Легендарный детский лагерь отдыха «Артек», созданный в 1925 году, после воссоединения Крыма с Россией полностью перестраивается, развивается, обновляется. В 2016 году он принял более 30 тысяч детей. Даже формы образования здесь — инновационные.

Генеральный директор Международного детского центра «Артек» Алексей Каспржак в интервью ТАСС рассказал о новых принципах распределения путевок в лагерь, о том, каким образом в нем строится система образования и отдыха и о том, почему ребенку важно выходить за рамки, установленные взрослыми. 

— Детей, которые у вас отдыхают, становится с каждым годом все больше. Почему?

— Задача у центра простая — поощрить ребенка за его действия, работу. Поэтому правительство на наше развитие выделяет деньги, и мы строим сумасшедшими темпами. За два года мы полностью реконструировали более 200 тыс. м2 площадей, в том числе девять лагерей.

Шесть столовых, девять спортивных площадок и три теннисных корта, физкультурный центр с двумя бассейнами, медицинский корпус, технические помещения — все это реконструировано.

Летом 2016 года ввели в эксплуатацию современный скалодром и веревочный парк, готовим к сдаче центр дополнительного образования площадью 6 тыс. м2. Полностью реконструировано 15 км дорог. Теперь мы сами себя обеспечиваем электричеством — у нас есть 14 дизель-генераторов. Поэтому в 2016 году у нас отдохнули более 30 тыс. детей! Если проехать по территории, можно видеть, что идет активное строительство, и уже следующим летом должны появиться новые объекты. Мы готовимся к тому, чтобы в следующем году гостеприимно принять уже более 40 тыс. детей.

— Как сейчас дети могут попасть в «Артек» и что за новая программа получения путевок, ориентированная на инициативу ребенка, появится в следующем году?

— Прежде всего скажу, что путевки в «Артек» предоставляются бесплатно. Лишь 5% путевок — коммерческие. В «Артек» по путевкам попадают активные дети, которые проявили себя в учебе, спорте, творчестве и общественной жизни, как я уже сказал, за конкретные достижения.

Другой вопрос, что способ приехать в «Артек», сама технология распределения до последнего времени была не вполне прозрачна для ребенка и родителей. Регионам выделялись квоты, а распределение происходило на местах, для этого создавался специальный уполномоченный орган. Процедура вызывала много вопросов, поскольку зачастую распределение происходило административно, например, через школы, через систему дополнительного образования, когда взрослые говорят: «Вот у меня хороший мальчик, вот у меня хорошая девочка».

— Как это происходит сейчас?

— Мы решили коренным образом изменить ситуацию, сделать так, чтобы каждый мог себе сказать: «Я хочу в «Артек»» и инициативно заявить о себе. Поэтому с 1 января 2017 года все артековские путевки распределяются в качестве поощрения автоматизированной системой «АИС «Путевки».  Алгоритм прост и максимально прозрачен: ребенок или его родители регистрируется на сайте «Артека» и загружают на свою страницу сведения о достижениях. Это могут быть скан-версии дипломов, грамот, копии медалей, творческие работы и т. д.

Мы, взрослые, считаем, что нужно дать детям возможность проявить себя нестандартно, ведь дети по-другому чувствуют собственные достижения, поэтому достижения могут быть любые, можно видео загрузить, фото, все что угодно. Достижения автоматически получают «вес», на основании которого рассчитывается общий балл портфолио. А дальше регион, увидев реестр, который автоматически составляется из вариантов достижений, говорит: «Вот это достижение я учитываю, а вот это для меня вообще не понятно». Потому что есть огромное количество коммерческих конкурсов, в которых участвует три человека, всем выдают награды, и это не является достижением, которое может быть учтено для приезда в «Артек».

Это с одной стороны, но с другой, может, регион чего-то не знает о своих детях. Есть вещи, например, связанные с тем, что дети живут в сельской местности, они проявляют себя в маленьких соревнованиях, соответственно, «умный» регион должен дать таким соревнованиям какой-то дополнительный приоритет. Потом, у региона есть своя образовательная политика, и, если это, к примеру, технический регион, которому нужны технические кадры, он, соответственно, отдает приоритеты тем конкурсам, которые отвечают его экономическим потребностям.

