Революция тюльпанов. Дубль 2

Post navigation

Революция тюльпанов. Дубль 2

«Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи» Бернард Шоу

«Революция тюльпанов-2» — так сейчас в СМИ называют события, происходящие в Киргизии. Ровно пять лет назад оппозиция захватила власть в Киргизии. Теперь это происходит вновь.

Что опять не понравилось революционерам?

Что изменится в жизни мирных жителей?

Казалось бы — какое отношение это имеет к нам? Важно не забывать, что все страны мира связаны одной цепью. Тем более Россия и СНГ — чем не сообщающиеся сосуды? Мы, конечно, никак не можем повлиять на происходящее. Но мы должны понимать, что происходит на расстоянии всего в 3,5 тысячи километров от столицы России.

В студии «Разговора без правил» бывший президент Киргизии Аскар Акаев. Никита Белоголовцев узнает всё о правилах «правильных» и «неправильных революций» из первых рук.

Мы о нем: президент Киргизской Республики с 1990 по 2005 гг. Иностранный член Российской академии наук, действительный член Нью-Йоркской академии наук.

Он о себе: «Что касается моей нынешней жизни, то я полностью погружен в науку. Бурно нарастает круг научных проблем, в которых реализуются мои новые научные интересы. Они связаны с системным анализом и математическим моделированием мировой динамики. Это научное направление мне поручено координировать в Российской Академии наук».

ПЕРВЫЙ БЛОК

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Важными были события, которые происходили в эти выходные. В студии у нас сегодня Аскар Акаевич Акаев: доктор наук, академик РАН и, что особенно важно, первый президент Киргизии. Огромное спасибо, что согласились прийти. В 2005 году произошла революция Тюльпанов, в результате которой Вы потеряли президентский пост. Скажите, в чем отличие революции 2005 года от того, что случилось 7 апреля 2010?

АКАЕВ:

Я считаю, что события 2005 и 2010 годов имеют принципиальные отличия, поскольку в 24 марта 2005 года в Киргизии был совершен государственный переворот. Конечно, события готовились по плану Тюльпановой революции, но я думаю, что наши заокеанские друзья, которые открыто готовили, разрабатывали план тюльпановой революции, не предполагали, что эта революция трансформируется в государственный переворот. Но, фактически, это был государственный переворот, и это было признано не только Кигргизскими, но и международными экспертами. Самую аргументированную, документированную книгу написал известный политолог, видный эксперт по Центральной Азии — не только по Киргизстану, но и по Афганистану, Таджикистану, профессор Князев. Он написал и выпустил в мае 2005 года книгу под названием «Государственный переворот 24 марта в Киргизии». И эта книга вышла 3-4-мя изданиями в Киргизстане, Казахстане и стала, можно сказать, бестселлером. Ну, это было признано и ООНовскими экспертами.

Это был переворот, который был осуществлен при помощи криминальных элементов, по плану зарубежных режиссеров и их финансировании. А что касается событий апреля 2010 года, это исключительно стихийный народный бунт, это стихийное народное восстание. Народ, доведенный просто до отчаяния, народ обнищавший, народ, который уже дальше не мог терпеть репрессивного криминального режима правления Бакиева, он восстал.

Я считаю, что спусковым крючком послужили 2 вещи: прежде всего это, конечно же, тяжелейшее социально-экономическое состояние, в котором оказалась республика, и, к тому же, в самое последнее время тарифы на коммунальные услуги, налоги были повышены несколько раз. Вот мне друзья из Бишкека рассказывали, что общая сумма платежей за коммунальные услуги: тепло, электричество, воду и налоги, которые возросли, они превышают в 2-3 раза среднюю зарплату киргизстанца. Это неподъемно. И поэтому народ, в общем-то, восстал. И вторая причина: киргизский народ, в общем-то, свободолюбивый, и в годы моего президентства Киргизстан шел по пути демократического развития — это было признано и в мире. Всегда говорили о Киргизстане, как об островке демократии в Центральной Азии. Ну вот, этот народ, естественно, не мог стерпеть того, что Бакиев пытался узаконить в конституции норму, которая позволила бы ему передать власть по наследству.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Ну да, чуть ли не монархию он пытался устроить. Аскар Акаевич, а как же так получилось, что, с Ваших слов, принципиально разные перевороты, но осуществляли их те же самые люди, за исключением, разумеется, Бакиева? Как получилось, что люди 5 лет назад на западные деньги организовывали, а сейчас те же самые люди не на западные деньги, но проводят то же самое?

