В начале декабря Хиллари Клинтон сделала недвусмысленное заявление, хорошо иллюстрирующее отношение США к интеграции постсоветского пространства.
«Существует движение в сторону ресоветизации региона. Это не будет называться именно так. Это будет называться Таможенным союзом, это будет называться Евразийским союзом и все в таком роде. Не будем заблуждаться на этот счет. Мы знаем, в чем заключается цель, и мы стараемся разработать эффективные способы того, как замедлить это или предотвратить это».
Весьма недвусмысленно. Между тем, пока собственно Клинтон напряжённо борется с «ресоветизацией региона», наша внутренняя коллективная Хиллари столь же усиленно работает на пропагандистском поле.
Константин Крылов, «националист»: «Внутри же страны проводилась политика насильственного перераспределения ресурсов от русских земель национальным окраинам: их «опережающее развивали», всегда за счет русских. Русский старший брат работал за все семейство, не получая ничего взамен».
«Стоит еще отметить, что все по-настоящему ценные территориальные приобретения России были сделаны не благодаря политике центральной власти, а вопреки ей. Особенно это касается освоения Сибири и Дальнего Востока — часть русской истории, с которой современный россиянин вообще не знаком. Фактически это было массовое движение русского народа, точнее — его лучших представителей, которые раздвигали границы державы на свой страх и риск. «Империя» же изо всех сил боролась с этим движением, стремясь к максимальной изоляции».
«Специалисты называют традиционную Россию «империей наоборот» — то есть страной, где «метрополия» живет хуже и имеет меньше прав, чем «колонии». СССР уж точно был «обратной империей» — с определенной точки зрения Союз удобно рассматривать как совокупность метрополий, имевших общую колонию, то есть «русскую Россию», и нещадно ее эксплуатировавших».
Разумеется, внутренняя Хиллари целиком солидарна со своим американским двойником.
«Русскому народу нет ни малейшего смысла стремиться восстанавливать «империю наоборот» — то есть снова становиться объектом эксплуатации закавказских, среднеазиатских и прочих стран и народов».
Впрочем, солидарна не во всём — с точки зрения внутренней Клинтон, внешняя недостаточно радикальна.
«И если ценой существования государства под названием «Российская Федерация» в ее нынешних границах является вечное бесправие русского народа, его унижение и эксплуатация властями и инородцами, а в перспективе вымирание — в таком случае лучше всё что угодно, чем такое государство».
Примерно в том же духе выдержана риторика либеральной «общественности». Иными словами, вот уже больше двадцати лет в массовом сознании конструируется антиимперский миф. Он незатейлив, доходчив и апеллирует к самому близкому и дорогому, что есть у хомо постсоветикус — к карману. Проблема только в одном: он практически полностью — ложь.
Разберём наиболее откровенный пример. Итак, согласно «национальной» картине истории, Сибирь заселялась потоком самодеятельных энтузиастов, которым ставила преграды стремившаяся к изоляции империя. Неустанные труды академика Фоменко на этом фоне выглядят совершенно невинно.
Освоение Сибири отнюдь не было лёгкой прогулкой энтузиастов. В реальности это были столетия почти непрерывной войны. Так, разорительные набеги на Красноярск и окрестности образуют очень примечательный ряд — 1630, 1634, 1635, 1636, 1640, 1665, 1667, 1679 годы. В 60-х годах семнадцатого века Красный Яр дважды оказывался на краю гибели. Иными словами, наступление на плодородный юг Сибири шло так же, как и великая колонизация европейской России — под прикрытием служилых людей и тысячекилометровых укреплённых линий. Не была лёгкой борьба и с народами тайги и тундры — так, чукчи более чем успешно сопротивлялись попыткам их «объясачить» с 1641 по 1776 год, разбивая иной раз регулярные войска, а номинальное подданство оставалось чистой формальностью до… ХХ века.
Тем более, вплоть до ХIХ века не было и не могло быть массового потока «самодеятельных» переселенцев из недонаселённой Европейской России. Практически, население гнала на восток железная рука «стремившейся к изоляции» империи, и силой и лаской стремившейся увеличить число колонистов. Фраза «пришли своей волею» в сибирских документах в подавляющем большинстве случаев означает следующее: «добровольцы» получили жалование, подорожные, и отправились в Сибирь на казённых подводах. На новом месте они получили «подмогу»: рабочий скот, инвентарь или денежную сумму, в большинстве случаев весьма значительную (в 1590-м — 135 рублей, практически годовой доход таможни в крупном торгово-ремесленном селе), и в том же большинстве случаев — практически никогда не возвращаемую. Большинство ранних переселенцев отправилось на Восток за государственный счёт — как замечают историки, это была не миграция, а мобилизация. При этом практически весь XVII век лозунг «хватит кормить Сибирь» был бы не лишён оснований — расходы на её освоение превышали доходы от её эксплуатации.
И так было практически везде — например, наступление на чернозёмный юг было долгим, мучительным, кровавым и неосуществимым без поддержки организованного государства. Весьма недешево обошлись Поволжье и Урал — так, подавление башкирского восстания в XVIII веке потребовало привлечения половины состава регулярной кавалерии.
