Полит.ua публикует курортные заметки российского журналиста, парламентского корреспондента Льва Московкина об отдыхе в Крыму. Это любопытный взгляд на происходящее в обеих странах — в России и в Украине… Впервые опубликовано в ЖЖ автора.
Десять дней на море — никогда не видел Наталью такой счастливой, как на море бывало. С погодой можно сказать повезло. Попытка шторма природе не удалась, но как водится, после нее наступила чистейшая жаркая погода. Впечатлений — море разноцветное. На третий день Наталья перестала сушить купальник, а я утопил в прибое свой фотоапарат, изрядно ей надоевший.
Есть люди, кто работает как отдыхает. Но есть — отдыхают как работают, даже дети. Это про Гурзуф. Типичный курортный город Крыма, постсоветская здравница. В Турции дешевле и проще, там отдыхают умеющие отдыхать россияне и никто особо не стесняется своей щедрой комплекции.
В Гурзуфе таких почти нет. Женщины в большинстве и весьма стройные, с аккуратной попой и в меру развитыми икрами. Однако совсем худенькие редки, изможденные — вовсе экзотика в составе столичных типажей красоты, для которой купальник не подберешь, только впечатление испортишь — не Москва чай. Закрытых купальников нет, в лучшем случае прикрыт пупок узенькой перетяжкой верха и низа. Но нет и topless. Мужчин заметно меньше и в среднем их животы заметно больше.
Поселок Гурзуф-курортный напоминает огромную коммуналку с налепленными скворечниками на крутых склонах. Тут кажется диким, что кто-то мог придумать такое сладкое непотребство, как курортные романы. Отдыхать приезжают семьи — муж с женой и ребенком от младенца до подростка, или пожилая мама с великовозрастной дочерью, иногда и с подругой. В их обязательную пляжную программу входит пиво и иногда сигаретка. Курят на пляжах Гурзуфа не меньше Серебряного бора, а пьют даже больше. Разница в том, что тут не обязательно приносить с собой — пиво курортной зоны поселка ненамного дороже, чем в верхнем городе. Вымогательство в России строится по турецкому типу, точнее — наоборот в Турции по нашему, коль речь идет о россиянах. Отношение к немцам другое.
Что на этом курорте с курортными романами, осталось неизвестным, однако night-life в Гурзуфе процветает. Вся набережная расцвечена китайскими сверкалками. Именно ночью вовсю работают прибрежные кафе. Особенно популярно то, что прямо на пляже. Но в целом общепит Гурзуфа, так же как и частный жилсектор, в предложении существенно опережает спрос.
Как принято на курортах Крыма, на лето сюда съезжаются не только многочисленные отдыхающие, но и немногочисленные музыканты с талантом, но без раскрутки. Так начинал сам Андрей Макаревич в Джемете. Поют неплохо, но репертуар не отличается ни умом ни сообразительностью. Не слышно в Крыму любимых в России украинских песен или типичных для того же Херсона еврейских.
В Херсоне пляж из мелких ракушек, в Джемете — ласковый песочек. Гурзуф отличается жестким пляжем из плохо обкатанной гальки вперемешку со столь же причудливой формы угловатыми валунами. Здесь природа явно опаздывала и затем немного поторопилась, предчувствуя появление высшей формы жизни на Земле — отдыхающих от жизни.
Добраться от Симферополя до Гурзуфа и найти жилье не сложнее, чем место на резиновом пляже. Есть два «но».
Начиная с Симферополя приехавших обволакивает облако посредников. Добрые снаружи и только местами, акулы самопального бизнеса выкручивают человеку все извилины сразу. В Турции вымогательство нападает редко, но крепко. Противоядия одинаково нет и против турецкого и против украинского вымогательства. Второй вариант вездесущ и откровенен, но беспроигрышен. Некоторые из посредников аки богомолы заняты многочасовыми ожиданиями жертвы, другие существуют как бы специально для театральных разговоров по мобиле на крутой дороге между рассказами о количестве жертв на повороте «тещин язык» и ценах на украинский бензин дороже московского.
Театр рассчитан на то, чтобы пассажир проникся сочувствием к бедному водиле, отдавшему половину обещанной суммы посадчику на вокзале. В результате вместо обещанных 900 русских рублей приходится отдать тысячу двести, причем до обещанного места он все равно не довозит и за шлагбаумом приходится идти пешком. Проезд на маршрутке до того же места стоит в несколько раз дешевле. От троллейбуса идти дальше, но и стоит он совсем ничтожную сумму. К тому же из него все красоты видны намного лучше.
