Только те, кто бесстрашно взирают на Смерть

И по жизни идут, легкой жизни стыдясь,

Кто стремится вперед, не боясь умереть,

В рай войдут, как один, никого не спросясь!

Бекир Чобан-заде

В прошлую субботу, 11 июля, из Киева пришло печальное известие. В этот день в одной из киевских больниц после тяжелой операции ушел из жизни известный регги-музыкант, сын крымскотатарского народа Иззет Аблязов. 11 февраля ему исполнилось 37.

В своем творчестве Иззету удалось объединить натуральное reggae c крымскотатарским фольклором и совместно с созданной им одноименной группой вывести крымскотатарскую музыку как минимум на всеукраинский уровень.

Однажды в киевском метро я услышала свою любимую мелодию «Тым-тым», обернулась и на большом экране увидела известный клип группы «IZZET»…

Помню свое первое знакомство с музыкой Иззета. Это было весной 2005 года, когда по радио «Мейдан» впервые в его исполнении прозвучала народная песня «Ёсмам». Как завороженная, я вслушивалась в красивые звуки, необычный тембр голоса и пыталась догадаться, кто же исполнитель? «Нет, явно не крымский татарин, — размышляла я, — слишком сильный акцент. Но если не татарин, то почему поет по-татарски, а главное — так тонко чувствует народную песню?!..»

Знакомство с Иззетом произошло в конце 2005 года в Киеве. Тогда Иззет согласился дать интервью для «Полуострова». Оно было опубликовано в феврале 2006 года, а также размещено на сайте группы izzet.com.ua. Среди популярных статей сайта это интервью является наиболее читаемым, на сегодняшний день количество просмотров составляет около десяти тысяч. Мы посчитали возможным представить вниманию читателей наиболее интересные фрагменты той нашей беседы с ним.

Напомним, что весной 2005 года Иззет получил тяжелейшую травму ног. В Симферополе его сбила маршрутка, когда он возвращался с концерта. Кстати, это было его первое выступление со сцены на исторической Родине в Крыму. После аварии Иззет перенес несколько сложных операций. Несмотря на все усилия родных музыканта и усилиям профессиональных юристов, виновник трагедии так и остался безнаказанным…

Рассказывает Валерий Иззетович Аблязов, отец Иззета:

Последнюю операцию Иззету делали полтора месяца назад. Срастание протекало нормально, а потом у него резко усилились боли. Ему сделали несколько капельниц, стало лучше. Лечащий врач с ним сидел, разговаривал… он прямо тут же, моментально умер. Как оказалось, у него оторвалось несколько тромбов и сердце остановилось…

Он уже ходил, дал ряд концертов: в Киеве в день рождения Боба Марли — легенды регги (кстати, Иззет пережил своего кумира всего на год — ред.) и в Донецке.

Он успел записать пять альбомов. Музыка, тексты, оформление, дизайн — все Иззета. Он написал ряд новых песен на крымскотатарском и русском языках. В одной из своих последних работ он как бы плывет на лодке, хочет попасть на зеленый остров, но лодка ломается, на остров он не попадает, а над ним кружат огромные птицы… И в Крым он планировал приехать…

Арзы ЭМИРОВА

«Полуостров» №28 (332), 17 – 23 июля 2009

IZZET поет с птицами

«Полуостров» 2006, №5, 10 февраля

— У тебя были в роду музыканты?

— У меня в роду в основном военные. Но в семье всегда пели. У меня и мама, и папа хорошо поют. А первые крымскотатарские песни, ногъайские частушки (улыбается) я услышал от своего деда. Вместе с бабушкой они часто пели популярные песни тех лет.

— Что обычно служит толчком к написанию песен?

— Способность сопереживать, наверное. Например, кто-то расскажет какую-то историю, которая тебе близка и понятна. Если сопереживаешь ее вместе с рассказчиком, может родиться новая песня. Однажды прочитал о том, как еще в советские времена один мальчик написал руководству страны письмо с вопросом, куда же нам, крымским татарам, деваться, если в Крым не пускают, а в Узбекистане мы чужаки. На луну что ли? Так родилась песня «На луну». Она заняла первое место на национальном канале радио «Промінь» в хит-параде «Домино».

