Об образовании и патриотизме

Post navigation

Об образовании и патриотизме

В «ГК» №21 от 25 мая была опубликована статья Наджие Баталовой «Жена активиста» о Зеккие Шамилевой — сильной женщине, интеллектуальной личности, супруге одного из активных лидеров крымскотатарского национального движения Фазыла Аметова.

 

Корни этой супружеской пары питали выдающиеся умы прошлого — среди них были и преподаватели Зынджырлы медресе. В свою очередь Зеккие-апте и Фазыл-бей сделали все возможное, чтобы их дети и внуки стали достойными и интеллектуально развитыми людьми. И у них все получилось — их сыновья окончили Московское ВТУ им. Баумана, стали кандидатами наук, талантливыми инженерами, а дочь Эмине является ректором Московского института иностранных языков, академиком РАЕН, главным редактором журнала «Вопросы филологии».

 

Не менее талантливыми получились и внуки.

 

Один из старших — Амет Володарский — директор экзаменационного центра Кембриджского университета в Российской Федерации, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия РАН. Оказавшись на несколько дней в Крыму, Амет-бей любезно согласился пообщаться о проблемах образования, и не только. 

 

— Вы плотно работаете в системе образования. В связи с этим, каким, на ваш взгляд, сегодня должен быть действительно образованный человек?

Амет Володарский - директор экзаменационного центра Кембриджского университета в Российской Федерации, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия РАН— Чем человек образованнее, тем больше у него качеств. Человек должен уметь свое образование пустить в дело. То есть его ум должен приносить какую-то качественную пользу. Многим выпускникам вузов бывает сложно реализовать свои знания, до чего-то самим додуматься.

 

Сегодня необходимо уметь свои знания применить так, чтобы они и человеку приносили пользу, и обществу. Образованный человек должен уметь ставить и достигать цели. Просто образование ради корочки — никому не нужно.

— Система образования для государства — это стратегически важное направление. На каких принципах государство должно выстраивать свою образовательную программу, чтобы в последующем системно получать достойные кадры, которые смогли бы строить действительно достойное государство?

— Очень хороший вопрос. В Москве почему-то такие вопросы не задают. Люди уже забыли, что образование — это вопрос национальной безопасности. Причем когда я так говорю, то имею в виду государство как таковое и отдельные нации и народы в частности.

 

Прежде всего образование должно быть фундаментальным. Сегодня во многих государствах, на мой взгляд, ошибочно считают, что «Болонская декларация» — это выход из положения для нашей системы высшего образования. Отмечу, «Болонская декларация» призвана унифицировать высшее образование в Европе.

 

Но ведь его унифицировать просто невозможно! Потому что каждый университет, каждая страна развивались по-своему. А особенно сложно унифицировать советскую систему образования. Именно поэтому сегодня этот процесс идет очень болезненно.

 

Я убежден, что потеря пятилетнего специалитета в рамках двухуровневой системы — бакалавриат, магистратура — это очень серьезная потеря для общества. При такой ситуации теряется преемственность дисциплин. Образование сегодня должно быть фундаментальным изначально и в то же время для людей, которые хотят специализироваться, оно должно быть максимально приближено к профессии.

— На просторах СНГ принято идеализировать западные образовательные модели. Отсюда лавина студентов, которые штурмуют европейские и американские вузы. Отсюда же желание имплементировать то, о чем вы уже говорили, «Болонскую систему» в наши реалии. Как вы относитесь к подобным настроениям и тенденциям?

— На наших просторах повсюду витает образ маятника. На постсоветском пространстве, в культуре любого народа почему-то существует проблема впадения из одной крайности в другую. Эта тенденция губительна во многих отношениях, в данном случае и в образовании.

Дело в том, что европейская модель складывалась тысячелетиями. Поэтому студенты, которые учились в рамках западной общеобразовательной системы, не испытывают трудностей в европейских вузах. Наши же ребята, которые выезжают туда, сталкиваются со сложностями в адаптации. Например, в европейских вузах есть определенное количество дисциплин, которые ты обязан посещать, и есть определенное количество дисциплин, которые ты можешь выбрать — это так называемая вариативная часть.

 

В наших вузах программа четко определена. А если возникнут какие-то проблемы с успеваемостью, то могут даже подключить родителей. На Западе все построено на самостоятельности. В нашей системе образования дается серьезная фундаментальная база, которую посредством контрольных работ (устных, письменных) необходимо сдавать. В этом и заключается серьезное различие в методике преподавания.

— Как могут отобразиться процессы глобализации и унификации на уровне отдельных государств в плане образования?

— В мировой экономике есть такие понятия — международное движение капитала, международное разделение труда. Каждая страна в принципе должна на чем-то специализироваться. Например, Россия — в международном разделении труда специализируется на углеводороде и оружии, Франция — на сельском хозяйстве, технологиях, Италия -на легкой промышленности, и так далее.

 

Помимо этого существует международное движение рабочей силы. Глобализация, унификация подразумевают необходимость признания иностранных дипломов. Это, в принципе, хорошо. Потому что, скажем, диплом Украины, благодаря Болонской декларации, должен признаваться, например, в Великобритании или во Франции. Но пока это нереально.

 

Объясню почему. Запад (Англия, Франция, Германия) очень хорошо зарабатывает на образовании. Им невыгодно, чтобы дипломы восточноевропейских государств у них признавались.

