После терактов 11 сентября 2001 года в мировом экспертном сообществе появилось огромное количество экспертов по терроризму. Как выяснили авторы статьи «Эксперты по террору и мейнстримовые СМИ: связи между экспертами и их господство в новостных СМИ», эти эксперты не только зачастую имеют связи со спецслужбами и армией, но и, как правило, тесно общаются друг с другом, формируя узкую группу, которая контролирует направление дискуссии на тему терроризма.

О том, какие последствия это может иметь для исследования проблем терроризма, в интервью «Росбалту» рассказал один из авторов данного исследования, специалист по пропаганде, политическому пиару и лоббизму, профессор социологии на факультете географии и социологии шотландского университета Стратклайда (Великобритания) Дэвид Миллер (David Miller).

— Насколько сильно выросло количество экспертов по терроризму после 11 сентября 2001 года?

— Рост был просто поразительным. Сегодня их около 240 человек, причем многие из них до изучения терроризма были экспертами по Советскому Союзу. Оставшись «без врага», они сфокусировались на новом — исламистском терроризме. Мы называем экспертов по терроризму или контртерроризму «террорологами» (англ. terrorologist). Можно также отметить беспрецедентный рост количества статей на темы, связанные с терроризмом. Например, если в 2000 году количество научных статей на тему терроризма было ниже ста, в 2002 году их было больше пятисот.

— Почему вы решили изучать экспертов по терроризму? Обычно люди изучают террористов, а не экспертов по ним…

— Мы решили изучать экспертов по терроризму, потому что подумали, что определение терроризма, понимание этого явления и подход к нему имеют огромное значение для того, как с ним будут бороться. Мы хотели узнать, какие именно люди занимаются изучением этой важной темы, имеют ли они предвзятое отношение к этой форме политического насилия, которое будет неизбежно влиять на их выводы и практические рекомендации. Оказалось, что, как правило, террорологи при анализе террора благосклонно относятся к политике стран-оккупантов (в последние десятилетия это США, ЕС и Израиль), они не говорят на языках стран, которые исследуют, обвиняют в терроризме. Они обвиняют других в терроре, не рассматривая причинно-следственные связи между терроризмом и насилием, являющимися следствием политики стран-оккупантов.

Эти эксперты придерживаются точки зрения, что США и их союзники находятся в состоянии войны с глобальной организацией под названием «Аль-Каида», вместе с аффилированными группами ведущей политическую войну против «западных ценностей» или западного «стиля жизни». Для них террористы являются нерациональными фанатиками, которыми движет ненависть и религиозный догматизм, а ответом на теракты должны стать агрессивные военные действия зарубежом и репрессивные меры внутри. Мы называем это «ортодоксальным подходом» к терроризму, и из ста наиболее влиятельных экспертов, которых мы отобрали в ходе исследования, семьдесят три придерживаются именно его.

Среди них есть настоящие эксперты по терроризму, но они, как правило, оказываются тесно связаны с правительственными структурами. Одним из выводов, к которому мы пришли, — люди, которых чаще всего цитируют в научных журналах, отличаются от людей, которых чаще всего цитируют в популярных СМИ. То есть те, кто пишут научные статьи на тему терроризма, реже появляются на телевидении, и наоборот, те, кто часто комментирует терроризм по телевидению, имеют меньший «академический» индекс цитирования. И те, кто появляется на телевидении, как правило, имеют связи с государственными структурами, такими как армия или спецслужбы. Только семнадцать экспертов из упомянутого ранее списка никогда не имели связей с государственными структурами.

То есть, получается ситуация, когда у населения больше доступа к мнению людей, у которых есть своя политическая повестка в отношении терроризма, чем к нейтральным академикам. Это структурная проблема. Получается, что позиция государства по вопросам терроризма в этой отрасли доминирует над любыми другими точками зрения.

— Настолько ли плоха связь между экспертами по терроризму и государственными структурами? Насколько полезна позиция независимого, нейтрального эксперта в области, где основные данные поступают из государственных разведовательных органов и которая тесно связана с национальной безопасностью, обеспечиваемой опять же государством?

