Перед вами очередной выпуск «Зависимой газеты». Он содержит много исторических документов, опубликованных еще в 1922 году в журналах «Красный архив». Их девизом был афоризм: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы впоследствии явным». Желанием раскрыть все секреты российской дипломатии пронизаны публикации революционного «Красного архива».
Я покупаю старые журналы. Они точнее книг передают особенности эпохи: все-таки ситуационные детали быта и состояния умов утаить труднее. Поэтому чтение журналов того времени (что «Огонька», что «Крокодила», что «30 дней», что «Прожектора», что «Советского фото») дает мне довольно много точного знания о жизни дедов и отцов, о жизни нашей страны. Это нужно, чтобы понимать, откуда я, откуда все мы, «из какого круга памяти», как сказал поэт, а главное: почему мы именно такие и куда, вероятнее всего, придем…
Так что зависимость газеты, будь то «Зависимая» или «Независимая», от моих представлений о мире существует, и отрицать ее бессмысленно. А мои представления — не застывший свод догм, а система взглядов, основанная на массе фактов, информации и знаний, получаемых децентрализованным образом.
Из сегодняшней «Зависимой газеты» вы узнаете, что тайные договоры России с Германией и Австро-Венгрией — норма для царской России; подзуживание Сербии и Болгарии против Турции — тоже норма для нашей дипломатии того времени. Бисмарк подталкивает Россию взять под контроль Босфор. России идея нравится. Бисмарк скорее всего больше думает о том, как насолить Англии. Но разве это важно! Фиксация в международных отношениях зон жизненных интересов России на Балканах — реальность, наипервейшая, предопределившая судьбу России в Первой мировой. Стоит ли удивляться тому, что всего через несколько десятилетий будет подписан пакт Молотова-Риббентропа, который никому в то время не покажется аморальным?
В последний год в нашей стране очень много говорится об исторической закономерности многих решений власти. И Корсунь, и Крым, и Новороссия, и извечное желание Запада «распять нашего Мишку в Сибири», скрепы, аборты, иностранные агенты… Все якобы оттуда, из нашего прошлого.
Вероятно, прочитанное и узнанное влияет на многих. Хотя есть и такие, кто с гордостью заявляет: я своих убеждений не меняю. Независимо от новых фактов и знаний. Таких много, они опасны, это — фанатики, заложники, как правило, ложных идей и представлений.
И они хотят сделать заложниками страну.
Вряд ли получится, правда.
Константин Ремчуков
Проект захвата Босфора в 1897 году
Подробности военной операции, так и оставшейся на бумаге
Письмо военного министра генерала Петра Семеновича Ванновского министру иностранных дел Михаилу Николаевичу Муравьеву (напечатанный на машинке подлинник с собственноручной подписью генерала Ванновского)
Военный министр по Главному штабу
Его сиятельству графу М.Н. Муравьеву
14 января 1897 г., № 10
Весьма секретно
Милостивый государь граф Михаил Николаевич!
Имею честь сообщить для надлежащего сведения Вашего сиятельства, что в 11-й день сего января государю императору благоугодно было высочайше утвердить нижеизложенные соображения о мероприятиях на случай необходимости вооруженного вмешательства Европы в турецкие дела.
При таком вмешательстве, одновременно с движением европейских военных эскадр из Средиземного моря к Константинополю, надлежит обеспечить нашу безопасность на Черном море посредством занятия десантным отрядом верхнего Босфора.
О наступлении сих обстоятельств посол наш в Константинополе предупреждает командующего войсками Одесского округа и главного командира Черноморского флота и портов условною телеграммою следующего содержания:
«Давно без известий».
По сей телеграмме исполняются все подготовительные распоряжения для посадки десантного отряда на суда; должна быть приостановлена на всех станциях Одесского военного округа отправка частных телеграмм (с передачею депеш Индийского телеграфа в Петербург), а равно должен быть задержан на некоторое время (примерно на сутки) выход из портов всех частных судов, особенно пароходов.
Затем выход в море самого десанта может последовать не иначе как по высочайшему на то повелению телеграммою из Петербурга.
Целью десантного предприятия поставлено исключительно занятие верхнего Босфора, никоим образом не касаясь Константинополя. Изменения в ограничении сей цели могут последовать лишь по указаниям нашего посла.
В дополнение к сим общим соображениям удостоились также высочайшего утверждения и следующие разъяснения, относящиеся к задаче, возложенной на главного командира Черноморского флота.
Утверждение сухопутного десантного отряда на верхнем Босфоре должно иметь в виду прочное занятие войсками прилежащих к проливу позиций включительно до Бейкоса на азиатском берегу и до Киреч-бурну на европейском.
