Андрей КЛИМЕНКО, руководитель Таврического института регионального развития, засл. экономист АР Крым. «Я» публикует полный текст комментария своего главного редактора агентству УНИАН и Новому Севастополю в связи соглашением о базировании ЧФ РФ в Украине как минимум до 2042 года.
Не дело экономиста отбивать хлеб у политологов и комментировать политические аспекты этих событий. Поэтому попробуем акцентировать внимание на некоторых экономических и геоэкономических последствиях принятого решения. При этом будем исходить из того, что оно будет ратифицировано.
Вначале хочу отметить, что международная реакция и комментарии этого события гораздо сдержаннее и спокойнее, чем внутриукраинские и российские. Это заставляет, как минимум, задуматься…
Итак, представим, что соглашение по Черноморскому флоту и цене на газ ратифицировано.
1. Сейчас возникает опасность, что сниженные цены на газ на время затор- мозят начавшиеся активно развиваться процессы внедрения энергосбе-регающих технологий. Не хотелось бы, чтобы украинский бизнес в этом смысле успокоился и остановил начатые работы.
Конечно, для экономики Украины было бы гораздо «правильнее», если бы Россия непосред-ственно платила в бюджет Украины за базирование флота примерно 4 млрд. дол. США в год, как это получается, если пересчитывать формулу соглашения, а газ продавала бы Украине по цене, которая складывалась бы расчетным путем. Потому что это стимулировало бы украин- скую экономику к снижению энергопотребления. Но — что есть, то есть.
2. Без сомнения, сейчас встанет вопрос о судьбе тех экономических проектов, о которых последние два года столь активно говорили в Севастополе — о «территории открытой экономики и Черноморского сотрудничества», что в просторечии именовали «свободной экономической зоной».
Безусловно, в этих проектах произойдет какой-то период переосмысления. Конечно, европей- ские, американские, азиатские инвесторы, начавшие задумываться о том, чтобы приходить в Севастополь со своими проектами, сейчас возьмут паузу и будут смотреть: как эти проекты будут выглядеть в новом политическом контексте.
3. У севастопольцев может возникнуть такое неоправданное, я бы даже сказал — «ложное», чувство облегчения. Дескать, ну вот, флот будет в Севастополе и дальше, значит, будут рабочие места, вклад в экономику…
Я не думаю, что вклад ЧФ РФ и его инфраструктуры в экономику города сильно вырастет. Потому что есть общие тенденции минимизации «военной составляющей» — в связи с модернизацией техники, оптимизацией числа персонала и так далее. Поэтому севастопольцам нужно не питать иллюзии, а продолжать диверсифицировать и развивать экономику города, понимая, что вклад флота в бюджет города в обозримом будущем будет, оставаться как и сейчас, на уровне 10-15%, а далее он будет снижаться.
4. Что касается заявлений о вскоре активизирующихся российских инвестициях в экономику Севастополя.
Я думаю, что Россия не является инвестиционным лидером в Черноморском регионе. Таким лидером здесь является Турция, следом за ней — новые страны ЕС-Болгария и Румыния, у которых значительные инвестиционные перспективы. А также Грузия, со своим чрезвычайно льготным налоговым режимом.
У российской экономики не меньше внутренних проблем, чем у украинской.
У нее сегодня большая проблема, связанная со сланцевым газом, технологии добычи которого уже бурно развиваются в мире и будут развиваться в Европе. Поэтому перед Россией — те же вызовы, что и перед Украиной. России нужно «слезать» с нефтяной и газовой «иглы» и строить современную экономику.
Поэтому какие-то политически мотивированные инвестиции в Сеастополь могут быть, но в долгосрочной перспективе рассчитывать только на это — было бы неправильным.
Вообще, в инвестиционной политике нужно рассчитывать не на кого-то одного, а минимум на 5-6 географически привязанных источников. Как говорится, не складывать все яйца в одну корзину. Конечно, у российского бизнеса сегодня может появиться интерес к развитию проектов в тв Севастополе, например, аэропорта «Бельбек», морских портов и так далее.
Но существующий в Украине уровень коррупции и непрозрачная инвестиционная и предпринимательская среда равным образом препятствуют как российским, так и европейским и каким хотите инвестициям. Поэтому, чтобы инвестиции пришли, надо менять инвестиционный и предпринимательский климат.
5. В последние полтора года — не без участия нашего института — начали все больше звучать идеи о создании некоей инфраструктуры объединенных военно-морских сил по поддержанию мира, путем развития БЛЭКСИФОР и других совместных военно-морских проектов в Черном море.
Представляется, что сейчас эта идея — на мой взгляд, правильная — тоже несколько застопорится. В то же время, такие страны, как Турция, Румыния, Болгария, естественно, будут рассматривать возможность усиления военно-морской составляющей России на Черном море и вносить коррективы в свои военно-морские доктрины. Конечно, эти события вынудят Грузию активно строить свои ВМС, которые сегодня состоят, в основном, из катеров береговой охраны.
Поэтому есть риск, что в Черном море может проявиться если не гонка военно-морских вооружений, то что-то похожее на это.
6. Безусловно, последние события подтолкнут Молдавию к более активной интеграции в Европейский Союз. И я не удивлюсь, если Молдавия подпишет соглашение об ассоциации с ЕС примерно в одни и те же сроки, что и Украина.
7. Если все же говорить не о суетных, а о концептуальных внутриполитических последствиях этого соглашения для Крыма, то здесь появляется некий новый аспект, интересный для экономиста.
Мне представляется, что у Партии регионов и различных общественно-политический движений в Крыму, которые имеют в своих названиях слово «русский», возникает достаточно серьезная концептуальная проблема — после президентских выборов в Украине все лозунги, которые они много лет писали на своих флагах и плакатах, то есть «русский язык» и «Черноморский флот», стремительно утратили электоральную актуальность.
И фактически у этих партий и общественных движений сегодня один выход — резко переходить от простых и всем понятных лозунгов защиты прав русскоговорящего населения к сложным вопросам экономического развития Крыма. Но такая резкая смена жанра — это очень непросто.