Основная ответственность за превращение евразийства в реальное движение, когда идеи приобретают материальную силу, лежит в большей мере на России, находящейся в центре Евразии. При этом от России зависит превращение евразийства в материальный процесс или же в новый миф, который будет прикрывать слабость СНГ как иллюзорную форму альтернативы атлантической однозначности планеты.
11-12 февраля в Екатеринбурге прошла международная конференция «Россия и Центральная Азия: партнерство в XXI веке». С программным докладом выступил председатель Международного евразийского движения Александр Дугин. Были интересными доклады представителей Российского центра стратегических исследований Аждара Куртова, Института востоковедения Ирины Звягельской и других. Были бурные дискуссии с различных позиций с участием преподавателей и студентов Уральского государственного экономического университета. Были высказаны и частные точки зрения ученых из Таджикистана.
В частности было отмечено, что существует вековой водораздел между Западом и Востоком, между Западом и Евразией с центром с Россией. И с этим надо считаться, именно это схвачено евразийством. Современное евразийство направлено на создание многополюсного мира, альтернативного однополюсному атлантическому наступлению — военному, геополитическому, экономическому, культурному. Евразийство пытается противопоставить морскому могуществу атлантизма континентальное могущество с ведущей ролью России с целью создания многополюсного мира.
Однако у нас в Таджикистане есть вопросы, на которые должно дать ответ исходящее из России евразийство.
Евразийство как идея может быть принята таджиками, афганцами и иранцами, если евразийство не будет ограничиваться только славяно-тюркским союзом.
Сегодня некоторые на повестку дня усиленно выдвигают славяно-тюркский союз, который при неловких действиях не будет понят Душанбе и станет выталкивать Таджикистан, а также Иран и Афганистан из евразийского геополитического пространства. России целесообразно быть осторожной с идеями славянско-тюркского единения в качестве центральных в евразийстве. Целесообразно из идеи евразийства не исключать таджиков, вообще иранские народы, но делать акцент на славяно-ирано-тюркский союз. Это вполне вписывается в геополитические интересы России, Таджикистана, Ирана и Афганистана в наши дни, и всего тюркского постсоветского мира.
На наш взгляд, евразийство, понимаемое как только славяно-тюркский союз стало причиной возникновения традиции, согласно которой считают, что Узбекистан или Казахстан должны быть якорным государством (anchor state) — т.е. проводником российского влияния в регионе, как посредник, через который другие страны региона будут получать или американскую или российскую помощь и определять свою политику.
Стремится к лидерству в Центральной Азии и Астана. В связи с этим в настоящее время в Таджикистане проводят политику независимости от возможного регионального доминирования какой-либо страной. В политике, проводимой Душанбе с другими столицами региона, явно прослеживается нежелание видеть кого-либо гегемоном и в регионе Центральной Азии и в более обширном пространстве. Партнерство России, стран Центральной Азии и Таджикистана в XXI веке должно исключать гегемонизм. В России есть много центров сил, одна из которых рассматривает страны Центральной Азии, в том числе и Таджикистан, как пассажиров в поезде безопасности России. На наш взгляд, такой подход неадекватен реальности, где каждая страна Центральной Азии вносит свой вклад в дело безопасности региона и более обширного пространства.
На наш взгляд, не следует идеологизировать эту общность односторонне. Пусть идеи славяно-тюркского единения будут мотивом сближения России с Казахстаном и другими тюркоязычными народами и странами, не следует отказывать в ценности этой мотивации, но нельзя ее делать центральной. Они не послужат эффективному объединению Евразии, включающей Таджикистан, Афганистан и Иран.
Политика евразийства, непременно, приведет к новой идейно-политической ситуации между Таджикистаном и другими странами. Главное — чрезмерно не идеологизировать евразийство в ущерб реальному материализированному и обновленному евразийству. Как же понимать материализированное евразийство?
Евразийство не может получить поддержки в Таджикистане, если будет ограничиваться только идеями и идеологией. Идея евразийства может быть принята таджиками, если будет материализовываться реальным экономическим, научным, технологическим, культурным, образовательным сотрудничеством.
Причем очень тесным сотрудничеством, но не тем, которое осталось со времен 1990-х годов, когда между Россией и Таджикистаном было подписано больше 250 соглашений, абсолютное большинство которых не работали.
В этих условиях есть узко понимаемые экономические интересы России получать предельно возможные экономические выгоды от экономического присутствия России в Таджикистане. Так, например, РУСАЛ — Дерипаска стремился получить в собственность 75 % будущей Рогунской ГЭС. Стороны тогда не договорились.
На наш взгляд, России целесообразно проводить в Таджикистане политический бизнес сейчас, когда проводить в Таджикистане бизнес вообще не трудно. Аргументом для этого служат иностранные кампании, производящие в Таджикистане, например, золото. Недавно это были англичане, сейчас это китайцы, которые к тому же строят дороги, тоннели, линии электропередач — ЛЭП, некоторые промышленные объекты.