АКАЕВ:

Ну, Вы абсолютно правы, потому что костяк временного правительства в Киргизстане — это бывшие соратники Бакиева. Вместе с ним они в 2005 году совершили переворот, пришли к власти. Но потом первые годы они были заняты исключительно дележом власти, переделом собственности, и они не заботились об интересах народа, проблемах государства, из-за чего страна сегодня пришла к краху. Но Бакиеву удалось — праведными, неправедными путями — выбросить всех на обочину политической жизни. И тогда они сплотились против него. В этом смысле, действительно, нынешнюю революцию можно рассматривать, как второй акт того самого переворота, который стал следствием Тюльпановой революции. Но должен сказать, что здесь большой заслуги оппозиции не было — это было действительно стихийное восстание. Я считаю, что оппозиция действительно воспользовалась ситуацией и постаралась оседлать эту революцию.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Некоторые лидеры оппозиции открыто заявляли, что рука России есть в этих событиях, и некоторые даже пошли далеко и Владимира Путина благодарили за помощь в какой-то организации и одобрение. С Вашей точки зрения, как Россия относится к этим событиям — причастна-непричастна — и как она отнесется к смене власти? Потому что к Тюльпановой революции отнеслись прохладно, и Вам было предоставлено политическое убежище. Как Россия будет вести себя по отношению к Киргизии?

АКАЕВ:

Ну, прежде всего, я считаю, что Россия абсолютно непричастна к нынешним событиям. Я совершенно не вижу иностранного следа в этих событиях, как я уже говорил. Еще раз хочу подтвердить, что ни российского, ни американского — никакого такого следа нет. Это исключительно внутренние события, к которым привело правление Бакиева.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

А кто же тогда тратил на это деньги? Потому что, например, по рассказам многих журналистов, в столице главными действующими силами была, в том числе, провинциальная молодежь, которая, как и в 2005 году, приехала из Оша, из Таласа. Вот кто ее туда привозил, где они жили, и кто тратил на это какие-то деньги?

АКАЕВ:

Ну, если брать эту грань проблемы, то это вполне могли организовать предприниматели. То есть, по крайней мере, поддерживать протестные силы. Потому что в годы правления Бакиева, он и его семья осуществляли рейдерские захваты и бизнес, конечно, очень сильно пострадал — пострадал по всей республике.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Ну, в общем, как огня боялись Максима Бакиева, сына президента, который экономику киргизскую сконцентрировал.

АКАЕВ:

Совершенно верно. Он сконцентрировал и подчинил не только частную собственность, но и государственную. Всю экономику, все финансовые потоки контролировал он. Поэтому, конечно, бизнес тоже был недоволен.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

То есть киргизские бизнесмены вполне могли спонсировать…

АКАЕВ:

Вполне могли. Я не располагаю такими фактами, но, думаю, они вполне могли спонсировать ту молодежь, которая как раз оказалась перед домом правительства 7-го апреля. Но внешнего следа никакого не видно. И я более того хотел сказать: Россия, напротив, помогла Бакиеву продлить свой режим. Помните, год назад Россия оказала колоссальную помощь.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

В прошлом году, когда экономический кризис был в самом разгаре, Россия действительно оказала очень серьезную помощь Киргизии. Тогда, если я не ошибаюсь, 180 миллионов долларов были выделены в качестве безвозмездного гранта, и еще 300 миллионов долларов были выделены в качестве беспроцентного кредита. В общем, во многом это тогда Киргизию спасло от экономического краха.

АКАЕВ:

Абсолютно верно. Экономический крах, банкротство тогда могли случиться, уже в прошлом году. И Россия тогда оказала, я считаю, огромную помощь. Для маленькой экономики, для Киргизстана, помощь в размере полумиллиарда американских долларов могла дать такой импульс, что, в общем-то, сегодня экономика была бы на подъеме, если бы эти ресурсы были направлены по прямому назначению.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

К сожалению, Киргизия не так богата природными ресурсами, как ее соседи. За счет чего в Киргизии мог бы случиться резкий экономический скачок? Бурного роста экономики не было ни в последние годы Вашего правительства, ни в годы правления Бакиева. За счет чего Киргизия могла бы радикально изменить свое экономическое положение?