 

Ну, представьте себе, люди из Африканского, Азиатского регионов, например, могут приезжать учиться в Украину, Россию, а потом уезжать работать в ту же Англию. Для студентов — это намного выгоднее. Так как, по самым скромным подсчетам, год обучения в Англии стоит 20 тыс. фунтов. За эти деньги здесь можно получить очень хорошее пятилетнее образование.

 

Поэтому европейские вузы крайне не заинтересованы в глобализации и унификации как таковой.

— Для Российской Федерации, как, собственно, и для Украины, вопрос языка — всегда очень щекотливый. В таких многонациональных государствах, как Россия и Украина, каким образом необходимо выстраивать языковую политику, чтобы все национальности как можно комфортнее себя чувствовали?

— Я считаю, что в стране не должно быть больше трех государственных языков. Как показала практика в некоторых европейских странах, такая система очень неплохо работает. В мультикультурной среде людям нужно давать возможность максимально реализовывать свои духовные, интеллектуальные потребности — издавать газеты, организовывать театры, развивать культуру на родном языке. Государствообразующие народы, конечно, имеют право на возможность признания своего языка как государственного.

— Вы — крымский татарин и, наверно, в общих чертах следите за событиями на родине. Что вам представляется правильным, а что неправильным в процессе выстраивания национальной системы образования крымских татар?

— Откровенно говоря, я не очень знаком с национальной системой образования. Но я вижу плоды интеллектуальной работы в целом. Я слежу за деятельностью качественных газет. Например, вашей — «Голос Крыма». Я ее читаю с отрочества. Здесь заметен профессиональный рост, отрадно видеть, как журналисты эффективно реализовываются.

 

Потом мне очень интересно наблюдать за работой канала АТR. Совершенно понятно, что в профессию входит новое поколение ребят, которым до 30 лет. Это ведь те люди, которые учились по стандартам, которые были придуманы уже здесь, в Крыму. Это очень интересно.

 

В Крыму дают неплохое образование. Например, у меня есть два племянника, один из которых ведущий математик, его пригласили в США и он там уже защитился. Но, заметьте, образование он получил в Крыму.

 

У меня есть интересный проект. Сейчас я ищу возможность в Симферополе открыть представительство Кембриджского университета. Подобное в Татарстане я открыл уже давно и получил благодарность от президента Р. Минниханова. И вообще мне очень нравится Татарстан. Там живут деловые люди, которые действительно хотят, чтобы их республика развивалась.

 

Крымский филиал не должен быть альтернативой чему-либо, он будет дополнением к тому образованию, которое молодежь получает здесь. Вообще, в образовании главное — желание. Но статус университета, конечно, тоже имеет большое значение. Если у меня получится открыть этот филиал, то летом я сюда буду приглашать ведущих специалистов мирового уровня из Оксфорда, Кембриджа. Для них приехать в Крым — будет одно только удовольствие.

 

Таким образом крымчане смогут получать знания непосредственно от лучших умов мира. Эта та мечта, которую вполне реально воплотить.

— В Москве большая и достаточно организованная крымскотатарская диаспора. Кстати, одной из первых, кто стал собирать соотечественников в Белокаменной, была ваша мама. Скажите, вы, ваша семья комфортно себя чувствуете за пределами родной земли?

— Мы переехали в Москву в начале 1980-х годов. В то время там уже жили крымскотатарские семьи, к примеру, одна из них семья нашего олимпийского чемпиона Рустема Казакова. Многих благодаря, в том числе, моему дедушке удалось прописать в Москве для того, чтобы они были связующим звеном между Узбекистаном и Москвой в плане национального движения.

 

Раньше диаспора организовывала встречи у кого-то дома, где собирались, в основном, интеллектуалы. Со временем на разные праздники стали арендовать помещения, куда съезжались по 15-40 человек. Уже потом появился Мустафа Мухтерем, большой молодец, организатор крупных мероприятий. Что касается нашей семьи и меня, то скажу, что для крымского татарина комфортно должно быть везде.

 

Насколько известно, крымские татары — это смешение многих национальностей. У нас в генах есть умение договариваться. Поэтому я достаточно мультикультурный человек. В Москве я учился в школе, окончил два вуза. У меня никогда не было проблем в плане моей национальной принадлежности.

 

Мне нравится система армянской диаспоры в общем в мире. В периоды экономического спада в СНГ лучше всего себя чувствует Армения. Это результат большого потока финансовой помощи, которая идет от диаспоры.

 

Много наших соотечественников живет в Нью-Йорке, в Турции, в Прибалтике, они все болеют крымскотатарской темой. Все они, в рамках своих государств, пропагандируют и лоббируют крымскотатарские интересы. Пиар сегодня имеет колоссальное значение. У нас в каждой столице мира должны быть люди, которые смогли бы с помощью общественного мнения поддержать своих.

 

Нельзя осуждать крымских татар, которые живут вне Крыма. Каждый из нас все равно привязан к родине и духовно, и в плане собственности. Нас сюда тянет. Очень важно то, что ты ощущаешь в этом отношении. Лично я стараюсь и буду стараться те знания, навыки, которые у меня есть, реализовать в Крыму.

 

Я знаком со многими людьми, которых называют «крымские олигархи», они живут в Москве, но при этом делают огромные вложения в Крым и им это удается. Это важно, потому что, например, я буду инвестировать в образование и науку, другие — в туризм, телекоммуникации и так далее.

 

Таким образом потихонечку будут создаваться рабочие места, которых, увы, крымским татарам сегодня так не хватает.

Эльвина СЕИТОВА,

аспирантка исторического факультета ТНУ


Газета «Голос Крыма»

№ 23 (961) от  08.06.2012 г.


Похожие материалы

Ретроспектива дня