Российская Федерация недавно построила Сангтудинскую ГЭС, в настоящее время производит нефтегазовую разведку, но все это нельзя назвать серьезным российским экономическим присутствием в Таджикистане. Экономическое присутствие далеко отстает от военного.
В РФ не должны к Центральной Азии и Республике Таджикистан подходить только с узко экономических интересов. Исходя из узко экономических интересов, надо отказаться от СНГ, сотрудничества с РТ, от дотационных регионов России, что было бы абсурдным.
Следует сказать, что евразийство в лице СНГ представляет собой не самую эффективную форму международного евразийского движения. СНГ — это до сих пор лишь одна из платформ, на которой следует построить здание многополюсного мира.
Однако основная ответственность за превращение евразийства в реальное движение, когда идеи приобретают материальную силу, лежит в большей мере на России, находящейся в центре Евразии. При этом от России зависит превращение евразийства в материальный процесс или же в новый миф, который будет прикрывать слабость СНГ как иллюзорную форму альтернативы атлантической однозначности планеты.
Таджикистан не может быть простой частью евразийства, но он такая часть Евразии, где должны быть установлены равноправные отношения с естественным лидером Евразии — Россией, которые следует понимать как тесное сотрудничество Республики Таджикистан и Российской Федерации в экономике, науке, технологиях, образовании. Военно-политическое присутствие России в Таджикистане не должно превалировать над экономическим и технологическим сотрудничеством. Экономическое, технологическое, научное и образовательное сотрудничество не должно отставать от военного сотрудничества. В Таджикистане действует Российско-Таджикский (Славянский) Университет, есть филиал МГУ, но это лишь доброе намерение на масштабное сотрудничество в будущем, если таковое произойдет. Но пока нет масштабного сотрудничества Таджикистана и России в технологиях, науке, образовании, энергетике и экономике. Сотрудничество мы понимаем как взаимовыгодное, не одностороннее.
Возникает естественный вопрос: надо ли Таджикистану вовлекаться в международные движения различного толка, если он может стать только объектом политики другого государства? На наш взгляд, Таджикистан может стать частью евразийства, если он будет не объектом, не получающим никаких преимуществ от этого нового мирового полюса. Россия, возглавляя евразийство, будет отстаивать свои интересы великой державы, но Таджикистан, будучи включенным в евразийство, должен отстаивать свой национальный интерес, который может и должен звучать следующим образом: Таджикистан может и становится частью какой-либо мировой целостности, только если это открывает ему самые срочные и долгосрочные перспективы для успешного его развития.
Возникает и другой вопрос: можно ли от евразийства как идеи и идеологии, евразийства как мира особой духовности этой части Востока перейти к созданию по-новому интегрированной Евразии как особой цивилизации с геополитическими контурами?
Если подходить к вопросу с позиции реальности, то, как мы уже сказали, Содружество Независимых Государств это и есть слабое воплощение евразийства как ассоциации, которая не удовлетворяет ни Россию, ни, например, лидера Казахстана Н.Назарбаева, время от времени предлагающего все новые и новые союзы на основе славяно-тюркского союза.
В таком положении вещей в Таджикистане есть силы, которые считают, что вряд ли следует отказываться от сотрудничества и с ведущими странами евразийства и с Евро-американским миром. Этого требует политика многовекторности, которая не исключает борьбы за многополюсный мир, но с учетом таджикской специфики: не делать что-либо в ущерб для себя, если другие ничего масштабного и существенного не предлагают Таджикистану. Таджикистан может войти, как часть, в евразийский мир только если может явно ощутить содержательную сторону этого нового альянса — тесное сотрудничество с Россией в экономике на основе равноправия. 75 % собственности ГЭС в собственности России, как показали события в российско-таджикских отношениях, для Душанбе оказались неприемлемыми.
Перед Россией как, в свою очередь, осевым районом Евразии, стоит категорический императив в форме задачи нарастающего сотрудничества с Таджикистаном, который объективно находится на перекрестке цивилизаций и не может явно перекашивать свою политику ни в сторону России, ни в сторону Китая, ни в сторону атлантизма. Однако это не означает того, что Таджикистан не может выбирать сферу преимущественного присутствия в той или иной цивилизации. То есть вопрос не только в том, как и насколько Россия должна и будет присутствовать в Таджикистане, но и в том, насколько Таджикистан как часть будет присутствовать в той или иной цивилизации, в частности в Евразии и евразийстве.
Здесь перед нами проблема с двумя сторонами. Первая сторона проблемы в вопросе о присутствии в Таджикистане той или иной целостности, вторая сторона проблемы — в том, насколько Таджикистан станет прочной частью той или иной цивилизации или мирового образования. Поэтому перед Таджикистаном возникает вопрос не только о том, частью кого и чего ему быть, но и о том, насколько он может быть прочной частью того или иного международного образования, насколько он может преимущественно присутствовать в той или иной общности.
