Бойся китайцев дары приносящих…

Post navigation

Бойся китайцев дары приносящих…

Строительство кыргызско-китайско-узбекской железной дороги (ККУЖД) пока еще на стадии обсуждений. Какие угрозы несет народам Средней Азии и Кыргызстану, в первую очередь, эта дорога, если проект начнет воплощаться в жизнь? Об этом идет речь в интервью международного эксперта по транспортным вопросам Кубата Рахимова, данное им ИА БишкекИнфо.

 

— Киргизское правительство заявило о твердом намерении построить железную дорогу Китай-Киргизия-Узбекистан. Как вы оцениваете этот проект? Каковы плюсы и минусы?

 

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (слева) и Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев— Для начала давайте уточню — зачастую сами китайцы называют эту дорогу просто «китайско-узбекской железной дорогой». То есть это уже показатель. Они «забывают» упомянуть, что 268 км этой железной дороги проходят по территории Киргизии.

 

В чем опасность? Есть геополитический аспект и геоэкономический аспект. То есть, то, о чем я говорю на всех мероприятиях, связанных с транспортом, строительство железной дороги — это осознанный цивилизационный выбор Киргизии. По сути, есть 3 сценария.

Первый, это сохранение вектора ориентации на Россию и на постсоветское пространство — не просто сохранение, но реальные шаги по интеграции. То есть, сначала в Таможенный союз, затем — в «Единое экономическое пространство и будущий Евразийский союз. В этом случае, просто нужно быть честными, и сказать: «Да, мы ориентированы по этой оси». В ориентации на Китай есть краткосрочный положительный эффект, в первую очередь экономический — строительство дороги, Китай богатая страна, реальный инвестор, торговый партнер и так далее. Но, в долгосрочном плане, китайское «вхождение» превратится в экспансию.

 

Я могу привести внутрикитайский пример — это строительство Цинхай-Тибетской железной дороги. С инженерно-технической точки зрения это интересный проект, потому как некоторые ж/д станции расположены на высоте около 5 тысяч метров над уровнем моря, пассажирам даже выдают кислородные маски, там есть уникальные мосты и тоннели и так далее. Однако не стоит упускать из виду социально-экономические последствия вхождения большого Китая в автономный Тибет.

 

Китайцы, которые приезжают туда из внутреннего Китая, обратно не возвращаются, причем их количество исчисляется сотнями тысяч человек, то есть происходит массовый наплыв низкоквалифицированной рабочей силы. Из-за строительства дороги и освоения месторождений, которые входят в число крупнейших по добыче меди и никеля, коренные тибетцы были вынуждены уйти со своих обжитых территорий, получив лишь мизерную компенсацию. Происходит разрушение экологического баланса.

 

В целом, тибетцам эта дорога ничего не дала. Только увеличился поток туристов, но, вместе с тем, также возрос поток людей, которые не признают местные жизненные ценности. Касательно Киргизии — в республике, по официальным данным, зарегистрировано 90 тысяч официальных китайских мигрантов. Но, как показывает опыт всех «чайна-таунов», неофициальные цифры обычно превышают этот показатель в 2,5-4 раза, в зависимости от уровня коррумпированности правоохранительных органов. Поэтому, я думаю, что в Киргизии реальное количество китайских мигрантов уже около 250 тысяч.

Теперь рассмотрим население Киргизии — его численность будет 5,5 млн. человек, из которых 500 000 стабильно на заработках — в России, в Казахстане и еще где-то. Вместо этих людей, отсутствующих в стране, мы уже получили четверть миллиона китайцев. Если же будет эта железная дорога, то численность китайцев в Киргизии точно вырастет до полумиллиона — несмотря на усиление милиции, таможни, миграционной и пограничной служб. Что такое 500 000 китайцев — это уже 10% населения страны. Это уже «критическая масса».

— Что вы можете сказать о китайских мигрантах? Насколько они идейны?

 

— Китайцы, приезжающие в Среднюю Азию, очень пассионарны. Как ни странно, все эти торговцы, поденные рабочие, фермеры — они очень идейные. Они все являются патриотами «большого Китая», носителями имперской идеологии. Конечно, они об этом на каждом углу не кричат, и значок с изображением Мао носят, наверное, только по праздничным дням. Но, попробуйте пообщаться с ними, и вы поймете, что они даже за рубежом работают на благо большой идеи Джунго (Срединного государства, Поднебесной империи как центра Вселенной). Таким образом, можно прийти к тому, что каждый 10-й житель Киргизии скоро окажется китайцем-хуацяо.

