Рой МЕДВЕДЕВ
На постсоветском пространстве наиболее болезненная и конфликтная ситуация в отношениях между русским языком и языком титульной нации возникла в Украине. И некоторые наблюдатели и аналитики писали в этой связи о «лингвистической войне», подчеркивая тем самым не только остроту эмоций у значительных групп населения, но и использование в языковой политике украинских властей мер принуждения.
С 1989 по 1999-й численность русских в стране сократилась с 11 млн. 356 тыс. до 8 млн. 334 тыс. Если в Закавказье и Средней Азии уменьшение численности русского населения означало выезд из региона, то здесь многие русские в смешанных семьях или со смешанным происхождением причисляли теперь себя к украинцам: при близости языков и культур это было обычным явлением.
Однако и покинувших Украину вследствие неприемлемой для них языковой политики было немало. Значительную часть их составляла молодежь, предпочитавшая получить высшее образование и работать в России. Уезжали и чиновники разных рангов из-за регулярно проводившейся переаттестации госслужащих с учетом уровня владения украинским. Оставляли страну учителя, инженеры, научные работники, страдавшие и от языковой политики, и от безработицы. Перебирались не только в Россию, но и в Канаду, США, в страны Западной Европы, в Австралию.
По волнам памяти: то украинизация, то русификация
Еще в советские десятилетия в Украине в области образования и культуры проходили волны то украинизации, то русификации. При Кагановиче и Скрыпнике проводилась украинизация. При Чубаре, Косиоре и Хрущеве преобладала русификация. При Шелесте вновь настал период интенсивной украинизации, но при сменившем его Щербицком произошел возврат к умеренной русификации.
С 1989 г. — не только с появлением Руха, но и с победой национально ориентированных групп в ЦК КПУ — вновь началась украинизация, которая после образования суверенной Украины стала частью официальной государственной политики президента Кравчука, а потом и президента Кучмы, хотя он в этом направлении проявлял меньше активности.
Достижения более чем 10-летней политики украинизации были, однако, весьма скромны. Развитие гласности, рыночной экономики, свобода печати, общая революция в средствах информации — все это парадоксальным образом вело к расширению сферы применения не столько украинского, сколько русского языка. Большинство бизнесменов предпочитали размещать рекламу на русском. В советские времена в каждом городе и районе издавались газеты и журналы на украинском языке. В 2000-м в условиях рыночной экономики общее количество таких печатных изданий сократилось впятеро, а по ряду регионов — и в 10 раз.
Напротив, наблюдался стремительный рост числа газет и журналов на русском, пользующихся массовым спросом. Большая часть населения предпочитала смотреть по телевизору русские программы. В таком городе, как Одесса, в 1999 г. около 20 телекомпаний работали на русском языке и только одна — государственная — вела передачи на украинском. У многих политиков и идеологов страны все это вызывало настроения, близкие к панике. Депутат ВР от Руха поэт Павло Мовчан в интервью радиостанции «Голос России» заявлял: «Русский язык и русская культура сильнее ракет. На Украине дело обстоит так, что и без войны победа русских налицо. И сегодня ничего не делается для того, чтобы украинский язык действительно был господствующим, был государственным, как это обозначено в Конституции».
В этом контексте примечателен и такой факт. Американские эксперты и политики, допущенные в 1999 г. на маневры украинской армии, с удивлением (а кое-кто и с возмущением) обнаружили, что почти все команды отдаются на русском языке…
Проблемой для украинских националистов было не столько русское население восточных и южных регионов страны, сколько немалая доля украинцев, отдающих предпочтение русскому как языку общения и языку культуры. С 1994 по 1999 г. Институт социологии НАН Украины вел мониторинг по программе «Украинское общество на рубеже XXI столетия». Меня ознакомили с обобщенными результатами этого обширного исследования. Его данные очень показательны. В среднем по Украине 73% опрошенных назвали себя украинцами, 23% — русскими и 4% — представителями других национальностей. В то же время 62% опрошенных устойчиво называли родным языком украинский, 36% — русский и 2% — другие языки. На вопрос «На каком языке вы общаетесь в семье?» ответы были таковы: «только на украинском» — 36,3%; «только на русском» — 33,3%; «по-разному, в зависимости от обстоятельств» — 29,6%. Среди имеющих только начальное или семилетнее образование русский язык назвали родным 31% опрошенных, среди респондентов с высшим образованием — 47,2%.