По существу, это кардинальный вопрос о степени присутствия Таджикистана в той или иной цивилизации.
Искандар АСАДУЛЛАЕВ,
доктор философских наук, член Международного Общества Гегеля
Наше главное достояние — общая ментальность
Предлагаем вниманию наших читателей беседу главного редактора экспертно-аналитического портала социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова «Фонд имени Питирима Сорокина» Михаила Тюренкова и руководителя Информационно-исследовательского центра «Симург» (Душанбе, Республика Таджикистан), члена Международного Общества Гегеля, члена Немецкого Гегелевского Списка Hegel-Ger, доктора философских наук профессора Искандара Асадуллаева
Искандар Курбанович, какой Вам видится политика России на постсоветском пространстве, как вы ее оцениваете и почему?
Для начала хотел бы отметить, что одним из главных исторических приобретений как России, так и других постсоветских стран является наша общая ментальность, в значительной степени основанная на тех миллионах книг светского содержания, изданных на кириллице, которые сегодня необходимо сберечь. К сожалению, сегодня Россия не бережет эти приобретения, не проводит единой устойчивой политической линии на постсоветском пространстве.
Напомню, что по окончании Второй мировой войны Рузвельт сказал: СССР теперь поймет, что значит взять на себя бремя за другие страны и ответственность за судьбу человечества. Взяв на себя такую ответственность, приходится платить. Не в торгашеском вымогательском смысле, а платить за то, чтобы держаться на уровне своей величия. А что это значит? Это значит — строить дороги, инфраструктуру, вкладывать инвестиции в других странах. Сегодня Россия сама нуждается в инвестициях, но для поддержания своего статуса одновременно должна вкладывать инвестиции, скажем, в ту же таджикскую науку, в таджикское образование.
Сейчас в Таджикистане открывается филиал МГУ, — это огромное дело, однако, в основном, данный проект реализуется за счет Таджикистана. Но именно в данной области, на мой взгляд, России необходимо идти не по остаточному принципу, но форсировать события, чтобы сохранить цивилизационное присутствие на постсоветском пространстве. Я бы даже сказал, что для России это главная задача, в противном случае ей не быть великой державой.
Разумеется, сюда же включается и геополитика, однако, если Россия будет относиться к тому же Таджикистану по остаточному принципу, мол, пусть он барахтается сам собой, все равно никуда не денется, а мы рано или поздно приберем его к ногтю, то такая политика не даст результаты. Потому что это приводит к расшатыванию отношений, к тому, что Таджикистан постепенно уходит в исламский мир, который готов помогать в том, в чем Таджикистан не находит поддержки у РФ.
Как мне кажется, Вы сейчас подметили очень важный момент. То, что у нас была и, может быть, даже до сих пор сохраняется некая общая ментальность. Какой вы ее видите и возможно ли ее сохранение, поддержание или даже возрождение?
Вы знаете, наша общая ментальность многогранна. Но для нас с вами в ней важна та сторона, которая отвечает за отношение друг к другу России и Таджикистана, а если точнее, то народа России к Таджикистану и народа Таджикистана к России. Одной из главных частей данной общей ментальности, на мой взгляд, является просто доброе отношение друг к другу. И, к сожалению, постоянные внешнеполитические колебания России все больше отталкивают от нее наш народ, все больше и больше провоцируют в Таджикистане национализм, который разрушает ту ментальность, которая появилась в результате нашей общей многострадальной истории. Я убежден, что ее необходимо беречь, в первую очередь, своим добрым отношением друг к другу, а не выталкивать тот же Таджикистан в исламские страны.
Это очень интересный момент. Все-таки таджикский национализм и исламизм взаимосвязанные явления? Ведь все-таки ислам в целом — универсалистское учение?
Вы знаете, существует самый разный исламизм. Разумеется, с международным политическим исламизмом, представленным у нас, например, Партией исламского движения Таджикистана, наш президент никогда не сомкнется. Также как не сомкнется с исламизмом Ирана. Но страна постепенно уходит в исламский мир, все больше и больше дистанцируясь от России. А это, в свою очередь, провоцирует националистические настроения в Таджикистане, тем самым, отношение к России все больше и больше расшатывается. Ответственность за это лежит, прежде всего, на тех российских политиках, которые верят в самодостаточность России без помощи странам Евразии. Эти политики отвергают принцип, который должен звучать следующим образом: помогая странам Евразии Россия будет обретать свою державность. Если же этого не хотят в России, то тогда надо будет согласиться с тем, что РФ станет обычной средне разрядной полуевропейской страной. И очень проблемной и нестабильной до полного развала. Часть российской элиты об этом только и мечтает, так как держит огромные состояния за пределами России. У России нет выхода: или РФ будет стремиться быть великой державой или ее ждет печальный конец с бесконечным хаосом во всей Евразии. Это уже будет не дуга нестабильности, о которой говорит Збигнев Бжезинский, а сплошное марево с бесконечными конфликтами.
