Лет через 15 нас ждет новая глобальная война. Какая армия спасет Россию, что избавит ее армию от этнической дедовщины и как удержать Украину от вступления в НАТО — «Росбалту» рассказал член Общественного совета при Минобороны РФ, главный редактор журнала «Национальная оборона» Игорь Коротченко, посетивший Крым по приглашению международного медиа-клуба «Формат А3».

— Проблема этнической дедовщины в российской армии официально признана и недавно обсуждалась на Общественном совете при Минобороны. Что, может, и правда пора отменить призыв из северокавказских республик?

— Необходимо как можно скорее вводить институт военной полиции с расширенными полномочиями по применению силовых методов и спецсредств. Военная полиция должна наводить порядок в воинских гарнизонах, если командиры и начальники своими силами справиться с дебоширами и хулиганами не могут. К особо злостным нарушителям воинской дисциплины, тем, кто отказывается подчиняться, необходимо применять силовые меры подавления. Просто публично заковывать нарушителей в наручники, затем — ускоренная процедура вынесения приговоров. Необходимо либо возвращать в армию полноценные гауптвахты, либо отправлять казарменных хулиганов отбывать наказание в военных тюрьмах.

Можно использовать практику дисциплинарных батальонов. В любом случае нужны жесткие действия. При этом необходимо исключить возможность давления этнических землячеств на процесс вынесения решений по конкретным делам. Я имею в виду ситуации, когда к КПП подъезжают машины с родственниками нарушителя и начинают форменный террор воинской части.

— В советские годы армия выполняла еще и роль «плавильного котла», когда человек, отслуживший в вооруженных силах, во время службы получал какие-то наднациональные установки, становился своего рода «советским дембелем». Возродить этот котел можно?

— Наверное, но не при годичном сроке службы. Я убежденный сторонник возвращения двухлетней воинской повинности. Возможно, это непопулярное, но важное решение будет принято после президентских выборов.

И еще необходимо усиливать влияние русской культуры на Северном Кавказе, учитывать идеологические и воспитательные моменты. Через ту же программу школьного образования — чтобы базовые культурные ценности были общими для всей страны. Ведь если человек уже сформировался с какими-то определенными убеждениями — армия его не переделает.

— В силовых структурах России есть настороженное отношение к мусульманам — выходцам с Северного Кавказа?

— Нет. Никаких ограничений для них не существует — все зависит от личностных качеств человека. Мы же не можем на том же Северном Кавказе вести борьбу с бандподпольем с опорой только на русские кадры — это просто нереально. Все равно при комплектовании систем МВД и ФСБ мы опираемся на национальные кадры. Выходцы с Северного Кавказа присутствуют в силовой компоненте внутренних войск и армии. Нужны люди, которые знают местную специфику, знакомы с региональными особенностями оперативной работы. Русский с северокавказской агентурой работать полноценно едва ли сможет — он не знает многих традиций, обычаев, нюансов взаимоотношений. Квалифицированно работать с местной агентурой сможет только выходец из региона.

— Кавказ — один из самых «молодых» регионов в России по возрастному составу населения. Там особенно жестко резонируют общие проблемы страны. В том числе и отсутствие социальных лифтов.

— Да, система социальных лифтов для северокавказской молодежи, к сожалению, не работает. И в целом экономическая ситуация там пока крайне неблагоприятная. Тем самым создается питательная среда для роста экстремистских и националистических проявлений — в том числе это и уход части молодежи в бандформирования. Сейчас полпред Хлопонин должен разработать общую систему, связанную с туристическим кластером на Северном Кавказе, чтобы были задействованы экономические механизмы создания перспектив для местной молодежи. Надо категорически прекращать ситуацию, когда Северный Кавказ видит в России исключительно финансового донора, и развивать экономический потенциал региона. Хотя, конечно, непрерывные теракты в известном смысле сводят на нет все усилия в этой сфере.

Возвращаясь к этнической дедовщине — есть надежда и на институт военных священников, в число которых будут входить представители ислама. Надо рассчитывать на то, что с их помощью количество неуставных взаимоотношений на этнической основе будет уменьшаться.

