Сергей ДАЦЮК, философ, Киев, перевод с украинского А.Клименко, «Я». Нынешний мир имеет негативную краткосрочную перспективу и бесперспективность на более длительный срок. Это означает, что нас ожидают изменения не просто каких-то аспектов жизни или уровня развития технологий, а принципиальное изменение самого образа нашей жизни в мире и самого мира как такового.
Что такое перспектива?
Перспектива существует не повсеместно, не всегда и не для всех. Перспектива не существует сама по себе как будущее время, которое обязательно наступит.
Только благодаря тому, что будет будущее, и в будущем «как-то оно будет» — это «как-то» еще не является перспективой. «Как-то» может вообще перечеркивать то, что есть сейчас, а следовательно «как-то» очень редко бывает перспективным.
Перспектива требует особых усилий для ее создания. Если перспектива специально не создается, то она сама по себе и не возникает, даже если мы не сидим сложа руки, а действуем.
Одних только действий, даже ориентированных на будущее, для перспективы недостаточно: необходимо, чтобы эти действия взаимодействовали с будущим и обогащали его смыслами.
Мы имеем в мире достаточно развитую футурологию, но теория футурологии возникает только сейчас как попытка концептуализации двух типов футурологии (прогнозной и креативной) и разных подходов каждого из них. Именно разнообразие футурологических традиций на протяжении ХХ века обусловило возникновение теории футурологии.
Футурология это не всякое будущее, а лишь такое, которое каким-то образом влияет на наше настоящее и корректирует его по отношению к себе.
Если представить настоящее как некоторую точку во времени, то содержательная структура перед ней является предфутурологическим горизонтом, а содержательная структура после нее является футурологическим горизонтом.
Перспектива является соотнесением содержательной структуры предфутурологического горизонта с содержательной структурой футурологического горизонта.
Разные перспективы различаются по своей силе. Когда содержательная структура настоящего развивается и усиливается в будущем, можно говорить о позитивной перспективе. Когда содержательная структура настоящего сохраняется, но становится вторичной, маргинальной или неустойчивой, можно говорить о негативной перспективе.
Когда содержательная структура настоящего вообще уничтожается в будущем, можно говорить о бесперспективности.
Перспектива различается также по тем содержательным способам, которыми мы можем структурировать пред- или футурологический горизонты. Такие способы структуризации называются отдельными смыслами перспективы. Например, может иметь или не иметь перспективного смысла какое-либо направление нашей деятельности или какая-либо группа людей, целая страна или даже целый мир.
Когда например, кто-то строит свое будущее с точки зрения карьеры, но футурологический горизонт будет связан с созданием его семьи, то это будет означать, что карьера имеет негативную перспективу, а семья — позитивную.
Следовательно «карьера» и «семья» это разные смысловые перспективы, которые имеют разную силу перспективы.
Следовательно неотъемлемой составляющей работы с перспективой является футурология. Люди, которые футурологией не интересуются, которые одновременно не изучают прошлое и настоящее, не могут ничего знать о перспективе.
Какие перспективы имеет нынешний мир?
Такой вопрос возникал всегда в истории человечества, но внимание он привлекал лишь во времена кризисов. Нынешний мир имеет негативную краткосрочную перспективу и бесперспективность на более длительный срок.
Это означает, что нас ожидают изменения не просто каких-то аспектов жизни или уровня развития технологий, а принципиальное изменение самого образа нашей жизни в мире и самого мира как такового.
Прежде всего, перспективность мира определяется продолжением его существования. Как ни странно, существование мира зависит определяющим образом от перспективности человечества. Когда человеческая цивилизация видит позитивную перспективу, никакие космические или глобальные катастрофы, войны или эпидемии, не могут разрушить мир.
И наоборот, во времена кризиса мир очень уязвим, потому что человечество, которое теряет перспективу, прикладывает очень мало усилий для преодоления любого возможного разрушения мира.
Культурная антропология в мире очень развита, а вот теория цивилизационной антропологии создается только сейчас как попытка концептуализации процессов возникновения, развития, кризиса, упадка и возобновления развития цивилизаций.
Следовательно, существование мира определяется социальной энергетикой человечества в целом.
Социальная энергетика имеет очень дифференцированную силу перспективы. Существуют доминантные системы мотиваций, где какая-то одна мотивация доминирует, и диверсифицированные системы мотиваций, где разные мотивации считаются равноправными. Первые являются основой конкурентных цивилизаций, вторые являются основой неконкурентных цивилизаций.
Сегодня мы имеем наиболее распространенные в мире именно конкурентные цивилизации, где основой являются доминантные системы потребительских мотиваций.
Доминантные системы мотиваций обеспечивают резкий и достаточно непродолжительный с исторической точки зрения (до 500 лет) всплеск социальной энергетики и, соответственно, интенсивное развитие конкурентных цивилизаций, и такое же быстрое падение их социальной энергетики и длительный кризис.
