Андрей КЛИМЕНКО, Татьяна ГУЧАКОВА. «Я» продолжает цикл о новой стратегии Крыма статьей на тему, которая в последние недели в который раз вышла на первые полосы СМИ — дескать в Крыму будет то ли зона, то ли зоны, то ли свободная, то ли специальная, то ли в Крыму, то ли вместе с Севастополем. Вообще-то реакция общества, прессы и особенно чиновников на аббревиатуру «СЭЗ» имеет, похоже, некую иррациональную природу. Поэтому разберемся…

Примечание: Как известно постоянным читателям «Я», первая в Украине Северокрымская экспериментальная экономическая зона «Сиваш», работавшая в 1996 — 2000 годах, территории приоритетного развития — ТПР — в 9 городах и районах Крыма и специальная экономическая зона СЭЗ «Порт Крым» в Керчи в 2000 — 2005 годах были созданы при непосредственном участии авторов.

Мы относились и относимся к этим проектам как к части нашей жизни. Но эта лирика, на профессиональный взгляд, не тождественна «слепой родительской любви»… А потому — без сантиментов…

1.

Еще в процессе последних президентских выборов в Украине было легко прогнозировать, что тема возвращения ТПР и СЭЗ в областях Украины очень быстро обретет популярность.

И это произошло — по нескольким причинам, главная из которых эмоциональна: слишком грубым был процесс ликвидации этих экономических механизмов без разбору в 2005 году…

Впрочем, предвыборные обещания о создании или возобновлении деятельности ТПР и СЭЗ в Украине в 2009 — 2010 давали и те политические деятели, которые пятью годами раньше были их ярыми ненавистниками. И те же самые экономисты и политики между 2005 и 2010 постоянно применяли в той или иной форме выборочное налоговое стимулирование тех или иных групп предприятий и отраслей.

Но весь вопрос в том, можно ли войти дважды в одну и ту же реку — поскольку Украина 2010 слишком отличается от Украины 2000-го. Как, впрочем, и вся экономическая ситуация в мире.

Поэтому к простому воспроизведению прежних форм в изменившемся мире нужно отнестись, как минимум, с осторожностью.

Подчеркивание слова «форм» не случайно, поскольку сам метод снижения налогов и упрощения процедур для стимулирования развития имеет многовековую историю и, конечно, сохранится в числе инструментов стимулирования экономики .

Но сегодня масштаб проблем, стоящих — в контексте последствий мирового и внутреннего кризиса — перед страной в целом и Крымом в частности, таков, что эффект от локальных вкраплений льготных налоговых островков может оказаться незаметным, несущественным на общем фоне, и во всяком случае — не стоящим затраченных усилий.

Поэтому мы бы призвали всех наших коллег, «СЭЗ-овских и ТПР-овских» романтиков, перевести дух и не бежать, сломя голову. Никогда не заходят так далеко, когда не знают, куда идут… Массовое движение за повсеместное внедрение или восстановление СЭЗ и ТПР приведет прямо к Премьер-министру Украины Н. Я. Азарову, который всем объяснит размеры дефицита бюджета — и будет совершенно прав…

Сегодня — когда нужно вытаскивать из известного состояния экономику всей страны и всех ее регионов и отраслей — гораздо более важным является новый Налоговый кодекс и его направленность на стимулирование развития, стабильность налогового законодательства и прозрачность административных процедур, связанных с ведением бизнеса.

Осмысливая прежний крымский опыт СЭЗ и ТПР, мы с некоторым ужасом вспоминаем десятки ситуаций, когда очередные изменения законодательства входили в противоречие с «зональными» льготами и вынуждали и нас, и инвесторов на ходу к ним приспосабливаться, или — что еще тяжелее — постоянно решать возникавшие конфликты между разными законами, нормативными актами и инструкциями.

Исходя из этого, можно с уверенностью утверждать, что если не синхронизировать нарастающие как снежный ком местные инициативы по СЭЗ и ТПР с процессом создания нового Налогового кодекса Украины, если не предусмотреть в нем заранее некий «коридор особых возможностей» для локального стимулирования инвестиций, то мы уже в 2011 году столкнемся с аналогичной ситуацией.

В то же время, было бы неверным не использовать творчески немалый прошлый позитивный опыт СЭЗ и ТПР в Украине в новых условиях. Весь вопрос — как…

2.

Работая в последние 3-4 года над проблемами развития Севастополя, мы пришли к принципиальному выводу — в современной ситуации для достижения быстрого эффекта инвестиционные стимулы должен без сложной процедуры, получать любой субъект предпринимательства, если его деятельность отвечает однозначно трактуемым критериям.

При этом, на наш взгляд, нужно отказаться от существовавшего прежде ранжирования по минимальному размеру инвестиций и их происхождению — сегодня частный предприниматель, вытащивший из-под подушки или занявший у родственников 1000 долларов для развития своего дела, не менее важен, чем крупное предприятие, получившее большой кредит в банке.

И в этом смысле должно быть абсолютно неважным — повезло человеку жить на территории, где объявлена ТПР, или нет.

Другими словами, было бы оптимальным не делить страну, а внутри нее еще и регионы, на территории, которым повезло или не повезло с ТПР, а сделать для всех ясную матрицу инвестиционных стимулов:

— инвестируешь в новое оборудование — льгота №1;

— вкладываешь средства в научные разработки — льгота №2;

— создаешь новые рабочие места — льгота №5,

— берешь на работу выпускников школы или вуза — льгота №5/1…

3.

Конечно, возникает вопрос: «А судьи кто?». Кто и как принимает решение о том, соответствует ли конкретный бизнес критериям «матрицы инвестиционных стимулов» или нет…

Не секрет, что одной из концептуальных ошибок прежнего типового законодательства о ТПР была передача права подписания инвестиционного контракта, без которого не начинали применяться налоговые льготы, единолично мэрам городов — для многих из них это стало соблазном «нагружать» инвесторов дополнительными условиями…

У нас пока нет готового ответа на этот вопрос, но понятно, что речь может идти либо о независимых государственно-экспертных комиссиях, либо о специальных органах управления или управляющих компаниях, заинтересованных в том, чтобы помогать инвестору преодолевать бюрократическое сопротивление.

