Светлой памяти Ибраима Куртосманова (1941-2018) посвящается

Post navigation

Светлой памяти Ибраима Куртосманова (1941-2018) посвящается

13 июня 2018 покинул наш бренный мир Ибраим ага Куртосманов – уроженец селения Барын, расположенное у истоков реки Карасу, чуть севернее древнего Карасубазара. О нём сегодня наше благодарное слово памяти.

Ибраим Куртосманов на митинге 18 октября 2004 г.

Ибраим Куртосманов родился в 1941, а в 1944 со всем народом был выслан в Заволжье — в Марийскую АССР. Его отец погиб на фронте (похоронка пришла еще до оккупации Крыма гитлеровскими войсками). После снятия комендантского надзора в 1956 г. семья перебралась в Коканд к родственникам.

Срочную службу Ибраим проходил в Ужгороде. В армии окончил партшколу, но в КПСС не вступил. Отвечая на вопрос «почему»? вспоминал:                               

«На комсомольском собрании роты замполит батальона майор Черпак спросил меня, почему я не вступаю в кандидаты в партию, обещал дать рекомендацию. Но я сказал так: «Товарищ майор, я по национальности крымской татарин, мой отец погиб на фронте, а меня с матерью, весь мой народ выслали из Крыма. Пока коммунистическая партия не вернёт наш народ на родину, я не могу быть её членом». Майор опешил, но, опомнившись, пробормотал: «Да, да-да… не каждому место в партии», встал и ушел с собрания роты…Это были хрущевские времена. Чуть позже нам пришлось менять в ленкомнате портреты Никиты Сергеевича на изображение новых руководителей…».

Демобилизовавшись из армии в конце 1964 г., вернулся в Коканд. К нему при встрече обратился Мумджи Белял ага, который сказал: «Ибраим, в городе работает инициативная группа Национального движения. Сейчас из других мест наши соотечественники делегируют своих представителей в Москву для постановки вопроса перед высшими партийными и государственными инстанциями о восстановлении национального равноправия крымскотатарского народа…», и предложил ему включиться в работу инициативной группы. В ближайшую субботу Ибраим уже участвовал в собрании и познакомился с членами ининциативной группы, неформальным лидером которой была Насырова Велядие…

«Так вскоре я стал делегатом соотечественников от Коканда, а всего пришлось ездить в Москву в качестве представителя народа 11 раз только из Узбекистана» — вспоминал в 2005 г. Ибраим Куртосманов. На вопрос, что было самым трудным в инициативной работе, отвечал так:

«Самое трудное было ходить по домам, собирать подписи и средства. Многие встречали приветливо и говорили: «Алла ярдым этсин», но были и такие, которые умничали: «Мен Узбекистангъа келип аягъымнынъ размерини бильдим, аркъам рубашка таныды…». Но был и другой момент: после массированного давления КГБ, следственных органов слабые и уязвимые покинули наши ряды…».

Он вспоминал, что в 1974-1975 гг. в Коканде оставалась горстка не прекращавших работу активистов Национального движения; из них хорошо помнил Мустафаева Муртазу и Мамбетова Расим ага.

Ибраим ага тогда добавил к сказанному:

«Не хочу обвинять ушедших тогда из Движения, потому что оставаться и продолжать работать было очень тяжело. С благодарностью вспоминаю, что мне доверяли многие ответственные дела… Помню расклеивали листовки. Из четырёх групп две не вышли и сожгли листовки…Слежка была плотная, проверили все печатные машинки в Ферганской области… Студентов выводили на физзарядку, а в это время гебисты копошились в их сумках и портфелях…».

На вопрос: «Ибрагим ага, а в гости к Вам компетентные товарищи наведывались?» ответил: «Как же без гостей. Пришли раз в моё отсутствие какие-то механики электрики и мастера по ремонту холодильников, которых никто не вызывал. В моей комнате на стене висел портрет Наримана Нариманова, соратника Гаспринского… Унесли! Мать ничего не понимала, угощала их кофе…». Далее Ибраим Куросманов добавил, что и ему приходилось по повесткам посещать высокие инстанции. Как-то сотрудник КГБ сказал ему: «Ибраим, тебе доверяют. Ты даже на свадьбе у Юрия Османова был, а туда пригласили самых близких людей. Хочешь, фотографию покажу? А вот другая фотография – ты на митинге выступаешь. Посмотри, ты здесь совсем молодой…».

Ибраим Куртосманов вспоминал, что его вызывали перед каждым 18 мая в горком партии и «сажали напротив членов партии из крымских татар (из тех, кто был послушен власти) и говорили – смотри, вот они и есть крымскотатарский народ! Но я не соглашался и не разделял этого мнения».

Много интересных эпизодов из прожитого помнил и вспоминал Ибраим ага. Вот еще один из таких случаев:

«Однажды в беседе я сказал, что Национальное движение крымских татар ничего не скрывает от государства и считает, что должно помочь партии и правительству решить положительно наш вопрос. Ещё добавил, что «вы-то знаете всё; даже то, каким маршрутам мыши бегают под полом». Полковник Шальнев поблагодарил за высокую оценку их работы… Вскоре он умер. Его заменил интеллигентный, хорошо знавший свое дело офицер, который признался: «Ваше Национальное движение организовано настолько умными людьми, что мы теряемся…Но мы сделаем всё, чтобы остановить вас…».

