Ставшая достоянием гласности история о том, что турецкая разведка «сдала» иранским спецслужбам около десятка агентов, которые, будучи гражданами Ирана, на турецкой территории встречались со своими кураторами из МОССАДа, — лишь верхушка политических интриг, которые лихорадочно плетутся сейчас на Ближнем Востоке бывшими членами антисирийской и антииранской коалиции.
Сирийские события стали толчком для срочного пересмотра основными региональными игроками своей тактики во внешнеполитической игре. Саудовская Аравия демонстративным отказом от места временного члена Совета безопасности ООН дала понять, что бороться за выживание и сохранение своего места в мусульманском мире намерена теперь без оглядки на международное сообщество. Катар публично объявил о разрыве с «гегемонистским прошлым» и на чистом глазу намекнул Дамаску о готовности «нормализовать отношения», при этом — не прекращая спонсировать боевиков.
Видя распад антисирийской коалиции, правящая турецкая элита лихорадочно начала перестраивать собственную внешнюю политику, стремясь, с одной стороны, выйти из провала в сирийской кампании с наименьшими потерями. С другой — не допустить перерастания внешнеполитического кризиса во внутриполитический, способный обернуться для ПСР и Эрдогана потерей власти.
Развилка, на которой оказалась сегодня Турция, в первую очередь, благодаря двусмысленной политике Вашингтона, имеет огромное значение для того, как станут выглядеть политические расклады и дипломатические альянсы в регионе в ближайшей перспективе.
Пока что все идет к тому, что шансы Тегерана на возобновление диалога с Анкарой возрастают. А вот забот у Тель-Авива прибавится, поскольку «холодная сдержанность» между Турцией и Израилем — самое точное определение, которое будет характеризовать двусторонние отношения в ближайшее время.
Шпионские страсти и израильские обиды
Сейчас представители израильских спецслужб утверждают, что глава турецкой разведки и ближайший соратник Эрдогана 45-летний Хакан Фидан — скрытый исламист и иранофил, что до последнего времени он «успешно маскировался под друга Израиля». Представители разведывательного сообщества Тель-Авива говорят сейчас, что были уверены в нерушимости израильско-турецкого разведывательного альянса даже тогда, когда официальная Анкара делала антиизраильские заявления.
Перед нами — либо откровенная наивность, либо стремление скрыть провал израильских силовиков. Провал, произошедший в силу их самонадеянности и высокомерия. В Египте израильтяне сотрудничали со службами безопасности и разведкой даже на пике влияния Мурси и «братьев-мусульман». Израиль всегда мог договориться с саудитами. Но с Турцией вышла осечка. Сотрудничество с Израилем было нужно Эрдогану как дополнительное доказательство лояльности к США. Именно поэтому даже после истории с «Флотилией свободы» турецко-израильское охлаждение ограничивалось лишь враждебной риторикой, при сохранении объемов сотрудничества в военной и разведывательной сфере.
Но сейчас, когда процессы «Эргенекона» фактически поставили силовой блок Турции под контроль ПСР, когда Эрдогану стала важнее массовая поддержка внутри страны — Израиль перестал представлять для него интерес в качестве стратегического партнера. Тем более что Тель-Авив своими руками сделал все возможное для нового витка напряженности в отношениях. Авигдор Либерман, бывший министр иностранных дел Израиля, последовательно выступавший против принесения Анкаре извинений за случай с «Флотилий свободы», повлекший гибель турецких граждан, теперь патетически восклицает: «Турция доказала, что не имела намерения достичь примирения. Турки не хотят примирения. Все они хотят поставить Израиль на колени. Они в полной мере сотрудничают и с иранцами, и с враждебными Израилю исламистами. Мы дорого заплатили за примирение с Турцией и не получили ничего взамен». Однако это уже никого не впечатляет, поскольку мир откровенно устал от вывертов политической логики Тель-Авива.
Когда Израиль втягивает США в войну против Ирана — это борьба с ядерной угрозой. А когда получает отказ Вашингтона влезать в конфликт за израильские интересы, да еще и с непредсказуемым результатом — то это, по мнению Тель-Авива, «предательство». Когда МОССАД организует убийства иранских ядерщиков и, представляясь сотрудниками ЦРУ, устанавливает контакты с суннитскими радикалами из Джундаллы и террористами из МЕК — это «борьба с кровавым режимом аятолл». А когда получает от этих радикалов взрывы и диверсии на собственной территории — это уже терроризм.
Израильско-турецкие отношения из этой логики совершенно не выпадают. Когда Израиль активизирует сотрудничество с Грецией и Кипром в чувствительной для Анкары сфере безопасности — это реализация права Израиля на самостоятельную политику. А когда Турция в ответ действует так, как считает нужным — это, по мнению Тель-Авива, «гнусное вероломство».
Разумеется, в этой истории негодование Израиля больше адресовано не «вероломным туркам», которым израильтяне теперь ни на шекель не верят, а Вашингтону. Но тот предпочитает хранить многозначительное молчание, за которым — откровенная растерянность администрации Обамы в турецком вопросе.
