Социология помогает лучше понять процессы, которые происходят в обществе. Пусть иногда она ошибается, принимая теории за правду, однако научное изучение социума нередко служит опорой для верных решений, как для политиков, так и для простых людей. Леокадия Дробижева, с которой мы беседуем на тему социологических аспектов жизни в республике, является одним из самых известных социологов страны и крупным специалистом по Татарстану. Она — профессор, доктор исторических наук, руководитель Центра межнациональных отношений Института социологии РАН.
Пульс Союза проверяли здесь
— Леокадия Михайловна, какова ваша оценка социальной ситуации в Татарстане?
Мы давно изучаем Татарстан, первые социологические исследования, связанные с изучением народов страны, были проведены в Татарстане. Первая этно-социологическая книга «Социальное и национальное», изданная в начале семидесятых годов, была также о Татарстане. Эта книга пользовалась огромной популярностью, в течение двух лет ее перевели и издали в США, Франции, Японии.
Татарстан в плане социологии стал моделью, считалось, что ситуация в республике — это средний показатель для всего Советского Союза, а также — базис для прогнозов развития ситуации в стране. Мы в дальнейшем проводили исследования по всему СССР: в Эстонии, Грузии, Молдавии, Узбекистан и РСФСР. 35 показателей, которые мы заложили в математическую модель, подтвердили наши предположения.
Тогда мы писали о таких процессах, как урбанизация татар, развитие отношений между татарами и русскими и так далее. Наш прогноз был достаточно позитивным, и он оправдался, причем даже в эпоху самых резких трансформационных изменений. В период развала СССР самые активные национальные движения были именно в Татарстане и не будем скрывать, что существовал этнополитический конфликт, отношения между республикой и федеральным центром были напряженные. Зарубежные исследователи, например, один из самых известных конфликтологов мира Дональд Боровиц, говорили, что если есть этнополитический конфликт, то будет конфликт и между людьми различных национальностей. А мы сказали в 1992 году, что этого не будет. Это был фактически мировой эксперимент, и Татарстан, к счастью, оказался исключением из общего ряда войн и кровопролития.
Были причины для развития обоих сценариев. С одной стороны, была история, которая показывала возможность мирного сосуществование. С другой, советский период, особенно в экономике, давал поводы для обид. Скажем, Татарской АССР оставалось только меньше одной десятой из того, что она зарабатывала.
Во время перестройки началась демократизация, изменения в типе отношений и многие республики почувствовали, что они сами могут быть творцами своей судьбы. А федеральный центр понял, что согласие и понимание можно найти только путем переговоров и диалога. И модель Татарстана, прежде всего, — это модель диалога.
Войны цивилизаций нет
— Чья это заслуга?
— Сейчас модна конструктивистская позиция, которая говорит, что лидеры определяют почти все. Но мы, как социологи, можем сказать, что только та идеология и те решения могут пройти, которые имеют основание в реальной жизни. И даже авторы конструктивистских позиций Лукман и Бергман говорили, что они опирались на действительность, на этнометодологию, изучение фактов повседневной жизни. Поэтому лидеры не могут внедрить в практику нечто искусственное, что жило бы долго.
Татарстан является площадкой, на которой отрабатываются различные механизмы и технологии управления полиэтнической средой. Везде, конечно, есть свои особенности. Например, в Татарстане число татар и русских примерно одинаково, тогда как в Якутии коренных жителей — около 37 процентов. В РТ татары и русские примерно одинаково представлены в отраслях производства, а там якуты больше заняты в сфере управления и сельского хозяйства, а русские — в промышленной отрасли.
Татары до 1989 года немного отставали по доле квалифицированного труда и специалистов с высшим образованием, но прошедшие 17 лет дали резкий скачок по этим показателям.
Также в Татарстане мы проверяли теорию «столкновения цивилизаций» Хантингтона. Эксперимент проходил в два этапа — в середине и конце 90-х годов. Эти исследования показали, что по основным трудовым ценностям, политическим ориентациям, отношению к семье татары и русские очень похожи. Все также одинаково жалели о потере Союза. Различия сохраняются в традиционной культуре — свадьбах, похоронах, событиях, связанных с рождением ребенка и так далее. Но эта культура больше связана с семейными традициями.
Мы тогда выяснили, что в момент национального подъема у татар, они и русские по-разному переживали трансформационный период. Татары почувствовали, что они могут управлять своей судьбой, и это давало им социальный оптимизм. Даже экономические невзгоды, которые обрушились на всех, татары переживали легче, с большей устойчивостью. И среди них людей, которые были настроены инновационно, то есть готовых сменить профессию, получить второе образование, заняться предпринимательской деятельностью, — таких было больше, чем среди русских. Русские переживали кризис идентичности после исчезновения СССР, переоценки истории, согласно которой их во всем винили. В конце 90-х — начале третьего тысячелетия этот кризис был преодолен, самосознание русских стало более оптимистичным. Доля инновационных групп стала больше, и теперь татары и русские по этим показателям примерно равны.
