Последние недели этого сложного года были отмечены событиями, визитами и фразами, между которыми только на первый взгляд нет ничего общего. Конечно, можно не пытаться объединить и уложить в один контекст очередное высказывание Дмитрия Табачника об Украине, межнациональные побоища в Москве и запись в студии Первого Национального украинского канала пилотного выпуска программы «Глубокое бурение» российского националиста Никиты Михалкова.
Между тем, есть один вопрос, находящийся вне информационного пространства. Но именно он незримо провоцирует к поиску ответов. Об этом не говорят вслух ни у нас, ни в соседней России. И именно поиск ответов на него укладывает уже упомянутые события в один контекст.
Ведь тема спасения русского этноса давно и всерьез волнует не столько Россию и русских, сколько Москву и москвичей.
На прошлой неделе депутат московской городской и глава комиссии по делам общественных объединений Госдумы Антон Палеев в телевизионном интервью очертил круг наиболее актуальных для славянской части москвичей проблем. На четвертом месте, после тотальной коррупции, безнадежных дорожных пробок и ужасного состояния городской экологии, стоят мигранты. Точнее тот факт, что критическая масса выходцев с Кавказа и из стран Азии уже стала превышать, по словам депутата, все разумные пределы. А город Москва — вообще в тройке лидеров по количеству мигрантов, читай — инородцев.
Так он косвенно объясняет причины кровавых стычек и на Манежной площади 11 декабря, и по всему городу — 18-го. Конечно, представитель власти Палеев осуждает националистические проявления. Но как человек он готов это сопротивление понять.
Зато в Киеве другой приближенный к российской власти человек, в недалеком прошлом — хороший режиссер, но и в дальнейшем — прекрасный актер Никита Михалков, записываясь на государственном украинском телевидении, не оговаривается, а прямо говорит: «Через 10 лет мы будем одной страной. Пусть даже государства будут разными, но страна — одна». Сразу же вспоминаются слова Табачника о том, что «украинцы ничем не отличаются от русских», а также — его упорное убеждение, что «на Украине» и «в Украине» — одно и то же.
На самом деле я бы ни в коем случае не говорил об очередном проявлении великодержавного шовинизма (пример Михалкова) или упорном желании попасть назад в СССР (риторика Табачника). Хотя бы потому, что в нынешней ситуации за подобные заявления сразу же причисляют к единомышленникам Тягнибока-Фарион, поэтому волей-неволей приходится оправдываться. Пускание крови мигрантам у себя дома и желание жить в одной стране с нами — два звена одной цепи: борьбы россиян за сохранение своей идентичности. То же самое, в чем в последнее время обвиняют украинцев, которые не против дубляжа зарубежных фильмов на украинский язык и стоят на позициях сохранения украинского языка как единого государственного. В неофициальном общении, оставаясь, в отличие от Ирины Фарион, на удивление терпимыми ко всем языкам.
Скажу еще конкретнее: Россия уже четко разделяет «россиян» («русских») и «граждан России» («нерусских»). Приехав в Москву, на Киевском вокзале первый гражданин России, которого я вижу, это мужчина с азиатским типом внешности. О превращении России в придаток Китая, как сырьевой, так и человеческий, фантазирует Владимир Сорокин в романе «Сахарный кремль», за что получает у себя на родине награды. Хотя еще восемь лет назад его «Голубое сало» и «Лед» проклинали, рвали и сжигали публично, именуя порнографией. Два года назад, во время книжной выставки в Москве, где Украина была почетным гостем, россияне в украинском павильоне жаловались нам на нас же: мол, не хотите вместе, отделяетесь, а славянская нация в России вырождается.
Эти же разговоры время от времени всплывают и в частных разговорах с этническими русскими, когда они приезжают по делам в Украину. Русские писатели, актеры, режиссеры, художники, словом — люди творческие по этому поводу горюют. Российский, а точнее — московский пролетариат берется за кастеты, начиная дубасить «лиц кавказской национальности», «черных», «чурбанов» и просто людей с азиатскими скулами. Стоит хотя бы вспомнить, как на волне ненависти к грузинам во время российско-грузинского вооруженного конфликта в 2008 году под раздачу попал известный писатель по фамилии Чхартишвили: псевдоним Борис Акунин не защитил его от обысков.
Таким образом, Украина для россиян — в меньшей степени стратегический партнер или политический союзник. Все это политическая дымовая завеса, жвачка для активиста ВО «Свобода» и члена общества «Просвіта». Наша страна и без официального статуса давно и сильно зависит от России больше, чем от других соседей и государств. Когда Михалков говорит о жизни в одной стране, он имеет в виду само пассионарное значение Украины, которая все же в намного большей степени, чем его родина, сохранила славянский генофонд.
Табачнику невозможно объяснить, что между украинцами и русскими такая же разница, как между китайцами и вьетнамцами, французами и бельгийцами, немцами и швейцарцами, чеченцами и осетинами. Да братья-славяне наподобие Никиты Михалкова эту разницу прекрасно понимают. Поэтому и рассматривают идею «общей страны» как возможность сохранить, перезагрузить и возродить собственный этнос. И если из России уже невозможно вытеснить силой Кавказ и Азию, значит, нужно рассматривать Украину как страну, где «лица славянской национальности» доминируют. И стремиться в столь комфортную для себя страну попасть.
Так что никакой политики — чистой воды генетика.
Андрей КОКОТЮХА, специально для «Главреда», 23.12.10