Диверсифицированные системы мотиваций обеспечивают медленное и длительное развитие неконкурентных цивилизаций, которое прерывается короткими кризисами.
Столкновение конкурентных и неконкурентных цивилизаций вынуждает вторые изменяться, становясь частично или полностью конкурентными. Яркий пример — столкновение неконкурентной цивилизации Индии и конкурентной цивилизации Британии в ХХ веке, которое заставило Индию изменить структуру своей цивилизации от полностью неконкурентной к частично конкурентной, внедрив доминантную систему мотиваций.
Это происходило на протяжении всего ХХ века: разрушались диверсифицированные системы мотиваций, разрушались доминантные системы мотиваций, которые основаны на идеалистических мотивациях коллективного производства, усиливались доминантные системы мотиваций, которые основаны на материалистических мотивациях индивидуального потребления.
Демократия, которая позволяет большинству навязывать остальным свои доминирующие мотивации, подходила для этого процесса наилучшим образом, и потому постепенно захватывала мир. И вот наступил кризис.
Доминантные системы потребительских мотиваций и основанные на них конкурентные цивилизации имеют негативную перспективу. Сопровождающая их демократия бесперспективна. Традиционное государство, как способ политического принуждения к доминирующей мотивации, имеет негативную перспективу.
Социальная энергетика человечества испытывает падение, и ее рост не может быть возобновлен внутри процесса потребления и политических режимов демократии с использованием инструментов традиционных государств.
В то же время перспективы науки и технологии не являются самодостаточными. Как только социальная энергетика уменьшается, традиционные государства теряют доверие как инструменты выработки такой энергетики, и оказывается, что наука и техника были лишь реализацией целей доминирующих мотиваций.
Оказывается, что наука и техника могли работать лишь для создания комфорта и безопасности. И когда такие мотивации теряют привлекательность, поддерживать развитие науки и техники способны лишь мотивации победы в войне.
Каковы перспективы нового мира?
Когда мы пытаемся представить себе новый мир, мы должны отказаться от многих представлений, которые порождены нынешним миром. Человеку, который привык к демократии или к услугам традиционного государства, очень трудно представить, что мир с какими-то другими политическими режимами и типами государств может быть намного более перспективным, чем привычный для него.
Тем не менее это так. Позитивная перспектива всегда существует, если мы готовы изменять свои представления и осмысливать ее через эти новые представления. Того, кто не научится это делать, ожидает дезориентация, депрессия и социальное банкротство.
Уже давно существуют достаточно разнообразные и популярные футурологические прогнозы, а вот конструктивная футурология создается только сейчас как попытка концептуального моделирования мира на основе создания непротиворечивой системы постулатов нового мира.
Новый мир будет обеспечивать диверсифицированные системы мотиваций в государствах и странах разных типов, внутри разных конфигураций политических режимов полиархий. Мы рассмотрим только некоторые процессы, которые будут иметь позитивную перспективу: фрагментация, дифференциация государств и стран, распределенный суверенитет.
Фрагментация. Этот процесс идет на смену процессу традиционной регионализации, когда основу мира составляли национальные страны-государства, которые объединялись в разные совокупности.
Фрагментация означает дефрагментацию и последующую рефрагментацию традиционных стран не территориально, а топологически, а также дифференциацию типов государств, которые больше не совпадают со странами территориально. Геополитика будет превращаться в тополитику.
Этот процесс означает, что разные типы мотиваций, которые обеспечивают эффективное социальное существование самоуправляемых общин, будут порождать топологически фрагментируемые страны. Различные в своей способности к самообеспечению страны будут иметь разный уровень фрагментации.
Дифференциация государств и стран. Этот процесс означает смену роли и функций государств, передачу большей части функций государств корпорациям. Государства перестают быть универсальными и дифференцируются. Можно спрогнозировать такие типы государств: архаичные, сетевые, функциональные.
Архаичные государства будут существовать в переходный период как государства, которые постепенно будут терять часть своих функций. Например, когда в государстве разрушается судебная власть, она может не возобновляться, при этом выполнение судебных функций может передаваться судебным органам других государств или специально созданным для этого судебным корпорациям, которые предоставляют такие услуги по всему миру.
Сетевые государства — полноценные государства, которые предоставляют достаточно много государственных функций фрагментам территорий, являющихся частями прежних национальных государств-стран, расположенных в разных частях света и являют собой мировую сеть с тем или иным уровнем территориальной фрагментации.
Сетевые государства не привязаны к какой-то одной территории и имеют сетевую топологию.
Функциональные государства — это государства, которые обеспечивают выполнение какой-то важной для многих людей функции, в которых большую часть суверенитета обеспечивают другие государства или специально созданные для этого корпорации.