АКАЕВ:

О том, что не было прогресса в социально-экономическом развитии в последние годы моего президентства — не могу согласиться. Есть факты, которые Вы можете проверить: в 2000, 2005 годах приросты в экономике были около 6%, а в 2004 году, как раз предшествующем тюльпановому перевороту, мы завершили год с приростом в 7,2%.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но ведь народ никогда не бунтует, когда он сыт и доволен. Если у народа есть деньги, еда и удовольствия, он никогда не пойдет на баррикады.

АКАЕВ:

Абсолютно Вы правы. Я думаю, что никакой революции в Киргизстане с поддержкой народа и не было. Это была Тюльпановая революция, спланированная после эйфории запада: с успешным завершением революции Роз в Грузии, Оранжевой революции в Украине, им не терпелось перенести и создать прецедент в Центральной Азии

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

А кому им?

АКАЕВ:

Соединенным Штатам Америки.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Так может, население страны посмотрело на Грузию, на Украину и сказало: мы тоже хотим демократических перемен. Почему бы не пойти? Просто если население действительно поддерживает действующую власть, если у населения есть деньги и перспективы, оно никогда не свергнет президента. Или вернет через два месяца, схватившись за голову и сказав: «Что же мы наделали?»

АКАЕВ:

Ну так население в Киргизстане в 2005 году и поддерживало президента, не участвовало в этом восстании. И когда организаторы тюльпановой революции убедились, что не получается как в Грузии и в Украине со всенародной поддержкой, они как раз не побрезговали — во главе с Бакиевым — радикальные политические авантюристы, они как раз не побрезговали, обратились к наркомафии. Наркомафия профинансировала. И более того, они как раз привезли в столицу несколько тысяч криминальных элементов, боевиков. Могу привести такой факт: как только совершился этот переворот, начали делить власть, и бывший наркобарон, ныне покойный, Баяман Эркинбаев заявил свои претензии на самую большую долю пирога. Он сказал: «Послушайте, я привел 4000 своих боевиков». И за это поплатился жизнью.

ВТОРОЙ БЛОК

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Хотел бы обратиться немножко к другой теме. Мы заговорили о бизнесменах, которых обижал режим Бакиева. Тем не менее, бизнесмены очень боялись государственного переворота, потому что они помнили, что в 2005 году помимо захвата органов власти, в городе были погром и мародерство. Сейчас было так же, если не страшнее. Пьяная толпа громила магазины, элитные районы, жгла и воровала. Приблизительный ущерб новое правительство оценивает в 7 миллионов долларов. Возможно ли было этого избежать? И в 2005 году и сейчас.

АКАЕВ:

Думаю, что в 2005 году этого в принципе нельзя было избежать, потому что криминальные элементы были привлечены специально, чтобы осуществить государственный переворот. И, когда он прошел успешно, организаторы, как раз в качестве приза, благодарности сказали: «Все принадлежало Акаеву, а теперь принадлежит нам».

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Почему же сейчас молодежь, ратующая за свободу и демократию, сделала абсолютно то же самое, что и криминальные элементы 5 лет назад?

АКАЕВ:

Думаю, в этом как раз — одно из негативных последствий технологии цветных революций. Я считаю, что они разрушительны для государства.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но сейчас же была не цветная революция, по Вашим словам.

АКАЕВ:

А дело в том, что этот пример перед глазами маргинальной молодежи, большая часть которой как раз участвовала в этом стихийном восстании, в этой стихийной атаке на дом правительства. Перед их глазами был пример 2005 года. И не даром в России говорят: «Кто посеял ветер — тот пожнет бурю». Вот Киргизстан пожинает бурю той самой ситуации.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Вот если я, представьте, иду свергать власть, для меня важно, чтобы в моей стране сменилась власть, наступили свобода, демократия и так далее. Мне в этой стране жить. Если же я иду порезвиться-пожечь-пограбить, то в итоге заканчивается тем, что происходило в Бишкеке. Грабили же не только магазины — грабили музеи. Врубель, Левитан, художники импрессионисты. Даже там не остановились эти бунтовщики. Это ставит для меня под сомнение некоторый акт чистой народной воли.

