Президенты Путин, Назарбаев и Лукашенко на состоявшемся в Минске Высшем Евразийском экономическом совете еще раз подтвердили, что хотят создать организацию с четким экономическим содержанием. Особая нагрузка в выполнении этой задачи лежит на плечах Евразийской экономической комиссии — единственном регулирующем органе Таможенного союза и Единого экономического пространства.
О том, как идет формирование Евразийского экономического союза, в интервьюРИА Новости рассказала член коллегии (министр) по основным направлениям интеграции и макроэкономике ЕЭК Татьяна Валовая, с которой беседовала Элла Таранова.
— Татьяна Дмитриевна, как было заявлено, в 2015-му году должен быть создан Евразийский экономический союз. Какие государства уже с 1 января 15-го станут его членами?
— Наверняка могу сказать пока только о России, Казахстане и Белоруссии. Завершается процесс подготовки дорожной карты по присоединению к Таможенному союзу Киргизии, но ее реализация займет определенное время.
— А не может случиться так, что Армения войдет в евразийские интеграционные структуры раньше Киргизии?
— Анализ показал, что Армения находится в высокой степени готовности для присоединения к Таможенному союзу и к Единому экономическому пространству, а по некоторым показателям даже превосходит участников таможенной тройки. Так, в рейтинге Doing Business 2013 года она заняла место выше своих партнеров.
Как ни покажется удивительным, но и в том, что у Армении нет общей границы с Таможенным союзом, тоже есть свое преимущество. В отличие, скажем, от той же Киргизии, где предстоит решать вопрос обустройства и защиты ее границы как внешнего контура Таможенного союза.
Но не стоит забегать вперед, чтобы определять, кто окажется в составе будущего Евразийского экономического союза. Участники ЕАЭС, вне зависимости от того, кто первым подпишет документы, будут обладать в равной степени всеми правами и обязанностями. Поэтому нет принципиальной важности, успеет ли государство завершить присоединение до начала функционирования союза или присоединится к нему чуть позже.
— Между тем Армения не так давно еще стояла перед выбором, условно говоря, между Западом и Востоком. Как вы думаете, чем руководствовалось правительство Армении, приняв решение в пользу евразийства?
— Правительство и руководство страны сделали очень правильный вывод, мы тоже часто об этом говорим, но не во всех странах это слышат — не надо делать выбор между европейским и евразийским ориентиром, потому что евразийская интеграция вовсе не антиевропейская. Таможенный союз точно также стремится к сближению с Европой и открыто говорит об этом.
Мы верим в реальность формирования в будущем эффективного общего экономического пространства между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом. Так что вступление в Таможенный союз не означает отказ от европейских ценностей, от взаимодействия с Европой. И руководство Армении, проанализировав плюсы и минусы подписания договора о свободной торговле с Европой, четко определило, что большие экономические выгоды стране, конечно, сейчас даст интеграция с Таможенным союзом и ЕЭП.
При этом мне импонирует, что наши армянские коллеги на всех уровнях заявили, что не отказываются от дальнейшей плотной работы с Европейским союзом. И нам это очень важно слышать, потому что мы в Евразийской экономической комиссии тоже очень заинтересованы в том, чтобы европейский вектор движения Евразийского союза не только сохранился, но и усиливался.
Объясню, почему это важно. Я вижу будущую мировую экономическую архитектуру, базирующейся на нескольких крупных региональных блоках — Европейский союз, США, Латиноамериканские интеграционные объединения, Азиатские интеграционные объединения — все они сейчас бурно развиваются и между ними уже выстраиваются горизонтальные связи.
Не случайно США ведут переговоры с Европой и Азией по поводу трансатлантического и транстихоокеанского взаимодействия. Не приходится сомневаться, что это мейнстрим мировой экономики и, соответственно, наш будущий Евразийский союз тоже должен будет выстраивать свои особые отношения и с Европейским союзом и с нашими Азиатско-Тихоокеанскими партнерами.
Благодаря этой перекрестной системе взаимоотношений между региональными блоками и родится реальная глобальная экономика, достаточно сбалансированная и взвешенная.
— Но тогда почему об Украине говорят как о потерянной, если она все-таки подпишет соглашение с Евросоюзом?
— Не считаю, что кто-то теряет Украину. Географически Украина остается на том же месте, где и была всегда. И все же лично я буду глубоко сожалеть, если она подпишет соглашение об ассоциации с ЕС, потому что мне, как экономисту, четко видны те негативные последствия, которые получит украинская экономика в результате такого шага.
