Кандидат исторических наук, политолог Андрей Никифоров рассказывает о внутренней политике в новом Крымском федеральном округе и геополитической ситуации в мире после воссоединения Крыма с Россией.

— Каковы геополитические последствия воссоединения Крыма с Россией? Означает ли это событие превращение России в новый мировой центр силы? Какие вызовы влечет за собой возвращение Крыма и как Россия должна с ними справляться?..

— Одно дело — быть одной из великих держав и несколько другое — быть мировым центром силы.

Скажем, до марта 2014 г. великих держав в мире было примерно с десяток (постоянные члены СБ ООН + Бразилия, Германия, Индия, Япония и ещё несколько — где-то рядом). Столько и осталось.

А вот настоящий мировой центр силы — один. Сами знаете, какой.

Теперь вот — их снова два, как было четверть века назад. Но — в совсем других глобальных обстоятельствах. Дело здесь — не в экономической мощи или военном потенциале: ни то, ни другое у России с февраля по март существенно не выросло. Но не это делает великую державу настоящей Империей.

У Империи всегда есть своё послание Миру. Скажем, у Штатов оно заключается в призыве к всеобщей свободе и демократии — как своего рода условии материального обогащения. Это далеко не везде (почти нигде) получается, но повсюду транслируется и внедряется, иногда с помощью «гуманитарных» бомбёжек и зачисток. Так вот, Россия, похоже, сформулировала своё аналогичное послание. Оно — в восстановлении справедливости. Исторической. Геополитической. Справедливости как таковой.

Помните, как это формулировал первый русский человек — Александр Невский? Не в силе Бог, а в Правде. Нечто подобное более современным языком сформулировано в фильме «Брат-2». Собственно, именно это закодированное в нём послание и сделало фильм культовым.

Что касается геополитических последствий воссоединения Крыма с Россией, я бы выделил два аспекта. Глобальный заключается в том, что Крым сейчас играет роль этакого геополитического Че Гевары: его освобождение — сигнал для всех дискриминированных регионов в мире к тому, каким путём им вести борьбу за историческую и геополитическую справедливость. Первые тектонические толчки уже ощущались в Трансильвании и Южном Тироле, провинции Венето и Каталонии, Шотландии и Канаде. То ли ещё будет…

Второй аспект — это импульс для начала нового этапа борьбы жителей украинской части Новороссии (т.н. Юго-Востока Украины) за своё человеческое достоинство, за право на сохранение собственной культурной и цивилизационной идентичности. Эта борьба разворачивается сейчас на наших глазах. Её характер явственно показывает, что все попытки выступать за какую-то «другую Украину» обанкротились. Что из себя представляет украинское государство без грима, сейчас видит каждый, кто способен и хочет видеть. И никакого другого украинского государства никогда не было и быть не может. Кто не верит — почитайте Пантелеймона Кулиша и Михаила Булгакова. Что 350, что 100 лет назад было примерно то же самое, что и сейчас происходит в Киеве и окрестностях.

При этом лично у меня нет никакого ожесточения по отношению к людям, продолжающим называть себя «украинцами». В подавляющем большинстве это наши единокровные братья и сёстры, помочь «расколдовать» которых — наша историческая миссия. В Крыму, возможно, — самый богатый опыт такого «расколдовывания»: наши местные украинцы в ментальном и культурно-историческом плане ничем от крымских русских не отличаются. А потому — крымский опыт и крымская помощь будут гарантированы не только Юго-Востоку — Новороссии, но Малороссии (её центральной части Украины), Подкарпатской и Червонной Руси (Закарпатью и Галиции).

— Во внутренней политике нового федерального округа заметны болевые точки. Главная из них — крымские татары. Самопровозглашенный Меджлис настаивает на официальном признании «органов национального самоуправления крымских татар», а также на придании крымским татарам статуса «коренного народа Крыма». Все это, к счастью для межнационального мира и согласия, отсутствует в новой Конституции Крыма.

Как по-вашему, будут ли удовлетворены подобные требования в какой бы то ни было форме, или лидерам крымских татар придется примириться с мыслью о том, что время торговли прошло, и в новом Крыму все равны?

— Самим крымским татарам к этому привыкать не придётся, поскольку они в своём большинстве — нормальные люди, доброжелательные и трудолюбивые. Хотя, конечно, психологическая травма, нанесённая всему народу депортацией, делает их особо восприимчивыми к таким темам как компенсации, льготы, квоты и т.п.

А вот тем, кто научился умело манипулировать этими людьми, придётся осознать, что прежняя жизнь, в которой они обменивали свое политическое и финансовое благополучие на то, чтобы шестерить перед Киевом и сдерживать Русское движение в Крыму — закончилась.

На чём основаны их требования? Меджлис не признаёт нынешней крымской власти — какого признания от этой власти он может требовать?

При этом, думаю, такие структуры как Курултай и Меджлис вообще могут быть вписаны в систему Республики Крым как органы культурно-национальной автономии. Как тот же Саамский парламент в Финляндии, например. Но и в этом случае следует не узаконить нынешний состав Курултая, а провести новые выборы, по-настоящему демократичные, открытые и гласные.

