Глава турецкого правительства Тайип Эрдоган планирует посетить Сектор Газа с целью положить конец блокаде палестинского анклава со стороны Израиля. До посещения Газы Эрдоган намерен выступить на знаменитой площади Тахрир в Каире. О том, почему Турция проявляет активный интерес к странам «арабской весны», в интервью «Росбалту» рассказал руководитель Центра балканских, кавказских и центрально-азиатских исследований Института всеобщей истории РАН Артем Улунян.

— Во вторник Реджеп Тайип Эрдоган отправился в поездку по странам так называемой «арабской весны» (Египет, Ливия, Тунис), чтобы поддержать становление молодых демократий. С чем связана подобная активность турецкого руководства?

— На протяжении довольно долгого времени союзники Турции, прежде всего из числа стран евроатлантического сообщества, рассматривали ее как некий образец общественно-политического устройства для многих государств арабского Востока. В Анкаре это воспринималось как карт-бланш для действий на международной арене. Речь, прежде всего, шла о Центральной Азии: говорилось о том, что республиканская Турция должна стать для них образцом в процессе становления общественно-политических режимов. По многим причинам этого не произошло, но в самой Анкаре такая идея не была забыта. С приходом нового руководства Турции, которое можно охарактеризовать как национально-конфессиональное, старую идею пытаются применить для известных постреволюционных государств. И Анкара достаточно жестко начала проводить такую политику по всему Средиземноморью, которое для Турции является зоной особых интересов.

Пользуясь рычагом новых революционных движений и процессом становления в странах «арабской весны» пока непонятных, но наиболее приемлемых для евроатлантического сообщества режимов, конечно, в том случае, если они не будут носить резко конфессиональный характер, Турция активизировала свои действия.

Анкара стремится выступать в роли маяка для многих арабских мусульманских стран и, естественно, пытается использовать ситуацию в своих целях. Я не исключаю возможности, что Турции удастся стать если не матрицей для становления определенных режимов (здесь все же есть проблемы), но лидером некоего неформального блока государств, расположенных вдоль «исламской береговой линии» Средиземноморья.

— Некоторые специалисты говорят о попытках Анкары строить новую Оттоманскую империю. Можно ли считать, что действия турецкого руководства направлены именно на это?

— Разговоры о создании некоего наднационального исламского государства циркулируют уже давно. Но, как я считаю, это является плодом «глобальных умопостроений». Действительно, как я уже сказал, Турция стремится стать одним из маяков в исламском мире и заинтересована в усилении своего влияния. Однако есть и другие страны, претендующие на лидерство, например, Саудовская Аравия, в определенной степени — Египет. Так что в прямом смысле о создании какого-то нового государства или объединения речь не идет, тем более что есть такая организация как Исламская конференция.

Кроме того, в арабском мире существует своя система расстановки сил, а современная Турция существенно отличается от остального арабского мира. Поэтому я далек от мысли, что Турция сможет построить некое панисламское объединение.

— Однако «заявки» на это время от времени подаются. Недавно Эрдоган предписал турецким ВМС эскортировать турецкие гуманитарные суда в Газу, даже несмотря на израильскую блокаду. Можно ли говорить о возможности военного конфликта между Турцией и Израилем?

— Давайте разделим эту информацию на знаковую и реальную части. С одной стороны, нужно продемонстрировать жесткость своей позиции (речь идет о турецкой стороне), чтобы показать себя защитником палестинцев и поборником исламского мира. С другой стороны, Турция могла бы пойти на конфликт только при одном условии: если бы существовала уверенность, что конфликт будет носить локальный и временный характер и что никакая третья сила в него не вмешается.

Но здесь сразу возникают проблемы. Во-первых, Турция — член НАТО, а в этой организации нельзя начать боевые действия без консультаций с другими ее членами. Кроме того, я не уверен, что израильтяне допустят возможность военного конфликта. Все-таки есть определенные рычаги воздействия и на Турцию, и на Палестину. Наконец, достаточно серьезная коллизия возникает, если вспомнить и о так называемом историческом стратегическом партнерстве между США и Израилем. Здесь, кстати, в самых тяжелых условиях находятся не Турция и Израиль, а США.

Так что, скорее всего, конфликт будет носить политический характер. Не исключаю возможности, что Турция будет стараться создавать некие стратегические объединения с арабскими странами. С Египтом, прежде всего.

— Какую позицию в этих условиях следовало бы занять России?

— России не имеет смысла вмешиваться во все эти процессы, поскольку в любом случае она автоматически становится для одних союзником, для других врагом, а для третьих — не очень приемлемым нейтралом. Тем более что у России в Средиземноморье позиции не так сильны, как у стран, о которых мы сейчас ведем речь. Да и для России важен черноморский, а не средиземноморский регион. Нет смысла вмешиваться в конфликт. Я полагаю, нужно принять британскую формулу, которой сейчас успешно пользуется Китай — нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов; есть только постоянные интересы.

Наиболее выгодная позиция для России — не только не вмешиваться, но даже не делать никаких серьезных заявлений, например, о необходимости всеобщего мира, поскольку такие заявления всегда рассматриваются сторонами как либо откровенное невмешательство, чего России тоже не стоит демонстрировать, либо, наоборот, интерпретируются как поддержка той или иной стороны. Не стоит забывать: за короткий срок союзников приобрести очень трудно, а врагов — легко.

Беседовал Дмитрий ПАНОВКИН

Источник: http://www.rosbalt.ru/main/2011/09/13/889538.html