Второе вытекает из первого. Места, где можно спать и купаться, патологически мало. Большая часть побережья и склонов либо запретны, либо в лучшем случае платны. Плату берут за все включая бесплатный проход на платный пляж. Минимальная «разменная монета» — десять гривен. Столько стоит минимального размера кедровая шишка или килограмм самых дешевых помидоров, которые все равно лучше самых дорогих помидоров в Москве промышленных сортов — других в Москву не пускают. В Гурзуфе дешевле только пиво — литр «Крыма» 8,5, еще меньше мыло или хлеб. Но хорошего нет, кроме вездесущих восточных лепешек или лаваша..
В наше время гривна стоила чуть ниже четырех рублей в поезде у первого обменщика с постепенным повышением у каждого следующего до 240 за тысячу рублей в Гурзуфе.
Человеческие турбулентности Крыма или конкретно Гурзуфа отличаются от облюбованных россиянами зарубежных курортов столь же кардинально, как и природные. Упоительно сидеть на веранде, наблюдая интерференцию волн от разных источников. В последнее время к волнам внимание к ним напоминает волну почтения к бабочкам век назад, достаточно вспомнить Набокова и Четверикова. Сейчас — «Волна» Владимира Сорокина, стохастические колебания Андрея Рубина, наложение мелких колебаний на тенденции Владимира Чурова. Все это можно увидеть воочию на поверхности моря, наблюдая за ним с террасы на ул. Чехова в Гурзуфе.
Уже одно созерцание волн успокаивает и придает смысл жизни во время курортного отдыха. Плавать в волнах получается с трудом, но можно качаться, отдавшись их воле. После небольших тренировок наступает «чувство волны». Получается модель взаимодействия человека с Космосом, коль человек столь остро чувствителен к турбулентности в структуре хаоса. Больше завораживает только турбулентность в огненной плазме, но для взаимодействия с огнем в хроническом эксперименте одноразовый человек не подходит, учитывая вековой опыт плодотворной охоты на ведьм.
Кстати, украинська мова в чем-то латинизирована больше русского. Мучает по-украински турбуэ — нечто вроде крутит: слово турбулентность у нас не вылезло из терминологических оков на разговорный простор и проникло в экономику для отвлечения от виноватых после реформы Чубайса.
Качество жилья в Гурзуфе очень разное и не всегда напрямую зависит от цены. Несмотря на безумный наплыв отдыхающих, предложение превышает спрос. Средняя цена комнатушки с двумя-тремя кроватями 350-400 гривен в сутки. Чем она отгорожена от минимальной ширины прохода во дворе и от ранее пристроенных комнатушек, рассказать трудно. Материал м.б. любой от ракушечника до в простейшем варианте простыней. Кроме картона, Крым все же не Гаити.
Сначала казалось, самый дешевый вариант — «пентхауз» с двумя кроватями, закрытый от вторжения только крупноячеистой рыболовной сетью. Однако компания велосипедистов из Минска, проехав по Крыму по маршруту «куда-глаза-глядят», обосновалась в углу дармового пляжа под тентом и ночью их не прогнали. В принципе, если подняться повыше в сторону Артека дальше музыкальной школы им. Николая и Милии Полуденных, можно найти не слишком приветливые заросли кустарника с выжженной травой, в которых найдется место для палатки.
В цивилизованной части Гурзуфа все рядом. Много магазинчиков, кафе, аптек и вино в разлив. Из медпомощи только медпункты, но там только массаж. Есть специалисты-виртуозы по плетению африканских косичек. Работают прямо на набережной и очень красиво, особенно стройная фигуристая негритянка в белом.
Крымского татарина в Крыму найти сложнее, он попался нам в виде торговца на крохотном рынке. Пожилой доброжелательный человек худой как обожженная щепка, живет в тридцати километрах под Симферополем, а в Гурзуф, где родился и был выселен. Сейчас не пускают по другим причинам: никакой политики и ничего личного, чистый бизнес хозяйствующих субъектов новой Украины.
Верхняя часть поселка напоминает местами обычный украинский городок с многоэтажными панельными домами, местами — кубанские дворики, укрытые виноградом. Эта часть города совсем не похожа на курортный птичий базар. Здесь же располагается выстроенный в советском стиле псевдо античной классики Будинок культури (без «вiдпочинку»). Репертуар кинотеатра — на афише: «Сумерки, рассвет» (сага); «Наживка для акулы»; «Я не знаю, как она делает это»; «Мой парень ангел»; «Мулан» и «Мулан-2»; «Восемь первых свиданий»; «Красная шапка против зла»; «Золушка»; «Планета сокровищ»; «Самоубийцы»; «Алеша Попович и Тугарин Змей»; «Свидание»; «Добрыня Никитич и Змей Горыныч»; «Шеф»; «Илья Муромец и Соловей Разбойник»; «Шпион»; «Иван царевич и серый волк»; «Пять невест»; «Монстр в Париже». Американских фильмов намного меньше, чем в России, украинских одинаково нет — в основном патриотические российские.