В зависимости же от результатов предшествующих выполнений десантного предприятия переговоров нашего посла с Портою, при условии мирной уступки нам сею последнею укреплений Босфорского пролива (или главнейшей части оных), нашим десантным отрядом может быть занят район и не включающий позиций, находящихся у Бейкоса и Киреч-бурну; но, во всяком случае, вполне отвечающий требованию надежной, твердой обороны Босфорского пролива от прорыва неприятельских судов в Черное море.
С целью поддержания постоянного телеграфного сообщения с Одессою десантный отряд озаботится скорейшим захватом в свои руки выхода подводного кабеля у Килии, севернее Босфорского пролива.
Для сообщения главному командиру Черноморского флота вице-адмиралу Копытову результатов переговоров с Портою нашего посла сему последнему будет предстоять необходимость выслать навстречу эскадре названного адмирала один из двух находящихся в Константинополе стационеров, при чем пункт встречи стационера с эскадрою должен быть обусловлен определенною заранее географическою широтою и долготою.
Все изложенные здесь соображения сообщены для надлежащего сведения и зависящих подготовительных распоряжений как командующего войсками Одесского округа, так и главного командира Черноморского флота и портов.
Не откажите принять уверение в совершенном моем уважении и преданности.
Петр Ванновский
* * *
Письмо военного министра генерала Петра Семеновича Ванновского министру иностранных дел Михаилу Николаевичу Муравьеву (напечатанный на машинке подлинник с собственноручной подписью ген. Ванновского)
Военный министр по Главному штабу
Его сиятельству графу М.Н. Муравьеву
24 января 1897 г., № 22
Срочное
Весьма секретно
Милостивый государь граф Михаил Николаевич!
Командующий войсками Одесского округа телеграммою от сего числа доносит, что главный командир Черноморского флота вице-адмирал Копытов понимает сообщенную ему высочайше утвержденную в 11-й день сего января инструкцию о подготовке Черноморского десантного отряда в том смысле, что посадка войск на суда должна быть произведена по условной предварительной телеграмме от нашего константинопольского посла и лишь для самого выхода в море следует ожидать высочайшего повеления.
Такое толкование основывается адмиралом Копытовым на том обстоятельстве, что в полученной им инструкции есть указание, что по телеграмме посла исполняются только все подготовительные распоряжения, а о времени самой посадки не упоминается.
Ввиду сего и во избежание возможных недоразумений командующий войсками просит разъяснить ему категорически изложенное обстоятельство.
Находя необходимым завтра же повергнуть его на высочайшее воззрение, имею честь просить Ваше сиятельство не отказать сообщить мне ваше по сему предмету мнение.
С своей стороны, я полагал бы, что посадка войск на суда не входит в круг подготовительных распоряжений и действий и может быть начата лишь по высочайшему повелению.
Примите уверение в совершенном моем уважении и преданности.
Петр Ванновский
* * *
Копия письма управляющего Министерством иностранных дел военному министру:
Управляющий Министерством иностранных дел.
Его высокопревосходительству
П.С. Ванновскому
С.-Петербург, 24 января 1897 г.
Весьма секретно
Милостивый государь Петр Семенович!
В ответе на письмо вашего высокопревосходительства от 24-го сего января 8а № 22 спешу уведомить вас, что, со своей стороны, я понимаю высочайше утвержденную в 11-й день сего января инструкцию о подготовке Черноморского десантного отряда в том смысле, что посадка войск на суда не входит в круг подготовительных распоряжений и действий и может быть начата лишь по высочайшему повелению.
Примите, милостивый государь, уверение в совершенном моем уважении и преданности.
* * *
Черновик письма министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову
Весьма секретно
С.-Петербург, 25 января/6 февраля 1897 г.
Его высокопревосходительству А.И. Нелидову
Милостивый государь Александр Иванович!
Долгом считаю препроводить при сем для личного сведения вашего высокопревосходительства копию совершенно секретного письма г. военного министра от 14-го числа текущего января.
Вы изволите усмотреть из означенного письма, что на основании высочайше утвержденной в 11-й день сего января инструкции о подготовке Черноморского десантного отряда посадка войск на суда не входит в круг подготовительных распоряжений и действий и может быть начата лишь по высочайшему повелению.
Примите, милостивый государь, уверение в совершенном моем уважении и преданности.
* * *
Всеподданнейшая записка министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева от 29 января 1897 г. (на подлиннике синим карандашом пометка рукой имп. Николая II: «В таком смысле, и изменить часть инструкции»)
Содержание прилагаемой при сем телеграммы было передано начальнику Главного управления почт и телеграфов. Генерал-лейтенант Петров удостоверяет, что запечатанного пакета, заключающего инструкцию о том, как поступить в случае получения условной телеграммы русского посла в Константинополе, не находится ни у одного из телеграфных чиновников станции Одессы и что упомянутая инструкция известна лишь начальнику Одесского почтово-телеграфного округа, которому было предписано не сообщать ее пока никому из своих подчиненных.
