По моему глубокому убеждению, «гнилой» интеллигенции нет и быть не может — ведь прежде чем сгнить, она должна была расцвести и дать плоды… Этого у нас не произошло. А жить без интеллектуального предводительства обществу очень сложно в стране, где экономика разделена между несколькими семьями, которые не против, чтобы все национальное и духовное в нашей жизни улетело в какие-нибудь «теплые края», по миру, где его, возможно, подхватит диаспора…

Приспособленчество как предвидение

— Сегодня нации необходимо серьезное предводительство — политическое, моральное, интеллектуальное. В соседней Польше за все годы так называемого социализма именно интеллигенция сделала чрезвычайно много — она была центром духовного сопротивления. А у нас интеллигенты сидят по своим норам, каждый выживает по отдельности, желания сплотиться и противостоять власти нет, — рассказывает кандидат философских наук, доцент НаУКМА Игорь Лосев. — Мы должны очиститься от тотальной аморальности, царящей в нашем обществе. И пример должна показать интеллигенция.

— Игорь Васильевич, мне кажется, «катарсис» нашей «антилигенции» происходит именно в момент получения ее представителями наград от всех режимов…

— В свое время российский царь наградил крестами первый десяток георгиевских кавалеров, и этот десяток образовал так называемый капитул ордена. Ни одного человека нельзя было наградить этим крестом без согласия первых кавалеров.

У нас общеприняты скорее медали, поскольку орден — это прежде всего организация, к которой принадлежат определенные люди, и традиция эта восходит к рыцарским временам. Высокие звания и награды государства сегодня настолько скомпрометированы огромным количеством отмеченных ими прохиндеев, что быть в Украине орденоносцем — это просто неприлично. Кто может быть награжден званием Героя или орденом? Люди, которые принесли серьезные жертвы на алтарь Отчизны, а не просто отлично делали свое дело. Ведь героизм — это что-то чрезвычайное, небудничное. Героизм не может быть массовым.

Что касается многочисленных премий и званий, то в почти тотально коррумпированной стране их вообще на несколько лет нужно отменить, поскольку никто не даст гарантии, что они не куплены или не получены в результате обмена услугами. Хуже всего то, что такая страна, награждая человека, не гарантирует честного и чистого подъема этого человека на определенную высоту в обществе. Я знаю, что многие представители нашей интеллигенции за эти годы стали лауреатами, академиками, хотя не представляю, каким был их вклад в украинскую науку и культуру.

Когда в стране нет героев, она начинает делать их искусственно. И у нас есть огромный конвейер по производству искусственных героев. Мне понятно, когда речь идет о награждении Левка Лукьяненко или шестидесятников. Но когда, скажем, директора шахты делают Героем за уголь… Человек, который хорошо руководит каким-либо производством в условиях рыночной экономики, должен стать «героем капиталистического труда», то есть миллионером, и это уже награда для него. А называть героем за то, что честно выполняешь свои обязанности… Разве в нашем обществе честно работать — это героизм, а нечестно — норма?

— Любопытно, что из рядов «антилигенции» никто не выходит, зато все единодушно соглашаются с любой политикой, с любыми власть имущими.

— Тотальное приспособленчество — к определенным политикам, новой власти — продолжается. Среди нашей интеллигенции незапятнанных людей очень мало — Лина Костенко проявила способность десять лет молчать, нигде не печататься, чтобы не писать общепринятую в обществе неправду… А большинство «творцов» были готовы воспевать и партию, и Ленина, и комсомол, лишь бы получить хлебную карточку в каком-нибудь союзе. И разве могут они хоть что-то ответить на укоры коммунистов, которые кричат, что «дали им все»?

Есть у нас и такие «интеллектуалы», что вообще трудно представить себе режим, с которым они не смогли бы сотрудничать. Мне нравится высказывание Моисея Фишбейна: «Пойманный партизанами коллаборационист божился, что он относится к конструктивному движению сопротивления».

— Приспособленчество значительной части интеллигенции при советах плавно переросло в ее услужение многочисленным хозяевам в наши дни. А с чего начиналась интеллигенция в нашей стране и какой была?

— Она начиналась со многих людей, которых действительно можно назвать подвижниками, поскольку был период, когда относиться к украинской интеллигенции было очень опасно. Скажем, в ХІХ веке украинец в Российской империи мог сделать блестящую карьеру лишь при условии, что не будет настаивать на том, что он украинец. Принадлежность к украинству на самом деле требовала жертвенности.

После 1917 года ситуация коренным образом изменилась — интеллектуальная деятельность стала частью партийной идеологической индустрии, когда всех образованных людей распределили между творческими союзами (кстати, в нацистской Германии они назывались гильдиями). Писателей, кинематографистов, художников посредством этих образований контролировало государство. И человек должен был сделать очень трудный выбор — или служить режиму по принципу «кто платит, тот заказывает музыку», или противостоять ему: тогда любая фронда становилась чрезвычайно опасной. Были люди, которые пошли путем открытой борьбы, тот же Григорий Чупринка и многие другие, которые погибли в ходе национально-освободительного движения 1917-1921 годов. Были те, кто находился в скрытой оппозиции, и те, кто пошел на сотрудничество с «советами» и сломался. Поэтому за все советское время у нас нет настоящих великих классиков: ведь человек, смирившийся со своим рабским положением, не может творить великое, поскольку творчество очень сложно отделить от свободы. Двойная жизнь не способствует творчеству.