— Когда ты в первый раз услышал народную танцевальную мелодию «Тым-тым»?

«Тым-тым» — музыка моего самого раннего детства. У моего деда по отцовской линии, Иззета Аблязова (родом он из Кефе, Феодосии), этот танец ассоциировался с его сестрой, которую дедушка очень любил и при каждом удобном случае постоянно приставал к ней: «Потанцуй «Тым-Тым», сестричка». Есть детская фотография, на которой бабушка держит меня на руках, а у меня ручки подняты. Это я свои первые танцы под музыку «Тым-Тым» выдавал.

— А чем тебя пленила песня «Есмам»?

— Первый раз я услышал эту песню на кассете очень плохого качества, которую купил на центральном рынке Симферополя в лавке сапожника. Это было в девяносто пятом году. Позже я специально приехал в Крым, чтобы найти эту песню. Я ходил с магнитофоном по набережной Судака и слушал «Есмам» пока, наконец, меня не остановила одна старушка и не сказала: «Машалла, огълум! Молодец, сынок! Какую хорошую музыку слушаешь!» Позвала подружку. Они вдвоем (одну звали Муслиме, а другую — Гульсюм) напели по памяти слова. Позже, прослушав разные варианты «Есмам», я понял, то, что я пою — это другой вариант. А припев к песне напел Кязим Джемилов, музыкант из Судака. В результате получился этакий народный ремикс. Я решил ничего не менять. В этом тоже есть своя особая энергетика, как и в моем акценте.

— Как тебе, живя в Киеве, удалось выучить крымскотатарский язык? 

— На самом деле, все зависит от желания. Конечно, я и раньше слышал крымскотатарскую речь. С детства знал, что такое отьмек (хлеб), пычакъ (нож), то есть знал некоторые слова на уровне кухни. А сознательно начал заниматься по самоучителю Сейрана Усеинова «Изучайте крымскотатарский язык». Но когда приехал в Крым и пытался говорить, на первых порах выходило довольно смешно. Стал больше общаться с людьми. Главное, не надо стесняться. Всегда вызывает симпатию, когда собеседники видят искреннее желание говорить на языке. Было непросто в 30 лет открывать для себя новые буквы, слова и звуки. Год тренировался звуки «гъ» и «къ» выговорить (улыбается).

— Последние годы ты много времени проводишь в Крыму…

— После тридцати лет мне почему-то не сидится дома. Хочется путешествовать, общаться с людьми, и все время тянет в Крым. Я как бы снова открываю для себя некогда знакомый и близкий мне мир. А первый раз был в Крыму в три годика, наверное. В детстве летом очень часто с родителями ездили на море. Я помню то время. Эти огромные очереди, дефицит. Отдыхающие жили на консервах, везли с собой колбасу, съестное сумками…

— Когда впервые узнал о высылке крымских татар из Крыма?

— В семье разговоров на эту тему избегали. Хотя дед мой защищал Родину, закончил войну в звании старшего лейтенанта, имел много орденов и медалей. Однажды в детстве, не помню даже почему, я спросил отца: «Мой дедушка — казанский татарин?» Он ответил: «Нет, он крымский татарин». «Почему тогда его родственники живут в Узбекистане, а не в Крыму?» Тогда-то отец и рассказал мне все. Сегодня, читая литературу о крымских татарах, я обратил внимание, что мой дедушка был похож именно на тех татар, которые жили в Крыму 150 лет назад. Это был человек, который в любом положении, что бы ни случилось, всегда сохранял спокойствие духа.

— Когда ты впервые выступил перед крымскими татарами, и как тебя приняла публика? 

-.Самое первое выступление было летом 2003 года на свадьбе. Я спел песню «Багъчаларда кестане» («Каштаны в садах»). Это было, наверное, единственное выступление, на котором у меня дрожали коленки. Но, на удивление, все прошло просто замечательно! Люди даже вилки побросали (смеется). Особенно старики очень внимательно слушали.

