В последние месяцы в России развернулась активная дискуссия по поводу строительства мечетей. Больше всего эта проблема обсуждается в столице — сколько Москве необходимо мечетей, чтобы удовлетворить нужды верующих мусульман, проживающих и пребывающих в ней на различных основаниях? 

В дискуссии так или иначе приняли участие высокие представители духовенства (как мусульманского, так и православного), федеральной и столичных властей, представители московских мусульманских объединений и жители спальных районов. Впервые вопрос строительства мечети в Москве вызвал такую реакцию жителей столицы, которая привела к массовым акциям протеста и сбору 10 тыс. подписей под обращением к президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой не допустить возведения мечети в районе Текстильщики. Конфликт подогрели и прозвучавшие вскоре с началом протестов в Текстильщиках слова мусульманского духовенства о том, что нехватка мечетей в Москве может подтолкнуть мусульман к совершению намаза в православных храмах. Многими такое заявление было расценено как угроза и шантаж москвичей.

Еще одним поводом для возмущения стало массовое уличное моление у московской Соборной мечети в этом году во время праздников Ураза-байрам и Курбан-байрам, когда от 50 до 70 тыс. мусульман заняли для совершения намаза окрестные улицы, создав серьезные трудности для местных жителей и проезжавших автомобилистов.

В чем же проблема? Сколько мусульман в столице? И сколько им действительно необходимо мечетей?

Сегодня в Москве действует шесть мечетей (Соборная мечеть на проспекте Мира, Историческая на Большой Татарской улице, Мемориальная на Поклонной горе, мечети «Ярдям» и «Инам» в Отрадном и иранская мечеть на улице Новаторов). Кроме того, в столице действует значительное количество так называемых мусаллей (молельных залов), многие из которых не уступают по своей вместимости мечетям классического вида, а также молельных комнат на рынках, в общежитиях, халяльных заведениях и т.д.

Что же касается количества мусульман, проживающих в Москве, исходя из которого необходимо определить количество мусульманских культовых зданий, то однозначных цифр и мнений здесь нет. Представители Совета муфтиев России называют цифры от 1,5 до 5 млн. мусульман, якобы проживающих в столице. В то же время перепись 2002 года зафиксировала в Москве 400 тыс. представителей народов, чьей традиционной религией является ислам — татар, азербайджанцев, башкир и т.д. (при том что далеко не каждый из них верующий или мусульманин, среди татар есть значительное количество православных).

Надо отметить, что в последнее десятилетие заметно изменился не только численный, но и национальный и возрастной состав прихожан мечетей России. По утверждению мусульманских лидеров, 10 лет назад прихожанами мечетей были в основном пожилые люди, татары и башкиры по национальности, сейчас же абсолютное большинство составляют молодые люди в возрасте до 30 лет, в значительной степени — приезжие представители народов Северного Кавказа, Средней Азии и Ближнего Востока. В связи с этим протестное движение в России против строительства мечетей зачастую также является протестом против массового присутствия мигрантов, многие из которых, мягко говоря, не адаптированы к культуре страны, в которой находятся.

Ислам часто и оправданно называют «второй религией России». В сухих цифрах это выглядит так — в настоящее время в нашей стране насчитывается около 14,5 тыс. православных храмов и 7,2 тыс. мечетей. Второй, но зачастую даже наиболее активной — достаточно сказать, что из числа действующих ныне мечетей 7100 (более 98%) построены после 1991 года. Существуют проблемы развития российской уммы и в том числе — строительство мечетей не только в Казани и Уфе, но и в других крупных городах нашей страны, не являющихся традиционно мусульманскими, с этими процессами зачастую связаны конфликты.

Как отмечает глава Пермского муфтията Мухамедгали Хузин, еще «15 лет тому назад у нас мечетей практически не было в России». Сегодня же их число и число их прихожан многократно выросло, но обнаружилось и много проблем, в том числе связанных с различием в развитии уммы в разных регионах и городах, с контролем за ней со стороны духовных управлений мусульман. По его мнению, череда конфликтов в последние месяцы вокруг празднования мусульманских праздников, отправления обрядов и строительства мечетей в Москве и Санкт-Петербурге связана прежде всего с тем, что духовные управления мусульман в этих городах «фактически самоустранились от той обязанности, которую они на себя возложили. Ведь есть множество городов РФ, города-миллионники Екатеринбург, Пермь, Казань, где эта проблема отсутствует». Исламовед Роман Силантьев также указывает, что «в Перми доля православного населения выше, чем в Москве. Но там же это проходит спокойно. И не только там — и в Самаре, и в Чебоксарах». «А в Москве, — считает он, — это вызывает резко отрицательную реакцию не потому, что к мусульманам относятся в целом плохо, а потому, что конкретные люди, выступающие от их имени, настраивают людей против своей религии своими заявлениями». В качестве примера он указал на недавнюю ситуацию в Текстильщиках, когда протестовавших против строительства мечети «местных жителей многие муфтии и обличенные духовным саном лица обзывали фашистами и экстремистами, призывали бить их палками». При этом ранее на этом же участке земли власти отказали в строительстве православного храма и мечети Уфимского, более умеренного, духовного управления мусульман.

Еще одна и весьма немаловажная проблема в развитии ислама в России — при быстрых в целом темпах строительства мечетей зачастую отсутствуют те, кто в состоянии стать их имамами (настоятелями), помочь мусульманам познать их веру в полной степени, не совратив на путь экстремизма. Зачастую имамами российских мечетей становятся иностранцы, имеющие весьма радикальные и экстремистские взгляды, и, по словам пермского муфтия, такие «мечети вместо мест для молитвы становятся притонами экстремистов, даже террористов». Как наиболее яркий пример Хузин привел ситуацию в своем родном городе, где пост имама центральной Соборной мечети в 1996-2002 годах занимал гражданин Таджикистана Аббос Мирахмедов. В годы его деятельности в Пермской области начали действовать «летние лагеря» ваххабитов для местной молодежи, а сам Мирахмедов в 2005 году был задержан в Таджикистане с оружием в руках как член местного ваххабитского бандформирования. В итоге, по словам Хузина, «многие мечети как раз не то что никакого надзора не осуществляют, а являются центрами подготовки экстремистов-террористов».

В целом, по мнению главы пермского муфтията, «призванные заниматься просветительством, призванные создавать положительный образ ислама и российского мусульманина во всем нашем обществе, ведущие мусульманские организации занимались не той деятельностью все эти годы». Не занималось реально этой деятельностью и государство, которое должно было упорядочить, проконтролировать деятельность российских исламских структур, поддержав его патриотически настроенных деятелей против различных экстремистов. Именно поддержка исламского духовенства, напомнил Роман Силантьев, помогла в XIX веке Российской империи победить Шамиля. Она же могла бы сейчас выступить фактором, «сглаживающим» противоречия в России между представителями различных народов и религий, избежать конфликтов, подобных зеленокумскому.

Владислав МАЛЬЦЕВ

www.ng.ru