Второй риск — китайцы используют самые «варварские» технологии добычи полезных ископаемых. Разработка месторождений в Тибете и СУАР показали, что экономическая целесообразность превалирует над иными соображениями. И, если есть возможность использовать низкоквалифицированный труд массы работников вместо эксплуатации дорогостоящих современных аппаратов, то китайцы предпочтут использовать людей.

На первом этапе будет позитивный эффект от такого сотрудничества, но затем, я сомневаюсь, что жители Киргизии будут рады видеть изуродованный пейзаж — незакрытые хвостохранилища, разрушенные тяжелыми грузовиками дороги.

Китайцы не церемонятся — в том же Тибете они уничтожили порядка 15% всех пастбищ. Кстати, немаловажный момент — пока мы будем строить вышеупомянутую железную дорогу, китайцы успеют раздолбать те автодороги, которые сами же сейчас в Киргизии строят в кредит. Ведь они не соблюдают весовые нормативы. В итоге это ляжет тяжким бременем на Киргизию — это же кредиты. При таком отношении китайцев к чужой экологии, в Киргизии расти вообще ничего не будет…

Третий риск. Есть со стороны инициаторов строительства китайско-киргизско-узбекской железной дороги, я сказал бы, наив или злой умысел, что китайцы создадут очень много рабочих мест для местного населения. Я, как эксперт по транспорту, как исследователь в этой области, могу сказать несколько простых вещей. Первое, в Тибете железную дорогу строили этнические ханьцы. То есть, тибетцы там не работали, хотя, формально китайцы должны были их брать на работу. Одной из причин послужил языковой барьер.

 

Представьте себе взаимодействие китайского прораба и киргизского рабочего — это нужно нанимать еще и переводчика? В бюджете проекта явно это не заложено! Также немалую роль играет низкая квалификация — по мнению китайцев, местное население имеет недостаточный уровень знаний, навыков и слишком лениво.

Дальше, посмотрите, кто строит дорогу Торугарт-Бишкек? Китайцы. Китайская рабочая сила, китайские строители и китайская техника. Ну, может быть, они покупают топливо и какие-то продукты питания у местных поставщиков и всё…

По сути, они приехали, заработали денег и уехали. То есть, эффект на уровне местной, локальной экономики — мизерный. То же самое будет и при строительстве железной дороги Китай-Узбекистан. Формально будет объявлено о создании 10 тысяч рабочих мест, а фактически дорогу будут строить 2-3 тысячи китайцев.

 

— Это будут сотрудники одной из китайских корпораций?

 

— Нет. В Китае большинство железных дорог строят солдаты знаменитых железнодорожных войск НОАК. В этом случае военнослужащие китайской армии, пусть даже они из железнодорожных войск, будут около 6-7 лет находиться на территории Киргизии. Пусть они будут в гражданской одежде и с паспортами, но мы-то знаем, что в Китае железные дороги строят военные.

 

— И что это меняет? Захватить Киргизию Китай при желании может и начав наступление со своей территории…

 

— Мы не говорим о захвате. Мы ведем речь о «просачивании» военных НОАК на территорию Киргизии. Пусть и с благими целями, но это — просачивание». В рамках строительства ж/д оно не будет оговариваться как взаимодействие по двусторонним военно-политическим соглашениям.

 

То есть, если бы говорилось о том, что власти КНР и Киргизии подписывают соглашение о военно-стратегическом партнерстве, в рамках которого китайская сторона делегирует 2 тысячи безоружных военнослужащих железнодорожных войск, то это одно. А то, что такая бумага не будет подписана — это уже другое.

Я сомневаюсь, что они вообще будут подымать эту тему. Киргизия — это porto franco для геополитических игр (porto franco (итал.) — свободный порт). Хотим мы того или нет, но есть американский «Центр транзитных перевозок», есть российские военные объекты — нам еще, как говорится, не хватает лишь китайцев. То есть, китайских военных, строящих железную дорогу. Пусть нам тысячекратно будут доказывать, что это гражданские лица, но, еще раз повторю, в Китае железные дороги строят военные — потому, что китайцы понимают, что железная дорога подразумевает наличие стратегии. Причем, военной стратегии.

— Не могли бы вы объяснить момент с шириной колеи? Так, чтобы это было предельно понятно с точки зрения стратегической ценности.