Генерал-лейтенант Петров отвечает за сохранение тайны этим чиновником, но имеет данные полагать, что слухи о существовании секретных предписаний, касающихся вызова эскадры в Константинополь, довольно распространены в Одессе.
Давая эти объяснения, генерал-лейтенант Петров выразил опасения, что условная телеграмма действительного тайного советника Нелидова, отправленная из Константинополя на имя командующего войсками Одесского военного округа, с сообщением копии ее главному командиру Черноморского флота, будет задержана или даже вовсе не отправлена из Константинополя, ввиду того что условная телеграмма, адресованная черноморским военным начальником в Одессу и Севастополь, не может не обратить на себя внимания, так как почти все телеграммы русского посла в Константинополе отправляются в С.-Петербург.
Датская компания Одесско-Константинопольского кабеля собственно английское предприятие, и Константинопольская контора ее находится в руках англичан.
Во избежание этой опасности генерал-лейтенант Петров полагал бы необходимым сделать следующее изменение в вышеупомянутой инструкции: а именно поручить действительному тайному советнику Нелидову адресовать условную телеграмму не в Одессу — командующему войсками, а в С.-Петербург — министру иностранных дел, с тем чтобы начальник Одесского почтово-телеграфного округа, получив из Константинополя телеграмму с условным текстом, сообщил ее одновременно министру иностранных дел в С.-Петербург, командующему войсками в Одессе и главному командиру Черноморского флота.
Приемлю смелость повергнуть сообщенные генерал-лейтенантом Петровым сведения на высочайшее вашего императорского величества воззрение.
Гр. Муравьев
29 января 1897 г
* * *
Черновик письма министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову
Действительному тайному советнику Нелидову
В Константинополь
С.-Петербург, 31 января 1897 г.
Милостивый государь Алекс. Ив.
На основании инструкции, выработанной Особым совещанием, вашему высокопревосходительству предоставлено вызвать Черноморскую эскадру в Босфор условной телеграммою, отправленной кабелем на имя командующего войсками Одесского военного округа, с сообщением копии ее главному командиру Черноморского флота.
Ввиду того, что датская компания Одесско-Константинопольского кабеля собственно английское предприятие и что Константинопольская контора ее находится в руках англичан, является опасение, что телеграмма ваша будет задержана или даже вовсе не отправлена, потому что условная телеграмма, адресованная черноморским военным начальником в Одессу и Севастополь, не может не обратить на себя внимания, так как почти все телеграммы посольства в Константинополе отправляются в С.-Петербург.
Во избежание этой опасности покорнейше прошу вас адресовать условную телеграмму не в Одессу — командующему войсками, а в С.-Петербург — министру иностранных дел, а начальник Одесского почтово-телеграфного округа, получив из Константинополя телеграмму с условным текстом, сообщит ее одновременно министру иностранных дел в С.-Петербург, командующему войсками в Одессу и главному командиру Черноморского флота в Севастополь. По всеподданнейшему докладу моему государю императору благоугодно было одобрить вышеизложенное изменение части инструкции, касающейся отправления телеграммы, о чем поспешаю уведомить ваше высокопревосходительство.
Одновременно о сем сообщено мною военному министру и управляющему Морским министерством.
Примите…
* * *
Копия совершенно секретной телеграммы министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову
С.-Петербург, 3/15 февраля 1897 г.
Если представится необходимость отправить условленную телеграмму: «давно без известий», то одновременно прикажите коммерческому агенту Кочетову отправить нашему коммерческому агенту в Лондоне телеграмму следующего содержания: «купите 10 000 фунтов», а в Петербург тому же Кочетову прикажите телеграфировать управляющему Государственным банком: «продайте 10 000 фунтов».
* * *
Письмо посла в Константинополе Александра Ивановича Нелидова директору канцелярии Министерства иностранных дел Валериану Сергеевичу Оболенскому (подлинник)
Пера, 12/24 февраля 1897 г.
Весьма секретно
В подлиннике пометка: «Царское Село. 18 февраля 1897 г.»
Многоуважаемый князь Валериан Сергеевич!
Я получил с одною из последних почт весьма секретное письмо графа Муравьева, написанное вашею рукою (от 31 января), и потому считаю долгом представить вам некоторые вызванные им во мне сомнения.