«Сибирская ложь» «антиимперцев» — это лишь один из элементов тотальной лжи, из которой сконструирован антиимперский миф. Начнём с фундаментального — насколько эффективной оказалась проклинаемая «империя наоборот» на вековых промежутках именно для русского населения? Вернёмся в 1550-й год. Население России — 6-7 млн. человек, в 2,5 раза меньше, чем Франции, меньше, чем во всех крупных странах Европы, почти вдвое меньше, чем в Японии. Страна почти пуста (на протяжении полутора сотен вёрст в её «плотно заселённой части можно встретить единственную деревню) — и это неудивительно. Почвы неплодородны («Москва стоит на болоте, там ржи не молотят»), климат специфичен, урожайность низка. Под ногами — геологическая пустыня, железо импортируется. Ничем не защищённые границы терзают вторжениями и набегами. Уровень жизни населения относительно приемлем — но он достигается ценой его крайнего разрежения, что превращает оборону страны в практически не решаемую головоломку. Перспектива достаточно ясна — спустя 450 лет здесь должна появиться холодная версия Бангладеш. Спустя два столетия, в 1762 году русских всё ещё меньше, чем французов, но уже отнюдь не столь радикально. 1989 год — русское население СССР в 2,5 раза превосходит по численности население Франции. Каким образом нещадно терзаемые «империей наоборот» великороссы смогли так перевернуть европейскую демографию?
Ответ очевиден. Уже к ХIХ веку имперская экспансия на юг дала хлеб, многократно увеличивший население нечернозёмных губерний. Экспансия на запад дала население (так, разделы Польши в 1772-1796 гг. увеличили его на треть), налоги и «предполье» — иными словами, военную силу и географию, оградившие «внутреннюю Россию» от вторжений. Между 1812-м и 1941-м на её землю не ступала нога вражеского солдата. Экспансия на восток дала железо, медь, золото.
И она же дала ресурсы для дальнейшего экономического развития. Индустриализация ХIХ — начала ХХ века в огромной степени шла за счёт ресурсов «окраин». Ключевым экспортным товаром Российской империи был хлеб — а товарный хлеб не только для себя и соседнего города производили южные губернии и Малороссия. Подавляющая часть остального продовольственного экспорта имела то же происхождение. Далее в списке экспортных товаров следуют чисто русский лес и минеральное сырьё — марганец (преимущественно грузинский), нефтепродукты (в основном азербайджанские), железная руда (Донбасс). Иными словами, импорт промышленного оборудования в очень значительной степени оплачивался за счёт «окраинного» экспорта.
Заглянув в Среднюю Азию, можно обнаружить столь же примечательную картину. Начальная фаза «накопления промышленного капитала» в большинстве случаев связана с текстильной промышленностью, которая в дореволюционной России зависела от импортного сырья. Кроме того, хлопок используется в производстве взрывчатых веществ. К 1913 году Средняя Азия обеспечивала половину внутреннего потребления хлопка, при этом торговый обмен с ней не был эквивалентным: так, вывоз из Бухарского ханства оценивался в 1 млн. руб., в то время как ввоз (в основном промышленные товары из «собственно России») — в 600 тыс. Николаевский рубль эквивалентен 1335 «путинским» — иными словами, бухарцы фактически субсидировали российскую промышленность на полмиллиарда в год.
Посмотрим, наконец, и на привилегированные западные окраины. Финны действительно «сидели на шее» у империи — в том смысле, что последней приходилось содержать расквартированные там войска, которые при сохранении шведского контроля пришлось бы содержать на своей территории и в большем количестве. Нещадная эксплуатация России поляками сводилась в основном тому, что Царство Польское содержало находящееся на его территории российские части, причём попытки Варшавы покуситься по этому поводу на имперский карман пресекались.
Иными словами, до 1917-го Россия была чем угодно, но не «империей наоборот», существующей только в богатом воображении «националистов». Что произошло позже?
Об ужасах советского субсидирования окраин и сателлитов от Кубы до Вьетнама написано много. Куда меньше написано о том, как ресурсы окраин работали на РСФСР.
Итак, как финансировалась советская индустриализация? Почти так же, как имперская — за счёт экспортных доходов («хлеб в обмен на оборудование») и бравшихся под них зарубежных кредитов. При этом структура экспорта в 1929-м отличалась от его структуры в 1913-м очень мало. Иными словами, не будь у нас, например, Закавказья, к 1941-му у нас не было бы изрядной части промышленности. К 1940-му важным источником экспортных доходов стал хлопок.
Рассуждения о преступном перераспределении русских ресурсов для ускоренного развития республик в ходе индустриализации при ближайшем рассмотрении выглядят достаточно дико — список крупнейших строек за редким исключением демонстрирует объекты, работавшие на промышленность, расположенную в России. И особенно дико они выглядят на фоне результатов «республиканской» индустриализации. Так, в годы войны Казахстан дал 30% выплавки меди, 50% добычи медной руды, 60% марганцевой (ключевой ресурс для чёрной металлургии), 85% производства свинца. Первый «советский» уран был добыт в Таджикистане. Безусловно, в этих случаях преступная «антирусская» сущность «империи наоборот» проявилась особенно ярко.
Какие масштабы в действительности имело «насильственное перераспределение ресурсов»? В СССР 1980-х Россия прямо и косвенно (скрытые дотации в виде поставок сырья по заниженным ценам) тратила на окраины более $50 млрд. Цифра впечатляющая — если не знать, что в 1989-м доходная часть бюджета Российской Федерации составляла $618 млрд.. В общем и целом «империя наоборот» стоила РСФСР 6,6% национального дохода — зато разрыв экономических связей после её распада стоил нам очень внушительной части промышленности, превращения в ресурсодефицитную страну по длинному ряду позиций и нарастающего вала проблем с безопасностью. Такой оказалась реальная цена освобождения от «паразитических окраин».
Иными словами, антиимперский миф — русофобская ложь от начала и до конца.
Евгений ПОЖИДАЕВ
Источник: http://www.regnum.ru