А как, по-вашему, происходит построение отношений России со странами ближнего зарубежья в целом?
Увы, ситуативно, нет четкой стратегии и политики. Как я уже говорил, действуют «по остаточному принципу»: ничто никуда не денется, мы всегда найдем выход и т.д. А то, что цивилизационное присутствие России все больше и больше расшатывается, и это создает в народах постсоветских республик антироссийские настроения и, соответственно, антироссийскую почву для антироссийской политики, об этом Россия, к сожалению, не думает.
А каков на сегодняшний день образ России для большинства граждан вашей республики?
Во-первых, образ спасителя. И это не громкие слова, поскольку всем известен факт, что полтора миллиона наших граждан работают на стройках в России. Но и РФ получает огромные деньги от работы иностранных мигрантов, на порядок больше. Однако, к сожалению, сегодняшние колебания в этой области, разговоры о том, что сегодня мы вас выдавим, а завтра примем снова, разрушают отношение к России. Россия — кормилица, но в то же время она может вызывать ненависть в лице скинхедов, в лице тех российских политиков, которые допускают подобные проявления в своей стране. У нас многие считают, что все это централизовано.
Искандар Курбанович, скажите, а если взять таджикскую интеллигенцию, то в ее среде мы можем увидеть примерно такое же отношение к России или же интеллигенция разделена?
Знаете, у нас нет единой таджикской интеллигенции. Есть образованная национальная интеллигенция и русскоязычные таджики, которые прекрасно относятся к России и очень хотят, чтобы Россия никогда не уходила из Таджикистана, потому что если уйдет Россия, то возможности для исламистского переворота станут намного более серьезными. А т.н. националистическая интеллигенция, которая геополитически ориентирована на другие страны, например, на тоталитарные религиозные государства, далека от подлинных национальных интересов. Эта часть интеллигенции думает о себе как о защитнице национальных ценностей, но она проводит политику утверждения в Таджикистане чужих моделей государственного устройства. Важным достижением политики президента Эмомали Рахмона является его принцип, давший стране мир. Он звучит следующим образом: никто не имеет права насильно навязывать другому свой образ жизни, поведения, язык, культуру, политическое или государственное устройство, если устраняемый образ жизни не угрожает безопасности людей.
А правильно ли я понимаю, что современная политическая элита Таджикистана пытается балансировать между двумя этими идейными направлениями, но в последнее время все-таки доминирует националистическая тенденция?
Понимаете, какое дело. Например, прежде чем закрыть Черкизовский рынок, надо было все-таки попробовать куда-то трудоустроить тех же таджиков. Ведь очевидно, что подобные действия очень резко отдаются резонансом в Таджикистане, в ответ на них предпринимаются шаги антироссийского характера. Сейчас между Таджикистаном и Россией идет торг в отношении того, как Россия должна быть представлена в Таджикистане. Наши пытаются выторговать гораздо больше, Россия же пытается остаться на остаточном принципе, а глубоко продуманной российской политики все же нет.
А какой должна быть идейная база внешней политики России на постсоветском пространстве?
На мой взгляд, очень хороша евразийская идея, но только в том случае, если она не замыкается в рамках славяно-тюркского союза. Если Европейский союз, НАТО и так далее, пытаются здесь проводить свою политику, то это их пространство, их политика, но лично я убежден, что на этом же континенте должна проводиться и российская политика. Но, повторюсь, нельзя слепо идти по пути ограничения этого огромного евразийского пространства только к славяно-тюркскому союзу. Из евразийства нельзя выталкивать таджиков Таджикистана, Афганистана и Иран, а также Китай и Дальний Восток. Славяно-тюркский союз хорош для России и тюрков, но это не вся Евразия.
И в заключение хотелось бы узнать Ваше мнение о том, какие ресурсы и, напротив, риски внешнеполитического курса России в отношении ближнего зарубежья можно выделить на сегодняшний день?
Я убежден, что для того, чтобы сохранить в Таджикистане значение русского языка и российское влияние в целом, надо сделать как можно больше для интеграции таджикской науки и образования в систему образования и науки российской, и вообще интеграцию в систему науки и образования СНГ. Наша таджикская наука без науки российской будет барахтаться как в болоте, пока ее не притянут к себе натовцы, китайцы и так далее. Хотя у нас есть и примеры достижений на уровне мировой науки. Однако без взаимной интеграции науки и образования в СНГ не может быть и речи о сохранении роли русского языка в Таджикистане.
Большое Вам спасибо.