Инновационная молодежь
— Уделяете ли вы внимание на какие-либо особые группы населения в своих исследованиях?
— В первую очередь, мы выделяем молодежь. Насколько она настроена инновационно — это самый главный фактор. Согласно одной из концепций, молодежь в исламской культуре больше связана с родителями, зависит от них больше, чем в русских семьях. Но, тем не менее, мы видим, что процент людей, нацеленных на получение образования и дальнейшего развития, достаточно высок. Около 30 процентов людей — они готовы жить в новом реформирующемся обществе, а среди молодежи эта цифра еще больше. Говоря о будущем, мы, конечно, смотрим сначала на молодежь, как затем меняются ценности в их трудовом возрасте от 30 до 45 лет. Здесь тоже много своеобразия. Например, люди от 45 до 50 оказались самыми выносливыми (хотя они уже близки к старости), чем группа от 30 до 45. У последних — большие ожидания, они видят красивые машины, дома, реклама имеет сильное воздействие, хотят все это иметь. И поэтому не очень устойчивы, склонны к разочарованиям. В новом поколении до 35 духовность совмещается с вполне прагматичным взглядом на жизнь.
Средний класс как базис стабильности
— Что все эти факты и тенденции сулят нам в 2016 году?
— К этому времени, надеемся, останется устойчивым средний класс. Это очень важный показатель для здоровой жизнедеятельности общества и государства. В Татарстане средний класс, и этот показатель примерно такой же по стране, составляет около 15 процентов. Эти люди отвечают таким западным критериям среднего класса, как уровень дохода, участия во власти, престижа.
Сейчас социальные индикаторы говорят о том, что это количество устойчиво, провал был только в 1998 году. Видимо, через десять лет этот показатель станет лучше. Если не будет сильных изменений в экономике, связанных с ценой на нефть, каких-то сильных потрясений в финансовой сфере, то средний класс может прибавить 5-7 процентов максимум. Проблема в том, что средний класс в Татарстане, который формируется за счет малого и среднего бизнеса, растет медленно. Частично крупный капитал является слитым из государственного и индивидуального. Это дает преимущество для республики в целом, но это имеет и негативные последствия. Частные фирмы развиваются быстрее, могут позволить себе рисковать и выигрывать. Но будем надеемся, что и здесь ситуация будет лучше к 2016 году.
Среди параметров, которые влияют на прогнозы, еще можно выделить возможность покупки людьми вещей долгосрочного пользования, состояние с медициной, социальной политикой. Именно на 2016 год придется демографический провал. Будет высокая потеря людей, не будет хватать людей на производстве. И одновременно это будет период сильного старения населения, молодежи будет мало. Много средств, которых люди еще не успели заработать за период пенсионной реформы, будет уходить на пенсионное обеспечение.
Готовность к глобализации
— Что будет с национальной компонентой в обществе?
— Она никуда не денется, прогнозы об общем слиянии всех культур в какой-то глобальный мэйнстрим — безосновательны. И во времена Маркса, и Вебера давали точно такие же прогнозы и ни один из них не оправдался. С периодом индустриализации этнические различия не исчезли и они даже усилились. В конце 90-х годов 2/3 всех конфликтов в мире происходили на межнациональной почве.
Конфликтный аспект будет зависеть от двух обстоятельств. Во-первых, это существование социального неравенства. Мы в целом будем даже богаче, но если будут сильные разрывы между богатыми и бедными и если там будет деление по этнической составляющие, то стабильности не будет. Второе — это политика элит. Не знаю, хватит ли будущим руководителям республики той мудрости, которая есть у Шаймиева.
Сейчас также имеет большое значение, как разные культуры входят в пространство глобализации, мир информационных и финансовых потоков. У татар, думаю, достаточно сильный ресурс, чтобы войти в эти процессы, будучи подготовленными. Уровень образования высок, политика в сфере образования более или менее продумана, особенно в области технических наук. Компьютеризация охватывает уже немалую часть населения.
Этничность сейчас все больше уходит в сферу частной, семейной жизни, отдаляясь от государства и политики. Национальная компонента служат солидаризирующим элементом, люди обращаются к ней, когда им плохо, когда их ущемляют.
— Что еще нужно Татарстану, чтобы ситуация между этническими группами в Татарстане была лучше?
— Доля русских в участии во власти должна быть больше, чем сейчас. Вообще превалирование титульного этноса присуще не только Татарстану, но и другим республикам. Этим страдает и сам федеральный центр, что и дает основания на местах говорить о несправедливой этнической доле в управлении.
Татарстан также может разработать, я очень надеюсь на это, эффективную модель принятия эмигрантов. Их принимать нам, безусловно, придется, важно то, как они будут встраиваться в общество. Они ассимилироваться не будут, они будут окультурироваться, изучать русский язык, поскольку собираются здесь жить.
Ильшат Саетов