Мнения по поводу «третьего царства» Путина разделились: одни полагают, что нас ждет революция, другие ждут застоя, третьи верят, что это будет уже другой, «модернизированный», Путин, так сказать, модель «Путин М». В общем, каждый видит именно то, что хочет видеть.
Люди с сильно развитым воображением уже замечают изменения в его походке, повадке, прищуре глаз. Они даже находят в Путине что-то «медведевское», полагают, что он обязательно сдаст старых, «плохих», друзей на съедение черни, и обзаведется новыми, «хорошими», на радость просвещенной общественности и прогрессивному человечеству. Людям всегда надо верить во что-то хорошее…
Лично я верю в посткоммунистический ренессанс, скорый расцвет искусств, возрождение русской литературы, новые высоты в кинематографии и появление еще одной генерации «лишних людей» в России — «поколения 80-х»…
Вообще, вернувшись, Путин поступил менее оригинально, чем пять лет назад, когда он все-таки ушел. В истории России не было еще случая, чтобы царь становился премьером. А вот прецедент, когда премьер становился царем, был. К нему интересно присмотреться повнимательней…
Царь нелюбимый
Борис Годунов, безусловно, один из самых деятельных царей допетровской эпохи. Фактически он правил страной 18 лет, из которых около семи лет был монархом, а до этого одиннадцать лет возглавлял русское правительство при номинальном государе.
Бывший «потомственный» опричник, он сумел успокоить русское общество, взбудораженное революционными начинаниями царя Ивана. Его политика отличалась взвешенностью и здравомыслием, которые были тем более заметны, что слишком жива была еще память об эпохе Грозного с его метаниями и паранойями. В общем и целом, он проводил политический курс, который сегодня назвали бы прогрессистским.
Достижения Годунова в экономической, политической и культурной областях были очевидны и бесспорны.
Один перечень созданных им городов чего стоит — Саратов, Самара, Оренбург, Елец, Томск и другие. Он заселял новые земли и возводил укрепления. При нем было отстроено два новых оборонительных кольца вокруг Кремля и самая мощная из существующих крепостей — в Смоленске. Активно велось перевооружение армии. Россия более-менее успешно вела локальные войны, дополняя их не менее успешными дипломатическими демаршами, в результате чего ей удалось практически полностью отыграть позорные потери, понесенные в Ливонской войне и в целом существенно поднять свой международный престиж.
Ни до, ни после Годунова народу не жилось лучше, чем при нем.
Его социальная политика была по меркам России гуманной. Он существенно уменьшил налоги и сделал систему налогообложения более справедливой и прозрачной. Были смягчены репрессивные меры по отношению к беглым крестьянам. В культурной политике он был активным западником. При нем в Москву стали во множестве приглашать иностранных специалистов, и при нем же впервые была введена практика заграничных стажировок за казенный счет (впрочем, не очень удачная — ни один из посланных за границу Годуновым молодых людей не вернулся после обучения на Родину). В конце концов, он провел в Кремль водопровод.
И, несмотря на все это, народ Годунова недолюбливал, хоть и звал его на царство, пав в Лужниках на колени.
Звал и рыдал у стен Девичьего монастыря, потому что боялся безвластия, боялся остаться один на один с боярами, потому что просто привык к нему, в конце концов, так как не видел никого другого на этом месте уже много лет.
Тем не менее, общественное мнение складывалось явно не в его пользу. Поговаривали, что он узурпатор, завладевший троном коварством и хитростью.
Глухой ропот слился в зловещий гул после того, как в Угличе при невыясненных обстоятельствах погиб единственный законный наследник престола — малолетний царевич Дмитрий. Был ли он зарезан тайными агентами Годунова или нет, значения, в конечном счете, не имело, поскольку в политике восприятие — все, реальность — ничто. В глазах народа Годунов был «законопреступником», а, значит, был способен на все.
Годунов действительно, при всех своих талантах, был коварен, злопамятен и мстителен, а уж о праве и законе вовсе, как любой деятель средневековья, помышлял в последнюю очередь. Его конкуренты мёрли, как мухи, причем при довольно странных обстоятельствах. Он легко верил любому доносу и легко предавал людей опале. В безопасности при нем себя никто не чувствовал. Внутри элиты зрело глухое раздражение, тем более неприятное, что того гипнотизирующего страха, как при Грозном, тем не менее, уже никто не чувствовал.
До поры до времени ему это сходило с рук. Но на 14-ом году властвования разразился страшный кризис, в чем никакой вины Годунова не было, так как кризис носил объективный характер и был вызван небывалой засухой.
Годунов проявил себя как блестящий антикризисный менеджер. Он полностью перевел управление экономикой в ручной режим, активно производил «продовольственные» интервенции на рынке, раздавая хлеб из государственных резервов. Он регулировал цены и устанавливал предельные торговые надбавки, он призывал крестьян и помещиков к «социальному партнерству». Но ничего не помогало, цены росли, народ погибал десятками тысяч. Ширилось мнение, что все случившееся есть «кара Божья» за творимые Годуновым беззакония и за убиенного младенца.
