О том, что глобализация — это неотъемлемая и важнейшая черта современного мира, думаю, спорить никто не будет. Кто-то наживает богатства вместе с ней, кто-то, договариваясь по Интернету и перекусывая в Макдаке, идет кидать коктейли Молотова на саммите «большой восьмерки», протестуя против того, с чем он живет. «Как бы дите ни тешилось, лишь бы не горевало». Глобализация внутри нас, и «как ни крутись, а задница сзади» — учат житейские мудрости.
Как бы странно это ни звучало, последствиями в этом мировом процессе панибратства и распространения массового продукта являются снижение суверенитета государства и рост национализма, чаще всего выражающегося в банальном этнонационализме, ака ксенофобия.
Ведь глобализация на то и глобализация, что свои мерзкие щупальца растянула везде. Процессы мирового коннекта затронули все сферы — начиная от экономики и заканчивая культурой. И хитренький национализм тут не исключение.
Современный национализм приобретает все новые и новые интересные черты, как губы Маши Малиновской после очередной операции. Так, раньше, например, никакое государство не обладало рядом гарантий от захвата и поглощения, любой более сильный и хитрозадый сосед мог захватить его, если бы счел это нужным и полезным («Наличие боеспособной армии уже может быть причиной для начала войны»). Так, например, в XVII веке ушлые украинцы не могли создать своего незалежного государства — у них был выбор: либо быть поглощенными Польшей, или сотрудничать с крымским ханом, или же соединиться с Россией. Выбрали нас, о чем сейчас, судя по гадким речам, сильно сожалеют. «Москаль нам не брат».
Сегодня же агрессору труднее вести свою политику — к нему приковано внимание всего мира, это уже ставит под опасность свое родное государство. Пример — Ближний Восток и Корея, где уже не первый год бушуют шекспировские страсти. Неспровоцированная агрессия вызывает справедливое и порой не очень возмущение по всему миру и может грозить весьма неприятными санкциями для государства — нашалившего мальчишки. А раньше с удовольствием и кулинарным смаком просто бы порезали друг друга.
И все это дает сегодня всяким маргинально настроенным этнонационалистам некую гарантию своей сохранности — если им удастся всех надуть и создать свое суверенное государство, то его уже никто не отберет. Война как средство решения межэтнических проблем изживает себя, и это требует мер по ограничению национального суверенитета. Это ведет к массовому появлению из ниоткуда, как грибов после дождя, силенок на создание новых государств.
Ведь еще 100 лет те государства, за которые выступают националисты, были бы попросту недееспособны — их сожрали бы с потрохами.
Но есть и обратная сторона медали. XXI век, судя по всему, станет последним для агрессивных национальных движений — униженных и оскорбленных. Многие большие и развитые государства такие, как Америка, Франция, Британия, прошли тот период, когда этническая принадлежность играла решающую роль (хотя в них до сих пор существуют группы, выступающие за отделение и обособление, но уже не играют той роли, которую носили раньше, это скорее пережиток, чем тенденция). Национализм, а точнее, этнонационализм имеет место развития в маленьких странах и в третьем мире, где государственность переживает только эпоху своего становления. Но и он пройдет.
А пока она идет, мы слушаем айпод, едим картофель фри и пишем в аськах — нас ждет удивительный век государственных и национальных метаморфоз.
Андрей ЗОЛОТОВ, блогер
Источник: http://www.ng.ru