Граф опасается, как бы в известную критическую минуту руководимая англичанами Датская телеграфная компания не задержала моих условных депеш, адресованных в Одессу и Севастополь. Едва ли такое предположение основательно. Кабель очень привык к тому, что мы отправляем в Севастополь, а иногда и в Одессу депеши на русском языке, и подобная фраза в тревожную минуту — если бы ее разобрали — не произвела бы особого волнения; ее признали бы за то, что она есть: желание иметь сведения, знать, все ли готово.
Напротив того, телеграфировать по-русски в Петербург в министерство, чего мы никогда не делаем, и говорить, что я давно без известий, когда мы ежедневно обмениваемся многочисленными телеграммами, — это покажется до такой степени странным, что тут несомненно тотчас станут подозревать что-то совершенно другое и тогда способны будут задержать. Нельзя ли уж лучше тогда просто телеграфировать это в Севастополь; оно, я думаю, все-таки пойдет на Одессу, и тогда начальник телеграфа может сообщить депешу и в Петербург, и командующему тамошними войсками.
Впрочем, к этой мере едва ли придется и прибегать, раз следует ждать, чтобы кто-нибудь нас опередил. Весь расчет был основан на том, чтобы прийти первыми. Так дело, вероятно, пропадет. Да и не к тому клонятся события.
До свидания.
Преданный вам
А. Нелидов.
* * *
Черновик письма министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева министру внутренних дел Ивану Логгиновичу Горемыкину (копия послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову)
Весьма секретно
Горемыкину, Нелидову
21 февраля 1897 г.
Милостивый государь Иван Логгинович!
Из весьма секретного и достоверного источника получено сведение, что английскому консулу в Одессе известно о существующем предположении отправить, в случае надобности, русский военный отряд в Босфор, о чем он донес великобританским послам в С.-Петербург и в Константинополь.
Получив это известие, великобританский посол в Константинополе Керри поручил великобританскому своему консулу в Одессе Стюарту, ввиду вероятного неразрешения телеграфировать в день отплытия русской эскадры, условиться об отправлении этой телеграммы в Константинополь через посредство одного из коммерческих домов в Одессе на имя какого-либо негоцианта в Константинополь, предупредив его о передаче телеграммы великобританскому послу.
На это сообщение 19-го сего февраля консул ответил послу, что так как коммерческая телеграмма будет, вероятно, также задержана, то он отправит свое сообщение курьером в Галац.
Передавая вашему высокопревосходительству вышеизложенные важные и совершенно секретные сведения для принятия зависящих от вас распоряжений,
Прошу вас, милостивый государь, и проч.
* * *
Подлинное письмо министра внутренних дел Ивана Логгиновича Горемыкина министру иностранных дел Михаилу Николаевичу Муравьеву
22 февраля 1897 г.
Министр внутренних дел его сиятельству графу М.Н. Муравьеву
Совершенно доверительно
Милостивый государь граф Михаил Николаевич!
Впоследствие письма от 21-го сего февраля долгом считаю уведомить ваше сиятельство, что в случае выступления русской эскадры, независимо телеграмм, будут задержаны также паровые суда и поезда железных дорог, так что едва ли курьер одесского английского консула будет иметь возможность прибыть своевременно в Галац.
На всякий же случай даны надлежащие указания жандармскому офицеру в Рени.
Примите, ваше сиятельство, уверения в глубоком уважении и преданности.
И. Горемыкин
* * *
Черновик письма министра иностранных дел Михаила Николаевича Муравьева послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову
Весьма секретно
Русскому послу в Константинополь
Спб, 24 февраля 1897 г.
Милостивый государь Ал. Иван.!
В дополнение к письму моему от 21-го сего февраля имею честь сообщить Вашему высокопревосходительству, что упомянутая в нем телеграмма об отплытии русской эскадры в Босфор будет, как я узнаю из того же весьма секретного источника, отправлена из Галаца в Перу на имя Obson’a.
Также считаю долгом передать вам, что, по сведениям, полученным мною от министра внутренних дел, в ответ на мое письмо решено в случае выступления русской эскадры задержать, независимо телеграмм, также паровые суда и поезда железных дорог, так что едва ли курьер одесского английского консула будет иметь возможность прибыть своевременно в Галац. На всякий же случай даны надлежащие указания жандармскому офицеру в Рени.
Примите…
* * *
Письмо военного министра генерала Петра Семеновича Ванновского министру иностранных дел Михаилу Николаевичу Муравьеву (напечатанный на машинке подлинник с собственноручной подписью генерала Ванновского)
Военный министр по Главному штабу
Его сиятельствуграфу М.Н. Муравьеву
20 апреля 1897 г., № 152
Весьма секретно
Милостивый государь граф Михаил Николаевич!
