Выступление Ахмеда Ярлыкапова, кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН на слушаниях «Земельный вопрос на Кавказе: от разрешения конфликтов к их предупреждению» в Общественной палате РФ 19 декабря.
Земля на Северном Кавказе всегда была дефицитом. В условиях малоземелья, особенно в горах, дагестанцы были вынуждены развивать другие формы деятельности, кроме сельского хозяйства, широко было распространено отходничество. В советские годы к собственно Дагестану были присоединены равнинные территории бывшей Терской области, а затем, в 1950-60-х гг., началось организованное переселение горцев на равнину. К 1980-м годам, когда плановое переселение прекратилось, этот процесс стал неконтролируемым.Сегодня Дагестан переживает последствия переселений и самых разных нарушений, связанных с ними. Основным вопросом и катализатором конфликта при этом становится земля, а поскольку переселенцы иноэтничны, то конфликты обретают форму межнациональных.
Необходимо отметить, что разброс мнений относительно земли бывает самым широким. Исконные жители равнины часто апеллируют к тому, что отобрали земли у них, и требуют справедливости. Однако мало кто сейчас говорит о том, чтобы изгнать тех, кого переселили еще в советское время, планово. К ним нет претензий, и с ними установились отношения добрососедства. У старожилов есть претензии к тем, кто переселился, скажем, сверх квоты, и пытается обустроиться на равнине, минуя законные процедуры. В основном они обвиняют таких переселенцев в том, что те пользуются правовой неурегулированностью статуса земель отгонного животноводства. Возникающие на этих землях поселения незаконны, а попытки их узаконить разными способами вызывают протест.
В итоге проводившейся в течение второй половины XX в. политики прежние жители равнинных районов чувствуют себя ущемленными. Случилось так, что землеобеспеченность жителей горных районов, которым передавались участки земли на территории равнинных районов, оказалась во много раз выше жителей последних. Землеобеспеченность жителей, например, Гунибского района в 10 раз превышает землеобеспеченность жителя дагестанской равнины. В Кумторкалинском районе из 120 тыс. га земель в административных границах 88 тыс. га находятся в пользовании горных районов, из них 44 тыс. у Гунибского района. Недовольство у жителей равнины вызывали также очевидные перекосы при выделении земельных участков переселенцам.
Жители равнинных районов считают, что необходимо навести порядок с самой системой отгонного животноводства и определить статус этих земель. По их мнению, многие земли, отведенные для ведения отгонного животноводства, давно используются не по назначению: на этих землях строятся незаконные поселения, выпас скота ведется круглогодично, поскольку стада горных хозяйств почти повсеместно не перегоняются обратно в горы и т.д. Они считают, что земля эта рассматривается «не как агроресурсный потенциал, а как объект территориального приобретения». Границы установлены таким образом, что создается ощущение намеренного создания конфликтной ситуации. Например, село Кумли Ногайского района Республики Дагестан граничит с землями отгонного животноводства, что часто провоцирует конфликты ногайцев с переселенцами. Жители Кумли испытывают дефицит земли, хотя живут на территории самого крупного района Республики Дагестан.
Кроме того, то, что отгонное животноводство перестало быть отгонным, и скот теперь пасется на равнине круглогодично, приводит к перегрузке пастбищ, и, как следствие, к экологической катастрофе. Жители равнины не могут безучастно наблюдать, как степь, в которой они живут, превращается в пустыню. В уже упомянутом селе Кумли пески подошли вплотную к домам сельчан. Переселенцы обвиняются в том, что нещадно эксплуатируют ресурсы неродных им земель, в наплевательском отношении к экологии степи. В этом есть огромный риск перехода конфликта в межэтнический, потому что переселенцы иноэтничны.
Власти, не решая застарелые земельные споры и проблемы, подрывают веру населения и затрудняют инвестиции в сельское хозяйство. В частности, жители Ногайского района категорически отказались от предложения американского инвестора построить сахарный завод с производством собственного сырья и созданием рабочих мест для 10 тыс. рабочих (в районе всего проживает около 15-20 тыс. человек). Ногайцы решили, что речь идет не о создании рабочих мест для них, поскольку оказалось, что рабочих будут на новое предприятие завозить, а о схеме отъема 100 тыс. га земли, которые планировалось отдать под производство. Ногайские фермеры ставят вопрос о том, что эти земли можно было бы отдать им, чтобы развивать их фермерские хозяйства. Вместо громадных проектов, которые будут однозначно приводить к конфликту, можно было бы строить мелкие перерабатывающие предприятия — маслозаводы, колбасные цеха. Смешно, когда тот же фермер, вынужденный из-за проблем со сбытом терять молоко от своих коров, привозит масло из далекого Хасавюрта. Причем фермеров из Ногайского района возмущает то, что программы, работающие в соседнем Ставропольском крае, не работают в Дагестане: «Дагестан нам не помогает, говорят, надо помогать начинающим, нас давят налогами и душат нас, наоборот. В соседнем Ставропольском крае помогают начинающим и мелким предпринимателям, а у нас — нет. Там, если ты покупаешь технику, 50% доплачивает государство, помогает механизации. А у нас такого нет. Законы не работают! У нас создается такое впечатление, что нас целенаправленно ущемляют». Фермеры из этого делают политический вывод: «Мы понимаем, что пока мы в составе Дагестана, нам нет развития!»
Иными словами, за всеми конфликтами, связанными с землей и приобретающими этнополитический характер, стоят не вопросы этнических различий и невозможности совместного проживания представителей разных национальностей. В значительной мере виноваты власти разного уровня, так и не удосужившиеся или не желающие решить застарелые проблемы, связанные с землепользованием в республике. Недаром старожилы равнины ставят вопрос о справедливости. Однако застарелые проблемы ведут к все большей актуализации этнического аспекта и к все большему связыванию «земли и крови». А это чревато переходом земельных конфликтов в конфликты более высокого уровня.
Источник: http://www.regnum.ru