После ХХ съезда Компартии скрытая фронда большого риска в себе не несла, однако привычка приспосабливаться осталась. Ее прививали людям еще с так называемых молодежных творческих кружков. Комсомол, как известно, проводил специальную работу с творческой молодежью, для нее были созданы разные «кормушки» в виде издания книг, поездок в дом творчества. Нужно было писать то, что называлось «паровозиком», — сначала о партии, а потом уже о том, что хочешь…

Я сам был внутри этого процесса и был вынужден цитировать материалы партийных съездов, классиков марксизма-ленинизма, поскольку без этого не дали бы ступить и шага. Это был определенный компромисс.

Но почему и сейчас так же? Ведь нет уже такого ужасного выбора, за честную позицию не посадят в тюрьму и не уничтожат социально. Ну не получишь какой-то премии, звания, ордена — вот это и все, как можешь пострадать. Но даже сегодня поражает склонность некоторых наших интеллигентов бежать наперегонки к власти, лишь бы показать свою лояльность и что-нибудь за это получить. Однажды я спросил у одного такого, почему он пошел на сотрудничество с властями, и получил ответ: «Так ведь нужно что-то делать… ». Есть еще один вариант: «Другие сделали бы еще хуже, чем я…»… Интересная логика. Для меня это выглядит так: «Лучше я вас убью, потому что другие это сделают больнее…»…

«Народ без элиты — это всадник без головы»

— Почти двадцать лет осуществляется собственная воля страны. Может, именно современные «антилигенты» собираются ее ревизовать?

— Боюсь, они вообще хотят вернуть население к «Союзу нерушимому… ».

— Почему так происходит? У меня ощущение полного брежневизма.

— Я тоже это ощущаю. Говорят, каждая эпоха имеет свое собственное средневековье. Сегодня мы переживаем определенный моральный и интеллектуальный откат. За эти годы не удалось сформировать настоящего интеллектуального предводительства, поскольку именно интеллигенция создает моральные примеры для нации. У нас этого не происходит. Народ наивно считает, что у него есть такое моральное предводительство, а на самом деле его нет.

Что касается брежневизма, то такие ситуации периодически воспроизводятся. Что такое брежневизм? Это система тотальной экономической и политической коррупции, когда молчаливым образом люди отказываются от целого комплекса моральных принципов ради «приятного» существования. Стоит вспомнить, что произошло в России с приходом к власти Путина — люди продали свободу и достоинство за кусок нефтяного «пирога». Это можно назвать российским вариантом общественного соглашения. И то, что сейчас происходит у нас, — тоже определенный вариант договоренности хищной власти с недостаточно развитым обществом. А неразвитое оно потому, что лидеры постоянно его предают. Народ без элиты — это всадник без головы.

— У меня есть знакомые врачи, ученые, у которых по-настоящему государственническое мышление, однако они не хотят становиться общественными деятелями.

— Я тоже там себя не нахожу, поскольку часто вижу некие стаи людей, которые строят из себя великих национальных лидеров, однако очень активно заботятся о собственном благосостоянии, маскируя это под какие-нибудь общественные потребности. Это люди очень циничные, но настолько лицемерные, что даже сами себе не могут в этом признаться. Поэтому и создают себе имидж несокрушимых борцов, хотя на самом деле вся история их жизни — это история аморальных компромиссов, предательств и приспособленчества.

Кстати, «маленьким украинцам» быстро надоедает принимать участие в политической борьбе, ходить на митинги и выборы. Но без этого перемен к лучшему не будет однозначно.

— Приходится часто сталкиваться даже с «недообразованностью» интеллигенции.

— Это нужно понимать: в украинских университетах в советские времена существовал страшный террор по отношению к интеллектуалам. Идеологический контроль в нашей стране был, наверное, жестче, чем в других советских республиках, чтобы искусственно поддерживать и консервировать «духовную вторичность» украинцев. Не было доступа к настоящей европейской культуре, к информации — все «доводилось до нашего сведения» из третьих или четвертых московских «рук». Из них, как от «духовных монополистов», мы могли получать какой-либо вторичный, а то и «третичный» продукт. Объективные условия, умноженные на страх сделать в своем интеллектуальном развитии шаг влево или вправо, не позволяли нашей интеллигенции стать по-настоящему высокообразованной. Посетив в студенческие годы Латвийский университет, я был поражен тем, насколько свободнее по сравнению с нами чувствуют себя латыши.

