Как Руслан Меджитов стал профессором Йельского университета

Post navigation

Как Руслан Меджитов стал профессором Йельского университета

Как Руслан Меджитов стал профессором Йельского университетаВ 1989 году американский иммунолог профессор Чарльз Дженуэй (Charles Janeway) опубликовал в одной из статей тогда еще ничем не подтвержденную гипотезу о том, что на иммунных клетках человека должны существовать специальные рецепторы, распознающие какие-то структурные компоненты патогенов (бактерий, вирусов, грибков) и запускающие механизм ответной реакции.

Поскольку потенциальных возбудителей заболеваний неисчислимое множество, Дженуэй предположил, что такие рецепторы должны распознавать какие-то химические структуры, характерные для целого класса патогенов — например, компоненты клеточных стенок бактерий.

Спустя несколько лет, в пост-перестроечной Москве его статью прочел аспирант Руслан Меджитов — и буквально заболел идеей доказать существование таких рецепторов. Пройдет время, Дженуей и Меджитов встретятся и вместе докажут эту красивую гипотезу экспериментально.

Ниже мы представляем интервью с Русланом Меджитовым, опубликованное в русской редакции журнала New Scientist. Насколько нам известно, это первое его интервью на русском языке.

Предыстория

Руслан Меджитов родился в 1966 г. в Ташкенте. Там же он закончил университет и поступил в аспирантуру Московского государственного университета, где в 1993 году защитил диссертацию. Но карьера не складывалась — все, кто застал это время, помнят насколько сложно было выживать молодым ученым в то время. Развал СССР повлек за собой развал всей научной инфраструктуры, и денег не стало ни на зарплаты, ни на оборудование. Мировые журналы доставлялись в нескольких копиях на всю Академию, и взять почитать последний номер была задача почти невозможная для аспиранта. Однако всегда можно было почитать журналы двух-трех-летней давности — в заваленной «Сникерсами» стране такие статьи все равно считались свежими научными новостями.

Со всеми этими сложностями боролся и Меджитов. Имея доступ к журналам в академической библиотеке, он регулярно просматривал все новые биологические статьи, которые попадались ему.

И случилось так, что в 1992 году ему попалась в руки одна из статей Чарльза Джейнуэя, опубликованная в Cold Spring Harb. Symp. Quant. Biol. в 1989. Она называлась Approaching the asymptote? Evolution and revolution in immunology [1]. В этой статье Дженуэй высказал гипотезу о неком неизвестном триггере, который мог бы запускать иммунный ответ по другой схеме, без выработки антител.

Поскольку данных, подтверждающих эту гипотезу, на то время не было, статья не вызвала большого резонанса в научном мире. Однако Меджитов заинтересовался статьей. Идеи автора запали в душу Меджитову, и он предпринял все возможное, чтоб попасть в лабораторию Дженуэя и доказать его гипотезу. Для этого он предпринял следующие действия:

Во-первых, он отксерил статью. На это ушла почти вся его стипендия — около $2. Но в статье был электронный адрес, и это было главное;

Второй шаг — с коллективного институтского компьютера Меджитов начинает слать запросы Дженуэю с просьбой принять его на работу.

Поначалу ему никто не отвечал — его CV было слишком слабым, ведь на дворе был 1992 год, и никаким современным методам биологии тогдашним выпускникам обучиться было уже негде. Позже американские коллеги будут вспоминать слова Джейнуэя об электронных письмах, регулярно приходящих на его персональный компьютер:

‘I’ve got this fabulously bright guy from Russia who wants to work in my lab’. («Мне пишет фантастически талантливый парень из России, — хочет на работу ко мне!».) Интонация, с которой произносилась фраза, была более чем скептическая [2].