Одного, правда, Годунов так и не сделал — запасы хлеба в частных хранилищах своих «лучших людей», которых, по свидетельству голландского посланника при русском дворе Иссака Массы, хватило бы на то, чтобы в течение четырех лет кормить всю страну и которые впоследствии просто сгнили, он так и не тронул.
Недовольство Годуновым в его собственном окружении и страх перед бунтом нарастали и, в конце концов, Годунов скоропостижно скончался после плотного обеда в Кремле. Перед смертью ему стало дурно, а из ушей и носа его полилась кровь. Кончина не выглядела естественной. После его смерти страна погрузилась в смуту, по своим разрушительным последствиям так ничем и не превзойденную в русской истории, даже большевистской революцией.
Годунов остался в народной памяти символом неправедного правления, несмотря на все свои объективно высокие заслуги. История отсекла как ничего не значащие его многочисленные достижения, оставив лишь воспоминание о беззаконии и легенду о невинно убиенном наследнике.
И ведь что любопытно — закон до этого и Грозному был не писан. Но он нарушал его откровенно, брутально, с размахом, не прячась, — и ему простили. А Годунов грешил мелочно, исподтишка, и ему зачлось…
Царь любимый
Если совершить экскурс в русскую блогосферу, то Путин предстанет в образе демона. Но это не совсем так. Конечно, если бы Путин претендовал на должность президента Швейцарской конфедерации, то для жителей этой горной республики наступил бы Армагеддон. Но по русским меркам он — сатрап средней руки.
Путин — безусловно, самый образованный властитель в России после Ленина и один из самых европеизированных. Он если и не эффективен, то, по крайней мере, эффектен. Он воинствующий прагматик. Рассуждать с цифрами и фактами в руках — его пристрастие. На фоне «внезапного и противоречивого» Ельцина он выглядит памятником здравомыслию.
При Путине замедлился распад страны (или хотя бы приобрел латентный характер), улучшились макроэкономические показатели, стали реализовываться новые стратегически важные энергетические проекты, пусть и не всегда бесспорные. Он подчинил себе своенравных олигархов и стал снимать с них «десятину» в пользу государства. Часть этих денег, несмотря на беспрецедентное воровство, все равно доходит до населения, за счет чего реально финансируются социальные программы. Надо быть слепым, чтобы всего этого не видеть.
Насколько можно судить по данным статистики и опросам общественного мнения, живется при Путине в России, как минимум, вполне сносно, хотя и противно. Доходы значительной части населения выше, чем при Ельцине, Горбачеве и Брежневе, не говоря уже про Хрущева и Сталина.
Невозможно отрицать ни общего роста благосостояния, ни увеличения расходов на здравоохранение, образование и культуру в сравнении с первым посткоммунистическим десятилетием. Расходы на оборону носят вообще беспрецедентный в постсоветский период характер, причем это включает обе компоненты: и перевооружение армии, и материальное довольствие военнослужащих.
За счет чего это все финансируется — другой вопрос, им широкие массы не озабочиваются. В общем и целом, Россия превратилась при Путине в страну-рантье, где значительная часть населения живет не тем, что она производит, а доходами по акциям закрытого акционерного общества «Россия», которое торгует, «чем Бог дал».
Другое дело, что у кого-то одна акция, а у кого-то — миллион, но, так или иначе, что-то перепадает каждому. Путин — почти идеальный председатель совета директоров этого ЗАО «Россия», которому пока удается достигать согласия между мажоритарными и миноритарными акционерами по вопросу о распределении дивидендов.
Путин обладает хорошей интуицией и чувствует народные настроения. Поэтому он не напрягает народ «избыточными» историческими вызовами, не добивается целей, требующих самопожертвования, не выдвигает задач, которые народу не по плечу. Он принимает народ таким, каков он есть, и народ платит ему взаимностью. Вместе с народом они так и катятся по наезженной колее, смазанной доходами от сверхприбыльной продажи нефти и газа. Им обоим хорошо друг с другом, а думать о завтрашнем дне им не хочется.
Но на практически безоблачном небе повисла одна тучка, но именно она, как назло, закрывает солнце. Недостатки Путина есть продолжение его достоинств, — он слишком народен. Путин — живое воплощение свойственного русскому народу наплевательского отношения к праву. Его негласная конституция — друзьям все, остальным по закону. Гарантом именно этой конституции он является в первую очередь.
Путину чуждо уважение к праву в самом широком смысле этого слова, он не чувствует, не понимает его ценности. Там, где у других людей должно находиться правосознание, у Путина — «слепое пятно». Поэтому у него нет и уважения к собственности. Все это накладывается на профессиональную деформацию характера бывшего разведчика: закрытость, подозрительность, мстительность. По своему восприятию действительности он совершенно «понятийный» человек. Его кодекс чести сродни кодексу чести корсара, и для него «братство» очевидно важнее свободы и равенства.
Перефразируя «классика», можно сказать, что этот путинский недостаток, вполне терпимый между рядовыми чиновниками, становится совершенно неприемлемым на посту руководителя государства. Потому что, если закон не писан Путину, то он не писан и его друзьям, и друзьям его друзей, а значит, практически всем, кто «наши».