Как и следовало ожидать, в больших городах русский язык гораздо более популярен, чем в сельской местности. Особенно значительные различия отмечались по регионам: если в западной части страны в семьях общались по-русски только 3,2% опрошенных, то в центральной — 16,1%, в восточной — 55,1%, а в южной — 56,3%. Были предприняты попытки выяснить не только на каком языке граждане Украины предпочитают читать, но и на каком предпочитают думать и формулировать свои мысли. В этой сфере в Западной Украине 99% опрошенных отдали предпочтение украинскому, а в Крыму почти все изъявили склонность думать по-русски.
При этом, по данным российской прессы, в конце 1999 г. в Тернопольской, Ровенской и Киевской областях не осталось ни одной школы с обучением на русском языке, а во Львовской, Волынской, Ивано-Франковской, Хмельницкой, Черкасской, Черниговской и Закарпатской их количество исчислялось единицами. Даже в Донецке, Одессе, Харькове и Днепропетровске было уже невозможно защитить диссертацию на русском. Все деловые бумаги в Крым из Киева шли на украинском. Это создавало трудности, в частности, для 250-тысячного крымскотатарского народа, представители которого хорошо знали русский, но не украинский.
В январе 2000 г., пытаясь решительно переломить ситуацию, правительство подготовило проект постановления «О дополнительных мерах по расширению функционирования украинского языка как государственного». Этот документ вызвал протесты и заявления не только российских правозащитников, но и МИДа РФ, которые, однако, посол Украины в Москве отверг как «безосновательные и тенденциозные выпады».
Были выделены немалые средства на дальнейшее внедрение украинского языка в вузах, что предполагало создание украинской терминологии во всех отраслях науки и техники. Определенные усилия в этом направлении прилагались во многих сферах — в математике, электронике, вычислительной технике, геологии. В Днепропетровске разработан и издан большой новый словарь по ракетно-космической технике. Однако общий объем расходов на эти цели оказался слишком велик для бюджета страны.
Огромные трудности возникли и из-за нежелания части преподавательского состава вузов и сотрудников НИИ осваивать непривычную для них новую терминологию. Даже специальный вердикт Конституционного Суда о том, что украинский язык — единственный, на котором должно вестись обучение не только в средних школах, но и в высшей, нельзя было провести в жизнь административными мерами. Кто мог выиграть и кто проиграть, если, например, в медицинских вузах Одессы, которая славилась на весь Советский Союз достижениями офтальмологов, такой сложный и важный предмет, как микрохирургия глаза, станут преподавать не на привычном для жителей города русском, а на украинском языке?!
Политические метаморфозы языковых проблем
Лингвистические проблемы, раскалывая украинское общество, превращались в политические.
Не только весьма влиятельная в 80-е годы XX в. КПУ, но и все левые партии выдвигали требование сделать русский язык в Украине вторым государственным, в более умеренном варианте — объявить его «официальным». Правые и националистические партии, напротив, добивались полного исключения русского языка из официального общения. «Разве можно себе представить, чтобы французские официальные лица обращались к своим гражданам на английском или немецком?» — говорилось в одном из открытых писем в ВР. Оппоненты возражали его авторам: «Во Франции такое действительно трудно представить, но члены королевской семьи в Бельгии могут обращаться к подданным не только на фламандском, но и на французском и немецком, ибо все три языка являются в стране официальными».
В 1999 г. в Киев пригласили на каникулы детей погибших шахтеров из русскоязычного Донбасса. Их встречала супруга президента Кучмы, которая обратилась к ним на русском. Только на одном из телеканалов ее слова пошли в эфир без перевода — на остальных дикторы озвучивали их на украинском.
