Заместитель главного редактора газеты «Известия» и сайта «Terra America», историк философии и политолог Борис Межуев, прежде всего, известен как специалист в области российско-американских отношений.

Ни для кого сегодня не секрет, что происходящий сегодня на Украине коричневый мятеж является результатом внешнего вмешательства Америки и Европы во внутренние дела братской для России Украины.

Не случайно, известный социолог Самюэль Хантингтон говорил, что политика США опирается не на сильных, а на слабых: «Делается ставка на Японию как на противника Китая, на тот же Пакистан, враждующий с Индией, на Аргентину как недруга Бразилии, и на Украину, которую пытаются искусственно сделать неприятелем России».

Откровенный разговор с российским экспертом позволил расставить точки над «И» во многих вопросах, касающихся настоящего и будущего Украины.

— Крымчане ждут реакции России на происходящее сегодня в стране. Как скоро, Борис Вадимович, может последовать такая реакция и какой она будет?

— От России мы уже слышим требование невмешательства в дела Украины других государств. Это заявил министр иностранных дел, это заявил глава государства. Вмешательство уже есть, оно очевидно совершенно, даже почти никем уже не скрывается, оппозиционеры ездят на Запад. С одной стороны, оно понятно, но с другой — блокирует усилия самой России. Во всяком случае, они не могут быть стол уж зримыми, как это происходит со стороны Америки.

Во-вторых, Россия настаивает на том, что нынешняя власть на Украине является легитимной и демократической властью. Всякие аналогии здесь с «арабской весной» абсолютно неуместны и неприемлемы, потому что речь даже не идет о технологии, речь идет о, может быть, малосимпатичной, может быть, коррумпированной, — легитимной власти. И требование санкций со стороны кого угодно к ней за то, что она просто выполняет свои функции, конечно, является абсолютно неуместным.

Наряду с этим мы видим подъем Востока. До последнего времени в московских средствах массовой информации господствовала такая картинка резкой активизации Запада при полном, угрюмом молчании Востока. Это вызывало полное непонимание. Даже в 2004 году все видели «оранжевых» с одной стороны и «бело-голубых» с другой. Сейчас было ощущение, что Запад «горит зарею алой», а Восток как-то тихо молчит. Кроме Крыма: заявления Верховного Совета Крыма звучали в российских СМИ. Было ощущение, что Крым все-таки с нами. А что же остальные? Сейчас мы видим какую-то активизацию. Без этого получается, что Запад борется за статус-кво в Киеве, а Восток в этом плане ничего не делает. В этом случае не остается тех, с кем можно было бы пойти на компромисс. Нельзя же идти на компромисс с теми силами, которые молчат.

То, что мы сегодня видим, не имеет, по Аристотелю, causa finalis, какого-то следствия, к какой цели все это идет. Очень много было текстов о том, как мы будем делить Украину: как присоединим Харьков, Симферополь, конечно. С самого начала я, честно говоря, ведущий колонки «Мнение» в газете, «отфутболивал» эти тексты. Корите меня за это, но я не верил ни секунды, что это серьезно. Как лозунг силы, некой угрозы это может действовать, но как causa finalis, как целевая причина — едва ли. То есть если на это кто-то пойдет, это будет уже не вопрос Украины, это будет уже вопрос мирового порядка, охватывающий все континенты без исключения, включая Антарктиду. Это будет просто война на всех фронтах. Кстати, нельзя, наверное, это исключать. Но и нельзя на это делать ставку, как на операциональное решение.

И наконец, я вижу некую проявляющуюся мощь России в проявлении глобальных инициатив. Вот эти глобальные инициативы, прежде всего, конечно, связанные с президентом России Владимиром Путиным, который является, как правило, субъектом этих инициатив, — мы видим, как они изменяют ситуацию на Ближнем Востоке. Не будь глобальной инициативы Путина по химическому оружию в Сирии, не было бы никакой разрядки с Ираном, которая неизвестно, правда, к чему приведет. Я думаю, что такую же глобальную инициативу по решению цивилизационного вопроса, по решению проблемы цивилизационных рубежей Путин может выдвинуть после Олимпиады. Когда пройдет эта ситуация, сковывающая для президента России все возможности публичного высказывания. Думаю, следует ожидать какой-то инициативы. Я был бы очень удивлен, если бы узнал, что такая инициатива не готовится в структурах администрации Президента и Министерстве иностранных дел.

— Глава Института стран СНГ Константин Затулин озвучил точку зрения, которая сводится к тому, что при любом исходе грядущих президентских выборов на Украине существует сценарий ее распада. Насколько велика, по-вашему мнению, вероятность и перспективность реализации этого сценария?