Эта система исключает всякое субъективное участие, потому что  регион выставляет баллы не конкретному ребенку, а какому-то виду соревнований. Допустим, в регионе решат, что соревнование федерального уровня по каким-то предметам стоит три балла, а региональные соревнования по настольному теннису стоят один балл. В итоге получается рейтинг на основании которого и распределяются путевки. 

Чтобы понять, как это работает, надо просто зарегистрироваться в системе «АИС «Путевки» и создать портфолио.

— Есть другие способы попасть в лагерь? 

— Да. Кроме региональных квот, есть еще квоты тематических партнерских программ, которых у нас огромное количество. Наши партнеры проводят свои совершенно открытые конкурсы, но специализированные.

Это уже всероссийские, международные, какие угодно соревнования, конкурсы, которые позволяют детям проявить себя в какой-то конкретной области. 

Как я уже говорил, есть еще коммерческая продажа путевок, но в коммерческую историю тоже нельзя попасть, минуя конкурсные процедуры. То есть нельзя просто приехать и купить путевку, для этого тоже нужно себя проявить. Просто бывает недостаточно достижений до проходного балла. Такие дети едут по коммерческой путевке, если путевки имеются в наличии и родители могут себе позволить их купить.

— В чем особенность образовательных методик и технологий, применяемых в «Артеке»? Судя по тому, что вы говорите, сюда не попадают дети со средним уровнем знаний, а значит и подход к ним должен быть особенным?

— Я вообще считаю, что все дети незаурядные, все дети одаренные, и наша задача найти то место, в котором они себя проявляют. К нам попадают ребята, которые себя в чем-то активно проявили, то есть у них уже случилась определенная история. Но она связана не столько с одаренностью, сколько с умением поставить задачу и ее добиться — это немного другое. Можно знать и уметь, а можно смочь. Вот сюда попадают те, которые могут. И вообще, артековец — это тот, кто может. В том числе может и узнать, и суметь, и все что хочешь сделать.

— То есть ребенок еще до попадания в «Артек» становится артековцем по сути?

— Конечно. И после «Артека» он им остается.

— Расскажите подробнее. Ребенок находится здесь 21 день. Что он получает, как меняется?

— Общая характеристика примерно следующая: дети становятся более смелыми с точки зрения позиционирования себя, своей точки зрения, своего способа решения какой-либо задачи, во многом они становятся более самостоятельными.

К примеру, маленький ребенок учится за собой просто физически ухаживать, что тоже важно, и явно не менее важно, чем знание математики или физики. Но он также знакомится с очень большим количеством разных детей, разных традиций, разного способа жизнедеятельности. Понимаете, у нас в «Артеке» с одной стороны нет границ между детьми разного социального статуса, разных физических возможностей, а с другой стороны, уезжая отсюда, ребенок начинает понимать, что этих границ-то, по большому счету, нет и в жизни за пределами «Артека».

Мне бы хотелось, чтобы некий внутренний культурный код, сформированный в «Артеке», как, скажем, добрососедство, позитивное отношение к иному, стал не только внутриартековской традицией, но и продолжил жить вне «Артека».

Иногда у нас проходят награждения на аудитории в 1,6 тыс. человек. Это незаурядное событие для каждого из них. Есть много взрослых, у которых таких событий в жизни не было никогда, а мы здесь всегда акцентируем наградой достигнутый результат. И вообще, наша задача всех просто похвалить за то, что они есть, за то, что они такие веселые, умные, целеустремленные, сообразительные, ловкие и так далее. Мы находим, за что похвалить детей в любой ситуации, стремимся сделать общественно признаваемым достижение каждого.

— Как проходит обучение в артековской школе? Это какие-то нестандартные уроки?

— Да, это нестандартные уроки. Но давайте честно скажем, стандартные уроки у нас тоже есть, и мы от них пока совсем отказаться не можем. И вообще нет такой задачи — от чего-то отказаться или что-то сделать не так. Есть задача следовать интересам детей, сделать так, чтобы поход в школу был интересным занятием. И поход в школу в этом смысле — это поход не в здание, а подход к знанию, которое взрослые определили как нужное.