— Ответ на этот вопрос применим к любой отрасли. Если вы хотите знать правду, изучением вопроса должны заниматься независимые эксперты. Независимые суждения — единственный способ разобраться в такой сложной проблеме как терроризм, где сейчас преобладающее количество экспертов не являются беспристрастными. Их позиция является предвзятой с идеологической точки зрения, к тому же зачастую есть не менее важное финансовое измерение, которое связывает их с государственными органами безопасности.

То, что порой называется терроризмом, может быть названо просто насилием, например, в случае с национально-освободительными движениями. Но термин «терроризм», конечно, более мощный и потому более опасный. Более того, в изучении терроризма отличия между странами и регионами имеют огромное значение, что часто теряется из виду. Терроризм на Ближнем Востоке и терроризм в Северной Ирландии — это две разные вещи.

В этой отрасли необходимо проводить больше эмпирических исследований. Однако большинство работ по этой теме на сегодняшний день основывается на анекдотах и беседах «off the record» с сотрудниками государственных органов. Это несерьезно.

— Вы также установили, что большинство экспертов по терроризму связаны между собой, что они формируют то, что вы называете «невидимый колледж». Насколько это важно?

— Это очень важно, потому что это значит, что в экспертной среде, среди ее наиболее влиятельных членов, существует консенсус в отношении того, что такое терроризм, как его надо изучать и что надо делать, чтобы бороться с ним. Более того, это значит, что для присоединения к группе экспертов важны не столько реальные знания экспертов, сколько их связи с властями и их идеологическая позиция. Такая форма экспертной среды — «невидимый колледж» — существует во многих отраслях, но в отношении терроризма это имеет особое значение. Терроризм привлекает к себе очень много внимания сегодня, и борьба с ним имеет международное измерение. Однако получается, что основная часть информации, которая поступает в СМИ, к сотрудникам судебной власти, к гражданам не является нейтральной и объективной.

— Не могли ли бы вы привести примеры взаимосвязей между отдельными экспертами или исследовательскими центрами

— Это, например, RAND Corporation, имеющая связи с американскими военными и корпоративным сектором, и Центр по изучению терроризма и политического насилия (ЦИТПН) при Сент-Эндрюсском университете в Шотландии, где большую роль сыграл Пол Уилкинсон (Paul Wilkinson), который сейчас вышел на пенсию. Его первый центр «Исследовательский центр по изучению конфликтов и терроризма» имел связи с MI6 и ЦРУ. Сам Уилкинсон был тесно связан с RAND, в частности, с Брюсом Хоффманом, с которым они вместе создали нынешний ЦИТПН в Шотландии.

Эти центры имеют большое количество связей с госструктурами, например, готовящими людей, которые будут бороться с терроризмом и т.д. Они связаны с другими центрами, изучающими терроризм, например, в Сингапуре (центр Рохана Гунаратны, писавшего диссертацию под руководством Хоффмана) или Израиле. Они устраивают совместные конференции, вместе издают журналы, книги. Некоторые из этих людей действительно являются прекрасными экспертами по терроризму и имеют серьезные научные публикации, но большинство все-таки такими не являются и связаны со структурами консервативного толка. Эта сеть имеет огромное влияние на политические решения ряда стран.

Большинство экспертов занимаются не столько изучением самого терроризма и его особенностей, сколько комментируют и поддерживают решения государств применить силу в ответ на террор. Основная функция большинства террорологов заключается в обсуждении терроризма в СМИ с целью пропаганды. Они объясняют суть терроризма, и этот подход становится догмой. Террор преподносится как нерациональный акт и как форма Зла. Они часто появляются на CNN или BBC и делают заявления, которые, как правило, не оспариваются, а точность данных не проверяется. Это далеко не самый лучший способ изучать терроризм и бороться с ним.

Беседовала Юлия НЕТЕСОВА

http://www.rosbalt.ru/main/2011/06/10/857806.html