Не исключаем, что это могут быть и специальные компании по развитию территорий, созданные с государственным участием и совместно с инвесторами — нечто вроде агентств по региональному развитию, защите бизнеса и содействия инвестициям.

Нужно подчеркнуть, что в условиях высокой коррупционности среды, в которой работает бизнес, независимый статус таких структур приобретает решающее значение.

4.

Вопрос конкурентоспособности в вопросах привлечения как иностранных, так и отечественных инвестиций. На приведенной ниже диаграмме — рейтинг налоговой нагрузки по версии журнала Форбс.

Он очень наглядно показывает для Крыма, конкурентами которого в смысле привлечения инвестиций являются страны Черноморского региона, например, следующее.

1) У нас самый большой налог на прибыль — против наших 25% инвестор платит 22% в Азербайджане, 20% в Турции и России, 16% в Румынии, 15% в Грузии и 10% в Болгарии.

2) У наших соседей по Черноморскому региону НДС равен 18% (в Румынии 19%) против наших 20%.

3) В Украине 53,6% начислений на фонд оплаты труда, в Турции — 45%, в Азербайджане — 25%, в России — 26% (с 2011 — 34%), в Болгарии — 33,5%, в Грузии — 0%, в Румынии — 55,7% .

4) При этом в Турции на большинство провинций страны распространяются разнообразные инвестиционные стимулы (в каком-то смысле — аналоги украинских ТПР), в Грузии, Турции, Румынии и Болгарии давно работают СЭЗ.

5.

За 10 лет, прошедших с момента создания СЭЗ и ТПР в Крыму, экономическая ситуация в Черноморском регионе принципиально изменилась.

Если в начале 2000-х мы думали о том, как с помощью создания нескольких точек роста включиться на равных в международную конкуренцию за инвестиции, туристические и транспортные потоки, то сегодня надо честно признать, что за последние 5 лет Крым превратился в аутсайдера Черного моря.

Эту ситуацию уже не изменишь отдельными точками роста — нужна полная перезагрузка не только инвестиционного, но и всего предпринимательского климата автономии.

Поэтому, на наш взгляд, для руководства Украины было бы оправданным принять на самом высоком уровне политическое решение о приоритетности Крыма как региона первоочередного внедрения системы масштабных инвестиционных стимулов на всей его территории.

Понимая, что другие регионы страны, у которых не меньше проблем, вправе неоднозначно воспринять такую постановку вопроса, нужно сделать следующее замечание.

В последние 3-4 года социологи (мы имеем в виду фундаментальные исследования Центра Разумкова 2008-2009 годов) отметили крайне неприятный для Украины перелом в настроениях населения Крыма.

Еще в 2006 году подавляющее большинство (74%) жителей Крыма воспринимало Украину как свою Родину, не воспринимали — 22,2%. К 2008 году позиции крымчан изменились. На это время воспринимали Украину как Родину 40,1% жителей автономии, не воспринимали — 32,9%. При этом воспринимают Украину как Родину только 34,4% русского населения автономии.

В 2007 патриотами Украины считали себя две трети (66,7%) крымчан; не считали себя такими — 26,9%. В 2008 признали себя патриотами Украины лишь 28,6% жителей Крыма, не признали — почти половина (49,3%)…

Такие вещи не лечатся дотациями из государственного бюджета. Самое слабое звено украинской государственности можно усилить созданием максимально свободных условий для экономической инициативы населения на фоне разумной гуманитарной политики.

Второе, похоже, уже почти есть. Дело за первым.

www.bigyalta.com.ua

30 марта 2010 года в Симферополе в «Русском экспертном клубе» в рамках работы над программой «Подъем Крыма», инициированной движением «Русское единство», был представлен доклад Таврического института регионального развития (Ялта) «Крымская формула развития на 2010-е: начинаем все сначала». На вопросы редакции отвечает руководитель института, заслуженный экономист АР Крым, главный редактор «Я» Андрей КЛИМЕНКО.

— Андрей Васильевич, вы сказали в начале доклада,что избрали эпиграфом к нему слова Высоцкого из песни «Бег иноходца»: «Я скачу, но я скачу иначе...». Почему?

— Там есть еще одна фраза: «По-другому, то есть — не как все». Это отражает острую необходимость по-иному посмотреть на сегодняшний Крым и современный мир. И отказаться от привычных взглядов на стратегическое развитие, которые были присущи индустриальной эпохе. Она давно закончилась. Просто постсоветские страны 20 лет были вынуждены заниматься проблемами обратного перехода от социализма к капитализму, и так этим увлеклись, что пропустили целый технологический уклад — компьютеризация, интернет, мобильная связь, телекоммуникации…, все это создавалось без нас. В постиндустриальном мире — иные движущие силы, а значит — иные приоритеты.

Кроме того, нельзя конструировать будущее — а именно это основа любой стратегии — подсознательно ожидая в то же время, что глобальный кризис вот-вот закончится и все будет по-старому. А именно это настроение сейчас возобладало в Крыму. Это опасно. Нельзя строить стратегии «назад» — так не бывает… Мы должны проектировать будущее, понимая, что ближайшие годы будем жить в кризисном мире. Без прогноза стратегия будет направлена в никуда. А для Крыма исключительно важен еще и прогноз по Черноморскому региону. Мы забываем, что от Крыма до Киева — 1000 км, до Москвы — 1400, а до Турции — 300…

— И каким представляется мир в ближайшие годы?