Объяснять напрямую, что быть хорошим человеком можно, только зная теорему Ферма, — это, конечно, замечательная история, но я боюсь, что вряд ли кто поверит. А вот если проходя мимо оливковой рощи, ты можешь эти оливки тут же засолить (а еще мы, наверное, будем делать оливковое масло), то это становится уже интересным. История про нашу оливковую рощу и засолку маслин становится тем сетевым образовательным модулем, на котором строится учебная деятельность в школе «Артека». В ней участвуют разные люди. Это, например, работники Никитского ботанического сада, рассказывающие о флоре Крыма, это в данном случае один из партнеров «Артека». Нам нужны еще партнеры-историки, которые свяжут это все с античностью, нам нужны люди, связанные с питанием, которые умеют засолить маслины, рассказывают технологию, нам нужны учителя, вожатые, которые сплачивают детей в маленькие коллективы, которые начинают между собой соревноваться.

Ведь препарирование всей учебной деятельности на предметы явно искусственное. А ребенок на искусственное реагирует однозначно отрицательно, его нельзя обмануть. Поэтому лучше идти от жизни. Вот, тебе нужно выпустить баночку маслин, позиционировать ее на рынке, или сделать подарки взрослым, которые приезжают в «Артек». Чтобы дети рассказывали об этом, как о своем, они должны знать, что такое оливки, как они растут, к какому отряду относятся эти растения, сколько раз они плодоносят, чем удобрять, как нужно солить, как консервировать, как делать дизайн, ну и так далее.

Это один из примеров. Но мы таким образом пытаемся строить образовательную деятельность, и порядка трети учебной деятельности мы переводим в этот режим, тем самым у ребенка не складывается впечатление, что он все время в школе. Он вроде как в школе, но она не такая, как привычные уроки и предметы.

— Но в «Артеке» помимо школы есть еще большое количество кружков, студий.

— Они разные, и они нужны очень разные. Кому-то интересна модная сегодня робототехника, кому-то интересно моделирование летательных аппаратов, кому-то нравится рисовать, а кому-то вышивать крестиком или делать макраме.

Бывают очень странные случаи, когда совсем маленький ребенок, который ничего не знает ни в физике, ни в математике, начинает заниматься робототехникой, или физически еще слабый ребенок идет и занимается парусным спортом. А бывает одиннадцатиклассник, который сидит в наушниках и вышивает крестиком. К нему подходишь, спрашиваешь: «Что ты делаешь?», а он отвечает: «Вы знаете, мне надо скоро сдавать выпускные экзамены и это меня очень успокаивает».

— Чтобы работать в «Артеке», надо быть увлеченным человеком. Где вы находите сотрудников?

— Здесь большое количество людей, которые работали и продолжают работать. Все эти люди очень мотивированы профессионально, они искренне преданы своему делу и детям.

Час, проведенный с детьми, у которых происходит реальное внутреннее переживание, заряжает лучше, чем Черное море, солнце и спа-процедуры. Это не просто бодрит, а акцентирует жизненные цели и смыслы профессии, это «зачем» здесь очень видно. А если люди разделяют эти ценности, то всему остальному можно научиться. Я часто говорю: «Если человек умеет улыбаться, то мы его берем». А остальному мы его научим, или он найдет то место, где он будет полезен и ценен для нас.

— Это сотрудники. А партнеры?

— Партнеры разные, и в нас они видят разное. Кто-то считает, что через нас он позиционирует себя в лице большой аудитории будущих своих абитуриентов — это вузы. Кто-то занимается продвижением образа жизни «морского волка» например, через занятия под парусом, виндсерфингом или ялом. Вряд ли кто-то из детей станет профессиональным яхтсменом, но то, что для них ощущение хождения под парусом или на веслах будет незабываемым, это точно. Причем, программа не должна стоять на месте.

Моя дочка, которая в прошлом году была в «Артеке», хочет попробовать попасть сюда снова. Сейчас они с подружками собирают новые достижения и обсуждают: «Если мы в прошлом году учились кататься на лодках, в этом нам не будут рассказывать то же самое?». Они же все после «Артека» продолжают общаться, из разных городов, из разных стран, и это такие теплые отношения, которые называются дружбой, которые во взрослом возрасте сложнее приобрести.