— Колея, она имеет, как правило, две составляющих: экономическую и военно-стратегическую, или военно-тактическую в наше время. С точки зрения экономики идеально, чтобы во всем мире был один стандарт или, чтобы на континенте были одной ширины дороги, чтобы не надо было ничего переставлять, не надо было ничего делать. В Индии и в Пакистане самые широкие железные дороги, которые строили англичане, они шире, чем российские. В Испании колея, отличающаяся от французской, франко-германская, условно говоря, «стефенсоновская» колея 1435 мм, это некий стандарт. Российская колея шире, 1524 мм, так тоже сложилось и во многом из-за военно-стратегического фактора.

Поэтому Советский Союз, например, построил широкую колею в братских странах социалистического лагеря, например, в Словакии и ГДР. В ГДР это была паромная переправа, сейчас называется Засниц. В балтийских портах советская военная техника, включая вагоны с живой силой, сразу закатывались на этот паром, он прибывал к Мукрану (крупный железнодорожно-портовый комплекс на острове Рюген), там же по широкой колее это все разгружалось, то есть достаточно быстро и достаточно эффективно. То же самое было в Словакии и т.д.

 

Хотим мы того или не хотим, некая геополитическая карта мира, она была нарисована до нас. Поэтому разрыв колеи важен с точки зрения препятствия переброске больших группировок живой силы и техники — это знает любой курсант. Год назад, выступая в Китае, я набрался наглости и китайцам прочитал маленькое назидание в честь того, что они, конечно, молодцы, что за 20 лет сделали.

 

Но я им сказал, что 20 лет это маленький срок, с точки зрения исторической перспективы. И то, что они смогли построить 2 железнодорожные точки входав Казахстан, я имею в виду реанимацию «Достык — Алашанькоу», и строительство перехода «Хоргос — Коргас», до станции Жетиген и дальше до Алматы, достойно, спору нет. Строительство автомобильных дорог в Центральной Азии, Западный Китай — Западная Европа, в частности, и так далее. Но китайцы не смогли построить узкоколейную трансказахстанскую магистраль. Хотя они потратили достаточно много денег на перетягивание казахских элит.

Идея у них была простая — узкую колею, которая заканчивается в Алашанькоу, двинуть дальше до иранской границы. В Иране тоже узкая колея. И велеречивый Пекин сказал: «»Ребята, зачем вам перегрузка? Мы же с вами дружим, мы же сами потребляем ваши нефть, газ, металл. Мы хотим выйти к Персидскому заливу, чтобы миролюбивые иранские товарищи переправляли нам миролюбивую иранскую нефть. И всем будет счастье». Казахи говорят: «Все хорошо, все замечательно». Но, когда распадался Советский Союз, были оговорены некие параметры распада государств. И одним из таких параметров, (об этом киргизские политики часто забывают) был вопрос ширины колеи. О том, что если вы хотите поменять колею, вы должны согласовывать на уровне межгосударственных объединений, СНГ, ЕврАзЭс и т.д.

 

Мы не в детском доме родились. Киргизия это полноправный член СНГ, полноправный член ЕврАзЭС, такой же наследник СССР со всеми правами и обязанностями. Когда Совбез России порекомендовал своим казахстанским коллегам немножечко более основательно подойти к этому вопросу, они вняли этому дружескому совету и, в рамках своей стратегии развития, а именно создания Таможенного союза и единого экономического пространства с Россией и Белоруссией, сказали: «Нам такая дорога не нужна. И нам лучше чтобы и Хоргос строящийся и существующий Достык были станциями перегруза, там где меняются колесные пары». Так, отказавшись от 4 миллиардного проекта, казахстанские элиты сделали свой выбор. В пользу России и в пользу Европы.

Такой цивилизационный выбор киргизские элиты почему-то не сделали. Они хотят усидеть на 2-х стульях, но так не бывает. Последние 20 лет показывают, что киргизская модель многовекторности страдает самым главным пороком — для того, чтобы быть многовекторным, нужно быть интересным потенциальным партнерам.