Не получив ответа, Меджитов подошел к делу с другого конца, и в 1993 году по кратковременному проекту он попадает на работу в Университете Калифорнии под руководством Р. Дулитла. Однако тут его подстерегла новая проблема: из-за официального распада СССР он, не будучи гражданином России или какого-либо иного государства, не может получить визу для возвращения в Москву. В итоге он так и остался в Калифорнии, зарабатывая на жизнь программистом на ниве биоинформатики.

Все это время Меджитов продолжает писать письма Джейнуэю, а также пропагандировать его идею всем подряд. И в итоге его презентацию по этой теме однажды услышал Ричард Дьюттон (Richard W. Dutton), президент Американской ассоциации иммунологов. Увлеченность русского студента так его впечатлила, что он лично позвонил Джейнуэю и попросил обратить внимание на Меджитова. Так, в 1994 году Руслан Меджитов встретился, наконец, с Джейнуэем, и получил место постдока в престижнейшем Йельском университете.

Работа шла как обычно — вначале серия неудач, но в конце концов ученые смогли подобрать верный ключ! В 1997 году Руслан Меджитов и Чарльз Джейнуэй показали, что у людей существует специальный рецептор (названный впоследствии Толл-подобный рецептор — TLR4 — он связывает липополисахариды стенки грамм-негативных бактерий). Результат был опубликован в журнале Nature в 1997 году [3] — гипотеза Джейнуэя была подтверждена!

Это было открытие абсолютно нового типа иммунной защиты, который впоследствии вошел во все учебники иммунологии под названием «врожденный иммунитет». Открытие повлекло за собой лавину других, и в итоге теория иммунитета была значительно дополнена.

Сам Меджитов опубликовал много хороших и сильных работ, и до сих пор считается ведущим мировым иммунологом. В настоящее время Руслан Меджитов — профессор Школы медицины Йельского университета, номинант множества наград и премий, среди которых: звание академика Национальной академии наук США в 2010, Премия Розенстила в 2010 году, Премия Шоу в области медицины в 2011 и другие.

Интервью с Русланом Меджитовым

Ниже мы представляем короткое интервью, опубликованное в журнале New Scientist Ru.

— Кем вы мечтали стать, когда вам было 5 лет?

— Этого я уже не припомню. А вот помню, что я захотел стать ученым, когда у меня появился вкус к таинственному. Таинственное, неизвестное — огромная движущая сила для меня. И наука — это та же тайна, это то, что мной движет.

— За время школы и университета, какой была ваша худшая отметка?

— «5 с минусом» по «военке» в университете. Это уже после того как я отслужил два года в армии. У нас были занятия на военной кафедре раз в неделю, и на одном из занятий я получил «5–». Это было самое глупое занятие, которое только можно себе представить. Мне выпал вопрос о бинокле. Военрук попросил меня объяснить, как пользоваться биноклем. Я ответил:

«Очень просто: поднять бинокль и посмотреть в него».

Военрук сказал:

«Это неправильно!»

«Как неправильно?»

«Сначала бинокль нужно вынуть из футляра! Поэтому вы ответили неверно и из-за этого получаете “5–”».

Это и была моя худшая отметка.

— Если бы не ученым, то кем бы вы хотели стать еще?

— Если бы я не был биологом, то наверняка был бы психологом. Это — мое второе увлечение, но опять таки — это наука! Если не в науке, то я бы занялся моим вторым, секретным, увлечением — все равно я вам о нем не скажу!

— Что в вашей работе приносит вам наибольшее удовлетворение и наоборот?

— Есть много вещей, которые мы не любим делать, но их можно превратить в позитив. Например, те же гранты, которые наверное каждый из ученых ненавидит, можно рассматривать как что-то положительное.

Написание грантов заставляет нас думать не на один, а на пять шагов вперед. Это дает возможность взглянуть на свой проект как бы со стороны. Таким образом, неприятное можно превратить в полезное. В наше время написание грантов считается головной болью, потому что ты знаешь — скорее всего твой грант не профинансируют. Это само по себе очень сильное разочарование, но в тоже время и весьма полезное упражнение.