Вашингтон, Анкара и Башар Асад
Нет ничего более опасного и изматывающего, чем неопределенность. А системный кризис, в который обвалилась американская дипломатия, только эту неопределенность у союзников Вашингтона и порождает. Если оценивать события последних пяти лет по принципу «доведения до логического конца», то с американской стороны никакой последовательности в стратегии не наблюдалось. Разорвали Ливию — и устранились, оставив страну, весь Магриб и прилегающую к нему часть Африки перед угрозой расползания вооруженных тем же Вашингтоном исламистов.
Твердили о «красной линии» для Башара Асада, вооружали бандитов и поддержали интервенцию в страну «международного джихада» — и вновь в последний момент отступили, поняв, что последствия прямой агрессии будут катастрофическими. Сместили руками военных Мурси и «братьев-мусульман», но теперь, когда требуется укрепить египетского союзника — закручивают интригу вокруг военной помощи. Накинули на Иран удавку «калечащих санкций», обвалили бизнес европейских партнеров на иранском рынке — но ничего не добились, ни к чему Тегеран не принудили.
В Афганистане, правда, достигли своих целей, трансформировав «Несокрушимую свободу» в «непрекращающееся присутствие», но на фоне остальных провалов успех в Афганистане может обернуться тем еще обременением.
Помимо прочих негативных последствий, ставших для администрации Обамы привычной ложью, непоследовательность и запутывание заставляют союзников США действовать самостоятельно, в меру собственного понимания своих интересов. Региональной стабильности это не добавляет, создает большое количество предпосылок к будущим конфликтам, но ничего другого ориентированным на США государствам и элитам не остается.
Турция в нынешнем ее состоянии никогда не пойдет на разрыв отношений с США. Также как никогда этого не сделает Саудовская Аравия. Но сейчас руководство этих стран начинает лихорадочно искать собственную внешнеполитическую линию, которая гарантировала бы им внутреннюю стабильность. Когда по данным опросов общественного мнения действия Башара Асада в отражении внешней интервенции и в борьбе с «джихадистами» поддерживает 20% опрошенных представителей турецкой общественности, любому станет ясно, что оставаться и дальше членом антисирийской коалиции как минимум чревато внутриполитическими издержками.
Более того, в турецких газетах гуляет шутка о том, что если бы Асад баллотировался на выборах в Турции, то он бы обогнал оппозицию, имеющую сейчас около 25% голосов.
В каждой шутке — лишь доля шутки. Эрдоган, с его необычайно развитым политическим чутьем понял первым, а потому — первым и задумался о выборе дальнейшей внешнеполитической тактики Анкары.
Особенности турецкого выбора
Собственно, особого выбора у Анкары сегодня нет. Погоня за вступлением в ЕС никаких особых выгод Турции не дала.
Участие в антисирийской коалиции чуть не обернулось для Турции серьезными внутренними потрясениями. 600-тысячный контингент сирийских беженцев уже представляет угрозу социальной стабильности для ряда турецких провинций, а стремительная криминализация и «наркотизация» приграничных с Сирией районов является уже угрозой для национальной безопасности. Становится понятным, что с Дамаском надо договариваться, пусть не любой ценой, но и не особо торгуясь. Недавний обстрел турецкими войсками позиций «джихадистов» на сирийско-турецкой границе — это своеобразный сигнал, что «медовый месяц» в отношениях с антиасадовскими силами закончен, что Турция начала выходить из конфликта.
Критики Эрдогана отмечают одно многозначительное обстоятельство. Как только во внешней политике происходит крен в сторону Запада — у Турции наступает полоса проблем. Что выиграла Анкара от охлаждения отношений с Москвой из-за Сирии? Что выиграла Турция от сворачивания под давлением Запада торгово-экономического сотрудничества с Ираном?
Внешнеполитические амбиции Эрдогана, его стремление придать Турции роль модератора в диалоге Запада с мусульманским Востоком, могут быть реализованы, что похоже явилось сюрпризом и для самого Эрдогана и для его однопартийцев, самостоятельно. Переговоры по ядерной программе Ирана, прошедшие на турецкой площадке, переговоры по Афганистану, давшие начало «стамбульскому процессу» — все это значительно укрепило роль Турции на международной арене.
Возвращение к этому курсу для Эрдогана сейчас самый оптимальный выход из той сложной ситуации, куда он сам себя же и загнал. С учетом прагматизма турецкого руководства и особенностей внутренней ситуации в стране — ждать смены внешнеполитического курса Анкары осталось не долго. Это не произойдет сразу и вдруг, но в Тегеране к нему уже готовятся.
* * *
На Ближнем Востоке сегодня — время передела, время новых балансов и альянсов. Выверенная и точная дипломатическая партия Тегерана, Москвы и Дамаска в отношении Анкары вполне может ослабить ее ориентированность на Вашингтон. А это, в конечном итоге, будет только способствовать безопасности региона. Диалог Анкара-Тегеран при всех его сложностях более естественен и полезен, чем альянс Анкары и Тель-Авива.
Джамшед Хакимов,
специально для Иран.ру
Источник: http://www.iran.ru