— Думаете, исламские проповеди в армии снизят агрессивность 18-летних кавказских призывников?

— Да. При этом надо использовать и нестандартные приемы. В ходе работы Общественного совета у нас выступил один из военкомов Северного Кавказа и спросил, почему мы не используем такие формы, как письмо родителям северокавказского призывника или местным уважаемым людям, аксакалам, если к поведению этого солдата есть претензии. Для этого молодого человека слова порицания со стороны родителей, приехавших в воинскую часть, будут эффективнее любого дисциплинарного взыскания. Очевидно, что надо использовать все рычаги — в том числе и эти.

— С какой мотивацией северокавказская молодежь идет служить в армию?

— Там это считается престижным. Как правило, ребята с Северного Кавказа осваивают разные виды борьбы, качаются и приходят в армию физически более крепкими, чем их одногодки из центральной России. И при помощи силового давления они пытаются реализовать свое преимущество. Здесь важна роль сержантского корпуса — нужны профессиональные сержанты, которые будут специально обучены работе с личным составом, знать особенности северокавказских призывников с учетом их ментальности.

— Средний призывник с Северного Кавказа и призывник из любого другого региона РФ — что их отличает?

— Призывники с Кавказа более сплоченные, чем славяне. И именно такая исторически присущая малым народам сплоченность и позволяет им вести себя так, как мы видим.

— А такой момент как отсутствие внутренних рефлексий? Несомненная уверенность в собственной правоте?

— Это культ силы. Приходит в армию какой-нибудь накачанный борец с Кавказа — а тут хилый парнишка откуда-нибудь из Тамбова или Липецка. Естественно, он пытается давить — борьба за лидерство в молодежной среде. Но все это становится возможным, лишь когда офицер не выполняет нормально своих обязанностей.

— То есть призывник-славянин изначально в проигрышной позиции?

— Я хочу сказать, что военная полиция должна будет пресекать казарменное хулиганство вне зависимости от его причин.

Кстати, я категорический противник создания моноэтнических подразделений. Кое-кто ранее заявлял, что мол «создадим эти подразделения — и этническая дедовщина исчезнет». Так вот — нам новые «дикие дивизии» не нужны. И хорошо, что этот вопрос уже снят с повестки дня.

— А к чему бы привело создание моноэтнических подразделений?

— Это угроза утраты контроля над этими подразделениями в случае форс-мажорных обстоятельств. Как во времена Дудаева. Поэтому призывников из северокавказских республик нужно распределять равномерно, по всем частям российской армии.

— Насколько значимую роль в уклонении от призыва играет дедовщина, в том числе этническая?

— Я думаю, что это не превалирующий фактор. Некоторые просто не хотят терять время, другие задаются вопросом: «А кого мы будем защищать. Абрамовича? Остальных олигархов?». Некоторые видят, что дети богатых в армию не попадают вообще, а основную нагрузку несут дети бедных. Фактически бедные семьи облагаются дополнительным социальным налогом.

— Ваш упрек обращен не только к олигархической, но и к чиновничьей элите.

— Да, разумеется. Есть реальные противоречия между классом чиновничества и широкими слоями населения.

— А вы считаете, в нынешней парадигме российской власти этот социальный разрыв можно решить?

— Сомневаюсь. Чиновничество становится самодостаточным классом, которое диктует правила игры всему остальному обществу. У нас чиновников в России сегодня больше, чем во времена Советского Союза — их прослойка становится паразитическим классом и тормозом для будущего России. Они тотально поражены коррупцией, и я пока не вижу, каким образом эти противоречия могут быть решены. Потому что сегодня все мероприятия по борьбе с коррупцией носят декларативный характер. Включая все эти провластные молодежные движения, когда пятьдесят тысяч молодых людей выводят на улицы Москвы под крики «Нет коррупции!» С большей пользой их можно было бы использовать для уборки мусора на тех же улицах.

— Вы вообще верите, что систему можно поменять эволюционным путем? Вы ведь тоже — в системе.