Командующий войсками Одесского округа сообщил мне ныне нижеследующие данные, относящиеся к вопросу о степени обеспеченности в течение настоящей весны и предстоящего лета нашего Черноморского десантного отряда морскими перевозочными средствами.
В случае воспоследования соответствующего повеления всего должно быть посажено на суда первого рейса: в Севастополе 12 815 чел. и 32 орудия, в Одессе 17 685 чел. и 72 орудия, итого 30 500 чел. при 104 орудиях с соответствующим обозом и тяжестями.
Из этого числа, в зависимости от наличности судов, казенных и частных, на присутствие которых в названных портах возможно рассчитывать, может быть действительно отправлено: по 30-е число настоящего апреля — ок. 25 000 чел.; с 1 по 15 будущего мая — ок. 23 000 чел. и после 15 мая — всего лишь ок. 20 000 чел.
Таким образом, необходимо положить, что по неимению надлежащих морских средств мы, в случае надобности в том, в течение всего лета могли бы перевезти одновременно на Черном море не более двух третей состава нашего десантного отряда.
Об изложенном имею честь сообщить для надлежащего сведения вашего сиятельства.
Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности.
Петр Ванновский
(«Красный архив», том 1, стр. 152-162)
Примечание «Зависимой газеты»
Идея захвата Босфора силами армии и флота именно в описываемое время принадлежала русскому послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову. Он подал министру иностранных дел обстоятельную записку, в которой говорилось о необходимости вмешательства России в турецкие дела. «Положение дел в Турецкой империи, — писал посол, — обязывает заинтересованные на Востоке правительства озаботиться принятием решений относительно мер, к которым они, вероятно, вынуждены будут прибегнуть, и может быть, в весьма недалеком будущем». В документе имелись конкретные предложения «о выступлении на Босфоре». 5 декабря 1896 года на совещании у Николая II план получил одобрение, и началась работа соответствующих ведомств. Однако спустя некоторое время Николай II отказался от осуществления плана.
Россия, Турция и балканский вопрос
Из истории попыток Петербурга решить в свою пользу сложную геополитическую задачу
Депеша русского посла в Белграде Николая Генриховича Гартвига:
Белград,
23 октября (5 ноября) 1911 г., № 63
Дело пресловутой балканской федерации под главенством Оттоманской империи снова поставлено на очередь. Достойно внимания, что политическая комбинация эта всплывает наружу всякий раз, как Турция испытывает какие-либо внешние затруднения. При этом, что также весьма характерно, в указанных выше случаях энергические настояния на скорейшем привлечении славянских государств к балканскому союзу обнаруживаются не в константинопольских правительственных кругах, как следовало бы ожидать, а в среде тех уже немногочисленных дипломатов, политиков и публицистов Европы, которым все еще хочется верить в турецкое перерождение. Но интересно поставить себе вопрос: как же относятся к идее конфедерации сами-то балканские державы, усиленно приглашаемые сплотиться воедино?
Что касается славянских государств, то они, надо сознаться, в достаточной мере равнодушны ко всем периодически подогреваемым толкам о готовящейся и принимающей будто совсем определенную форму балканской федерации; страстная проповедь о громадной важности для славян союза с Турцией представляется им малоубедительной; хотя, при известных условиях, они, особливо под давлением России, конечно, не противились бы вступлению на этот путь. Однако вовсе не потому, чтобы они ожидали для себя невесть каких благ от сближения с Турциею, а исключительно в расчете добиться некоторой передышки от хронически возникающих на Балканах тревог, выиграть время и, собравшись исподволь с силами, приступить в благоприятную минуту к окончательной расплате со своим исконным неприятелем. Другой точки зрения на конфедерацию у славян быть не может. И не нам, конечно, ставить им это в упрек; ибо, по крайнему разумению моему, и сама Россия едва ли иначе оценивает помянутую политическую комбинацию.
В самом деле, в чем заключается сокровенный смысл и значение политики России на Ближнем Востоке? По-моему, она преследует две ясные, вполне определенные конечные цели:
1) облегчить призванным ею к самостоятельной жизни славянским народностям достижение их заветных идеалов, что сводится к полюбовному между ними разделу всего турецкого достояния на Балканском полуострове, и
2) осуществить и свою собственную вековую историческую задачу: стать твердою ногою на берегах Босфора, у входных ворот «Русского озера».
Спрашивается, можно ли ввиду указанных задач России и славянских государств на Ближнем Востоке считать балканскую федерацию во главе с Турциею прочной, жизненной политической системой, будто бы всецело обеспечивающей интересы ее сочленов? Очевидно, нет. На нее можно смотреть лишь как на временную, выжидательного характера комбинацию, к которой дозволительно примкнуть только потому, что ни Россия, ни славяне не в состоянии сейчас осуществить то, что рано или поздно они должны сделать непременно. Совсем в другом положении находится Турция. Для нее, и только для нее, федерация представляет одни выгоды, как это ни покажется на первый взгляд странным после всего изложенного.
