В начале марта в рамках цикла «Публичные лекции «Політ.ua» состоялась первая лекция совместного проекта украинского представительства Фонда им. Генриха Белля и «Полiт.ua», посвященного модернизации Украины.

В этом году Украина отмечает двадцатилетие своей независимости. Разговоры о том, как страна должна меняться, какие институты и институции нуждаются сегодня в модернизации, будут продолжаться в течении полугода.

Мы решили поговорить об этом с известными украинскими общественными и политическими деятелями, писателями, художниками, публичными интеллектуалами, политологами. Сегодня на вопросы издания ответил политолог Владимир Фесенко. Беседовала Татьяна Човпун.

— Какие Вы можете отметить основные позитивные и негативные стороны в жизни страны по итогам 20 лет независимости?

— Если тезисно оценивать эти 20 лет, то к позитивным сторонам я бы отнес то, что украинское государство все-таки состоялось и выжило в эти 20 лет. Если посмотреть на историю, в том числе и историю последнего столетия в Европе, то мы найдем массу примеров, когда государство не выживало за 20-тилетний период времени и прекращало свое существование. Кстати, такие примеры были и в украинской истории. Это период c 1917 по 20-е гг., когда предпринималась попытка создать независимое украинское государство в период революции и гражданской войны на территории бывшей царской империи. Попытка оказалась, в конце концов, несостоятельной, неудавшейся.

Сейчас же все-таки украинское государство есть, оно выжило. В этом не только его заслуга, благоприятная международная конъюнктура, конечно, сыграла свою роль. Но государство Украина, несмотря на глубокие внутренние социокультурные противоречия, серьезные экономические проблемы, в отличие от многих постсоветских государств, которые в итоге раскололись или имели проблемы с территориальной целостностью, выжило и сохранило свою территориальную целостность. Это — главный плюс этих 20 лет.

Минус в другом. Украина до сих пор колеблется (я бы даже использовал не совсем дипломатичный термин — «телепается») в своем цивилизационном выборе (и вектора своего геополитического развития, и социально-экономической модели, и формата своего политического устройства). Эти постоянные колебания и развитие по принципу «шаг вперед, шаг назад и шаг в сторону», к сожалению, являются главной проблемой развития и украинской государственности и украинского общества за эти 20 лет.

Большинство принципиальных, актуальных задач этого 20-тилетия до сих пор не решены. Начиная от проблемы геополитической определенности: либо мы идем в сторону Европы, либо мы интегрируемся вместе с рядом постсоветских государств, либо мы строим политическую и экономическую систему по европейским образцам, либо выбираем некий свой путь с постсоветской спецификой, как это произошло во многих постсоветских государствах. Здесь диапазон широчайший, от России и Белоруссии до разных закавказских и центральноазиатских моделей.

Не решены проблемы коррупции, проблемы устойчивого социального экономического развития. По сути, и не начинали решать проблемы существенных этнокультурных и этнополитических различий между разными регионами страны. К сожалению, остается очень много неопределенности и нерешенных проблем, накопленных за эти 20 лет. Это главный минус.

— Какие институты должны стать субъектами модернизации в Украине?

— Главный институт — это само государство. Конечно, государство само состоит из многочисленных автономных институций. В Украине за эти 20 лет уже сменилось несколько форм правления, мы испробовали почти все: от «квазипарламентской» модели до модели, по сути, президентской, хотя формально это модель президентско-парламентской республики. И не одна модель не оказалась идеальной, Украина до сих пор в поиске. Но очевидно одно: есть слабость государственных институтов. Даже сейчас, когда, казалось бы, есть концентрация власти в одних руках, опять имеют место изъяны чисто советские (и постсоветские), потому что акцент делается на роль личности, на роль руководителя в государственном развитии, а вот сами государственные институты остаются слабыми. Это, к сожалению, сказывается на качестве украинской демократии и на эффективности государственной политики.

Я не буду касаться отдельных проблем, но это везде проявляется: и в эффективности экономической политики, и в проблемах электоральной демократии, и в тотальной коррупции. Также проявляется в слабости правовой системы: отсутствие полноценного правового государства, верховенства закона, проблема деформации судебной системы и много чего другого. В итоге — это все проявления институциональной слабости постсоветской модели развития Украины.

— А какие основные камни преткновения Вы видите в становлении национальной самоидентификации украинцев?