Кто-то не из крымскотатарской верхушки отследил прошлогодние выборы Курултая? Точнее — кто-то кроме меня отследил: по какой избирательной системе они проходили, кто баллотировался, как шёл сам процесс голосования? Т.е., общество тех выборов фактически не контролировало. А вот прошлый состав Меджлиса — контролировал и очень жёстко. Здесь надо будет переиграть по-честному.

Точно так же — вопрос о статусе коренного народа. Если речь о каком-то якобы особом статусе, основанном на международном праве — пора уже распрощаться с этим мифом: все из детского возраста вышли. Можно, конечно, соблюдать определённые ритуалы, но как-то стыдно всерьёз верить в Деда Мороза. Но сам статус вполне реально можно получить. На основании республиканского закона — как получили его народы Дагестана.

Но в перечне коренных народов Крыма будет не один только крымскотатарский народ. Там будут ещё караимы, крымчаки, греки, армяне, болгары, немцы… Русские тоже будут в этом списке. А как же? Если мои предки более 200 лет живут в Крыму, если могилы многих за такое время утеряны, здесь родились мои дети и внуки, я знаю и люблю эту землю — то кто я? Путь кто-то попробует усомниться в том, что я — коренной крымчанин. Точно также я никому не позволю ставить под сомнение тот факт, что я — русский. Пробовали тут некоторые. Где они теперь?

— Создается впечатление, что после откровенно неадекватных заявлений о «непризнании» возвращения Крыма под юрисдикцию РФ и других примеров продемонстрированной Меджлисом недоговороспособности, с Чубаровым (не говоря уже о Джемилеве) действительно перестали разговаривать.

Думаю, пик этих демаршей уже позади. Мустафа Джемилев, наиболее убеждённый русофоб, словно Карлсон — улетел и обещал вернуться. Его преемник на посту председателя Меджлиса Рефат Чубаров вынужден играть вовсе не свойственную ему роль волевого и жёсткого лидера. Роль удаётся ему плохо.

Делегированные Меджлисом в состав крымского правительства Ислямов и Смирнов — люди, готовые сотрудничать с республиканской властью. Есть в Меджлисе и другие фигуры, склоняющиеся к такому сотрудничеству. Им нужно время, чтобы к нему приступить, не уронив лицо: слишком громкие и хлёсткие слова были сказаны еще совсем недавно.

Отсюда — этакие замысловатые формулы нынешнего сотрудничества, которым Меджлис как бы «чуть-чуть забеременел», но якобы сохранил при этом девственность…

Не следует забывать также, что имеются и другие крымскотатарские силы, кроме Курултая-Меджлиса, и у них имеются другие лидеры. Тот же Васви Абдураимов, возглавляющий партию «Милли Фирка», оказался в ближайшем окружении полпреда президента федерального округа, недавний выдвиженец Партии регионов Эдип Гафаров возглавил постоянную комиссию Госсовета, ряд других оппозиционеров Меджлиса тоже оказались на заметных должностях.

— Насколько значительную часть крымских татар контролирует Меджлис? Теряет ли он сторонников «благодаря» своей радикальной позиции или, напротив, народ сплачивается вокруг Меджлиса, видя в нем иллюзорную гарантию соблюдения своих прав?

Это легко определить по итогам выборов в Крыму, состоявшихся в последние 15 лет. Те политические силы оранжевого спектра, которые поддерживал Меджлис, получали 6-7 процентов голосов крымских избирателей. Без этой поддержки оранжевые получали в Крыму шиш с маслом. Вот это и есть электоральный вес Меджлиса.

Если иметь в виду, что среди населения республики (без Севастополя, он не республика, а город федерального подчинения) они реально, без беспочвенных фантазий, составляют где-то около 14%, то примерно половина голосует за тех, на кого указывает Меджлис. Но ни одна другая крымскотатарская политическая сила и близко подобраться к такому результату не может.

Кстати, да, эта поддержка в немалой степени базируется на том, что Меджлис накачивался ресурсами из Киева, да и на республиканском уровне. Его как бы сделали властью в крымскотатарской среде. А в этой среде власть уважают — Восток, знаете ли.

Нынешняя радикальная позиция, по моим ощущениям, всё более идёт вразрез с настроениями в крымскотатарской среде. Там присутствовал поначалу, на старте всех крымских событий, этакий шок. Его умело эксплуатировали, подбрасывая в крымскотатарскую среду всякого рода небылицы и провокационные выдумки. Но сколько на них можно продержаться? Жизнь-то берёт своё. А потому в дальнейшем влияние в крымскотатарской среде будут иметь те, кто сможет лучше наладить коммуникацию с российской властью.

— Меджлисовские разговоры о восстановлении крымскотатарской автономии, проведении некоего референдума в среде исключительно самих крымских татар поутихли, однако вряд ли окончательно сняты с повестки дня. Уместно ли говорить о Меджлисе как о долговременном факторе дестабилизации в Крыму, или же здравый смысл постепенно возьмет верх?