АКАЕВ:

Вы знаете, в общем-то, здесь нет ничего убедительного, потому что таких сознательных элементов, о которых Вы говорите, там были среди этой толпы единицы. А большая часть — это просто маргинальная молодежь, которых привели, пригласили, которым, может быть, и оплатили, которые, осуществив свои цели, пошли и грабить. Что тут удивительного, ведь это же происходит и в самых разных государствах мира. Разве мы не видели эту картину в Париже несколько лет назад? Помните, где в пригородах Парижа…

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Там были бедные арабы из пригородов, которые просто говорили: «Мы бедные, вы богатые, поэтому мы идем вас жечь».

АКАЕВ:

Так вот, в Киргизстане вокруг Бишкека — то же самое: огромная армия бедных, обездоленных, обнищавших людей, которые, конечно же, присоединились к этой протестной группе, которая осознанно шла. Но основную-то массу составляла эта маргинальная молодежь.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Что, по факту был бунт бедных против богатых?

АКАЕВ:

И этот элемент там присутствовал, безусловно, бесспорно. Поэтому они и начали грабить магазины, громить. Вот это, я считаю, единственное, что делает схожими события 2010 и 2005 годов — погромы, мародерство. К великому сожалению, конечно. А так я считаю, что апрельские события действительно были классическим примером социального бунта. Социальный бунт и революция — они тоже всегда сопровождались погромами, мародерствами.

ОПРОС ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ

Вопрос: что Вас, простого человека, может сподвигнуть на участие в революции?

Ответ1: Народ для нашего правительства — мусор. Наше с Вами дело — не возмущаться и платить налоги. Мы никто для них. Мы электорат — вот и все. Не знаю, останусь ли я жив в этой стране после всего, с таким премьер-министром и президентом. Страшно.

Ответ2: Я лично не могу пойти на штурм правительства. Для этого должна быть какая-то личность в стране, которая бы это все организовала. Но я пока в такой партии не состою, но если такая партия будет, думаю, что-то будет в стране.

Ответ3: Думаю, я не пойду вообще. Меня все устраивает. Правительство о нас думает.

Ответ4: Достаточно лишить меня моего уровня жизни, зарплаты, работы, и все — придется бороться.

Ответ5: У нашего народа высокая точка кипения — нас можно долго прижимать. Не знаю, что будет в итоге, но, думаю, гайки можно завинчивать достаточно долго, памятуя события прошлых лет. Но я пока не готова пойти.

Ответ6: Вот прямо сейчас можно идти. Я бы, конечно, прямо сейчас не пошел — у меня не хватает способностей руководителя, чтобы собрать народ, но, думаю, пора сейчас что-то менять в стране: что-то неладное происходит.

Ответ7: Думаю, вряд ли я сама пойду что-то доказывать — думаю, у других слоев населения нужно уточнять этот вопрос. У тех, кому нечего терять.

Ответ8: Если возникнет угроза возвращения к коммунизму, которая была у наших родителей раньше. Тогда я бы пошла. Этот строй я ни в коем случае не приемлю.

Ответ9: Я не буду менять ситуацию — я изменю местоположение. Мне кажется, это не очень хорошие методы. Методы не борьбы за что-то, а манипуляции.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

На основании увиденного опроса, возник вопрос. Повышение коммунальных платежей, цен, как следствие — падение уровня жизни. Экономические требования в течение нескольких часов перерастают в требования политические, в требования отставки высшего руководства страны. Это сюжет киргизской революции и это сюжет митингов и демонстраций, прошедших в начале года в нашей стране. Самым крупным, например, был калининградский митинг, где тысячи человек вышли на улицы города. Скажите, как Вам видится, возможна ли ситуация, которая произошла в Киргизии, в том или ином виде в нашей стране.

АКАЕВ:

Ну, я абсолютно это исключаю, поскольку все-таки жизненный уровень в России достаточно высокий — его не сравнить, конечно, с жизненным уровнем в Киргизстане. Ну, и опрос, мнения людей, которых мы выслушали, показывает, что протестный уровень достаточно низкий. В отличие от России, в Киргизстане протестные настроения накапливались все последние 5 лет. К апрелю они просто перешли критическую черту, и это просто привело к такому стихийному восстанию.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

То есть, вы считаете, что в России такое восстание невозможно просто потому, что население сильно богаче?

АКАЕВ:

Я считаю, что в России социально-экономические условия значительно выше, чем в Киргизстане.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но при этом выше и уровень ожиданий, правильно?

