Совместная гражданская демократия: рецепт для Крыма

Post navigation

Совместная гражданская демократия: рецепт для Крыма

В конце 80-ых сотни тысяч крымских татар и других депортированных народов стали возвращаться на историческую родину. Межэтническая ситуация на полуострове, которая больше сорока лет напоминала черноморский штиль, резко заострилась. С тех пор начался поиск «золотой середины» между интересами «крымцев» и «крымчан». Крымской панацеи до сих пор не изобретено. Однако существует рецепт, который может пригодиться. Его название – совместная гражданская демократия или консоциация.  

Ребята, давайте жить дружно

Отцом модели считается американец голландского происхождения Арендт Лейпгарт. Ее суть заключается в сотрудничестве политических элит в обществах, разделенных на основе религиозных, этнических, национальных или языковых противоречий. Лидеры конкурирующих групп оказываются перед выбором: синица в руках или журавль в небе? При высоких ставках и значительном риске избирают более безопасную, но менее «благородную» птицу. Результатом этого является привлечение к процессу принятия решений представителей противоположных лагерей. На каких принципах строится консоциация? Во-первых, формирование коалиционного правительства (другого органа с подобными функциями). Во-вторых, предоставление каждой группе возможности налагать вето на решения, которые противоречат ее жизненно важным интересам. В-третьих, каждая группа должна быть представлена в государственных органах и принимать участие в распределении бюджетных средств, пропорционально количеству своих членов. В-четвертых, каждому сообществу предоставляется возможность свободного культурного, образовательного или языкового развития. Наилучшие результаты модель сотрудничества продемонстрировала в европейских странах с высоким уровнем политической культуры. Среди них Австрия, Бельгия, Нидерланды, Швейцария. Однако примеры успешных консоциаций можно найти и в странах третьего мира. Это и Ливан к началу гражданской войны, это и Суринам, который «одолжил» консоциацию у «старшего брата» из Нидерландов. Да, политическое небо в указанных странах в «эру сосуществования» никоим образом нельзя назвать безоблачным. Однако катаклизмов, которые приводили бы к массовым жертвам или системному кризису, не наблюдалось. Главным условием, без которого консоциация превратится в пустую форму (как это случилось в Боснии), есть мотивация элит к сотрудничеству. Но иногда решающую роль играет фактор внешнего «кнута или пряника». Вспомнить хотя бы настойчивость Билла Клинтона в переговорах по поводу северо-ирландского вопроса. Кстати, Северная Ирландия является одним из примеров совместной гражданской демократии на уровне отдельного региона. Другой – Южный Тироль, опыт которого может быть полезным при решении крымской дилеммы. Тирольское чудо Альпийский туристический рай, самая богатая итальянская провинция, часть экономически развитого еврорегиона. Все это сегодня можно сказать об итальянской провинции Южный Тироль. Одна из причин «тирольского экономического чуда» заключается в мирном сосуществовании немецкой, итальянской и латинской языковых групп. Хотя еще в середине прошлого века южно тирольский конфликт был в центре внимания европейского сообщества. Интересы немецкоязычного большинства длительное время игнорировались, баллом правило итальянское население. И только после волны насилия, которая прокатилась в 60-тих годах, стороны осознали приоритет сотрудничества над конфронтацией. Результатом договоренностей между Австрией, Италией и местными элитами, стало введение новых «правил игры», которые имели целью сбалансировать интересы немцев, итальянцев, и защитить ладинов. Ниже приведены некоторые из них. Коалиционное правительство, распределение портфелей, в котором зависит от количества мест, выигранных на выборах в парламент итальянскими и немецкими партиями. Два заместителя премьер-министра должны быть представителями разных языковых групп. Каждое сообщество должно возможность налагать вето на законы, которые могут ставить ее в неравное положение с другими или касаться ее культурных, языковых прав. Подобная процедура может применяться и при рассмотрении бюджета. Представительство в государственных и административных органах, органах местного самоуправления, государственных предприятиях определяется по принципу этнической квоты. Исключения составляют лишь министерство обороны и система органов внутренних дел. Хотя в случае отсутствия профессионалов – то есть кандидатов на вакантную должность, например, по немецкой квоте – ее занимает итальянец или ладин. И наоборот. По пропорциональному принципу происходит распределение государственного финансирования и выборы в местный парламент. С одним лишь исключением: «маленьким» ладинам обеспечено представительство независимо от результатов выборов. И последнее. В отрасли культуры, языка и образования, лингвистическим группам предоставлена широкая автономия. Официальные языки – итальянский и немецкий. Экзамен на знание этих языков является обязательным для каждого госслужащего. Обучение в начальной и средней школе ведется на родном для ребенка языке учителем-носителем. Начиная со второго или третьего класса, изучение второго языка является обязательным. В местах компактного проживания ладинив, их язык изучается на уровне с двумя «большими».