Простейший пример из жизни — если девушка считает, что она имеет право дружить с несколькими парнями, у нее что-то должно быть вверху, что-то должно быть внизу и что-то должно быть в голове. И ноги стройные. Я очень сомневаюсь, что инфраструктурные, промышленные и иные проекты в Киргизии соответствуют критериям «90-60-90». Это просто элемент случайности, что в 2001 году американская база «осела» в Киргизии. С тех пор страну стало «лихорадить». До 2001 года Киргизия была тихим, спокойным уголком, «тихой гаванью». Какие-то эксперименты проводили, «Островок демократии», островок еще чего-то. Элиты были достаточно спокойными. После 2001 года нарушился баланс. Нарушение этого баланса ведет к тому, что люди не совсем адекватно понимают свою цивилизационную ориентацию.

 

Есть третий путь. Ни Евразийский союз — российско-казахстанско-белорусский, ни Китай, а некий третий путь, условно говоря, поиск «самости». Некая «страна Манаса» в белых колпаках, пастбища, юрты, никакой цивилизации и т.д. Можно, нет проблем, во многих странах это уже проходили, у каждого своя версия автаркичного развития. Результат известен. Так или иначе, нужно будет делать цивилизационный выбор.

Следующие риски. Как только будет построен первый этап, по маршруту Торугарт-Ош-Андижан, думаю, китайская сторона быстро забудет свои обещания построить ветку, которая соединяет с Балыкчи. В лучшем случае они доведут железную дорогу до нужных им месторождений, и остановятся. По-чему? Да потому что им неинтересно.

 

Потом со временем может они и построят, чтобы человеческую массу «вбросить» в плодородные долины Чуйской области, Иссык-Кульской долины. Все будет зависеть от поручений партии и правительства в Пекине. Скажут, что надо 250 тысяч выдавить народу, таки будет. Этих людей быстро «перекинут» на север Киргизии и быстро построят дорогу для обеспечения такого оседания. Несразу, а поэтапно.

 

Китаю незачем спешить. Но соединение Севера и Юга Киргизии не в интересах Пекина, им нужен слабый и конфликтующий вассал. Хочу подчеркнуть, что китайский проект носит чисто утилитарный характер. Для Китая важен транзит в каспийский регион. КНР не хочет зависеть от Казахстана, потому что Казахстан уже выбор свой сделал. Им нужно пустить эту магистраль южнее, пусть даже через конфликтующие между собой Таджикистан и Узбекистан.

 

Китайцы — мастера дипломатии и, думаю, что при отстройке этой схемы, условно назовем «Каспийские ресурсы, идущие в Китай и китайские товары, идущие в густонаселенные районы Передней Азии», они найдут общий язык и с киргизским транзитом, и узбекским, и с таджикским, и туркменским. Это уже дело техники. Поэтому они настаивают, чтобы войти в Киргизию с узкой колеей, чтобы дальше, со временем, ее продлить по территориям других государств. Это как «раковые метастазы». А разработка месторождений в Киргизии как опция. Помимо большой геополитической задачи.

— Скажите, пожалуйста, а вопрос цены? Я обратил внимание, что цена постоянно росла. Не кажется ли вам, что смета завышена?

— Мне было очень забавно читать в один день г-на Оторбаева, когда он говорил, что постройка ККУЖД стоит $3,5 миллиарда, а на следующий день г-н Бабанов говорит что $4,5 миллиарда. Это говорит о том, что у них нет точных расчетов.

 

Самое главное теперь — опять же возвращаясь к цивилизационному выбору страны. Представьте ситуацию: вы набрали долгов, очень много, то есть инфраструктурный проект (мы сейчас вернемся к стоимости, они просто взаимосвязаны), превышает бюджет страны. То есть, если брать цифры Бабанова — $4,5 миллиарда долларов и бюджет Киргизии где-то сейчас $3-3,5 миллиарда. Смысл в том, что грубо говоря, инфраструктурный проект весьма существенно превышает годовой и, заметьте, дефицитный бюджет страны.

 

Это все делается в долг, своих денег нет. К тому же сумма внешнего долга также сопоставима с вышеуказанными суммами. Будь то «ресурсы в обмен на инвестиции», или кредиты, в любом случае это долговая нагрузка под непонятный проект. И после этого Киргизия собирается вступать в Таможенный союз, Единое Экономическое Пространство, Евразийский Союз??? Со временем в этом едином экономическом пространстве встанет вопрос о введении единой валюты. И мы из Киргизии получим Грецию-2.

 

При таких проектах наши дети получат «греческий синдром» головной боли, а все долги лягут бременем на население и старших партнеров по экономическому союзу. Я думаю, что ни России, ни Казахстану не хочется получить такого партнера с железной дорогой, которая носит характер «удара поддых» в рамках соглашения по ОДКБ. Эта дорога, по сути, будет отсекать интересы России и Казахстана от Ферганской долины, и, в перспективе, «вешать» на них громадные долги. И все из-за того, что кое-кто из киргизских политиков захотел стать первым киргизским миллиардером.