— Я не чиновник и потому у меня большая свобода. Хотя в ряде случаев и мне приходится играть по определенным правилам. Но я уверен, что России нужна сильная армия и сильный ВПК — вне зависимости от общественного строя и персонального состава правительства. Поэтому я в душевном согласии с самим собой.

Что касается эволюционного пути… Не знаю… Если правящий класс заведет страну в тупик — могут быть любые эксцессы. Ведь Манежная площадь — это была, в том числе, реакция молодежи на реальные проблемы в обществе. Когда, например, лица кавказской национальности на джипах катаются вокруг Вечного огня под стенами Кремля и отделываются за это легким испугом — это вопиющие факты.

— Если бы вас попросили сформулировать пять основных угроз для российской армии — этническая дедовщина вошла бы в список?

— Думаю, нет. Для нас главная угроза — это внутренняя нестабильность, в частности, на Кавказе. Ситуация в том виде, как она развивается, может привести к повторению чеченских событий — и не обязательно в Чечне. Угроза и в том, что часть офицерского корпуса демотивирована. Государством должны быть сформулированы некие идеологемы. Вот нам постоянно твердят, мол НАТО и США — наши союзники. Но весь ход новейшей истории показывает, что от них исходит опасность. Мы должны развивать прагматичное сотрудничество с НАТО и США, не впадая в иллюзию, что нас там, якобы, любят. Если бы у них была возможность поступить с нами, как с Каддафи — поступили бы, не задумываясь! Их сдерживает только наше ядерное оружие.

— Где-то вы сказали, что отводите планете 30-40 лет мирной жизни. Что за этот период должно вызреть, чтобы началась новая мировая война?

— Во-первых, надо смотреть, куда будет устремлен вектор его интересов Китая, когда он решит проблему Тайваня. Во-вторых, если внутренние проблемы в России будут нарастать, то она в конечном итоге станет объектом внешней экспансии — в том числе и военной. Я не исключаю, что при этом внешние игроки постараются тем или иным способом девальвировать российский ядерный потенциал.

Наша внутренняя слабость — это главная опасность. Если мы сможем реструктуризироваться, начать модернизацию и запустить реальный сектор экономики, обеспечим национальное согласие, действительно пойдем вперед, не отстанем критически в военно-техническом отношении от Запада — у нас есть шанс. В противном случае мы просто превратимся в мировую бензоколонку, и за нашей спиной будет новый мюнхенский сговор. Вопрос только в том, кто станет участниками этого сговора. Некоторые футурологи говорят, что судьбу России могут решить США и Китай, разделив ее и весь мир на сферы влияния. При этом Китай и США воссоздадут модель двухполярного мира, в котором для нас в качестве субъекта мировой геополитики нет будущего.

В ближайшее десятилетие у нас еще будет сохраняться определенная свобода действий. Хотя не факт — мы видим, что события могут стремительно поменять вектор развития. Кто мог ожидать того, что сейчас происходит на Ближнем Востоке? Никто.

— То есть сейчас вы уже не уверены в прежних 30-40 годах мирной передышки?

— Да, уже не уверен. Я думаю, что теперь речь идет о пятнадцати-двадцати годах. О тридцати и сорока годах я говорил до событий на Ближнем Востоке. Впереди будут войны за воду, за ресурсы, войны, обусловленные изменением климата. Просчитано, что из-за таяния ледников часть суши уйдет под воду. И в перспективе я не исключаю масштабных боевых действий в Арктике с вовлечением в конфликт целого ряда стран.

— За что в армии не любят Сердюкова?

— Любая военная реформа болезненна. Анатолий Сердюков свободен от любых корпоративных обязательств перед генералитетом, для него нет «священных коров». Ведь Сердюков — это путинское назначение. В свое время Путин убедился в том, что государство, увеличивая количество денег на финансирование армии, не получает почти никакого приращения ее боевых возможностей. Система пожирала сама себя. И задача Сердюкова как раз и была, в том числе, поставить под контроль финансовые потоки в армии, начать борьбу с генеральской коррупцией — ряд товарищей в лампасах уже не пресловутые дачи строили с использованием бесплатного солдатского труда, а успешно «пилили» миллиарды гособоронзаказа.