Да, балканская федерация выгодна для Турции, во-первых, потому, что она на более продолжительный срок отдалила бы ликвидацию своих европейских владений; а во-вторых, и это главное, потому, что, обеспечив союзом со славянами status quo на Балканах и приобретя таким образом благожелательный нейтралитет России, она могла бы свободнее располагать всеми своими военными силами для защиты других частей империи от разбойничьих захватов со стороны мнимых друзей и покровителей молодой Турции.
К сожалению, или к счастью, в Константинополе никогда не хотели этого понять. На все вызовы и уговоры вступить в союз с балканскими государствами младотурки отвечали двойной игрой. Конфедерация в их руках служила своего рода диверсией, военной хитростью в минуты опасности. Они делали вид, дабы запугать Европу, что вот-вот не сегодня завтра совсем готовы сговориться насчет федерации и… тотчас по миновании опасности открыто становились в ряды врагов России и славянства. Так младотурки действовали во время аннексионного кризиса, в период обострения албанского движения; так, очевидно, поступят они и теперь, по окончании триполийских затруднений.
Вот почему я позволяю себе считать балканскую конфедерацию во главе с Турциею весьма проблематическою комбинациею, сочувствовать которой до известной степени мы, конечно, можем, но в осуществимость которой верить нельзя до тех пор, пока в Оттоманской империи властвуют младотурецкие комитеты.
С этой точки зрения едва ли согласится наш посол в Константинополе (имеется в виду Николай Валерьевич Чарыков. — «ЗГ»), которому сейчас — не знаю, насколько справедливо — почти вся европейская печать приписывает весьма активную роль в склонении турок к союзу с балканскими государствами. Дозволительно, однако, спросить себя, каким образом мысли свои, вполне сочувственные конфедерации, гофмейстер Чарыков согласует с высказанными им взглядами в депешах, которые получены мною с последним курьером.
Так, в депеше от 17 октября № 95 наш посол характеризует турецкую империю «загнившим зданием», которое могут опрокинуть даже удары, наносимые Италиею, вовсе не такие уж страшные, если судить по военным реляциям. Далее, в № 94 от того же числа гофмейстер Чарыков говорит, что ослабление Турции чужими руками для русских интересов «вовсе не вредно».
Ведь как то, так и другое утверждение прямо в корне подрывает значение и пользу столь настойчиво проповедуемой системы сближения Турции со славянскими государствами.
В самом деле, какую цель может иметь, какую выгоду и кому именно может принести постановка конфедерации на подгнившем фундаменте, готовом рухнуть при малейшем к нему прикосновении? А затем, какой расчет нам усиливать Турцию славянскими союзами, когда, напротив, ослабление ее для нас вовсе не вредно?
Над этими вопросами стоит серьезно подумать; особливо если принять во внимание, что, по словам гофмейстера Чарыкова, в турецкой печати (да и в одной ли печати?) замечается стремление свалить на Россию вину за теперешнюю беду и что при настоящем настроении турецких мусульман было бы достаточно даже пустячного повода, дабы накопившееся и бессильное против Италии и Германии озлобление повернуть против единственного соседа Турции из числа великих держав — России.
Да, чисто младотурецкая логика! Одна из держав тройственного союза не так давно самовольно присваивает две оттоманские провинции на Ближнем Востоке, и Турция, быстро примирившись с этою потерею, вымещает свою досаду и злобу на России открытым переходом в лагерь ее врагов. Ныне другая держава того же союза при молчаливом попустительстве третьего сочлена среди бела дня грабит африканские владения Турции, и последняя не колеблется снова винить в том Россию, угрожая даже возбуждением против нее мусульманского фанатизма!
И вот перед такой-то перспективой от России настоятельно требуется благожелательное покровительство сформированию балканской конфедерации. А наряду с этим что-то вовсе не замечается открытых, смелых шагов в этом направлении со стороны турок. По газетным и телеграфным сообщениям, в константинопольских правительственных сферах весьма туманно обсуждался вопрос о каких-то новых союзах, а в мечетях мусульманское духовенство проповедовало о священной войне против России и об истреблении гяуров — подданных султана.
Но как бы то ни было, если, в силу высших политических соображений, сближение славянских государств с Турцией признается все же желательным, то, повторяю, сербы противиться этому не будут. Однако королевское правительство, как я имел честь телеграфировать, считало бы крайне опасным выступать ныне пред турками с какими-либо союзническими предложениями, как то советовал гофмейстер Чарыков сербскому посланнику в Константинополе.