— Собственно, частично ответ на этот вопрос уже дан при ответах на предыдущие. О мифическом «референдуме» предпочли поменьше говорить уже на внеочередной сессии Курултая. Даже если его получится провести — какие у него последствия? Правильно — никаких. И реализовать их будет невозможно. Тем более, одной рукой сотрудничая с властью.

Будем считать, что разговоры обо всех этих мерах по созданию «национально-территориальной автономии» — этакий психологический эксцесс, групповая истерика. Это всё пройдёт.

Думаю, у Курултая и его исполнительного органа Меджлиса есть единственный шанс самосохраниться: в организованном порядке перелиться в органы автономии, но не территориальной, а культурной. Иначе можно просто слиться. И не под тяжёлой дланью федералов, а полностью утратив связь с реальностью и собственным народом.

Меджлис всегда, с момента своего создания, являлся фактором дестабилизации. Поскольку он существует уже почти 23 года — долговременным, конечно. Но сегодня его возможности к дестабилизации значительно, качественно меньше, чем, скажем, 20 лет назад. Но мы и тогда с этим фактором справлялись.

— Некоторые последние события (например, силовое смещение крымскими татарами директора Бахчисарайского историко-культурного заповедника Валерия Науменко, кресло которого заняла замглавы администрации Бахчисарайского района Эльмира Аблялимова) вызывают недоумение и недовольство русской общественности Крыма.

Является ли это единичным, хотя и вопиющим инцидентом, или радикальная часть крымских татар при попустительстве республиканских властей будет и впредь пытаться пробовать русское большинство «на зубок»? Как будут реагировать на это русские Крыма?

— Там, в этом деле, всё сложнее. Есть несколько пластов у этого конфликта. Межэтнический — не самый главный из них. Но главное: в данном случае была достигнута договорённость между бахчисарайским Меджлисом (самым шумным из всех районных), крымским правительством и самим Науменко.

Массовыми такие случаи быть не могут — так заверил премьер Аксёнов. Но осадок, конечно, остался. Ореол святости, воссиявший над некоторыми головами, сбился немного набекрень. А остальное — будем отслеживать. Крымчане имеют свежий опыт борьбы за свои права. Да и потом — мы теперь дома…

— Возможные «перегибы» заметны и на других направлениях. Так, руководство Татарстана пообещало крымским татарам помочь в налаживании системы преподавания национального языка в средних школах. С одной стороны, ситуация с родным языком у крымских татар катастрофическая. С другой, татарстанский «опыт», которым намерена делиться Казань, заключается в навязывании обязательного изучения татарского языка детям всех национальностей, что привело к массовым протестам родителей в РТ. Осознают ли в Крыму эту опасность и как намерены ей противостоять?…

— Будем решать проблемы по мере их поступления. Если речь — о материальной помощи образованию, в том числе — изучению крымскотатарского языка и преподаванию на нём — лично я в этом проблемы не вижу. Мало того, считал бы идеальной ситуацию, когда крымскотатарский язык изучается всеми крымскими школьниками.

Ведь иначе наблюдается этакая этническая сегрегация: здесь — крымскотатарские школы и классы, здесь — русские. Но сейчас главный принцип в выборе языка обучения — добровольность. Понятное дело, никто его получать на крымскотатарском никого не заставит.

У нас с Татарстаном всё-таки принципиально разные ситуации, да и шефствует он не над всем Крымом, а всего лишь над одним его районом. Но всё зависит от того, что наши законодатели пропишут в законах о функционировании языков и об образовании. Лично мне больше тревожно за судьбу украинского. Крым мог бы стать российским центром изучения феномена Украины. А в обществе при этом настолько сильно отторжение «мовы», которую нам навязывали 60 лет, что сохранить более-менее полноценную систему обучения украинскому языку будет непросто…

— Крым — место высокой энергии (мы говорим не о какой-нибудь эзотерике, а об огромной исторической, политической, национальной энергетике этого пространства). Куда и как она должна быть направлена в России? Двигателем какого проекта может стать Крым?

Что нужно сделать для того, чтобы эта энергия не распылилась в огромном российском пространстве, а сделала из полуострова витрину российских достижений, как в экономике, так и в сфере духа — конечно, если это возможно?..

— Крым уже сейчас задал всему российскому обществу целый ряд новых для него трендов. Решусь на такое высказывание: мы научили своих новых сограждан Родину любить.

Кстати, высоки ожидания, что мы можем своим примером запустить процесс обновления всей России. Думаю, в значительной степени представления о нас чересчур идеализированы. Но в целом — надо стараться соответствовать таким ожиданиям. Что для этого нужно? Как и прежде — оставаться самими собой. Ещё пару месяцев назад быть крымчанином означало оставаться русским, независимо от национальности.

Теперь… Да, собственно, это же самое и нужно! В той жизни приходилось говорить, что быть русским — значит отстаивать справедливость, не врать, не подличать, не брать и не давать взяток и т.п. В этом плане ничего не изменилось.

Просто вчера нам всё это нужно было, чтобы нас не растворили, не развратили, не украинизировали. А теперь всё это необходимо для успешного развития и процветания нашей Родины, гражданами которой мы наконец-то стали.

Беседовала Яна Амелина

Источник: http://www.regnum.ru