24 июля 2012 г.

Источник: http://bishkekinfo.kg/new

 

Бойся китайцев дары приносящих

Межэтнический взрыв в Средней Азии и Казахстане вполне возможен — особенно, если учитывать массовый приток гастарбайтеров с юга и идею «Великого Узбекистана», витающую в воздухе.

По мнению автора монографии «Этнические конфликты в Средней Азии и национальные интересы России», научного сотрудника Группы Средней Азии в составе Центра азиатских и тихоокеанских исследований Института этнологии и антропологии РАН Георгия СИТНЯНСКОГО, современная Россия заинтересована в стабильности в первую очередь на территориях Казахстана и Северной Киргизии. Только они — потенциальные субъекты евразийской интеграции. Впрочем, падение Ислама Каримова для Москвы тоже нежелательно, ибо после «зачистки» режимом легальной оппозиции его вполне может смести оппозиция нелегальная — исламисты.

— Не нужно быть специалистом, чтобы понять: во всем регионе — Казахстане и Средней Азии обострился национальный вопрос. Я понимаю, что никаких научных исследований на эту тему не проводится, но если оценивать ситуацию по косвенным признакам, ситуация стагнирует — например, в Казахстане все четче проявляется позиция «Казахстан для казахов». Как вы оцениваете эту тенденцию? Можно ли назвать это ответом на актуализацию похожей темы в России?

Китайское влияние в Центральной Азии нарастает— На сегодня реализация проекта «Казахстан для казахов» представляется малореальной в силу того, что неказахи составляют почти 40 процентов населения. Однако с учетом тенденций последнего времени (в 1989 г. казахов было чуть более 40 процентов) лет через двадцать такая постановка вопроса может стать актуальной. Точнее, могла бы стать, если бы сокращение доли европейских диаспор шло только за счет прироста доли казахов. Однако в Казахстане имеет место тот же процесс, что и в России — массовый приток гастарбайтеров с юга. Даже в России с ее почти в десять раз большим населением приток южных гостей уже начинает вызывать беспокойство, что уж тут говорить про Казахстан?

 

Кстати, похожая ситуация имеет место и в Киргизии, куда едут в массовом количестве узбеки и таджики, так что антиузбекские выступления 2010 г. — это того же порядка события, что и антикавказские на Манежной площади (среднеазиаты в России ведут себя спокойно, поэтому пока ответная реакция направлена не против них). Теоретически при продолжении тенденции «перетока с юга на север» (если хотите, прочитайте про это отдельную работу — фрагмент из моей книги, сейчас находящейся в печати) от этого и Казахстан не гарантирован…

— Но все же — как вы бы охарактеризовали этнополитику в Казахстане? С одной стороны, безусловно, республика избежала кровавых событий, характерных для подавляющего большинства стран региона, с другой — в Казахстане пока не сложилось экономических предпосылок для обострения ситуации по межнациональному признаку. Какой позиции должны придерживаться этнические меньшинства в условиях усиления национального давления, чтобы не спровоцировать межэтническую вражду?

— На первый вопрос я частично уже ответил. Добавлю еще, что Казахстану временно удалось заблокировать приток узбеков, пригласив казахов из Монголии («оралманов»), однако надолго ли это? Что касается европейских (а лучше сказать, «русскоязычных») этнических меньшинств, то им не мешало бы «на всякий случай» как-то сорганизоваться, но, конечно, ни в коем случае первыми ничего не начинать. Если речь пойдет о противодействии «перетоку с юга на север», то вполне возможно, что эти общины и казахские националисты выступят и как союзники, хотя вероятны и другие варианты развития событий.

— Но при этом, по некоторым данным, Средняя Азия имеет все шансы взорваться по межэтническому признаку — причем, в самое ближайшее время. Кроме того, существуют данные, опубликованные, правда, в СМИ — а не в научной литературе, о том, что Узбекистан в случае обострения событий будет действовать более активно. Как вы считаете, к чему может привести активность Ташкента? Может ли привести это намерение к полноценному конфликту между государствами Средней Азии?