При наличности более отрицательного отношения болгар к проектируемой конфедерации всякий заискивающий шаг сербов в Царьграде неминуемо вызвал бы недоверие в Софии и повредил бы делу сербо-болгарского соглашения, которое по своей политической важности составит новую эпоху в истории славянства.
«Красный архив», том 8, стр. 45-48
* * *
Копия
Секретное приложение к Договору о дружбе и союзе
между Королевством Сербским и царством Болгарии
Статья I
В случае, если в Турции наступят неурядицы внутренние, которые подвергли бы опасности государственные или национальные интересы обеих договаривающихся сторон или одной из них, так же как и в случае, если вследствие внутренних или внешних затруднений, которые возникли бы для Турции, возник бы вопрос о сохранении status quo на Балканском полуострове, та из договаривающихся сторон, которая первая убедилась бы в необходимости начать военные действия, обратится с мотивированным предложением к другой стороне, которая обязана тотчас вступить в обмен мыслей, и, если бы она не согласилась со своей союзницей, дать ей мотивированный ответ.
Если соглашение о действиях последует, то об этом сообщается России, и если последняя не воспротивится, то действия начнутся согласно установленному соглашению и вдохновляясь во всем чувствами солидарности интересов. В противном случае, если соглашение не будет достигнуто, то будет апеллировано (спрошено) к мнению России, которое, если и поскольку она его выразит, будет обязательно для обеих договаривающихся сторон.
Если Россия не захочет дать своего мнения и если соглашение между обеими договаривающимися сторонами не могло бы быть достигнуто после того, тогда, если та сторона, которая высказалась за акцию, начала бы одна на собственный риск и страх действия против Турции, другая сторона обязана сохранять дружеский нейтралитет относительно своей союзницы, предпринять тотчас же мобилизацию в размерах, предусмотренных военной конвенцией, и прийти всеми своими силами на помощь своей союзнице, если какая-либо третья держава стала бы на сторону Турции…
Статья III
Копия договора с сим секретным приложением, равно и военная конвенция будут сообщены совместно императорскому российскому правительству, к которому одновременно обратятся с просьбой ходатайствовать перед его императорским величеством государем императором принять на себя и одобрить для императорского правительства те «роли», которые предусмотрены для них договорными положениями.
Статья IV
Всякий спор, который возник бы по поводу толкования или исполнения какого-либо положения настоящего договора, секретного приложения и военной конвенции, повергается на окончательное решение России, как только одна из сторон заявит о невозможности достигнуть соглашения непосредственными переговорами.
Статья V
Никакое постановление настоящего секретного приложения не может быть ни предано гласности, ни сообщено какой-либо другой державе без предварительного согласия обеих договаривающихся сторон и разрешения России.
Учинено в Софии февраля 29 дня 1912 года.
Фердинанд,
Петр,
Ив. Ев. Гешов,
М.Г. Милованович
* * *
Сербо-Болгарская военная конвенция
Белград, 1912 г.
Весьма доверительно
По смыслу и в силу основных начал II ст. договора о дружбе и союзе, заключенного между королевством Сербией и царством Болгарией, и ради более успешного ведения войны и полного достижения целей, намеченных союзом, утверждаются следующие постановления, имеющие одинаково обязательную силу и важность, как и постановления самого договора.
Статья I
Королевство Сербия и царство Болгария обязуются в случаях, предусмотренных ст. I и II договора о союзе, как и ст. I секретного приложения к упомянутому договору, прибегать друг другу на помощь, а именно: Болгария военною силою по меньшей мере в 200 000 человек, а Сербия — силою в 150 000 человек, подготовленных к военным действиям как на границе, так и вне пределов их территорий.
В вышеупомянутое число не должны входить ратники резервных частей, ни ратники сербского III призыва, ни ратники болгарского ополчения.
Вышеупомянутые войска должны прибыть на границу или за пределы государственной территории по направлению, определяемому надобностями и задачами военных действий, не долее как в 21-дневный срок с минуты объявления войны или извещения одного из союзников о том, что наступило время для союзнических обязательств (casus foederis).
Однако и до полного истечения указанного выше срока договорный долг — если это соответствует характеру военной операции и может содействовать успеху войны — обязывает союзника отправлять свои войска на поле брани отдельными частями по мере их мобилизации и концентрирования не позже как на 7-й день с минуты объявления войны или наступления casus foederis.
Статья II
В случае нападения Румынии на Болгарию Сербия обязуется тотчас же объявить войну Румынии и направить против нее либо на средний Дунай, либо на операционный театр Добруджи свои войска в составе не менее 100 000 человек.
В случае нападения Турции на Болгарию Сербия обязуется вторгнуться в пределы Турции, направив из своих мобилизованных войск не менее 100 000 человек на Вардарский операционный театр.