— Обобщенный прогноз на первые 7-10 лет, то есть до 2017-2020 годов, который можно сложить из оценок ведущих мировых исследовательских центров — грустный. Продолжение глобального кризиса. Высокая геополитическая и геоэкономическая турбулентность. Дефолты. Глобальные миграции. «Демографический переход» — прекращение роста населения Земли и старение населения Европы и Северной Америки. Региональный эгоизм. Конфликты, вплоть до войн — «где тонко, там и рвется». Где «тонко» поблизости? — Достаточно представить себе карту Черноморско-Каспийского региона со всеми его вялотекущими и/или замороженными конфликтами.

Чтобы создать близкую к реальности стратегию для Крыма нужно ответить на сложные вопросы — какие процессы в ближайшие 10-20 лет будут происходить в Украине, России, Турции, на Кавказе, в Евросоюзе? Найдут ли на шельфе Черного моря действительно много газа? Будет ли война в Иране, Пакистане? Построят ли планируемые трубопроводы в Черноморском регионе и когда? И так далее. А еще нужно представление о прогнозах научных, транспортных, технологических, экологических, климатических и т.п.

В этом контексте программа-минимум для Крыма — пережить тяжелые време- на с наименьшими потерями: мы же представляем, что делает нормальный хозяин дома, услышав штормовое предупреждение…

Нужно не потерять в сложные времена: а) потенциал населения; б) природные ландшафты, леса, горы, участки степей; в) море; г) грязевые и соленые озера; д) памятники истории, археологии, архитектуры е) инженерные коммуникации; г) плодородие почв; д) остатки рекреационных земель; е) источники воды; ж) пляжи… Еще лучше, если бы удалось все это хоть немного… пусть даже не развить в правильном направлении, а хотя бы подремонтировать.

Приведу пример: если на Южном берегу Крыма случится (не приведи, Господи…) лесной пожар, сопоставимый по масштабу с испанскими или греческими пожарами последних лет, и знаменитый Ялтинский амфитеатр превратится в сплошное ржавое пятно — это будет означать конец рекреации и туризма на 30-50 лет. Поэтому, жертвуя чем угодно, нужно строить пожарный водовод по границе плато, пожарные водоемы, вертолетные площадки, лесные пожарные просеки-дороги и т.п…

«Программа — максимум» на 7-10 лет концептуально сложнее. Но кое-какие фундаментальные вещи нужно угадать и делать сейчас…

— Давайте попробуем поближе к программе-максимум...

— «Программа — максимум» — заложить за это время (5-10 лет) фундамен-тальные основы, оставляющие шанс для современного развития Крыма в 21 веке.

Но сначала — о некоторых принципиальных вещах. Например, на протяжении последних 20 лет, когда кому-то хочется сказать что-то «умное» насчет развития Крыма, говорят о будущей «туристической Мекке». Это самовнушение уже не смешно, а вредно, поскольку отвлекает внимание от поиска иных направлений развития.

— То есть вы не считаете туризм приоритетом для Крыма?

— Считаю. Но сегодня — далеко не первым. Приоритет — это ведь не просто слово. Это то, чему отдают предпочтение, жертвуя другим… Давайте реально посмотрим на вещи. За 20 лет таких разговоров, включая 12 лет после дефолта 1998 года, когда в туристическом бизнесе сделано немало и не осталось непонятного, вклад отрасли в крымскую экономику, — я говорю в целом об индустрии обслуживания туристов — сохраняется на уровне 10% .

Это неплохая величина для современного этапа. Не меньшее значение имеет возможность дополнительного сезонного заработка и самозанятость значительного числа населения в этом секторе. Но похоже, что туристическая отрасль зашла в некий тупик — она перестала расти, проблемы сезонности и соотношения «цена — качество», по которым Крым кардинально проигрывает конкурентам, не решены. Началось падение, и оно продолжится. Плюс глобальный кризис, который серьезно влияет на весь мировой туризм.

Скорее всего, дальнейшему развитию туризма мешает наличие в нашем общес- тве каких-то не экономических сил блокировки, поскольку в технологиях этого рынка ничего неизвестного для крымчан уже нет.

Здесь невольно вспоминаешь Жванецкого: «Очень большие трудности у киношников. Хамство и грубость в Сибири как раз получаются ничего, а аристократизм в Петербурге не идет пока…».

Так вот и с крымским туризмом — не идет пока. Это не значит, что надо поставить на нем крест. Нет. Надо просто понимать реальность.

Кроме того, туризм — очень чуткая сфера. Малейшие осложнения, конфликты — и все… Не хочу каркать, но тем не менее… Мы специально интересовались, как выживали жители Ялты в период немецкой оккупации в 1941-44 годах — оккупационные власти организовывали обозы в степные районы, чтобы менять вещи на продукты… Давайте представим, что в силу каких-то внешних причин туристы не поехали к Черному морю. Чем будет жить Ялта, Алушта?

Да и вообще отраслевой подход к стратегиям в 21 веке — пережиток индустриального, социалистического и госплановского прошлого. В Крыму сами себя загнали в треугольник «туризм — морской транзит — сельское хозяйство», вот и мечемся внутри него…

— Сейчас возобновились разговоры о возрождении специальных экономических зон. Вы и ваш институт — первопроходцы этих проектов в Украине? Это выход?

— Сегодня нужно перестать связывать экономическое развитие Крыма с созданием «налоговых гаваней». Свободные экономические зоны, территории приоритетного развития (ТПР) — это механизмы индустриальной эпохи. Кроме того, в насквозь коррумпированном обществе СЭЗ и ТПР как экономический механизм не сработает эффективно — ведь в них всегда есть некий орган, который принимает окончательное решение о предоставлении льгот…

Сегодня нужны более тонкие инструменты — это отдельная тема. Мы работаем над ней, начиная с нашего «Севастопольского проекта» — с 2007 года — и кое-что можем системно предлагать. Пока скажем так:

налоговый режим в Крыму, а точнее — экономико-правовой режим, должен быть в целом не хуже,чем у соседей по Черноморскому региону — они наши конкуренты по привлечению инвестиций. Самый лучший инвестиционный режим в этом регионе сегодня — в Турции и Грузии…

— Хорошо, давайте вернемся к программе-максимум. Её можно сформулировать очень кратко и доступно?