Для меня иметь дело с бюрократиeй — это то, что я искренне ненавижу больше всего. Например все то, что связано с протоколами и циркулярами об использовании животных: вся та бюрократия, которая абсолютно лишена смысла, полна глупостей и продиктована политикой. Вам нужно потратить целый день на написание протоколов и заполнение форм, а ведь это бесполезная трата времени. Но такие моменты не являются определяющей частью жизни ученого, поэтому надо относиться к бюрократическим глупостям просто как к некому побочному процессу, который надо выполнить.

— Что, по вашему мнению, сегодня наибольшим препятствием для молодых ученых?

— Все зависит от стадии карьеры. Например, для пост-дока или начинающего профессора эти препятствия отличаются. Думаю, самое важное для пост-дока — найти хорошую лабораторию со здоровой атмосферой. Не так важно оценивать лабораторию только по количеству денег. Важнее найти такого руководителя, который бы заботился о вашем развитии как ученого, помогал и направлял в работе.

Для начинающего профессора (доцента) самое главное — это подобрать хорошую команду исполнителей. В самом начале, до того как вы станете известным, вам скорее всего не удастся заполучить лучших из лучших. Найти хороших специалистов нелегко, даже если вы работаете в хорошем университете. И не важно, насколько качествены ваши идеи, если нет подходящей команды для их разработки.

— А каков тогда ваш стиль управления лабораторией?

— Моя группа насчитывает 20 человек: 10 пост-доков и 10 аспирантов. Каждый человек в лаборатории имеет собственный проект. Я считаю, что так лучше для их подготовки к самостоятельной научной карьере, плюс это уменьшает нездоровую атмосферу соперничества. Конечно, они должны сотрудничать и помогать друг другу в освоении методов и в устранении проблем, но в основном каждый независим.

Я общаюсь с людьми в моей лаборатории настолько часто, насколько позволяет мой график; в зависимости от стадии проекта одни члены лаборатории или проекты требуют большего внимания с моей стороны, другие меньше. Но я всегда стараюсь быть максимально доступным по мере возможности.

Также, когда новые люди присоединяются к лаборатории, самое важное для меня, это то, чтобы они смогли ужиться с остальными сотрудниками. Заслуги и престиж кандидата не будут иметь значения, если мои люди через некоторое время скажут мне: нам тяжело с новичком. Я приму их совет и стану на их сторону.

Всегда был очень осторожен в отношении людей, которых принимал на работу, потому как не хочу разрушить хорошую атмосферу в лаборатории. Таков мой принцип, я сознательно направляю свои усилия на то, чтобы в моей лаборатории всегда был коллектив специалистов различных направлений и дисциплин. Это сопутствует поддержанию интересной и творческой среды. Моя цель в том, чтобы люди в моей лаборатории были довольны, это очень важно для меня.

— Ваш самый важный совет молодым ученым?

— Наверное, быть скромным. Да это и был наилучший совет (данный мне — Ред.). Должен сказать, это не было вызвано моим нескромным поведением, нисколько. Мне никогда не приходилось слышать: «будьте скромнее». Но это поможет молодым уберечься от многих разочарований и сохранить заряд в работе.

Андрий Немченко, Петр Старокадомский

Литература:

C.A. Janeway. (1989). Approaching the Asymptote? Evolution and Revolution in Immunology. Cold Spring Harbor Symposia on Quantitative Biology. 54, 1-13;

Gura T. (2002). The toll road. Yale Medicine;

Ruslan Medzhitov, Paula Preston-Hurlburt, Charles A. Janeway. (1997). A human homologue of the Drosophila Toll protein signals activation of adaptive immunity. Nature. 388, 394-397.

Источник: https://biomolecula.ru/articles/interviu-s-professorom-ielskogo-universiteta-ruslanom-medzhitovym#disqus_thread

Похожие материалы

Ретроспектива дня