— Проблем здесь очень много. Главная объективная проблема — это этнокультурная неоднородность украинского общества. Она возникла естественно, поскольку разные части украинского общества исторически развивались в составе различных государственных образований. Украина в нынешних границах существует фактически только после Второй мировой войны. Конечно, советский период способствовал формированию определенной однородности, некой общей украинской идентичности. Но та общеукраинская идентичность, которая у нас сформировалась до 89-го года, имела советские формы. И внутри этой общей идентичности сохранялись глубокие социокультурные различия.

С приобретением независимости Украины эти межрегиональные различия вышли наружу и обострились в связи с проблемой цивилизационного выбора. Сейчас мы видим сразу несколько измерений этих внутренних различий. Это различия этнокультурной идентичности, и не только в плане этнической идентификации: русские, украинцы. У нас есть компактное проживание отдельных национальных меньшинств: венгры в Закарпатье, румыны, молдаване на Буковине, в Крыму это крымские татары.

Русские, которых довольно часто называют главным или самым большим этническим меньшинством в Украине, на самом деле, не совсем меньшинство. Если это и меньшинство, то я бы сказал — суперменьшинство, с точки зрения количественных параметров и, самое главное, с точки зрения влияния на общий характер этнокультурных отношений в стране. Потому что, если посмотреть на другое измерение идентичности — язык, то мы легко обнаружим (даже по данным переписи 2001 года), что треть населения — русскоязычные. Данные социологии говорят о том, что в языковых практиках русскоязычные составляют около половины населения страны. Есть еще, правда, такой специфический сегмент, как билингвы — двуязычные. Так или иначе, существование двух языковых сред, украинской и русскоязычной, это специфика украинского общества.

Мы — де-факто двуязычная страна. Двойственность этническая и языковая проявляется и в особенностях идентификации с определенной социокультурной группой. Причем здесь дифференциация еще более глубокая. Большая часть жителей страны считает себя украинцами, не только этнически, но и граждански. Часть населения не просто считает себя русскими, но и не признает, по сути, этих 20 лет независимости, идентифицирует себя с тем, что называется «русский мир». Немалая часть населения страны (от 7 до 17% по данным разных опросов) до сих пор считают себя частью советского мира, советскими людьми. Четверть населения страны, по оценкам социологов, это биэтноры — люди с двойной украино-русской идентичностью.

Кстати, отмечу еще один интересный и парадоксальный момент: я уже сказал, что часть населения идентифицирует себя с Россией и русским миром, а не с Украиной, но таких меньше, чем этнических русских. По данным переписи, 17% составляют этнические русские, а вот тех, кто себя идентифицирует полностью не с украинскими, а с российскими культурными практиками, около 10% (по данным опросов центра Разумкова). В основном это, конечно, жители Крыма и, частично, Донбасса, а также люди, сосредоточенные в крупных городах Востока и Юга Украины. Хотя, естественно, такие люди есть и во Львове, и в Киеве.

И еще несколько процентов жителей нашей страны — это те, кто идентифицируют себя в космополитических категориях, они считают себя либо гражданами мира (около 3% по данным опросов Института социологии НАН Украины), либо — гражданами Европы (около 1%), но при этом не украинцами и не русскими.

Это все подтверждает тот факт, что в Украине все эти 20 лет идут очень противоречивые процессы трансформации идентичности. Для нас и по сей день характерны процессы достаточно большой пластичности, большой динамики изменений идентичности. Очень показательно то, что идентифицируют себя прежде всего гражданами Украины (а не жителями своего региона или своего города, района и т.д.) большинство населения страны — 51% опрошенных (по данным исследования Института социологии НАН Украины в 2010 году), в 1992 г. — 45,6%, в 2000 г. — 41%. Однако, по данным того же опроса (в 2010 г.) лишь 11% очень гордятся тем, что являются гражданами Украины, 38% — скорее гордятся, совсем не гордятся — 7%, скорее не гордятся — 12%, 31% затрудняется ответить на этот вопрос. С учетом наших многочисленных проблем это не самая плохая, хотя и весьма противоречивая картина.

Украинцы еще не стала единой нацией. Не исключено, что для нас может стать актуальной, например, бельгийская модель — наличие на территории страны 2-х конкурирующих этносов (в нашем случае, скорее, субэтносов). Либо в Украине все-таки постепенно будет формироваться и доминировать единая общегражданская идентичность. Это во многом будет зависеть от международной и внутриполитической конъюнктуры, от того, как само общество будет развиваться и реагировать и на внутренние, и на внешние вызовы.