Страны тоже дифференцируются. Они перестают быть целостными и универсальными. Можно спрогнозировать такие типы стран: архаичные, анклавы и домены.
Архаичные страны будут существовать в переходный период как страны, которые теряют свою традиционную основу — национально-культурные, языковые и четкие территориальные границы. Поликультурность, многоязычность и территориальная фрагментация — процессы, которые будут происходить независимо от сопротивления, которое им, безусловно, будет оказываться.
Анклавы — это страны, основу которых составляют самозанятые и самоуправляемые сообщества, суверенитет которых обеспечивает одна или группа корпораций, которые имеют локальный или мировой характер деятельности.
Домены — это страны, основу которых составляет сообщество, имеющее функциональную деятельность. Прообразом домена для Украины может быть Крым, где есть четкая функциональная деятельность — обеспечение отдыха и развлечений раз в году для отдыхающих.
В настоящий момент уже можно четко спрогнозировать существование таких стран-анклавов: образовательных, торговых, технологических, ресурсных, а также существование стран-доменов: отдыха и развлечений, природных заповедников, военных баз, и тому подобное.
Архаичные государства некоторое время будут совпадать с архаичными странами, но при этом будут находиться в состоянии разрушения. Базовый процесс рефрагментации будет связан с организацией сетевых государств касательно анклавов.
Функциональные государства будут связаны с мало распространенными доменами и будут нуждаться в услугах других государств и специализированных корпораций для обслуживания различных частей суверенитета граждан своих доменов.
Распределенный суверенитет. От традиционных государств, которые совпадали с национально и культурно организованными странами, происходит переход к государствам, которые обеспечивают только часть суверенитета, например, военную и полицейскую защиту.
Другие части суверенитета — такие как экономический, культурный, общественный, инфраструктурный, духовный, обеспечиваются другими государствами или корпорациями, которые на этом специализируются.
Так возникает распределенный суверенитет, который теряет целостность, становится разрозненным топологически и типологически, обеспечивается разными государствами и корпорациями. Такой распределенный суверенитет связан с распределенным гражданством, которое тоже больше не является целостным, следовательно существует представление не о двойном гражданстве, как сейчас, а о частичном гражданстве.
Государства больше не имеют конституций, с каждым условным гражданином заключается конституционное соглашение на определенный срок действия, где определяется какой объем налогов и за какие именно функции платит гражданин.
Если государство перестает эффективно обеспечивать какие-то функции, соглашение на следующий срок действия заключается с другим государством или корпорацией. Это будет возможно, поскольку большинство государств будут иметь сетевой, не привязанный к территории, характер, а специализированные корпорации будут предоставлять свои услуги по всему миру.
Когда и как для нас наступит новый мир?
Может показаться, что все это описание дальней перспективы, и нас это непосредственно не коснется. В то же время, будущее наступает очень быстро именно после кризиса. Наиболее благоприятной для нас является перспектива постепенного перехода к новому миру.
Но мировая элита, демонстрируя явную и радикальную неадекватность вызовам нынешнего кризиса, делает пока все для того, чтобы переход к новому миру состоялся именно через мировую войну, как это было после первого и второго мировых кризисов ХХ века.
В Украине эти процессы заметны очень рельефно.
Судебная власть, например, разрушена настолько, что украинские крупные корпорации исподтишка пытаются судиться за пределами страны. Предоставление государством традиционных функций стало для граждан настолько дорогим и неэффективным, что прекращение даже формального существования государства это лишь вопрос времени.
Коррупция украинского государства оптом и в розницу выглядит как тренд нового мира. Хотя это может показаться смешным, бороться с коррупцией значит бороться с трендом будущего. Чем больше коррупция государства, тем ближе будущее.
В то же время, наши чиновники могут брать взятки лишь в нынешнем мире, но беря их, они приближают тот мир, в котором их услуги будут никому не нужны, потому что они некачественны.
Неадекватность имеющейся конституции на фоне несостоятельности создать эффективную политическую систему довели процесс потери доверия граждан к государству к критическому пределу.
Политический класс страны сознательно отказывается от создания целостного культурного, экономического и общественного суверенитета и ставит под вопрос политический суверенитет.
Украина давно уже живет в режиме распределенного суверенитета. Фрагментация страны — это лишь приведение топологии в соответствие с функциональным распределением суверенитета между разными государствами.
Украина может быть одной из первых стран, где начнется мировой процесс дефрагментации.
Нам глубоко безразличен футурологически некомпетентный правящий класс, потому что он бесперспективен и перспективы не хочет. Речь идет лишь об избежании дезориентации тех, кто ищет перспективу.
Здесь была сделана попытка показать описанные процессы не как катастрофу, а как позитивную перспективу. И если для появления позитивной перспективы нужно изменить наши представления о новом мире, то почему бы это не сделать?
Сергей ДАЦЮК, для Украинской правды