Таким образом, зарядившись от общества энергией произвола и беззакония, Путин возвращает обратно в общество импульс такой страшной разрушительной силы, что общество это начинает в корчах разлагаться, превращаясь в анархическую, неуправляемую толпу. Ведь, если верно то, что каждый народ имеет того правителя, которого он заслуживает, то верно и то, что, каков поп, таков и приход.
Поэтому, несмотря на общие здравомыслие и конструктивность, правление Путина сопровождается бесконечными и мелочными сведениями счетов, «разборками» и «разводками». В результате никто не чувствует себя в безопасности. При этом, хотя произвол в теории касается каждого, его главной жертвой на практике, как всегда, становятся элиты и средней класс. Конечно, у крестьян чубы трещат, но большей частью все-таки гибнут паны, которые дерутся.
Конечно, Путин — не Сталин и разогнать репрессии до сталинских масштабов ему не под силу (да и вряд ли он к этому стремится). Но избирательность, крохоборство, унизительная суетность всех этих внесудебных расправ, попытки замолчать очевидные факты беззакония, когда исполнителей хватают буквально за руку, вызывают, как ни странно, даже большее озлобление и раздражение элит, чем зоологические зверства Сталина.
В итоге, уже к концу номинального президентства Медведева то самое окружение, которое только и живет за счет Путина, его же, в первую очередь, начало бояться и ненавидеть. Ненавидеть — как источник нестабильности своего положения, забывая, как водится, что самим этим положением оно только ему и обязано. Настоящая и самая опасная для Путина оппозиция собирается не на Триумфальной площади, а в Кремле, в Белом доме и на Рублевке.
Путин вступает в свой «третий срок», одинокий и подозрительный, открыто обожествляемый и тайно ненавидимый, окруженный со всех сторон соратниками-оборотнями в погонах и без, облепленный друзьями и конфидентами сверху до низу, как днище старой шхуны моллюсками.
Осень патриарха
Это будет блестящее по форме и скудное по сути царствование. Под покровом фальшивого неоимперского величия, под салют олимпийских фанфар и «кричалки» футбольных фанатов Россией будет править уставший и разуверившийся президент. На смену лозунгу «Россия, вперед!» придет лозунг «Россия — стоять!».
Стоять и не двигаться. И все, что находится на виду, все живое и настоящее, на самом деле встанет. Но, как часто бывает в подобных случаях, отсутствие внешней активности будет с лихвой компенсировано внутренней работой мысли и духа. Россия третьего Путина — это Россия интровертная.
В самые душные в нравственном и политическом отношении годы русской истории, как правило, происходил невиданный подъем русской культуры. Невозможность практического самовыражения способствует интенсивным духовным поискам.
Жизнь образованного класса России в ближайшие годы будет определяться двумя константами: нарастающим неприятием политического режима, в основании которого лежит полицейский произвол, и полной невозможностью что-либо изменить и на что-либо повлиять. Общественная жизнь при Путине будет все явственней приобретать тот шизофренический оттенок, который она имела во времена позднего Брежнева.
Если в одной части общества эта удушающая атмосфера и вынужденная общественная бездеятельность будет рождать лишь безверие, разочарование и цинизм, то у другой его части возникнет потребность осмысления происходящего и глубоких духовных поисков. Чем значительнее разница потенциалов, тем выше внутреннее напряжение, тем вероятнее появление на свет действительно значительных произведений искусства. Нас ждет типично русский ренессанс, неразрывно соединенный с полицейщиной.
В авангарде этого осмысления, скорее всего, окажутся люди «новой волны», поколение 80-х, которое только сейчас вступает в свои права. Мы услышим очень много новых имен в литературе, кинематографии, живописи и музыке, чего на самом деле давно не было.
Этому поколению предстоит сыграть особую роль в будущей истории России хотя бы по двум причинам.
Во-первых, потому, что они являются первым «поколением свободы», для которых советское прошлое целиком и полностью является легендой. А, во-вторых, потому, что выжившие вожди старшего поколения, сумевшие создать себе хоть какое-то состояние, постараются покинуть Россию в ближайшие годы.
Итогом исканий мятущегося поколения станет превращение России в интеллектуальную пороховую бочку.
Каждая клеточка русского общества будет дышать ненавистью к режиму, отторгать существующий строй, искать ему альтернативу, негодовать и презирать власть. Но при этом общество в целом будет оставаться совершенно беспомощным, бессильным и бесправным перед лицом государства.
Когда патриарх уйдет, бочка взорвется. И чем дольше он будет царствовать, тем ярче будет фейерверк.
Третий срок — это надолго, но это не бесполезно. В его лоне подрастет и возмужает поколение новых бунтовщиков, которое выдумает новую Россию.
Если только Бог не пошлет «засуху» раньше времени. Мировой финансовый кризис, скорее всего, будет концом «сказки о потерянном времени». И тогда посреди осени патриарха ударит оттепель, и все вдруг вспомнят об убиенном Магнитском…
Владимир ПАСТУХОВ,
доктор политических наук, профессор
Москва — Лондон
Источник: http://www.bigyalta.com.ua/story/43634