— А «Артек» чего ждет от партнеров?

— От партнеров мы ждем только одного: чтобы ребенок стремился прийти на партнерскую программу и не хотел оттуда уходить. В эту смену у нас, например, была исследовательская программа Фонда Менделеева, который вместе с интересными молодыми учеными пытается сделать так, чтобы научно-исследовательская деятельность была модной. Нам кажется, что если человек умеет строить научный эксперимент, если он умеет работать с информацией, то это хорошо.

Мне принесли перечень тем, которые дети сами выбрали, а там все что угодно, от высшей математики до продвижения бренда «Артека» и рекомендаций мне, как это лучше сделать. Они и маркетинговое исследование провели небольшое. Они же сами потребители наших услуг, вот они и опросили своих «коллег», а потом сказали, что им нравится, что не нравится, дали свои рекомендации, а мы их сейчас будем изучать.

— То есть дети в любое время года учебу не прерывают?

— Это основной вопрос, который возникает у родителя: «Ребенок в лагере 21 день ничего не делает. Он отстанет от школы или нет?». В принципе, это некорректный вопрос, потому что нельзя отстать от школы, у нас школа сильно отстала от жизни. Наши дети, может быть, глубже знают математику, но когда перед ними ставится конкретное задание в конкретное время выполнить конкретную задачу, то они очень часто теряются. А жизнь состоит как раз не из того, чтобы порассуждать, а из того, чтобы в нужное время нужную задачу выполнить.

Поэтому мы создали свой способ реализации общеобразовательной программы, который сейчас проходит сертификацию в Российской академии образования.

— Всех родителей волнует безопасность детей. Как с этим обстоит дело в «Артеке»?

— Здесь все очень просто. Самым главным инструментом обеспечения безопасности детей является их занятость, потому что «болеют» дети от безделья и всякими глупостями страдают тоже от безделья. Вот мы их и занимаем 25 часов в сутки, и это главный гарант их безопасности.

— Вы говорили об установке видеокамер для родителей. Это будет некий интерактив с обратной связью?

— Нет, ни в коем случае, никакой обратной связи. Вот приедет ребенок домой, тогда и поделится впечатлениями.

Просто ребенок не всегда поднимает трубку телефона, он занят, ему эти вопросы родителей: «Как ты там? Как ты себя чувствуешь?» кажутся несвоевременными. Но ведь родителю важно знать о своем ребенке, и он может услышать его, а может увидеть. В этом смысле мы думаем, что, если некоторое количество видеокамер пустить с трансляцией, чтобы ребенок мог подойти и помахать маме ручкой, мама увидит свое чадо, что оно здорово, сыто, довольно и улыбается в видеокамеру, то мама успокоится больше, чем если она с ним десять минут поговорит.

Но к безопасности это не имеет никакого отношения. Потому что тема безопасности — это совсем другие видеокамеры, это люди, которые постоянно наблюдают за тем, что происходит в лагере, все это есть. Сейчас строится современное периметральное ограждение, у нас оно есть, но оно недостаточно для задач, которые сегодня существуют.

— Но на территории «Артека» есть строения, жилые дома, которые к лагерю не относятся, там люди живут. Как это соотносится с безопасностью детей?

— Нужно понимать, что зоны жизни и зоны лагерей разведены. И даже те люди, которые готовятся к переселению с территории «Артека», сейчас все равно изолированы от детей. Вы правильно ставите вопрос безопасности с позиции родителя. А то часто вопрос закрытого периметра подается только с позиции жителей. Если этих людей жизнь занесла на территорию детского центра, то они должны понимать, что у них будет ряд ограничений.

Когда я приехал сюда в 2014 году, на территории парка можно было совершенно спокойно увидеть семью, которая развела костер, жарит шашлыки и пьет водку. И это было нормой. А этот парк вообще защищенная территория, где нельзя жечь костры в силу экологических ограничений. Мы за 2,5 года это изжили. Потом были вопросы относительно купания на детских пляжах, мы это тоже изжили.