— Взрыв по национальному признаку вполне возможен, в Киргизии «первый звонок» по сути уже прозвучал (Ош, лето 2010). Что касается активности Узбекистана, то вполне возможно: идея «Великого Узбекистана» с включением в него всех территорий, когда-либо входивших в состав трех среднеазиатских государств (т.е. Южной Киргизии, Таджикистана, Чарджоу и Ташауза в Туркмении, а при благоприятных обстоятельствах — и двух юго-западных областей Казахстана, хотя это сейчас кажется невероятным, и Афганского севера) хотя и не озвучивается, но в воздухе постоянно витает. И такие события, как в Оше, вполне могут Узбекистан к этому подтолкнуть. Помимо всего прочего, это шанс вырвать у Казахстана статус регионального лидера. Другой вопрос, что в самом Узбекистане ситуация по экономическим причинам не так стабильна, как кажется, и активность может плохо кончиться для него самого. Кстати, вполне возможно, что именно нелюбовь проживающих в Киргизии узбеков к каримовскому режиму (сам с ней сталкивался) сдерживает этот процесс. Но ведь режим может и смениться (последние события в арабских странах показывают, что любую диктатуру можно смести), и тогда возможно и другое отношение ошских узбеков к Ташкенту…

— Какой позиции лучше придерживаться России в случае, если конфликт, похожий на резню в Оше, начнется снова?

— Смотря где он начнется. Россия заинтересована в стабильности в первую очередь на территориях Казахстана и Северной Киргизии как потенциальных субъектов евразийской интеграции (около месяца назад, например, в Киргизии озвучили тему присоединения к Единому экономическому пространству). С другой стороны, падение Каримова тоже нежелательно, ибо после «зачистки» режимом легальной оппозиции его вполне может смести оппозиция нелегальная, проще говоря, исламисты. Какие последствия это будет иметь для Казахстана, Киргизии, да и для России — см. выше. Так что исключать возможность прямого вмешательства России нельзя, хотя это и крайне нежелательно. Лучше, конечно, вмешательство коллективное, хотя бы совместно с Казахстаном.

— Существует гипотеза, что с бомбардировками в Ливии — для стран постсоветского региона создан прецедент — и теперь государства региона имеют право вмешиваться в любой внутренний конфликт с миротворческой операцией. Но нужна ли такая операция самой России?

— Вмешательство — только в указанных выше странах и в крайнем случае. Пока — использовать все возможные рычаги давления на Каримова, чтобы склонить его, не прекращая жесткой борьбы против исламистов, открыть клапан легальной нормальной оппозиции. Что касается «России-агрессора», если все же придется вмешиваться, то НАТО, которому сейчас несладко приходится в Афганистане, едва ли будет возражать против борьбы с исламистами севернее него.

— Вы сами упомянули исламский фактор влияния на Среднюю Азию и Казахстан — это представляется важным. Уже даже в Казахстане радикальные силы постепенно дают знать о себе — можно вспомнить факты задержания и ликвидации боевиков с казахскими паспортами и казахской национальности в Дагестане. Что можно сказать об этом?

— Если не остановить «переток с юга на север», то в средне- или долгосрочной перспективе не исключено попадание и Казахстана в орбиту радикальной исламизации. В Киргизии, вообще-то столь же малоисламизированной, как Казахстан, в последние годы указанные тенденции уже налицо. Об угрозе такого развития событий я предупреждал еще в 1997 г. (Ситнянский Г.Ю. Откуда исходит угроза единству России// Азия и Африка сегодня. 1997. № 12. С.36-40).

— Еще в период с 2002 года по 2006 — вы говорили о двух значимых трендах региона. Во-первых, становлении Казахстана, как регионального лидера, а во-вторых, о китайском давлении. Как вы оцениваете ситуацию сейчас?

— Китайское влияние растет. Несколько лет назад Китай уже предлагал некоторым странам региона помощь против исламистов (по некоторым сведениям, и Узбекистану в мае 2005 г., после Андижана) — в рамках ШОС. Это опасно, ибо, войдя в какую-то страну, китайцы из нее уже не выйдут. Ну, и экономическое, и этническое проникновение идет, если хотите, дам вам ссылку на свои наработки в этой области (Ситнянский Г.Ю. Черный китаец нагрянет…// http://www.apn.kz/authors/author502.html.). А объем торговли некоторых стран региона с Китаем превышает таковой с Россией.

Беседовал Михаил ПАК,

Алма-Ата

Источник: ИА REGNUM

Похожие материалы

Ретроспектива дня