Попробую но краткость не гарантирую… Мы предлагаем в качестве первого (я подчеркиваю — первого) концепта, от которого можно оттолкнуться, такую стратегическую повестку дня:

1. Массовая ликвидация компьютерной, «интернетной», языковой и историчес- кой безграмотности населения Крыма,

прорыв к новому качеству образования и культуры. Компьютер, подключенный к сети Интернет — не только в каждую школу и библиотеку, но в каждый дом. Массовое обучение крымчан английскому языку. Обучение основам крымскотатарского языка.(украинский все учат в школах, и эта проблема скоро уйдет). Создание, наконец, полной — без изъятий и идеологических догм — истории Крыма, которая должна лечь в основу регионального самосознания и идентичности.

2. Сетевой Крым — масштабный переход к использованию интернет-технологий и современных платежных систем в деятельности органов власти и местного самоуправления,

связанной с решением всех вопросов на стыке с гражданами; «социальная карта крымча-нина», специальная «карта туриста» — специальные многофункциональные платежные и идентификационные системы.

3. Новый крымский экспорт — что кроме туризма, вина, зерна и химии?.

Экспортным товаром Крыма в мире 21 века должны стать:

а) Черноморская безопасность;

б) технологии глобального диалога европейской и исламской цивилизаций;

в) технологии здоровья, реабилитации и долголетия человека;

г) продукция новой промышленности — оборудование для экологичной экономики;

д) чистые эксклюзивные продукты питания;

е) технологии «жизни без мусора» и «жизни без воды».

4. Развязка внутренних причин конфликтного имиджа Крыма — новый межна-циональный и межконфессиональный диалог.

Вряд ли мы в рамках одного интервью все это обсудим…

— Когда экономист начинает с гуманитарных вопросов, это, согласитесь, выглядит несколько странно…

— Это раньше выглядело странно. Модернизация в 21 веке — процесс социокультурный, а не технико-экономический. И Крыму остро нужны не инвес-тиции. Сначала нужно откуда-то взять — выявить, создать, накопить — соци- альный и культурный капитал. Регионалист в наше время не может быть только экономистом…

Кстати, крымчане, во всяком случае — политики и интеллигенция, гордятся причастностью к имени великого ученого Вернадского, создателя учения о ноосфере, первого ректора Таврического университета. Так вот интернет — это ноосфера…

Крым уже давно живет в ситуации, когда гуманитарные проблемы блокируют экономическое развитие. Ну посмотрите — весь мир знает о нас четыре главных тезиса:

а) что в Крыму постоянный тлеющий конфликт между славянами и крымскими татарами;

б) что в Крыму конфликт между русскоязычным населением и киевской политикой унитарности;

в) что Крым — сверхкоррумпированный регион из-за «земельной золотой лихорадки»;

г) что в Крыму норовят с туриста содрать три шкуры и еще нахамить на прощанье.

Скажите, кто сюда поедет отдыхать? Скажите, какой инвестор будет сюда вкладывать деньги? А развязка этих «крымских узлов» — исключительно в гуманитарной сфере…

На самом деле развитию туризма (как и вообще современной экономики) в Крыму мешают не плохие дороги и само по себе несоответствие в паре «цена-качество». Мешает ментальный барьер, который можно преодолеть только массовым приобщением к современной мировой науке и культуре. Для этого мало русского языка — нужен хотя бы английский.

А без владения (хотя бы на уровне нормального понимания) крымскотатарским и украинским языками — о каком межнациональном консенсусе можно говорить?

Стратегическая задача для Крыма — ликвидация исторической безгра-мотности, что создаст основу для новой региональной идентичности.

Нужно создать современную версию истории Крыма, восстанавливающую связь времен, ставящую в центр внимания не войны и правителей, а историю людей, населявших Крым — в том числе, как лекарство от зомбирующей мифологии «Краткого курса истории ВКП(б)» и «Истории КПСС», составляющих мировоззренческий базис крымчан.

При этом важно понимать, что «…выбирая способ увековечить прошлое, люди выбирают свое будущее». Стратегический выбор современной исторической политики Крыма — создание общего неконфликтного «пространства памятей» народов, живущих здесь.

— А с чем связан сильный акцент на сплошную и обязательную «интернетизацию» органов власти и местного самоуправления?

— Давайте представим идеальную ситуацию, тот образ будущего, к которому надо даже не идти, а бежать бегом. У каждого жителя города, поселка — компьютер с Интернет. Он хочет узнать, как исполком тратит его (бюджетные) деньги. Бюджет — в интернете всегда, и в динамике…, отчет — там же, проекты решений о выделении земли — там же… При такой прозрачности мы просто не оставим возможностей для депутатов и мэров работать на себя…

Надо провести общественные слушания, выяснить, к примеру, разрешать казино или нет — провели голосование с домашних компьютеров…

Далее. Человеку надо получить справку: он послал письмо по электронной почте, таким же образом получил ответ. Ходить никуда не надо, в очереди стоять не надо, хамство чиновника слушать не надо, взятку давать не надо…

Еще дальше. За социальными выплатами в очереди стоять не надо — получил на карточку, почтальона с пенсией ждать не надо — пенсию получил на эту же карточку, с нее же из дома, с компьютера уплатил за квартиру, с ней же пошел в магазин… Если у тебя бесплатный проезд — зашел в троллейбус, вставил ту же карточку — твоя льготная поездка учтена, троллейбусное управление выставляет бюджету счет на компенсацию…

Это бесконечная тема. Это реальная прозрачность, реальная демократия, борьба с коррупцией и т.д. А для инвалидов — это вообще новая жизнь.

— Тема «Новый крымский экспорт, что кроме туризма?»… Понятно, что об этом можно говорить очень много, но, тем не менее, прокомментируйте основные фрагменты.

— Первое. Если территория производит только услуги — на ней формируется неполный профессиональный состав населения. Если очень грубо — это только горничные, охранники, садовники, шоферы, продавцы, строители, официанты.