Вообще, на территории лагеря человек без пропуска может просуществовать минут десять, ну максимум пятнадцать, а дальше его выведут. Даже если это региональный министр. У нас тут была история, когда руководителя регионального силового органа чрез 10 минут нахождения на территории вывели, невзирая на все чины.

— В этом году аж четверть крымчан, отдыхавших в лагерях, были именно в «Артеке». У крымских детей есть приоритет?

— Да. Квота та же, но в случае, если кто-то отказался по каким-то техническим причинам или мы получили дополнительные места, когда быстрее, чем планировали, ввели в эксплуатацию помещения, то мы перераспределяем путевки, прежде всего в Крым и Севастополь.

У нас даже есть специальная квота для Гурзуфа. Через год-два все дети Гурзуфа, по нашим подсчетам, побывают в «Артеке». Я решаю здесь не свою задачу, а того директора, который будет здесь работать через 10 лет. Ведь человек, побывавший в «Артеке», не может навредить лагерю, то есть это будут совсем другие отношения.

А вот своеобразная изоляция от местных жителей, которая была, мы от нее ушли. Раньше местный гурзуфский ребенок или ребенок местного работника был вне зоны внимания. Да, был организован лагерь артековского типа, но он был хуже по условиям, кормили не так, образовательные программы не те, но как будто в «Артеке». Мы поставили жестко знак равенства: все дети одинаковые. Но, еще раз повторю, для нас важно, чтобы, проходя мимо, у жителя Гурзуфа возникала внутренняя гордость за то, что он живет рядом с «Артеком» и что это тоже его.

— В 2016 году в «Артеке» отдохнули около тысячи иностранных детей. Как они к вам попали?

— Это дети отовсюду. Попали либо по коммерческим путевкам, либо как активные участники российских международных конкурсов. Если Россия проводит международный конкурс, и в нем побеждает ребенок из Греции или из Испании, из Италии, то он тоже сюда приезжает. Мы несколько международных конкурсов просто специально проводим. Например, второй год уже проводим в «Артеке» финал конкурса «Живая классика» — к нам приезжают дети со всего мира, которые читают русскую прозу. Еще можно назвать, к примеру, Детскую «Новую волну».

И мы будем это развивать. Для нас это элемент, обеспечивающий высокую насыщенность образовательной среды, потому что образовательная среда взрослыми насыщается значительно меньше, нежели тем, что есть внутри каждого ребенка.

— Что такое насыщенная образовательная среда?

— Вот, что такого крутого в «Артеке»? В «Артеке» каждый ребенок что-нибудь делает или сделал. Когда ты ложишься спать, а рядом с тобой будущий олимпийский чемпион или физик, космонавт, — вот в такой компании интереснее расти. А когда здесь дети разных национальностей, культур и традиций, разных стран, вот это и есть та насыщенная образовательная среда, в которой нельзя ничем не выделяться, в ней традиционным школьным троечником быть не модно.

В нашей школе модно быть человеком, не отвечающим рамкам, заданным взрослыми, и, условно говоря, троечник — это авторитет в определенном возрасте. А в «Артеке» этого нет, здесь человеком, не делающим дело, не модно быть, потому что все, что ты делаешь, интересно другим.

Еще один общий принцип: все, что нравится ребенку, должны делать взрослые. Я всегда привожу один и тот же пример, взрослые не любят в школах проводить дискотеки, просто они не хотят их проводить так, чтобы они были образовательным процессом. А вы, пожалуйста, на языке ребенка, который ему понятен, донесите нужное содержание, сделайте так, чтобы он научился двигаться, не чувствовал дискомфорта, ведь язык тела, язык жестов — это важно.

Вот я, например, страдаю от того, что не умею танцевать, но это же не значит, что меня надо было отдать сразу танцевать вальс, это же не важно, на чем учиться. А здесь они все танцуют, вот есть полторы тысячи, все полторы и танцуют, есть три с половиной тысячи — все танцуют. Есть общие движения, которые всем дают возможность почувствовать себя комфортно. Поэтому не взрослый задает норму, а взрослый, понимая, что интересно ребенку, эту норму использует в образовательных целях.

Беседовал Андрей Мединский

Источник: http://tass.ru/opinions/interviews/3951798