— Он прав, и, чтобы этого не произошло, необходим отход от нынешней президентской системы на Украине, потому что система, к которой Украина вернулась после 2010 года, — это, скорее, отход от системы 2004 года, но не возникновение какой-то системы, потому что она действительно провоцирует распад.

Недавно скончался известный американский аналитик, политолог Хуан Линс, он исследовал разные политические системы и пришел к выводу, что президентская система, которая существует в Соединенных Штатах, очень плохая по сравнению с другими странами (хотя с этим и спорили) именно по той причине, что в многосоставных странах она провоцирует на формулу, которую сам Линс и придумал: «Победитель получает все». Он сразу получает возможность распорядиться своими полномочиями максимально и на долгий срок и увековечить тем или иным способом свое правление. Думаю, не ко всем странам это одинаково подходит. Прекрасно работает президентская система, скажем, в Бразилии и других латиноамериканских странах, едва там можно себе представить переход к парламентаризму. Но для Украины, я думаю, это было бы полезно. И в этом смысле Затулин прав: действительно, любой исход президентских выборов при нынешней президентской системе приведет к тем последствиям, о которых он говорит. Поэтому нужна ее трансформация.

— «Что бы ни случилось, события на Украине исторически необратимы и ведут к геополитической трансформации. Скорее, раньше, нежели позже, Украина по-настоящему станет частью демократической Европы. Скорее, позже, нежели раньше, Россия последует за ней, если только не изолирует себя и не превратится в полузастойный империалистический реликт», — уверен американский политолог Збигнев Бжезинский.

Что, образно выражаясь, «от лукавого» в этом высказывании «заклятого друга России»?

— Все — от лукавого. Что значит: «стать частью демократической Европы»? Если помыслить, что Россия станет частью «демократической Европы», членом Европейского Союза, Шенгенского договора и еврозоны со всеми вытекающими последствиями, — что это означает? Европа превращается в область России — вот что это означает. Будет русская Европа.

Понятно, что такое невозможно, просто потому, что Европа не самоубийца. Значит, «стать частью демократической Европы» — это не есть отдать Европу на съедение России. Значит, какой-то зависимый от Европы статус, не предполагающий полноценного членства. Собственно, это то, что предложили Украине в виде соглашения об ассоциации. Вот какой-то зависимый статус, предполагающий кучу обязательств в плане военном, энергетическом, предполагающий подчинение собственного бизнеса интересам Западной Европы, но в обмен не предполагающий обратного влияния России на Европу. Но в обмен на это, может быть, некоторым категориям граждан, наиболее продвинутым, естественно, дадут возможность более свободно ездить по красотам европейских столиц. Вот что здесь от лукавого.

То же самое и с Украиной: в этом смысле стать «частью демократической Европы» равно стать протекторатом Европы. Если это, не дай бог, будет реализовано, это можно «пропиарить» — благо найдется много желающих, — что вхождение в Европу есть вековечная реализация мечты русской интеллигенции: декабристы, Чаадаев, Герцен мечтали стать колонией «демократической Европы».

Конечно, разумные люди понимают, что стать «частью демократической Европы» невозможно, а стать колонией «демократической Европы» — постыдно. Следовательно, нужно что-то свое, желательно без отречения от того, что есть в европейском культурно-политическом и ином наследии.

— Сегодня мы видим, как не только в Киеве, но и в ряде областей активизировались праворадикалы. Ваш коллега, политолог Сергей Кургинян убежден, что «только антифашистское, антибандеровское движение может погасить мятеж» на Украине…

— Я думаю, что так и будет. В краткосрочной перспективе — да, действительно Сергей Эрвандович прав. Думаю, что погасить мятеж способна мобилизация антифашистских сил, не приемлющих национализма, однозначного доминирования над всеми остальными субэтнической группы с Западной Украины, которая себя проявила враждебно ко всем практически основным этническим группам, существующим на Украине.

Это объясняется, конечно, историческими причинами. Мы знаем, как они вели себя и по отношению к еврейской общине в начале 1940-х, мы знаем о враждебности к Польше и резне на Волыни, мы знаем о сложных отношениях с Германией, которая, как известно, преследовала Степана Бандеру.

На самом деле это особая субэтническая группа с особой исторической судьбой, которая, обретя историческую субъектность, всегда боролась против других этнических групп. И тут антинационализм, антифашизм был бы довольно полезен для недопущения их победы.

В геополитическом рассмотрении, более широком, это не решает проблему. Чтобы решить проблему целых регионов, требуется системный подход, и в этом смысле перспективной представляется тема федерализма.

Беседовал Виктор Александров

Источник: http://novoross.info