Между тем война с Грузией показала, что наша армия отстает в вопросах высокоточного оружия, беспилотников, экипировки, и что даже грузины превосходят нас в вопросах оснащения. Кстати, это подтолкнуло Минобороны на решения по закупке импортной военной техники.

Задача Сердюкова — перестроить военный механизм для ведения современной войны без оглядки на «авторитеты» и без сомнений, который испытывал бы любой другой военный руководитель. У него крепкие тылы, потому что от Медведева и Путина он имеет карт-бланш на любые кадровые и организационные решения. Любые! И надо сказать, что если заявленные цели военной реформы будут реализованы хотя бы на 60-70% — Сердюков выполнит свою историческую миссию.

— Вы бы своего сына сегодня в российскую армию служить послали?

— Хороший вопрос… (долгая пауза) Реальность такова, что он уже лейтенант запаса… (пауза). И дальше уже пусть решает сам, какой путь выбирать.

— А сыну близкого человека что бы порекомендовали?

— Наверное, посоветовал бы служить… Но постарался бы, с учетом своих возможностей, сделать так, чтобы он попал служить в нормальную воинскую часть — таких сегодня уже большинство.

Да, и еще — проблема уклонистов возникает не только из боязни неуставных отношений. Человек не идет служить в армию потому, что он демотивирован в отношении долга перед государством, которое не выполняет своих обязательств по отношению к его родителям — в первую очередь, речь о пенсионной и медицинской системе. Так что это сложный, комплексный вопрос.

— Проблемы российской армии можно решить в отрыве от решения проблем российского общества?

— Нет, нельзя. Но при этом важно понимать, что даже в условиях социальных диспропорций мы все равно должны заботиться об армии. В частности, сохранить дееспособный костяк офицерского корпуса. Потому что профессиональные сержанты — это, конечно, хорошо, но что из этого еще получится — точно нельзя сказать. И еще — даже хорошая армия с плохим оружием неэффективна. При этом нам важно сохранить дееспособный ядерный потенциал. Чтобы при любых моделях будущих войн, которые будут просчитывать в Пентагоне, даже в случае массированного ядерного удара по России мы бы сохраняли возможность в ответном ударе гарантированно уничтожить США как цивилизацию. Для этого нужно доставить туда где-то пятьдесят ядерных блоков — для них это будет фатально.

— В контексте упомянутого вами противостояния — чего Россия никогда не позволит Украине с военной точки зрения?

— Россия должна влиять на события в Украине — это моя личная точка зрения. И должна влиять при этом так, чтобы ее не обвинили во вмешательстве во внутренние дела. Принципиальная позиция России: будущее Черноморского флота не подлежит пересмотру. Флот должен остаться в Севастополе, и после завершения цикла выборов в России и на Украине мы все-таки будем выходить на комплексное соглашение о базировании ЧФ на 99 лет. Если учесть, что в адрес Украины сегодня выдвигаются территориальные претензии со стороны Румынии, то в этих условиях присутствие российского флота — это фактор стабильности в черноморском регионе.

Главное сегодня — это даже не то, что может позволить себе Украина, а главное — что может себе позволить Россия в отношении Украины. Я думаю, что Россия должна обеспечить себе полную свободу рук, чтобы Украина была нам дружественной и нейтральной.

— Крым может еще послужить разменной картой в отношениях России и Украины?

— Я считаю, что если Украина поставит себе цель вступить в НАТО, Россия должна принять меры, чтобы Крым в НАТО не вошел. В ближайшие 100 лет любые украинские лидеры — вне зависимости от их партийной принадлежности — должны четко осознавать, что вступление их страны в НАТО будет означать автоматический процесс выхода Крымского полуострова из-под украинской юрисдикции.

Беседовал Павел КАЗАРИН

Источник: http://www.rosbalt.ru/main/2011/04/28/844201.html