Ибраим ага участвовал в работе республиканских и всесоюзных Встреч Национального движения крымских татар в Ташкенте, в Коканде, несколько раз в Маргилане.

В разговоре он как-товспомнил еще об одной стороне дела: «Скажу и о провокаторах. Их постоянно внедряли в наши ряды. Только в нашем квартале я выявил четверых. Как-то зашел, собирая подписи, к одному из них, и он сорвался: «Болды! Ондан оладжакъ шей екъ. Мен сизден эвель барарман Къырымгъа! Вербовка ачтылар, амма сиз кетмейсиз…». Это было в очень тяжелое время — весна 1978 г.».

В мае 1978 Ибраим Куртосманов оставил опостылевший ссыльный край и едет в Крым, в неизвестность. Купил маленький домик в Зеленогорском сельсовете Белогорского района, в Аргыне. Это родина его отца. Летом переехала его семья. Вскоре он нашел Османова Мухсима ага, который тогда перестраивал свой дом в Карасубазаре. Ибраим Куртосманов с большим уважением отзывался о Мухсиме Османове.

Ибраим ага рассказывал, что некоторые соотечественники в те тяжелые годы не выдерживали постоянного давления силовых органов, и, чтобы прописаться,    а значит и трудоустроиться, давали подписку, что не будут участвовать в Национальном движении.

Куртосманов на это не пошел, помня поговорку «Милетнен ольмек – дюгун байрам». Живя уже в Крыму, он принимал активное участие во всех политических акциях народа. Ибраим ага с благодарностью вспоминал тысячи соотечественников из Херсонской области, Краснодарского края, проявивших в трудные времена самоотверженность и солидарность с семьями, проживавшими в Крыму без прописки и работы. С благодарностью вспоминал он о крымских татарах, проживавших в Новоалексеевке Генического района: «Они поддерживали нас, уже живших в Крыму материально: они всегда выделяли делегатов».

Ибраим Куртосманов и Энвер Аметов

О многом из прожитого помнил Ибраим ага. В его рассказах звучали имена тех, с кем встречался и взаимодействовал по линии народного движения: Бекир ага и Сеитосман ага из Нижнебаканского, Велиляев Рустем из Крымска, Буюкчан Усеин и его супруга Наджие из Абинска, Меметов Сейдамет из Геническа, Гульхане апте Караева из Мелитополя, Басыр Гафаров и Эсма апте Уланова из Москвы и многих других.

Помнил он и о знакомстве с Юрием Бекировичем Османовым во второй половине 1960-х годов:

«Очередная группа представителей народа, около 30 человек под руководством Мурадасилова Абдураман ага, работала, как я посчитал, вполсилы. Пришлось напереть на старшего, требуя более инициативного управления людьми. За нашим очень оживленным разговором следил парень моих лет, который затем подошел, поздоровался и, сев за стол, начал писать что-то на листе бумаги. Получился великолепный документ от имени молодежи, который был размножен и распространён по всем инстанциям. Вернувшись в Узбекистан, после Коканда я поехал в Фергану к Османову Бекир ага. Рассказав о проделанной работе, передал ему документы. Читая заявление молодежи, Бекир ага сразу понял, что это написал его сын…».

Когда Бекир Османов жил уже в Крыму, в селе Дмитрово под Симферополем, Ибраим Куртосманов часто приезжал к нему в гости. Он вспоминал рассказы Бекир ага об Озенбаше, о девушке, от прекрасного пения которой замирало все селение, о жизни в предвоенные годы, о годах оккупации и партизанском движении. Бекир Османов угощал гостей персиками и медом. Помнил и слова о том, что пока Национальное движение будет едино — оно будет сильно и что сила народа не в его численности, а его нравственном здоровье и сплоченности, что судьба нашего народа неразрывно связана с судьбами русского и других народов страны. Рассказывал, как с Юрием копали картошку в огороде его отца…

Тогда, в 2005, вспоминая драматический период раскола, который привнесли в народ спецслужбы через своих агентов, Ибраим ага говорил о правоте Юрия Османова, предупреждавшего соотечественников, и подтверждал своим выстраданным выводом:

«Меджлис — это контора, созданная недругами нашего народа, чтобы создать видимость государственности и оставить в дальнейшем нас ни с чем. Это барьер между настоящей властью и народом, санитарный кордон между ними…».

Нурфет Мурахас, Ибраим Куртосманов, Кемал Куку и Эдем Татаров. В живых остался только Нурфет Мурахас.

В стороне от оживленных дорог у подножия Караби яйлы, в селении своего отца – в селе Аргын – достойно жил после возвращения на родину неравнодушный человек, труженик, хранитель лучших традиций народа, человек инициативный, не уходивший в сторону от общенациональных проблем крымскотатарского народа  – Ибраим Куртосманов.

Будем же с благодарностью и светлой грустью помнить его.

Аllah rahmet eylesin.

МФ-информ

Дополнительные материалы по теме:

1. Ибраим Куртосманов: Это был Юрий Османов…

2. Не претендуя на абсолютную истину

Похожие материалы

Ретроспектива дня