Альпийский опыт в условиях крымских субтропиков

Теперь к Крымскому полуострову. Невзирая на все расхождения, сотрудничество между местными элитами кажется полностью реальным. Казалось бы, менее всего мотивации у «славянского бильшинства», которое имеет на руках все козыри: количество, доминирующее положение, властные ресурсы. Однако рост влияния крымскотатарского сообщества будет стимулировать к компромиссу ради ограждения своих позиций. А тенденция усиления крымцев очевидна. Конструктивной является и позиция Меджлиса, интересы которого на данном этапе пересекаются с украинскими (вообще когда вспоминаю о проукраинских силах в Крыму, то первым на ум приходит именно он).

Из уст крымских татар раздаются заявления по поводу национально-территориальной автономии. Однако ее воплощение возможно лишь с согласия «славянских» политических элит. Что касается украинцев (а именно людей, которые относят себя к украинской культуре), то в их ситуации вести конфронтационную политику было бы безумием. Тем более, что консоциация может в дальнейшем легитимировать пока непринятую в Крыму политику украинизации. Только нельзя забывать о крымскотатарском и, конечно, русском языках и культуре. Следовательно, «модель Лепгарта» в Крыма кажется полностью возможной. Поэтому напоследок попробую очертить возможные формы воплощения основных ее принципов. Один уже нашел свое отображение на полуострове в формате коалиционного правительства. В частности, начиная со времен ранней «куницовщини», министерские портфели по так называемой «квоте Меджлиса» постоянно получают несколько крымских татар. Впрочем, эта квота выглядит решением половинчатым. Как фрукты на рынке: пробуй на здоровье, но к пузу не накушаешься. В то время как последняя коалиция вообще не может служить примером. Невзирая на всю видимую «широту», причины ее формирования скорее личностные, по принципу «разделил – не разделил» или «любит – не любит спикера». Бесспорно, процедуру формирования коалиционного правительства необходимо совершенствовать. Как вам разделение полномочий между премьер-министром и первым вице-премьером и закрепления этих должностей за представителями двух разных групп? Или общее избрание премьер-министра и вице-премьер-министра с необходимостью его поддержки в парламенте большинством голосов каждого сообщества? Решения, которые касаются вопросов языка, культуры и религии, должны приниматься консолидировано. Это касается и главного «яблока раздора» – земли. То же касается и статуса полуострова. В вопросе избирательной инженерии опыт консоциации предлагает две альтернативы. Первая из них – это совершенствование существующей системы путем легализации национальных представительских органов как субъектов избирательного права. Это предоставит Меджлису возможность отделенно принимать участие в выборах. Альтернативой пропорциональной системе есть преференциальное голосование за отдельных кандидатов, которая устраняет проблему статуса Меджлиса. Но независимо от возможного формата избирательной системы, квоты, менее численным репатриируемым народам являются обязательными. Конечно, описанная политическая система на практике тоже имеет немало недостатков. В частности законодательное закрепление принципов формирования коалиционного правительства может вызывать дополнительные трудности в процессе его формирования. В то же время неформальные правила рискуют со временем превратиться в пустые декларации из-за низкой политической культуры элит. Признание обособленности каждого из сообществ может привести к их окончательному самоосознанию как другому. С крымскими татарами это уже состоялось. Небольшая кучка «украинских украинцев» тоже вряд ли потеряет идентичность. А вот крымчане-славяне в настоящий момент напоминают сырую глину. Такая политика может ее быстрее «выжечь». А там и до усиления ксенофобии недалеко. Не следует забывать и о русском факторе. Все-таки это не Австрия. Словом, вопросов не меньше чем ответов. Однако политика совместной демократии лучше, чем пассивность, демонстрируемая украинской властью. Этот вопрос должен быть как предметом научных диспутов, так и открытой публичной дискуссии. Ее активизация – задание украинской власти. Все-таки у государства достаточно рычагов влияния на региональном уровне. Но оно не должно быть заинтересованным игроком, а обречено на роль беспристрастного арбитра.

Максим Колос, для УП

www.pravda.com.ua

 

Похожие материалы

Ретроспектива дня