А движущая сила реальной экономики — это конструкторы, инженеры, программисты, высококвалифицированные рабочие. Поэтому нужна промышленность. И не только пищевая, но и например приборостроение и точное машиностроение, которое производит ветроэнергетические и солнечные установки и другие технические средства, производящие или сберегающие энергию. Нужна наука, которая производит новые технологии — и промышленные, и медицинские, и гуманитарные.

Создание новой отрасли промышленности — оборудование для экологичной экономики — оправдано с точки зрения логистики — продукция будет востребована на рынках стран Черноморского региона. Потребует создания нового инженерного ВУЗа либо использования севастопольских.

Второе. Человечество, особенно Европа — включая Украину и Россию — будет быстро стареть.Пенсионный возраст придется очень скоро повышать до уровня ЕС — то есть 65 — 67 лет. Возникнет спрос на здоровье, реабилитацию и долголетие.

У нас еще осталась крымская научная школа медицинской климатологии и собственно климат, позволяющий создавать международные клиники и реабилитационные центры на прорывных направлениях медицинской науки. Это тоже новая отрасль.

Третье. Крыму сам Бог велел стать лидером технологий «жизни без мусора», экологически чистых продуктов питания. И еще — технологий «жизни без воды», поскольку питьевая вода становится стратегическим ресурсом 21 века… Тема — бесконечная…

— Давайте в завершение поговорим о том, на кого все это рассчитано. Ведь все это должны делать реальные люди…

— Для кого нужна новая стратегия Крыма? — Уж точно не для нынешней «элиты». При ней сама Крымская автономия как проект, похоже, вышла на траекторию затухания.

Признаков деградации автономного проекта достаточно много, главный из них — внешнее управление территорией, проявившееся с 2003 как всевластие девелоперских компаний. «Элита», декларирующая развитие туризма священной стратегической целью, не смогла ничего противопоставить «земельной лихорадке» на рекреационных землях, парках и заповедниках — главном ресурсе будущего…

Новая стратегия — для тех, кто неизбежно ее сменит. А пока этого еще не произошло — для гражданского общества, для тех, кто способен давить на сегодняшнюю власть и самоуправление, вынуждая делать шаги в правильном направлении

Здесь важна роль журналистов, экспертного сообщества и гражданских движений — вынуждать к принятию нужных обществу стратегических решений по Крыму в условиях современной Украины с традициями свободы слова.

Но главное, на наш взгляд, вот в чем. Наибольшей социальной энергией сегодня в Крыму обладают «три национализма» — русский, крымскотатарский и украинский. Я имею в виду не ксенофобию, а ту составляющую национализма, которая называется патриотизмом, готовностью к консолидации и самопожертвованию ради своего народа.

Стратегическая задача — объединить пассионарную, творческую, созида-тельную энергию этих трех народов в целях сохранения и развития Крыма. В Крыму примерно 60% русских, 24% украинцев, 13% крымских татар. Итого — 97%…

Но отсюда вывод совсем не о том, что большинство численно «задавит» меньшинства — это психология подростков в подворотне… На наш взгляд, это обязывает крымских русских понимать,что на них объективно лежит 60% исторической ответственности — за будущее Крыма в целом, за возможность реализовать свои национальные ценности всеми народами Крыма, и главное — за объединение их усилий…

В этом контексте инициатива движения «Русского единства» о разработке программы «Подъем Крыма» нас, не скрою, удивила — до этого времени на русском участке крымской политики экономических тем не наблюдалось.

— Вы не афишировали участие вашей команды в разработке программы «Подъем Крыма»…

— Не дело исследователя что-то афишировать. Мы что — должны были на всех углах кричать о том, что к нам, как и ряду других (киевских и московских) экспертов, обратились руководители «Русского единства», что они предложили нам высказать свое профессиональное видение на эту тему?

Кроме того, в нашем политизированном мире было важно позаботиться о том, чтобы наши эксперты работали в спокойной и комфортной атмосфере, а не читали на страницах газет и сайтах домыслы о том, почему тот или иной специалист работает в этой программе и что за этим стоит. Работают — потому что специалисты, потому что это наша жизнь.

Я и сейчас вам не скажу — из кого состоит наша исследовательская группа. Буду молчать, как партизан — пусть люди работают спокойно…

Александр БЕЛОВ, «Я»

www.bigyalta.com.ua

Таврический институт регионального развития, г. Ялта. С наступлением 2010 самое время осознать, что к концу «нулевых» годов XXI века ситуация с развитием Крыма — и не только Крыма — стала гораздо более неопределенной, чем в их начале. Кризис во многом перечеркнул «нулевые», отбросив Крым к концу или даже середине 1990-х. Но при этом изменились практически все начальные условия. Теперь специалистам (и политикам — если таковые найдутся) придется искать ответ на вопрос «как развивать Крым» уже именно в этих, еще до не до конца понятных условиях.

«Я» начинает дискуссионный цикл статей о новой стратегии Крыма. Присоединяйтесь.

И опять стратегии…

Рождению ценностей,

определяющих долгосрочные цели,

обычно предшествует осознание пустоты.

Александр Аузан,

российский экономист

Рискнем предположить — вопрос «как же теперь, в условиях кризиса и после кризиса, развивать Крым?» уже совсем скоро проявится публично, пробившись через гламурную пену популизма — в связи с «длинными выборами» 2010 года.

Видящие себя (впервые) политиками и депутатами неизбежно захотят понять — что же такого пообещать избирателям, чтобы последние их услышали, заметили и избрали.

И в результате, скорее всего, увидят то, что есть — что на самом деле «все украдено до них», что за приходом к власти теперь последует не разворовывание ресурсов территории по опыту предшественников, а непростая работа по выводу региона из кризиса. Быть может, это отрезвит кого-то из бизнесменов от желания «идти во власть» — и слава Богу.