Когда победивший на выборах Леонид Кучма предложил пост премьера национально ориентированному политику Виктору Ющенко, громко и часто заявлявшему о «европейском выборе» Украины, в Киеве прошла большая демонстрация, во главе которой мужчина и женщина в национальной одежде несли большой транспарант с надписью «Прощай, немытая Россия!» Эта известная лермонтовская строка была начертана огромными буквами (на русском языке) на фоне Кремля.
Однако еще через год Ющенко был вынужден уйти в отставку. Премьером стал Виктор Янукович, политической опорой которого были восточные и юго-восточные регионы Украины; его считали политиком пророссийской ориентации и сторонником придания русскому языку статуса или официального, или второго государственного языка. Это обстоятельство наряду с улучшением экономической ситуации в стране в 2001—2004 гг. отодвинуло на второй план острые языковые конфликты 1991—1999 гг. «Лингвистическая война» пошла было на убыль, чтобы вспыхнуть с новой силой в конце 2004-го.
«Оранжевая» революция и приход к власти президента Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко, которая до сентября 2005-го занимала пост премьера, взорвали и политическую, и экономическую, и лингвистическую ситуацию. Проблема языка, снова превратившись из проблемы общения и культуры в одну из главных политических проблем, перешла в такую плоскость и стала рассматриваться под таким углом зрения, под которым она приобретает извращенные формы и не может быть разумно решена.
Возможны разные подходы к подобным вопросам.
Имеется очень много высказываний о том, что украинский язык гораздо мягче, музыкальнее и тоньше русского. «Украинский язык лучше, приятнее русского», — говорил мне не раз мой коллега по Верховному Совету СССР писатель и поэт Борис Олейник, и у меня не было никаких оснований с ним спорить. Известно, что и Тарас Шевченко недолюбливал русский, называл его «черствым кацапским словом» и в письмах ругал брата Никиту за то, что тот не пишет ему «по-нашему», языком «человеческим».
Разбирая упреки «критиков-москалей», которые ссылались на Гоголя, «что он пишет не по-своему, а по-московски», Шевченко замечал: да, это так, но ведь Гоголь «вырос в Нежине, а не в Малороссии» (т. е. не в селе, а в городских условиях), учился в русифицированной гимназии и потому «своего языка не знает, как и Вальтер Скотт, также живший в Эдинбурге, а не в Шотландии, и также писавший «не по-своему» («Вопросы литературы». — 2002. — № 6. — С. 139—140).
Нет никакого смысла вмешиваться в подобные эстетические споры. Одним не нравится китайский язык, другим — немецкий, третьим — английский. Язык — не только средство общения, но и носитель культуры. В его словах и понятиях содержится информация, накопленная тысячелетиями. В большинстве случаев это стихийный процесс, вмешательство в который почти всегда отторгается самим народом. Отказываясь от употребления многих привычных слов явно не украинского, но и не русского происхождения и заменяя их «строго украинскими», однако искусственными (или архаичными) конструкциями (так, в одном словаре рекомендуются такие эквиваленты для замещения термина «шприц», как «впорсник, впорскувач, порскавка, штрикалка»), мы можем нанести языку небольшую, но болезненную травму.
Однако у людей, пришедших к власти с января 2005 г., были свои крайне эгоистические и радикальные политические резоны. Уже весной 2005-го власти Украины издали предписание перевести работу всех судебных и правоохранительных органов республики исключительно на украинский язык (в том числе и в регионах компактного проживания русского населения), причем неясно было, кто должен позаботиться о переводчике — судья или подсудимый. Еще через месяц вышло распоряжение, запрещающее выпускникам русскоязычных школ сдавать вступительные экзамены в вузы на русском.
Опросы показывали, что даже в среднем по Украине большая часть родителей предпочитали, чтобы их дети учились в русских школах, и это были не одни лишь этнические русские. Однако 1 сентября 2005-го лишь 23% школьников сели за парты в таких школах. В Киеве желание обучать своих детей в школах с преподаванием на русском выражали 25% родителей. Но реализовать его смогли только 5%.