Важная составляющая этой проблемы — как само государство пытается решить проблему неоднородности общества. Здесь ситуация тоже очень неоднозначная, потому что за эти 20 лет не было единой последовательной политики. Мы пробовали разные модели (от замораживания существующих проблем при Кучме до мягкой украинизации при Кравчуке и Ющенко), но пока без особого успеха. Я сторонник комплексной и постепенной политики этнокультурной интеграции, когда противоречия нужно преодолевать не административным путем и не методами кавалерийской атаки. Нужно использовать нынешнее этнокультурное разнообразие, включая сегменты и русскоязычной культуры и культуры национальных меньшинств в общее поле украинской современной культуры. Попытка всех быстро сделать украинцами — это политика не только неэффективная, но и контрпродуктивная.

— Как мы должны выстраивать нашу внешнюю политику для того, чтобы укрепить свои позиции как независимого государства?

— Наша внешняя политика тесно и напрямую связана с внутриполитическими проблемами, и с проблемой идентичности, и с межрегиональными этнокультурными различиями. Дело в том, что русскоязычное население страны, естественно, ориентировано на более тесные и дружественные отношения с Россией. Запад Украины, Киев и часть Центральной Украины скорее ориентированы на европейский вектор внешней политики. Значительная часть населения страны хочет соединить интеграцию и с Европой, и с Россией. Это чисто по-украински, «не з’їм — так понадкусюю», або «і те, і інше». То есть, внешняя политика здесь напрямую связана с особенностями и спецификой идентичности разных граждан Украины, потому что геополитическая идентификация напрямую связана с идентификацией этнокультурной.

Отсюда — практически неизбежность политики, которую часто называют политикой многовекторности. Очень часто ее критикуют, говорят, что нам нужно определиться: или мы с Россией, или мы с Европой. На самом деле, Украина вынуждена будет искать оптимальный и динамичный баланс интересов в отношениях и с Европой, и с Россией. Причем, это диктуется самыми разными императивами, в том числе и внешнеэкономическими причинами. У нас треть товарооборота с Европейским Союзом, треть приходится на Россию, и выбрать только одно — это значит играть против наших же интересов. Необходимо искать баланс интересов во внешнеэкономических отношениях.

С точки зрения поддержания единства общества — та же проблема. Выбирая доминирование только одного вектора внешней политики, мы создаем себе проблемы внутри страны.

Мне понравилась формула, которая прозвучала в Послании к Верховной Раде Президента Януковича — концепция национального прагматизма. Это другое название той же политики многовекторности, это объективная фиксация того, что мы не можем выбрать только одно направление внешней политики.

Сергей Марков, известный российский политолог, депутат Госдумы, которого в Украине многие не любят, очень точно сформулировал такую образную формулу украинской независимости, согласно которой Украина становится независимой тогда, когда возникают устойчивые противоречия крупных геополитических игроков вокруг нашей территории. В XVII веке это период борьбы Речи Посполитой, Османской Порты и Московского царства. В современном мире — это большая геополитическая игра между Европейским Союзом, Россией и США. Такие противоречия — это благоприятные условия для формирования и развития украинской независимости. Но мы не должны быть пассивным объектом игры геополитических интересов сверхдержав. Наш шанс — в активной и гибкой внешней политике, адекватно и оперативно реагирующей на противоречия интересов великих держав.

— Опыт каких государств для нас сейчас наиболее ценен? С кого бы нам стоило брать пример?

— Нет простого ответа на этот вопрос. Историческая практика свидетельствует, что формальное привнесение внешнего опыта не всегда дает позитивные результаты. Есть масса примеров, когда институты демократии переносят с одной культурной почвы на другую. Там, где удается их адаптировать к отечественной политической культуре, результат может быть позитивным, как, например, в Японии. Но, очень часто, не происходит такой аккультурации и эффективной адаптации чужого опыта и заимствованных институтов. Какие-то удачные реформы в малых странах, например, в Грузии или в Сингапуре, вряд ли возможны в таких же формах в наших масштабах. Белорусская модель также вряд ли применима для современной Украины.

Мы неизбежно будем экспериментировать с опытом центральноевропейских и восточноевропейских стран, потому что это ближе к нам, и этот опыт достаточно удачен. Это опыт демократической и рыночной трансформации, европейской интеграции, и мы к нему тяготеем и социокультурно, и политически.