Желающие остаться политиками и депутатами на новый срок (если у них осталось хоть немного здравого рассудка, что не факт…) тоже будут вынуждены «сменить пластинку» — ибо несменяемый за последние десяток лет набор глупостей, повсеместно использовавшийся для отвлечения внимания избирателя и попадания к земельно-бюджетной кормушке, исчерпал свой ресурс.

Да и времена земельных маклеров и девелоперов, фактически руководивших всеми процессами в инвестиционно привлекательных регионах страны в «нулевые», — заканчиваются. Вместе с их бизнесом. А другого столь же прибыльного и «непыльного» бизнеса пока не видно: из местных бюджетов уже ничего не схимичить — там осталась только зарплата. Учителям, врачам и дворникам.

Земельные и строительные спекулянты — как предприниматели, так и чиновники — не нужда- лись в региональных стратегиях: чего умничать — выделяй землю и продавай. Желательно с пакетом документов на строительство «элитного» жилья…

Сегодня они еще по инерции борются за перспективные земельные участки под застройку и время от времени вбрасывают в информационное пространство прогнозы — что недвижимость достигла дна и вот-вот начнет расти, но… Похоже, что это уже совсем никого не убеждает (кроме них самих?).

А для исследователей-регионалистов, знания которых в годы земельно-строительной эйфории были ненужными, возникает серьезный вызов — найти адекватные подходы к созданию новых региональных стратегий, поскольку привычные методы прошлого десятилетия и столетия уже явно не годятся.

Мы пробуем начать такой разговор, адресуя свои размышления тем, кто понимает — стратегии для регионов сегодня еще более необходимы, чем позавчера. Весь вопрос в том — какие… Мы попытаемся поразмышлять на примере Крыма, используя и переосмысливая как наши работы 1990-х — начала 2000-х, так и более поздние, где мы пытались нащупать новые рецепты, препа- рируя историю Киева, Севастополя и Ялты.

Заинтересованный читатель сможет легко спроецировать это на свой регион.

О том, что на поверхности

В середине 1990-х — начале 2000-х в регионах Украины, как и в целом в стране, повсеместно ставились задачи «догоняющего развития» в приоритетных — как казалось в то время — отраслях специализации.

Теперь уже не совсем понятно — что «догонять», возможно ли догнать и надо ли это делать. Понятно, что мир будет быстро меняться. Еще неясно — что изэтих изменений получится. И неясно — когда станет ясно…

Например, в Крыму безоговорочным приоритетом всегда считался и считается туризм. В начале «нулевых», на фоне роста после кризиса 90-х, Крым пребывал в состоянии «туристического романтизма» — с туризмом связывали главные перспективы полуострова. Считалось аксио- мой — туризм «вытащит» всю экономику Крыма. От сомневающихся, к числу которых принад-лежали и авторы, отмахивались.

В обществе шли дискуссии, массово реконструировались гостиницы и санатории (и даже строились новые — особенно в сегменте «мини»), бурно развивались рестораны, ослиные и лошадиные фермы, множились туристические ярмарки, росло количество отдыхающих и доходы туристических регионов и их жителей.

А вот «догнать» по качеству сервиса так и не получилось. И отдельные исключения только подтверждают, что проблема глубже, чем кажется — она, видимо, в ментальности и еще в чем-то ином, но не в стандартах и технологиях.

Ну и главное — сегодня под вопросом не только эффективность крымской туристической отрасли, но и мирового туризма, к стандартам которого стремился Крым. Что будет с мировым туризмом дальше? И что теперь делать с этим «естественным приоритетом Крыма»? Который, кстати говоря, так и не давал (даже в лучшие годы) больше 7 — 9% крымского ВВП.

По сути, проблемность туризма в Крыму первыми понял (на уровне спинного мозга) именно земельно-строительный бизнес. Но альтернативы он предложить не смог и не мог — жадность, лежавшая в основе гонки за сиюминутными сверхприбылями, могла породить и породила только очередной «пузырь». Который не мог не лопнуть.

Но мы увлеклись — поговорим о туризме и других отраслевых приоритетах чуть позже…

В середине 90-х — начале 2000-х панацеей для ускорения развития регионов считались льготные налоговые режимы — уменьшаем налоги, создаем (как в Китае, Сингапуре…) свободные экономические зоны, привлекаем много иностранных инвестиций, делаем что-нибудь экспортное — и вперед за прибылями и рабочими местами.

Эти методы ненадолго, хотя и криво-косо, но сработали в Крыму.

В 1996 — 2000 нам удалось на два года раньше, чем в целом в стране, преодолеть экономический спад и вывести на кривую роста моноотраслевой регион — Северный Крым — созданием первого прообраза украинских ТПР и СЭЗ (территорий приоритетного развития и специальных экономических зон) — Северокрымской экспериментальной экономической зоны «Сиваш».

Но дальнейшее тиражирование ее опыта (понятого однобоко и сильно искаженного по лекалам тогдашнего Кабинета Министров Украины) во многих областях страны оборвалось «на взлете» из-за просчетов в управленческих механизмах — попросту говоря, из-за недооценки «взяткоемкости» заложенных в типовые законопроекты процедур предоставления инвестиционных льгот.

В конечном счете, именно из-за этого в 2005 все ТПР в стране были остановлены по принципу: «чем лечить больного — лучше пристрелить, чтоб врач не мучился».

А сегодня (когда все самые принципиальные противники поняли, что иного пути нет) применение льготных режимов с целью привлечения инвестиций для стимулирования экспорта (а именно таковы классические СЭЗ) — уже под большим вопросом…

Дело в том, что во время кризиса больше всех пострадали страны, ориентированные на экспорт (и в том числе — всякого рода «налоговые гавани»), а частный инвестиционный капитал надолго стал жутким дефицитом — и оказывается, что нет иного пути, как работа на внутренний рынок… А что же ему надо, украинскому внутреннему рынку, крымского? При том, что Крым — транспортная окраина страны… Уже не говоря о том, что работать на внутренний рынок с налоговыми льготами — означает создать неравные условия другим регионам, которые без льгот.

