвращения домой», скептическое, а подчас и откровенно негативное отношение крымских татар к России не может не настораживать. Между двумя основными народами, населяющими Крым, — ментальная, а главное политическая пропасть. И чтобы её преодолеть, России придётся приложить немало усилий.
Самый простой и очевидный путь — это в кратчайшие сроки поднять уровень жизни в Крыму, превратив его в цветущий регион. Что ж, рост благосостояния действительно позволит завоевать симпатии огромного числа крымских татар. Однако не всё в этом мире покупается за деньги, особенно в такой деликатной области, как межнациональные отношения.
России предстоит самое трудное — избавить крымских татар от страха перед новой депортацией, очередным витком репрессий и убедить их в том, что российское государство — это и их дом. И с помощью закручивания гаек эту задачу, понятно, не решить.
Крыму нужна очень тонкая, продуманная культурная и национальная политика. А для того чтобы она появилась, к теме крымских татар нужно возвращаться вновь и вновь.
Михаил Тюркин,
Бахчисарай — Симферополь — Петербург
Фото Ирины Мотиной
Источник: http://nvspb.ru