АКАЕВ:

Ну, я убежден, они будут реализованы. Сегодня кризис во всем мире. Он пройдет. У России огромный потенциал и человеческих ресурсов, и природных. Я убежден, что Россия будет развиваться по восходящей.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

В одном из своих интервью Вы сказали, что уважаете, несмотря ни на что, бывшего президента Украины Ющенко за то, что он один из немногих лидеров на постсоветском пространстве имел смелость на основании свободных демократических выборов передать власть своему оппоненту, оппозиции. С Вашей точки зрения, не сидят ли 90% лидеров стран СНГ на некоторой пороховой бочке, не собираясь действовать, как Ющенко? Несмотря на все свои недостатки, после Оранжевой революции он построил на Украине абсолютно честную и открытую демократию, чего мы не видим в России и других странах СНГ.

АКАЕВ:

Ну, в первую очередь, я подтверждаю, что выделил из всех постсоветских стран, в который прошли цветные революции, Украину. Она сохранила демократические нормы. И я сказал, что, конечно, заслуживает добрых слов экс-президент Ющенко — за то, что он конституционным путем передал власть в руки лидера оппозиции, в руки своего главного соперника. Я считаю, это делает честь. Хотя, конечно, оценка его деятельности на посту президента была неоднозначной, и народ оценил 4%. Вот это, конечно, приподнимает его. Насчет России, я, конечно, не согласен с тем, что здесь режим. Я убежден, что здесь руководство. Ведь президент Путин как раз, соблюдая конституцию, два срока отработал и уступил президенту, которого российский народ избрал свободным волеизъявлением. Поэтому я считаю, что Россия сегодня идет по строго демократическому пути развития.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Скажите, с Вашей точки зрения, Россия по своему уровню демократического развития ближе к Украине или к Киргизии?

АКАЕВ:

Нет, я бы даже не сравнивал Россию с Украиной, не могу сравнить ни с одной постсоветской страной. Я ставлю Россию на уровень передовых стран Европы.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

По экономическому потенциалу или по уровню развития демократии?

АКАЕВ:

Я считаю, что и по уровню развития демократии. Самое главное, вектор развития России движется по строго демократическому пути. Ну, а западная демократия, она эволюционировала в течение столетий. Россия встала на путь демократического развития всего навсего 20 лет назад. Я хотел бы подчеркнуть вот эти насильственные приемы ускорения демократических процессов — в частности, американский проект цветных революций. К чему это привело? Где стало больше демократии: в Грузии? в Киргизстане? Украина просто сохранила. Я всегда отмечал как достоинство украинской элиты то, что они сумели сохранить демократический вектор развития.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Так, возможно, дело не в Америке, а в честности руководства? То есть вот Ющенко, при всей моей гигантской к нему нелюбви, сказал: «У нас демократия, я честно проиграл — я честно уйду». Возможно, это вопрос исключительно государственного лидера — сказать: «Ребят, я никак не буду препятствовать смене власти. У нас свобода слова. У нас свобода оппозиции»?

АКАЕВ:

В какой-то мере можно согласиться. В общем-то, я о своем позитивном отношении к Ющенко высказался, и у меня других мнений нет. Я, собственно, уважал его за то, что он конституционным путем передал власть.

ТРЕТИЙ БЛОК

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Понятно, что новая власть непосредственно закрепляется у руля страны. То есть 13 апреля бывший президент Бакиев заявил, что готов к переговорам и отставке в обмен на гарантии личной безопасности. И понятно, что новое руководство признают. Россия уже признала, начав переговоры с лидерами оппозиции. Скажите, как сейчас должна себя вести новая власть? 5 лет назад после революции Тюльпанов, на волне народной эйфории, не были наказаны виновные в грабежах, мародерстве. Не кажется ли Вам, что сейчас одним из главных действий, которые должна совершить новая власть должно стать расследование трагических событий, которые происходили с 7 по 9 апреля в Бишкеке? Потому что грабили даже не один день. Мне кажется, если этого расследования не будет, у людей отложится в памяти: «Раз в 5 лет нам можно жечь магазины».

АКАЕВ:

Ну, трудно комментировать. Думаю, Вы совершенно справедливо сказали — мне добавить нечего. Конечно, я считаю, что одним из первых важнейших действий является как раз расследование и наказание организаторов и участников погромов, грабежей, мародерства. И так же призвать к ответственности тех, кто был как раз источником кровавых событий, которые сопровождали революцию.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

То есть вы считаете, что новое правительство должно действительно проявить волю и выдержку и, в том числе и своих сторонников, как-то за противоправные деяния, которые произошли непосредственно после штурма парламента и правительства, наказать?

