Медресе «Зынджырлы» является для татар Крыма почитаемым местом. Только самые выдающиеся деятели крымско-татарского народа удостаиваются чести быть захороненными на территории медресе «Зынджырлы» в знак уважения и признания их заслуг каждым крымским татарином.
По сути, «Зынджырлы» превратилось в пантеон героев. На его территории покоится прах действительно великого представителя крымско-татарского народа — Исмаила Мустафы оглы Гаспыралы, знакомого русскому читателю под именем Исмаила Гаспринского.
Любому крымскому татарину, если он действительно знаком с историей своего народа, имя Исмаила Гаспринского (1851-1914) говорит о многом. 
Просветитель, издатель, писатель, педагог и политик Исмаил Гаспринский был известен далеко за пределами Российской Империи. Его имя было знаменито в всём тюркском мире — от Крыма до Персии и Египта. Он был основателем новой системы образования для тюркских народов Российской Империи, издавал газету «Терджиман», которая просуществовала 35 лет, и его слово с жадностью ловили тюрки Средней Азии, Турции, Болгарии и Татарстана.
Надо заметить, что отец Исмаила состоял на русской военной службе и был утверждён в дворянском достоинстве. Этот факт как-то не вяжется с россказнями представителей крымско-татарского меджлиса о повальном геноциде крымчаков, осуществлявшемся Российской Империей на протяжении столетий. Объектам геноцидных преследований дворянских званий не дают и не ставят их в один ряд со многими признанными дворянами Империи.
Когда английскими офицерами под корень вырезались африканские и индейские деревни, английское дворянство не рассматривало негров и индейцев как претендентов на дворянский титул. И представить себе краснокожего или чернокожего дворянина в Англии того времени мог только писатель-фантаст. Так же вели себя англичане и по отношению к ирландцам, индусам, афганцам. Склонность к геноциду у англосаксов в крови, но само понятие геноцида ими ловко сегодня обыгрывается в борьбе против геополитических соперников.
Видимо, отец Исмаила русского геноцида как-то то ли не чувствовал, то ли не замечал и своего сына тоже готовил к военной службе, определив его сначала в военное учебное заведение в Воронеже, а затем во 2-ю Московскую военную гимназию. Но сам Исмаил Гаспринский выбрал иную стезю, за что его чтят потомки до сих пор. Будучи наделён недюжинными умственными способностями и геополитическим чутьём, он долго размышляет над судьбою тюркских народов России, и видит в их симбиозе путь к взаимному дружелюбию и усилению России, а не к вражде и склокам.
Одной из самых насущных работ Исмаила Гаспринского того времени была пространная статья «Русское мусульманство. Мысли, заметки, наблюдения». Анализируя положение тюркских народов Российской Империи, прозорливый мыслитель видел их силу только в единении с русским народом и их общей исторической судьбе. «Мы думаем, что рано или поздно границы Руси заключат в себе все тюрко-татарские племена и в силу вещей, несмотря на временные остановки, должны дойти туда, где кончается населенность тюрко-татар в Азии. Граница, черта, разделяющая Туркмению и Среднюю Азию на две части — русскую и нерусскую, — может быть, политически необходима в настоящее время, но она неестественна, пока не обхватит все татарские племена Азии».
Много путешествуя, наблюдая нравы и обычаи Турции, Франции, Греции, Алжира, Туниса, Египта Гаспринский делает следующий вывод: «Наблюдения и путешествия убедили меня, что ни один народ так гуманно и чистосердечно не относится к покоренному, вообще чуждому племени, как наши старшие братья, русские. Мне приходилось видеть, как арабы и индусы были в неловком положении среди высокообразованного парижского и лондонского общества».
В итоге он призывает своих соплеменников сблизиться с русскими, а русских — сблизиться с тюрками. По его мнению, «нравственное обрусение» — это как раз то, в чём тюркские народы России истинно нуждаются, дабы образовать с русскими единый духовно-политический сплав.
Знакомясь с выдающимися личностями (И. Тургенев, М. Катков), Исмаил Гаспринский имел возможность ознакомиться с основными направлениями западной философской и политической мысли. Впоследствии он предостерегал соотечественников от слепого поклонения перед Западом: «…те мусульмане, которые волей судеб, так или иначе, освоят какой-либо иностранный язык и приобретут внешний лоск европеизма, без солидной научной подкладки, увы, эти люди почти потеряны для полезной, деятельной жизни. Это — люди, потерявшие хорошие качества своего племени и усвоившие дурные качества другого».
В России и только в России видел Гаспринский родительницу как славянства, так и тюрок. Общность исторической судьбы славянских и тюркских народов не была для него пустым звуком, и в ней он видел главное средство укрепления России: «Я не пожертвовал бы ни одной капли чернил, если бы одну минуту сомневался в блестящем будущем моего отечества и живущего в нем мусульманства. Я верую, что рано или поздно русское мусульманство, воспитанное Россией, станет во главе умственного развития и цивилизации остального мусульманства. Цивилизация, родившись на крайнем востоке и постепенно до сих пор продвигаясь на запад, ныне, кажется, начала обратное движение на восток, и на пути ее русские и русские мусульмане, мне кажется, предназначены быть лучшими ее проводникам».
Несомненно, фигура Исмаила Гаспринского не совсем удобна для антирусского крыла крымскотатарского движения. В то же время оно не может отказаться от столь масштабного деятеля крымскотатарского возрождения. Поэтому русофобы вроде Джемилёва, Чубарова и иже с ними предпочитает помалкивать о русофильских высказываниях И. Гаспринского, скрывая от своего народа историческую правду о столь выдающемся человеке.
Все ли представители крымскотатарской молодёжи осведомлены о тёплых чувствах, которые питала к России семья Гаспринских? Боюсь, что нет.
Пётр РОЗЖИВИН