Видимо, пониманием, что это не принесет Украине никаких преимуществ, и продиктованы достаточно эмоциональные выступления некоторых наших коллег. Если бы украинцы были нам совершенно чужим народом, мы бы сказали: «Да делайте, что хотите!» Но в данной ситуации нам обидно, что в экономическом плане это решение принесет Украине сплошные минусы, и украинцы это увидят в самое ближайшее время.
Прежде всего, это связано с обнулением пошлин по большому количеству товаров. Все прекрасно помнят, как Украина очень спешила и раньше, чем Россия, вступила в ВТО, причем на условиях худших, чем Россия, хотя там и говорили, что все замечательно. Прошло несколько лет, и Украина сама признала, что эти условия ее не устраивают.
Последовало обращение в ВТО с просьбой пересмотреть условия своего членства чуть ли не по 300 позициям. Позитивного ответа от стран ВТО не последовало, потому что это беспрецедентный запрос.
Единственной возможностью пересмотреть самые невыгодные условия было бы вступление в Таможенный союз.
В этом случае Украина получила бы с точки зрения ВТО понятную причину, почему она намерена пересмотреть свои обязательства. У Украины была бы 100-процентная возможность как участника Таможенного союза компенсировать потери из-за доступа третьих стран на свой рынок.
— А не потеряет ли Украина в случае подписания документа с ЕС часть рынка, в том числе российского и казахстанского?
— В первую очередь Украина потеряет часть собственного рынка, не говоря уже о рынке Таможенного союза.
Соглашение по ассоциации предусматривает, что Украине предстоит в сжатые сроки по большому количеству позиций перейти на новые технические регламенты Европейского союза. Это означает, что продукция, продаваемая даже на украинском рынке, должна соответствовать европейским стандартам. Если нет — то их собственный рынок станет полем конкуренции для европейских производителей.
Практическое обнуление пошлин и болезненный переход в сжатые сроки на новый технический регламент вполне могут заставить украинских промышленников, вытесняемых с собственных рынков, любыми методами усилить свое присутствие на рынке Таможенного союза и ЕЭП. Соответственно, нам придется вводить защитные меры, вплоть до таможенных пошлин. Это не наш выбор, но так может случиться.
Самое печальное для украинских производителей, что уже сейчас взаимный товарооборот сокращается, и украинские коллеги на последнем саммите ставили вопрос о необходимости проанализировать причины этой тревожной динамики падения. Хотя причины понятны.
Бизнес — весьма чувствительный и даже в некотором смысле нервный сектор. И каждый из его участников осознает: коль скоро возникают сложности в таможенно-тарифной системе и прочем, то вместо украинских партнеров лучше предпочесть кого-то понадежней. Именно потому тот же российский бизнес делает выбор в пользу Белоруссии и Казахстана, где может рассчитывать на ряд преференций.
— Между тем некоторые эксперты говорят о том, что создание евразийского объединения идет беспрецедентно стремительно. Не случится ли так, что скорость помешает качеству будущего экономического союза?
— По историческим меркам его создание идет не так уж быстро. Европейцы шли гораздо быстрее. То, что они сделали в 50-е годы прошлого столетия, было настоящей революцией в умах. Мы идем проторенной дорогой, тщательно анализируем ошибки, которые были у европейцев, и стараемся не наступать на те же грабли.
Впервые о необходимости создания Евразийского союза сказал президент Казахстана Назарбаев, выступая с лекцией в МГУ в 1994 году. Тогда все отнеслись к нему как к мечтателю: всего спустя 3 года после распада СССР, находясь в эйфории от суверенитетов, многие задавались вопросом, зачем это надо.
Но мечты сбываются. В следующем году мы будем отмечать 20-летие нашего пути к интеграции. Так что процесс идет вполне осознанно. А на его убыстрение в последние 5 лет повлиял внешний фактор.
Кризис глобальной экономики, который начался в 2008 году, показал, что одиночество невозможно. Если мы хотим минимизировать последствия внешнего кризиса, то должны объединяться. Статистика это четко подтверждает: уже сейчас внутренняя торговля и внутренние инвестиции участников Таможенного союза растут существенно более высокими темпами, чем с внешним миром. Интеграция становится драйвером нашего собственного экономического роста.
Кстати, хочу поблагодарить украинских коллег за совместные наработки, сделанные еще в 2003 году в рамках первого проекта ЕЭП. Мы их все реализовали в ходе функционирования Единого экономического пространства в последние два года.
— По графику к 1 мая 2014 года президенты должны увидеть готовый проект договора по ЕАЭС. Укладываетесь в сроки, чтобы к 2015 году мы стали гражданами Евразийского союза?
— По тому, как развивается ситуация, для сомнений нет оснований. Это, в частности, подтвердил президент Назарбаев на пресс-конференции после заседания Высшего Евразийского экономического совета.
Источник: http://newskaz.ru