С другой стороны, для нас интересны многие отраслевые реформы в постсоветских странах, особенно, когда они были эффективны. Потому что эти страны ближе к нам по историческим и культурным традициям, и нам легче повторить этот опыт с учетом того, что мы выходили из одного советского социума.

Сочетание опыта центральноевропейских трансформаций и преобразований с удачным опытом реформ на постсоветском пространстве — это самая оптимальная для нас модель. Но, в любом случае, надо делать поправку на украинскую специфику. Международный опыт показывает: особенности ментальности, политической культуры, особенности исторического развития всегда являются одним из главных факторов, определяющих особенности политического и социально-экономического развития, игнорировать которые просто невозможно.

— А кого бы вы могли назвать из известных украинцев, которые особо ярко отметились за эти 20 лет независимости?

Ответ и простой, и, одновременно, сложный. Социологически очень легко определить наиболее яркие, запоминающиеся персонажи этого двадцатилетия. Это руководители страны и наиболее яркие политики этого периода, которых знают все. К ним по-разному относятся, но их знают. Они, так или иначе, символизируют особенности и противоречия развития Украины за эти 20 лет. Каждый отображает частичку ментальности и особенности украинского менталитета. К четырем Президентам Украины я бы еще добавил Тимошенко, потому что ее знают в мире, она тоже отображает специфику современного украинского общества.

Если говорить о неполитических фигурах, ставших символами современной Украины, это личности, прославившие нашу страну на мировой спортивной арене. Это, конечно же, Андрей Шевченко, футболист, обладатель золотого мяча, и братья Кличко.

Формированию национальной гордости и общеукраинской идентичности способствовала и победа Русланы на Евровидении. Но это был точечный, одиночный успех.

Украине нужны современные символы успеха и гордости за свою страну. Беда Украины — это «комплекс жертвы», который нас консервирует в исторических обидах, сдерживает, мешает нам развиваться и становиться современным европейским государством. Мы до сих пор ищем, кто виноват в наших бедах, вместо того, чтобы найти источники этих проблем в самом обществе, в самих себе. Надо этот «комплекс жертвы» преодолевать. К сожалению, многие украинские политики этого не понимают. Надо формировать сознание ориентированности на общенациональный успех. Это, вроде бы, понимают у Януковича, но они не могут предложить и сформулировать адекватные идеологические и социокультурные формы, которые бы восприняли и на Западе, и на Востоке страны.

Нам нужно искать современные символы Украины, потому что прошлое нас разъединяет. Общие современные символы идентичности надо формировать с ориентацией на будущее. И здесь могут помочь спорт и современное искусство. Но очень многое зависит от государственной политики, нужна системность и активность этой политики, нужны ориентиры в будущее и люди, которые способны формировать новую украинскую идентичность и олицетворять ее.

— Какой вы видите Украину еще через 20 лет?

— Я противник прогнозов-предсказаний, даже на среднесрочную перспективу. Максимум, что мы можем прогнозировать — год-два вперед. У нас очень изменчивая политика и, к тому же, современный мир очень неустойчив. Я не берусь прогнозировать ситуацию на 20 лет.

Как гражданин своей страны, небезразличный к ее будущему, я хотел бы, чтобы Украина через 20 лет была демократической страной с высокими социальными стандартами, достойным представителем семьи европейских народов. Чтобы она не консервировала нынешние проблемы, не застревала в нынешних «негараздах» и, соответственно, не деградировала социально, демографически, политически. Чтобы мы, все-таки, осуществили социальную, экономическую и технологическую модернизацию. Чтобы мы были в числе передовых стран этого мира. И чтобы мы, все-таки, остались единой страной.

Чтобы мы дружили и с Западом, и с Востоком, потому что любой конфликт с Россией контрпродуктивен для украинского общества. Нам надо искать в отношениях с соседями не источники конфликтов и проблем, а, наоборот, источники развития.

Может быть, это удастся сделать новому поколению украинских политиков. Но не стоит надеяться на то, что все это произойдет автоматически. Украине необходимы новое политическое самосознание, которое обращено не в прошлое, а в будущее, и новый политический класс, работающий на страну, а не на собственные эгоистические интересы.

Источник: http://polit.ua/articles/2011/04/13/fesenko.html