Если бы Сербия в это время находилась уже самостоятельно или совместно с Болгарией в войне с какой-либо другой державой, она обязана отрядить против Румынии или Турции все имеющиеся в ее распоряжении свободные войска.
Статья III
В случае нападения Австро-Венгрии на Сербию Болгария обязуется тотчас же объявить Австро-Венгрии войну и направить свои войска в числе 200 000 человек в пределы Сербии для совместных с сербской армиею наступательных или оборонительных действий против Австро-Венгрии.
Эти обязательства со стороны Болгарии по отношению к Сербии сохраняют силу и в том случае, если Австро-Венгрия под каким бы то ни было предлогом, по соглашению ли с Турцией или без такового, ввела бы свои войска в Ново-Базарский санджак и тем принудила бы Сербию либо объявить войну Австро-Венгрии, либо отправить войска свои в санджак для защиты своих интересов, вызвав тем столкновение с Австро-Венгриею.
В случае нападения Турции на Сербию Болгария обязуется тотчас же вторгнуться в пределы Турции, направив на Вардарский театр из состава мобилизованных, в силу ст. I настоящей конвенции, войсковых частей армию численностью не менее 100 000 человек.
Если бы Румыния напала на Сербию, Болгария обязуется начать агрессивные действия против румынской армии тотчас по переходе ее через Дунай в пределы Сербии.
Если бы Болгария в каком-либо из предусмотренных настоящею статьей случаев находилась уже самостоятельно или совместно с Сербией в войне с другой державою, она обязана помочь Сербии всеми остальными свободными войсками, находящимися в ее распоряжении.
Статья IV
Если бы Сербия и Болгария по предварительному взаимному соглашению объявили войну Турции, то оба союзника, на случай отсутствия других специальных на этот счет распоряжений, обязуются из состава своих мобилизованных, в силу ст. I настоящей конвенции, войсковых частей направить на Вардарский театр армию, численностью не менее 100 000 человек.
Статья V
В случае, если бы одна из договаривающихся сторон объявила войну какой-либо третьей державе без предварительного сношения и согласия другой стороны, то последняя освобождается от обязательств, изложенных в ст. I настоящей конвенции, однако она все же обязана придерживаться по отношению к своей союзнице дружественного нейтралитета на время войны, а также немедленно мобилизовать войско численностью не менее 50 000 человек в целях наибольшего ограждения свободы движения своей союзницы.
Статья VI
Во время союзных военных действий ни одна из договаривающихся сторон не может заключить с противником свыше 24-часового перемирия без предварительного сношения и соглашения с другой договаривающейся стороной. Договаривающиеся стороны могут вести переговоры о мире и заключить мирный трактат только по предварительному взаимному соглашению.
Статья VII
Во время войны войсками каждой из договаривающихся сторон и их операциями ведает их законный командир.
Когда отдельные отряды из состава войск обеих договаривающихся сторон действуют против одного и того же объекта, то общее командование принимает: над единицами одинаковой силы — командир, старший по чину; а над единицами различной численности — командир, старший по положению.
Когда одна или несколько отдельных армий, принадлежащих к составу войск одной из договаривающихся сторон, поступают в распоряжение другой стороны, то командование над ними сохраняется за их законным военачальником, который, однако, во всех стратегических операциях подчиняется главнокомандующему той стороны, в распоряжение коей он поставлен.
В случае совместных военных действий против Турции верховное командование на Вардарском театре, согласно ст. IV настоящей конвенции, предоставляется Сербии, если на этом театре будут оперировать ее главные силы, превышающие численностью болгарские войска.
В случае же, если главная сербская армия не будет производить операции на Вардарском театре или ее силы будут слабее болгарских, то главное командование на означенном театре предоставляется военачальнику Болгарии.
Статья VIII
В случае, когда войска обеих договаривающихся сторон будут находиться под единоличным командованием, то все приказы и распоряжения, касающиеся стратегических и тактических операций, будут издаваться на обоих языках — сербском и болгарском.
Ст. IX, X, XI, XII и XIII
касаются второстепенных постановлений о продовольствии и содержании союзнических войск, о перевозке раненых и больных, погребении убитых и т.п. О распределении военных трофеев. О назначении особых делегатов при штабах для обоюдных сношений. Об исправлении путей сообщения. По различным другим вопросам — начальникам генерального штаба обоих государств предоставляется войти в будущем в дальнейшие переговоры…
Белград-София, 29 апреля 1912 г.
Фердинанд,
Петр,
Ив.Ев. Гешов,
М. Милованович,
Ген.-лейт Н. Никифоров,
Ген. Р. Путник
Источник: http://www.ng.ru