Можно продолжать, но не стоит тратить время.

Понятно, что в условиях кризиса и после него не будут срабатывать ни старые отраслевые приоритеты, ни старые методы стимулирования регионального развития. Хотя попытки вернуться к ним будут — поскольку у нынешних «элит» серьезные проблемы с мыслительной деятельностью, если она не связана с их личным бизнесом.

О том, что в глубине

Но самое плохое даже не это. Например, некоторые российские экономисты уже всерьез говорят, что Россия, убаюканная ростом нефтегазовых цен, ни больше, ни меньше — проскочила развилку возможной модернизации.

Похоже…

Подобное можно сказать и об Украине, убаюканной ростом мирового спроса на сталь, прокат и химию. Крым, видимо, тоже проскочил эту развилку — для него это был период максимального роста цен на землю в середине 2000-х годов.

Поясним для читателя, не очень искушенного в земельном бизнесе — в «тучные» земельные годы (2003 — 2008) за счет открытой продажи земли на аукционах (чего почти нигде в Крыму не было), а не раздачи ее как бы в аренду за взятки, равные ценам черного рынка, можно было бы коренным образом, например, реконструировать всю инфраструктуру — хватило бы не только Южному берегу Крыма, но и другим куротным регионам — дороги, канализацию, противооползневые сооружения и т.д.

Но этот потенциальный ресурс территории — безвозвратный и невозобновимый, кстати говоря, без массовой экспроприации на манер 1917 года — ушел не туда. И вряд ли вернется оттуда, куда ушел.

Нельзя не видеть и расхожего заблуждения насчет «хорошего в кризисе», которым многие пытаются себя убаюкать, говоря о том, что кризис, дескать, сам по себе стимулирует новое развитие.

Пожалуй, прав российский экономист Александр Аузан, говоря о том, что кризис — не время для модернизации в постсоветских странах. И объяснение этому простое — доминирующие группы в условиях кризиса занимаются перераспределением активов, они не заинтересованы в четких и устойчивых правилах, а без них модернизация не работает.

В одной из наших прошлых работ мы писали, что главная угроза для Крыма — «навсегда отстать от поезда». Теперь это — увы… — становится реальностью «во весь рост».

При этом, говоря словами того же А.Аузана, стало окончательно ясно, что, кроме всего прочего, в обществе работают какие-то силы блокировки. Добавим — не только цивилизационного или общегосударственного, но и регионального свойства.

Может быть, действительно — все дело в культурных ограничениях?

Во всяком случае, об этом начинает задумываться все больше экономистов и «технарей». Похоже, чтобы выйти на траекторию роста, нужно пожертвовать парадигмой — сложившейся системой взглядов на решение проблем — сменить набор национальных и региональных ценностей, понять, как влияет на экономическое развитие социокультурная специфика.

Но об этом тоже поговорим попозже… Ясно одно — если где-то долго ничего хорошего не получается, надо в этом где-то «менять формат»…

Да, и чтобы не углубляться в теоретические рассуждения, попробуем рас- смотреть наши дальнейшие построения применительно к нижеследующим практическим ситуациям.

Оптимистический вариант

Представим себе варианты развития крымской ситуации. Сначала — идеалистический.

Предположим, что в Крымский парламент (или в Ялтинский горсовет) приходит некая абстрактная группа новых людей, которые на самом деле хотят (или вынуждены) не «распределять или перераспределять», а для начала хотя бы что-нибудь созидать.

С чем они столкнутся? — понятно. Но как им действовать?

Оставим пока за скобками коррупционную, даже сверхкоррупционную среду, созданную во времена земельно-строительного бума — начиная с 2003 года. Оставим там же резкое падение профессионализма управленческого аппарата и многое другое.

Ну пришли к управлению Крымом или конкретным городом Ялта откуда-то взявшиеся честные, принципиальные люди. Что им делать? С чего начать? На кого опереться?

Разбираться с тем, что натворили предшественники? Отнимать награбленное? Пересматривать решения по отводу земельных участков? Втягиваться во множество судебных процессов в условиях нереформированного «правосудия»? Обращаться к нереализованным планам и стратегиям прошлых лет? Просить помощи у Киева? У Евросоюза? Апеллировать к помощи России? Просто «наводить порядок»?

Не продолжаем этот соблазнительный коммунистический ряд в силу его тупиковости… Но что же тогда делать? Ждать, пока в масштабах всей страны к власти придут такие же честные идеалисты?

В любом случае самый естественный и логичный путь — понять подлинные проблемы, подлинные ресурсы и подлинные приоритеты развития территории. Только без эйфории и без слепого поклонения старым знаниям…

Крымская формула развития на 2010-е (2). Приоритеты Крыма: все ли так очевидно?

Новая региональная стратегия в условиях системного кризиса

Таврический институт регионального развития продолжает цикл статей о новой стратегии Крыма. В первой публикации мы прервались на том, что в любом случае любой крымской власти, независимо от цветов партийного флага, в 2010-х придется заново понять подлинные ресурсы развития Крыма. И так же заново выбирать приоритеты. Остановимся на этом особо — поскольку очевидность крымских приоритетов на самом деле вовсе не очевидна…

Приоритеты Крыма: все ли так очевидно?

В нашей работе 2004 года «Крымская стратегия: новый взгляд. Избавление от иллюзий» был предложен новый взгляд на крымские приоритеты. Во всяком случае, существенно отличающийся от широко распространенной туристическо-аграрной схемы.

Мы исходили из:

а) геоэкономической конкурентоспособности отраслей крымской экономики;

б) наличия в Крыму реальных и уникальных ресурсов;

в) времени (периода) возможной реализации приоритетов.

И в результате предложили вот такую схему:

Почему так, а не иначе? Если кратко: любые приоритеты основываются не на мифах, даже красивых, не на «хотелках» лидеров, не на ностальгии по прошлому.