На задах д/к слышно хоровое пение — идут занятия, пианистка истово объясняет группе женщин серьезных намерений, как надо петь. Поют кстати очень хорошо — одна из приятных особенностей Украины. Однако в Гурзуфе поют по-русски.
Недалеко от д/к сохранившийся типовой памятник Ленина и с другой стороны книжный магазина: легенды Крыма, детские книжечки, детективы Донцовой и такие же зарубежные, по роману Трониной и Соломатиной. Недавно экранизированный роман Дины Рубинной «На солнечной стороне улицы». Классика типа «Любовницы французского лейтенанта» Фаулза. Книг на украинском не видно.
Разнообразие объявлений и вывесок разное наверху и внизу: «Раки круглосуточно», «Сдаетца жилле», «Солнышко. Товары для детей и отдыха». Последнее — типичная зевгма, только здесь она не для юмора.
На третий день отказал фотоаппарат — попала соленая вода во время съемок прибоя. Полученные фотографии стоят того. Зачастую фотографии или видеозаписи близких друг другу людей остается единственным свидетельством того, как им было хорошо вместе, потому что зловредная память постоянно подсовывает на язык совершенно другие аргументы.
Особая статья в гурзуфских впечатлениях — коты. По их окраске можно изучать популяционную генетику. Разнообразие вполне нормальное: палевые, тигровые, муруговые, трехцветные с черными и рыжими пятнами на белом.
В целом ощущение такое, будто попал к иную цивилизацию. Крым это конечно не Украина. Хотя в облике Гурзуфа очень много осталось от советского периода строительства и формирования инфраструктуры. Есть такие места, облик которых задает само место, диктуя его паттерн каждой расовой экспансии. Богатая архитектура православной церкви больше похожа на византийские соборы, чем на русские. конечно, в Гурзуфе нет и не может быть такой городской железной дороги, как в Стамбуле. Но там нет и таких ветхих многоэтажек, все как-то более фундаментально и обихожено. По утрам на балюстрадах узких улочек остаются кучки бутылок с остатками закуски. Кое-где — кучки дерьма, иногда заботливо положенные на самом проходе многочисленных лестниц. Все это или почти все аккуратно выметается и моется ежедневно целой обслуживающей армией. Гастарбайтеров среди них не видно, курортников обслуживают непосредственно те, кто на них зарабатывает, — в основном молодое и среднего возраста украинское население.
Кроме влияния места, заметно и национальное влияние. Но не в ненависти к москалям, хотя роль моды и позы переоценить невозможно. Скорее в некой задержке и того и другого. Творческий интеллектуальный потенциал Украины ничуть не меньше российского, что бы ни звучало во взаимных обвинениях. Однако национальное проявление человеческого аналога экологической агрессивности здесь какое-то подкожное что ли, только так можно понять канализованность отношений с другими расами, проявляющуюся буквально во всем от обычного вымогательства до всей долгоиграющей истории с Чернобылем.
Единственный местный житель, с коим удалось поговорить в поезде Москва-Симферополь, высказал как свое мнение известные декларации про пути в Европу и вступление в НАТО. Однако налет российской провинциальности ставит в тупик отсутствием логики. Украина в среднем живет все же несравненно лучше, чем русские области России. Та же задержка мышления налицо, но она другая по качеству. Население не является в такой степени жертвами новой информационной машины, как в Прибалтике, Грузии или Молдавии. На Украине, как и в Польше, хватает традиционных стереотипов. Но патриотами украинцы не стали, новые инструменты шантажа лишь усилили зависимость Украины от России.
Новые инструменты шантажа — это не только история Чернобыля, пересказывать которую мне запретили: отношение в России к Украине строится примерно как в Израиле к арабам: их нельзя обижать правдой. Однако когда гостей Гурзуфа из Москвы изощренно унижает молодой мент на входе в тенистый парк, это мелкий прыщик той же системной болезни, которая вызвала к жизни феномен Чернобыля. Отсутствие пояснений на русском открывает цепь мелочных унижений начиная с поезда Москва-Симферополь.
Украина жестоко пострадала от открытости Западу и конкретно от вступления в ВТО, однако страна не пала и работает, что видно по Коростеню с его характерно доброжелательной атмосферой. Пострадал прежде всего национальный культурный слой. Либеральная глобализация несет намного более жесткое единообразие, чем прежняя коммунистическая.
Будем считать это описание прививкой от межнационального бешенства, необходимой для комфортного отдыха в солнечном Крыму. В конечном счете все это значительно менее опасно, чем привычные семейные распри, которые Украину мучают существенно меньше, чем родину кризисов Америку и даже традиционно агрессивную Россию. У Украины есть чему поучиться и хохляцкое упрямство может стать точкой инициации прекрасного нового мира — если только вице-спикер Сергей Железняк не сможет обеспечить более естественный путь развития через Евразийскую интеграцию.
Источник: http://polit.ua