АКАЕВ:

Я считаю, обязательно. Вы знает, пример руководителя Сингапура, который привел к процветанию эту страну. Ли Куан Ю. Его называли диктатором, но ведь действительно во всех книгах о нем то, что он никого не жалел — ни ближайших родственников, ни ближайших друзей. Наказывал за коррупцию, за любые действия, которые не отвечали интересам народа и входили в противоречие с законом. Только это позволило ему превратить Сингапур в процветающее государство. Это непременное условие.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

И оппозиция должна, не боясь потери народной поддержки, сейчас какие-то показательные процессы провести?

АКАЕВ:

Безусловно, безусловно.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Вы бы провели, если бы были сейчас во главе временного правительства? Хватило бы у Вас смелости, воли, сознательно пойти на потерю популярности, наказав своих бывших сторонников.

АКАЕВ:

Я считаю, что в составе временного правительства есть опытные политики, есть люди с опытом на высших чиновничьих постах. Так что вполне. Вполне они могут. И я считаю, что от них народ этого и ждет. Я считаю, что это одна из надежд народа — что временное правительство как раз сумеет навести порядок, законность, показать, что каждый ответственен перед законом. Мне кажется, они обязательно должны это сделать.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Передел собственности произойдет в стране?

АКАЕВ:

Вы знаете, костяк временного правительства — соратники бывшего президента Бакиева. Они участвовали и в дележе власти и в переделе собственности. Естественно, у меня с ними сложились, не могли не сложиться непростые отношения после событий 24 марта 2005 года. И я надеюсь, что эти люди все-таки извлекли уроки из тех событий. К чему привело 5-летнее правительство бакиевского режима. Ведь каждый из них на своей шкуре испытал, что значат политические гонения — когда Бакиев их выбрасывал на обочину политической жизни, устраивал гонения против них. И теперь я надеюсь, что они отодвинут личные амбиции на задний план и будут работать во благо народа. Если этого не будет, то Киргизстан ожидает печальная участь.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Скажите, а какая у них может быть система сдержек и противовесов? Ведь как происходит: приходит к власти какой-то лидер на волне народных настроений. Теперь он начинает забирать себе всю власть. Кто может его от этого удержать — в случае Киргизии?

АКАЕВ:

Ну, это один из возможных сценариев. И это, конечно, пессимистичный такой сценарий.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Это среднеазиатский сценарий. Положа руку на сердце, Казахстан, Узбекистан — режимы, если и не авторитарные, то суперпрезидентские. Где Киргизия найдет ресурсы, чтобы по этому пути суперпрезидентской власти не пойти?

АКАЕВ:

Ну вот я уже сказал, что временное правительство, которое, в общем-то, в основном состоит из соратников Бакиева, я надеюсь, как и народ Киргизстана, на их сознательность, на то, что они извлекли уроки и теперь консолидируются и будут осознанно и солидарно работать в интересах народа.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но абсолютно то же самое говорили и 5 лет назад. Даже Вы говорили примерно то же самое.

АКАЕВ:

Что вселяет в меня некоторую надежду: прежде всего, я вижу твердую решимость. Конечно, у меня есть личные обиды на многих лидерах нынешнего правительства. Но, когда я думаю об интересах народа, я их, конечно, отбрасываю и желаю успеха нынешнему правительству. Но что в меня вселяет некоторую надежду: я вижу на первых порах их решимость радикально изменить ситуацию. И я увидел, что они планируют правильные шаги: первое — это разработать и принять новую конституцию на референдуме, до выборов, до избрания. А потом, в первую очередь, избрать парламет. Я считаю это очень правильно, потому что, если при поддержке международного сообщество в Киргизстане удастся провести такие же свободные демократические выборы, как в Украине — я уж не беру образцовые страны запада — то я убежден, что киргизский народ изберет подлинных лидеров. А подлинные лидеры, я уверен, — это те, кого мы еще не знаем. Должны выявиться в результате парламентских выборов подлинные лидеры, из числа которых потом можно было бы избрать президента. Вот если они сумеют свои эти намерения претворить в жизнь — хвала и честь им. Тогда они смогли бы направить Киргизстан по нужному направлению развития.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Если действительно такое светлое будущее ожидает Киргизстан, Вы готовы туда вернуться? Или все-таки нет, ни при каких условиях?