Приоритеты основываются всегда и только на базовых, неотъемлемых, неизменных и неоспоримых ресурсах Крыма, отличающих его в конкретный исторический период от регионов — конкурентов.

Иными словами: есть уникальный ресурс — есть приоритет, нет ресурса — нет приоритета… В начале «нулевых» такими перспективными ресурсами Крыма, на фундаменте которых можно выстраивать приоритеты, мы считали (и продолжаем считать сейчас, но с корректировками, о которых ниже) такие:

1) выгодное географическое положение;

2) энергетические ресурсы (нефть и газ на шельфе, ветер, солнце);

3) особые природно-климатические условия;

4) рекреационные земли (+ история и этническое разнообразие).

Это объединялось предложенными нами идеями: а) «экологичная экономика»; б) реформа управления стратегическим развитием; в) создание 3-х новых туристических субрегионов поверх действующих административных границ; г) системой стратегических проектов с особым механизмом их защиты от коррупции и иных рисков.

Примем пока этот набор приоритетов за основу — хотя бы потому, что новых уникальных ресурсов у Крыма за 2004 — 2010 годы не прибавилось.

Само обоснование выбора этих приоритетов мы повторно не приводим, отсылая заинтересованного читателя к указанному тексту. Отметим только, что тогда и в последующие годы нам пришлось выслушать немало не очень корректной критики. Поводов для нее было два. Нас обвиняли чуть ли не во вредительстве из-за того, что мы:

а) не включили в перечень приоритетов агропромышленный комплекс;

б) сделали вывод об экономической бессмысленности, бесперспективности и даже вреде для Крыма «постсоветского» массового пляжного туризма, который в конечном итоге не столько приносит доходы, сколько убивает саму рекреацию.

Критиков можно понять: действительно, это непривычно — с предложенной нами системой приоритетов Крым выглядит уже не как туристско-аграрный регион, а, скорее, как «портово-энергетический»…

Теперь посмотрим, что изменилось за последние 6 лет — с учетом мирового кризиса и геополитических процессов. Что произошло с этими ресурсами и их конкурентоспособностью? — Изменения есть. Чаще — драматичные, реже — оптимистичные.

Но, по порядку…

«Выгодное географическое положение Крыма» — выгодное кому и для чего?

Честно говоря, авторы тоже долгие годы находились в плену этой «мантры». Мировой кризис, начавшийся в 2008 году, и геополитические события «нулевых» годов побудили нас критически посмотреть и на этот крымский ресурс…

По отношению к материку Крым со своей фактически островной конфигурацией — крайне неудобный транспортный тупик с узкой горловиной Перекопского перешейка и проблемным Керченским проливом.

Приведем наглядный пример. Большинство читателей наверняка ворчат, по поводу, например, того, что стоимость бензина на крымских заправках существенно выше, чем в соседнем Херсоне. — А ведь это не мафия, это география. Все, что ввозится в Крым с материка, всегда будет значительно дороже, чем в Херсоне. Обратная сторона — консервированные помидоры, произведенные в Крыму, будут всегда дороже херсонских при продаже в Киеве или Москве.

Так вот, в контексте внутренней конкуренции регионов Украины и конкуренции Крыма с южными регионами России географическое положение Крымского полуострова — не выгодное, а как раз самое проблемное.

Добавим, что самые привлекательные для туристов и благоприятные по климатическим и ландшафтным условиям и историческим ресурсам места Крыма имеют еще более усложненную транспортную доступность — главная гряда Крымских гор формирует климат и ландшафты, но одновременно делает затруднительным развитие современных видов транспорта…

Если и можно говорить о выгодности географического положения Крыма — то только лишь в рамках Черноморского региона, для которого Крым является естественным географическим центром.

Действительно, если предположить, что в Крыму производится уникальное «нечто», которое потребляется на рынках государств Причерноморья, то это как раз отвечает всем аксиомам современной логистики — рынки этих стран (либо их причерноморских регионов) находятся в пределах 300-400 км от Крыма.

Осталось всего-то — понять, что же это за «нечто», производимое в Крыму, которое будет пользоваться спросом в Грузии, Турции, Болгарии, Румынии, Молдавии, а также в Одесской, Николаевской, Херсонской, Запорожской областях, Краснодарском и Ставропольском крае РФ?

Мы еще поговорим на эту тему отдельно, а пока скажем, что в таком Черноморском контексте это «нечто» — явно не пляжный туризм, наверняка — не виноград и фрукты, совершенно точно — не вино. Рискнем сказать, что это также не судостроение и не судоремонт, не производство электроинструмента, и уж совсем не «жилье у моря»…

Еще один современный аспект «выгодного географического положения» — это положение Крыма в центре наиболее нестабильного региона на стыке Европы и Азии.

Черноморский регион получил эти «переходящие лавры» после урегулирования на Балканах вполне заслуженно. Представим себе всего лишь карту с нанесенными на ней активными или «подмороженными» конфликтами: Приднестровье, Северный Кавказ, Абхазия, Южная Осетия, Грузия, Нагорный Карабах, проблема курдов в Турции и т.д…

Не хотелось бы называть Крым в этом перечне, но геополитический прогноз, который мы опубликуем позднее, не весьма радужен. Самое простое — сказать, что тема базирования Черноморского флота России не будет добавлять стабильности в Крыму. Но на самом деле все сложнее. И на этом самом деле давно пора посмотреть на крымскую географию несколько шире. Пока приведем отдельные мысли.

Так, совсем недавнее решение о размещении ПРО в Румынии свидетельствует, что у Черноморского региона появился еще один статус — бастиона и амортизирующей подушки, которой Европа «прикрывается» с иранского направления…

Кроме того, Черноморский регион с центром в Крыму становится на ближай- шие годы ареной разворачивающейся со второй половины «нулевых» годов «трубопроводной войны».

Не исключено, что следом за ней или параллельно развернется еще и «шельфовая война»…

Андрей КЛИМЕНКО, Татьяна ГУЧАКОВА

Продолжение следует…

http://www.bigyalta.com.ua/