Запомнилось выступление зимой прошлого года в Донецке в баре «Gung’ю’bazz». Но там аудитория была смешанная. Многие люди сходили с ума, девушки очень красиво танцевали, прямо плыли под «Фесим кетти дерьягъа» («Упала моя феска в реку»). А перед выступлением меня пригласили в прямой эфир местного телеканала на передачу «С добрым утром». Каждый, приходящий на эту передачу, должен был написать на доске на родном языке «С добрым утром!». Я написал «Саба шерифлеринъиз хайырлы олсун!» Потом спел «Регги-вагон» и «Учма да, къаргъам» («Не взлетай, мой ворон!»), ответил на пару вопросов.

В прошлом году выступил в Зеленом театре перед молодежью на Наврез-байраме…

— Иззет, в своей музыке ты часто используешь перкуссию, то есть то, что не относится к классической ударной установке… 

— В песне «Багъчаларда кестане» можно услышать звук падающих каштанов. Это получилось благодаря браслетам, на которые были пришиты каштаны и скорлупки от грецких орехов. Когда мы писали песню «My Friend» из первого альбома «My Security», мы использовали браслеты с козьими копытцами полыми внутри… Кроме этого в этом альбоме использованы голоса живых реальных птиц. Это же мой принцип — петь с птицами, быть в гармонии с природой. Я люблю петь с птицами, а птицы любят петь со мной (улыбается).

У нас в клипе «My Security» есть сцена с костром. Все действо происходит в пещере. Знаете, что это за пещера? Она находится в горе Шекер-оба, что на Судакском побережье. Там мы снимали свой клип. Между прочим, через год после нас там же снималась сцена распятия Христа из культового фильма «Мастер и Маргарита».

— Кем ты мечтал стать в детстве?

— В детстве я много чем занимался. Мечтал быть путешественником, мореплавателем, ходил в авиамодельный кружок… Любовь к музыке привили родители. Благодаря им дома всегда присутствовала музыка, в том числе, и запрещенная в советские времена. На меня сильное влияние оказали две пластинки с лучшими рокенролльными хитами мира. В основном это была музыка из репертуара Элвиса Пресли, Чака Берри, самых известных мастеров того времени. Эти пластинки так меня завели, что я решил научиться играть на гитаре. Тогда мне было 13 лет. Два года занимался в Доме Пионеров. Потом была музыкальная школа, и не одна, и частные преподаватели. После школы поступил в Киевский институт культуры, а заканчивал уже Університет культури і мистецтв, его так переименовали.

— Когда ты принял Ислам?

— Ислам принял в тридцать один год. Но я всегда интересовался вопросами веры. В 17 лет меня крестила русская бабушка, но православие не дало мне исчерпывающего ответа на главные вопросы: кто есть БОГ, кто есть Пророк, кто есть человек и какая разница между ними. Ислам помог найти мне ответы на эти вопросы и научил видеть то, чего я раньше не замечал…

— Говорят, что в Исламе музыка запрещена. Ты — музыкант. Как это соотносится? 

— Некоторые в Исламе все запрещают, некоторые наоборот — все разрешают: музыку и чтение Корана под гитару, и инструменты, которые являются запретными. Есть разное понимание Ислама. Если бы я чувствовал и знал точно, что, оставив гитару и создав ансамбль, который играет только на ударных инструментах, потому что они разрешены, и что этим буду полезен людям, я бы уже давно сидел у шейха и играл бы на барабане…

— В тебе столько кровей. Кем ты себя ощущаешь в большей степени?

— С момента захвата Крыма происходит целенаправленное уничтожение крымскотатарской культуры, оно идет полным ходом вот уже лет 250. Я не хочу иметь к этому причастность. Я к этому в оппозиции. И, отдавая отчет в том, что для кого-то татары — люди третьего сорта в Крыму, мне все-таки хочется быть с народом. Делать для него то, что могу делать. Если смотреть с этой точки зрения, я — крымский татарин.

Коллектив редакции газеты «Полуостров» скорбит по случаю безвременной кончины известного композитора, поэта, певца и регги-музыканта Иззета АБЛЯЗОВА 

И выражает глубокие соболезнования его родным и близким.

Аллаh раhмет эйлесин