АКАЕВ:

Ну, смотря как. Как гражданин Киргизстана… Я 5 лет там не был. Это моя страна, там могилы моих предков. Помните, как у Тютчева: «И дым отечества нам сладок и приятен». Конечно, я хотел бы вернуться как гражданин Киргизстана. Но возвращаться в политику…

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

А в течение 5-ти лет что Вам мешало?

АКАЕВ:

Бакиев мне перекрыл дорогу — он громогласно заявил, что «Акаеву нет дороги в Киргизстан».

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Согласитесь, Аскар Акаевич, если бы Вы, вернувшись в страну, благословили народный референдум по конституции и выборы, то, возможно, принципиально иную легитимность и для мирового сообщества, и для ближайших соседей, и, самое главное, для народа Киргизстана эти события приобрели бы.

АКАЕВ:

Ну, в интересах своего народа, конечно, я готов на любой шаг, если это пожелает народ, если это пожелает временное правительство. Конечно, я не собираюсь вмешиваться. И я считаю, что и без того ситуация очень трудная. Но вернуться готов — это же моя родная страна. Но исключая политику. Я в 2005 году отошел, занимаюсь исключительно научной деятельностью, это мне приносит огромное удовлетворение.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Хотелось бы поговорить об американской военной базе в Манасе. Именно она в отношениях с Киргизией Россию больше всего и смущает. С Вашей точки зрения, то что члены временного правительства уже сейчас выражают в сторону Владимира Путина всяческое уважение, заверения в преданности — это сигнал того, что будут просить не закрывать авиабазу или наоборот готовность каким бы то ни было образом это базу с территории Киргизии убрать?

АКАЕВ:

Прежде всего, я хотел бы отметить, что, когда открывали американскую базу в Бишкеке, это делалось парламентом республики на основании международных права и национального законодательства Киргизстана. И я хотел бы подчеркнуть, что база была открыта строго на временной основе. До окончания борьбы с международным терроризмом в Афганистане.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

База была открыта, когда Вы еще были во главе страны. Вот если бы сейчас, в 2010 году Вы во главе страны продолжали бы оставаться, Вы бы уже закрыли базу или нет?

АКАЕВ:

Знаете, вот в 2001 году соглашение о создании базы планировалось на год — срок был дан год. Тогда и США и все мировое сообщество были уверены, что в течение года все мировое сообщество расправится. А теперь уже 10 лет не может расправиться. Я считаю, да, при мне тоже продлевалось дважды, но мы уже ставили перед американцами вопрос, что бесконечно продлевать мы не можем — они должны искать альтернативные пути развития.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

А конкретнее, вот Вы бы закрыли базу?

АКАЕВ:

Большая политика никак не принимает сослагательного наклонения. Я сейчас обыкновенный гражданин Киргизстана.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но Вы же имеете право участвовать в выборах? Вот при прочих равных есть два кандидата: один предлагает закрыть базу, другой — оставить. Вот за кого бы Вы отдали свой голос?

АКАЕВ:

Я бы отдал за того, кто предлагает закрыть базу. Я считаю, что она давным давно уже решила свои задачи, и сегодня у США есть другие альтернативные транзитные маршруты доставки туда военнослужащих. Тогда в 2001 году это был один из…

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Тогда это принималось на фоне глобальной поддержки.

АКАЕВ:

Да.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Как быть с деньгами? Ведь не секрет, что наличие этой базы на территории Киргизстана приносит серьезный доход.

АКАЕВ:

Знаете, это большой миф. Когда мы открывали эту базу, мы не требовали оплаты. Они платили, конечно, за обслуживание, за радионавигацию и так далее. Но мы платы не брали, потому что тогда США выступили как подлинный лидер и получили глобальную поддержку.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Но сейчас она приносит деньги.

АКАЕВ:

Я сомневаюсь, что военная база приносит деньги в бюджет.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

А почему ее еще не закрыли 5 лет назад?

АКАЕВ:

Ну вот я как раз, будучи президентом, поднимал этот вопрос и в ответ получил как раз план тюльпановой революции в 2005 году.

БЕЛОГОЛОВЦЕВ:

Спасибо. До свидания.

www.o2tv.ru

 

Похожие материалы

Ретроспектива дня