Уже двадцать лет можно читать абсолютно все, что издается, можно ездить за границу, но только у очень немногих наших интеллектуалов появилось желание активно заняться самообразованием. И это очень обидно. При этом очень хочется поучать других в духе Дельфийского оракула. Нашей проблемой является просвещение не только нации, но и интеллектуального ее слоя. Но когда работать над собой, если нужно обогащаться, получать премии, ордена, поездки за рубеж, депутатские мандаты, то есть гнаться за жизненным успехом…

— Имеют ли двадцатипятилетние интеллектуалы определенную «цену» по сравнению с пятидесятилетними?

— Нужна связь поколений. А с кем связываться?

— Вы называете интеллектуалов, которые получают разные гранты и сами себя называют «грантоедами», потребителями подачек.

— Сначала гранты были от Компартии и комсомола. И те, кто их брал, должны были за это отблагодарить своей лояльностью. Когда «советы» почили в бозе, оказалось, что большое количество людей привыкли жить на подачки. Сейчас есть много американских, европейских грантов. Но, получая их, человек становится зависимым. А зависимость от чужих денег ничем не лучше, чем зависимость от партии.

— Расплата за свободу — прежде всего безденежье. А для тех же современных украинских писателей это означает отсутствие «бесценных» впечатлений — например, от европейских баров, от нанизывания картинок американских провинций… В целом они выглядят на фоне западного мира как «неуловимый Джо», которого никто не ловит. Но кто об этом думает, когда перед тобой огни большого города, вдохновляющие на очередную многотомную исповедь о, скажем, своих постельных приключениях…

— И это свидетельство абсолютной провинциальности наших «высоколобых». Кое-кто из них думает, что если будет обедать в Лондоне, а ужинать в Париже, то станет современным европейцем. Но как были эти некоторые из «миргородской лужи», так и остались, и отношения между ними — на уровне Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем. Провинциализм — состояние души, даже определенная заклейменность. Недавно один литературный критик высказался в том плане, что, дескать, пусть те, кто посягает на целостность Украины, оставят для «удельных» украинцев хотя бы маленькую автономию, куда уже не будут вмешиваться. Это то, что называется жлобством: спрятаться под одеялом и самому жрать свой кусок сала. Полноценная нация борется за каждый клочок своей территории, неполноценная — готова отдать все, только бы ее не трогали.

В том же Крыму нужно проводить огромное количество украинских мероприятий! Юрий Андрухович ездит по заграницам, а должен ездить в Крым и Донбасс, потому что там многие люди ждут украинского слова как глотка свежего воздуха. Кстати, в Крыму триста тысяч крымских татар стоят на украинских позициях, и их дети обычно становятся призерами конкурса по украинскому языку имени Петра Яцика. Если бы у наших писателей было хотя бы процентов десять их патриотизма!

Появилось множество так называемых постмодернистов, считающих, что «протягивают» в Украину европейские идеи — и неважно, прорастут они на нашем черноземе или нет… Они, например, предлагают нам написать новую украинскую историю: чтобы там не было много украинцев, этнографического элемента, дескать, нужно ее преподнести как историю всех, кто здесь когда-то жил, — эдакая история Украины без украинцев, «по-модньому». Схемы постмодернистской истории очень хорошо работали бы где-то в Швейцарии или Австрии, но страна, постоянно ощущающая идеологическую агрессию со стороны бывшей метрополии, не может себе этого позволить. Несуразным является властное решение о написании общего с Россией учебника по истории.

Разве человек в здравом уме поверит, что украинцам позволят редактировать российскую историю? Зато украинскую историю по московским схемам переиначат «от Адама до Потсдама». Некоторые европейские страны издают такие учебники, но они прошли огромный путь взаимопонимания и взаимопрощения, как, скажем, Германия и Франция. У нас ничего подобного не было. Россия путь национального раскаяния не прошла и, как всегда, ни за что не отвечает. Но у нас очень много вдохновенных холуев, которые в пресмыкательстве видят смысл своей жизни и страдают без хозяина. Такой тип человеческого характера культивировался всеми оккупационными властями…

С помощью общего учебника наверняка начнут отличать «чистое» от «нечистого», и это приведет к массовому преследованию «инакомыслия» среди преподавателей истории, вплоть до увольнений. Здесь свое слово и должна бы сказать украинская интеллигенция, если бы она у нас была.

Она должна была организовывать серьезные встречи — вплоть до общенациональных общественных форумов для обсуждения неотложных проблем, которые переживает сейчас страна. Обратная связь с гражданами у интеллигенции не разрушена, она просто недостаточная, ее нужно усиливать, поскольку многие люди сейчас чувствуют себя моральными и психологическими сиротами в нашем государстве. А им необходимо знать, что они не одиноки, что рядом — миллионы единомышленников. И форумы нужны, чтобы люди консолидировались, группировались и чувствовали, что кроме бюрократическо-уголовной Украины есть и другая Украина — интеллектуальная, духовная, моральная.

Ирина КИРИЧЕНКО
«Зеркало недели. Украина» №11, 25 марта 2011

Источник: http://www.zn.ua/newspaper/articles/78222#article